Развод. Бумерангом по самые я...

Глава 25

Странно видеть, что я больше не интересна собственной собаке. Стоило в доме появиться Яшину, как он стал центом вселенной для этого маленького комочка шерсти. Граф тяфкает, кидается Владу на руку, пытается укусить, и со счастливым рычанием переворачивается на спину, подставляя для ласки мягкий животик.

- Ну и ну, - смеется Влад, почесывая малыша, - совсем обнаглел, да? Совсем распустился без мужской руки!

Они вот так дурачатся, а я… просто смотрю.

Молча наблюдаю за ними, прислонившись к дверному косяку. Не могу отвести взгляд от этой незамысловатой игры. От того, как Яшин моет руки, натягивает на себя мой фартук и греет нам ужин. В этом столько беззаботной простоты, которая одним махом стирает двадцать пять лет между нами. А еще два брака и четверых вместе с Тимом детей..

- Садись, - он ставит передо мной тарелку. - Ешь пока горячее.

На этот раз здесь не омлет с беконом, а макарошки и ким-чи. То, что я чаще всего готовила ему в общаге. Потому что быстро, сытно и дешево.

Тогда я мечтала, как вырвусь из бедности и буду каждый день наминать лобстеров с мраморной говядиной. Сейчас… не знаю, что может быть лучше обычных макарон с маслом и вот этой острой до безобразия капусты.

Первый кусок обжигает губы. Еда - как машина времени. Мне снова двадцать, мы сидим на скрипучей кровати, едим из одной тарелки, потому что второй у нас нет...

- Вкусно, - вырывается у меня шепотом.

- Знаю, - ухмыляется он. - Это же ты готовила. У тебя всегда вкусно.

- Макароны не я.

- Ну, тут много ума не надо. Блин, Карин, как я скучал по этой твоей адской закуске! — он смачно причмокивает. - Даже в Корею летал, думал, наши просто готовить не умеют. Не-а. Вся фигня!

На языке вертится глупый вопрос: "А твоя Таня хорошо готовила?" С силой прикусываю губу. Нет, я не имею права спрашивать такое. Мы разошлись, каждый прожил свою жизнь. Хорошую, не смотря ни на что. И если бы сейчас мне предложили вернуться в прошлое и что-то изменить, думаю, что оставила бы все как есть.

Только почему, все равно так маятно на душе?

И до глупого обидно, что Влад и не догадывается, что я продвинулась куда дальше ким-чи, что я могу и трёхъярусный торт, и сложнейшие соусы и карпа, фаршированного раковыми шейками в подливе. Гадость та еще, но я же могу! Все едят, всем нравится, все говорят, какая я умница, а Влад об этом даже не знает! Как и я ничего не знаю о нем.

- Карин, ты жуй пока, - снова врывается в мои мысли Яшин, - а я буду говорить. Итого, что имеем…

Он достает блокнот, который все эти дни таскал с собою, и открывает его на странице исписанной мелким как бисер почерком.

- Заводы, газеты, пароходы… ага, вот!

Он методично разбирает ситуацию, как настоящий юрист. Школа - добрачное имущество. Ремонт - за счет доходов с нее. Чеки в порядке. Но его взгляд становится пристальным, когда речь заходит о стартовом капитале.

- На какие шиши ты вообще эту школу открыла?

Объясняю, как смогла кое-что отложить, потом купила доллары, курс которых так удачно для меня и трагично для всей страны подскочил почти в три раза. Как потом вложилась в квартиру, которая тоже выросла в цене, не так стремительно, но все же. И когда я открывала школу, несколько семей моих учеников предложили свое участие. Уже тогда во мне разглядели потенциал и помогли.

Все деньги я вернула, проценты раздала, доли выкупила - сейчас моя школа это бренд и попасть сюда мечтает если не каждый ребенок, то уж точно каждый родитель каждого ребенка. Стараюсь говорить так, чтобы было понятно - Казанский тут ни при чем.

- Окей. Тут мы кго разнесем, с салонами сложнее. Они принадлежат твоим девочкам, а те могут отозвать доверенность и переписать ее на отца.

- Пускай, - спокойно говорю я и, поймав удивленный взгляд Яшина поясняю, - Возможно, они правы и мой муж действительно жертва этой ситуации. Возможно, он действительно хочет как лучше и приумножит их капитал.

- Ты же понимаешь, что он то еще мудло, которому тупо нужны деньги?

- Я да. Они нет. Но я ничего не буду делать, потому что считаю – девочки должны получить этот урок.

- Урок… в несколько миллионов?

- Влад, - устало опускаю плечи, - если мои дети займут сторону мужа, то я потеряю куда больше чем просто деньги.

Я медленно смакую ужин, макароны мягкие, переваренные, именно такие как надо! Влад листает свои заметки. Граф устроился у моих ног, время от времени тычется мордой в колено - видимо, всё-таки вспомнил, кто его хозяйка.

- Ладно, переходим к самому сочному, - Влад постукивает карандашом по столу. - Ресторан.

- Да, - киваю я, отодвигая тарелку. - Моё слабое звено.

- Именно. Потому что ты не успела отписать его на Тимофея.

- Успела или нет, это уже не имеет значения.

Он поднимает бровь, но я лишь пожимаю плечами.

- Это вопрос принципов, Влад. Пока я пахала, он… просто жил. И ждал момента, когда, наконец, сможет стать счастливым. Без меня. Разве это справедливо? Разве я не имею права банально обидеться на него за это?

- И банально подсыпать ему мышьяк в овсяную кашку? – Ухмыляется он. - Ладно, это мы обсудим потом, моя мстительная фурия. Пока я хочу понять, насколько ты отчаянная, раз готова все уничтожить, лишь бы не делить со своей Казанской сироткой?

Я загадочно улыбаюсь и ловлю его взгляд.

- Доверься мне. Я смогу построить новый ресторан, даже если придётся делать это на обломках старого. В этом случае я потеряю только деньги. А если поделю всё пополам — то и деньги, и… собственное достоинство.

Влад слегка наклоняется вперёд, его пальцы сцеплены, локти на столе.

- Владлен не получит ничего из того, что делала для него я, - продолжаю я, и в голосе появляется сталь. - Если бы было можно, я бы и работы его лишила. Потому что там каждая корочка, каждая подпись - результат моих трудов!

Влад растягивает губы в хищной улыбке.

- Ну, если ты так хочешь его раздеть… Может, хотя бы трусы оставишь? А то мужику неловко будет по Москве голым ходить.

‍Я фыркаю, не сдержавшись. Наши взгляды встречаются, и в его глазах - та самая искра, которая до сих пор не погасла, не смотря ни на возраст, ни на опыт, ни на набитые шишки, которые многих останавливают от того, чтобы мечтать дальше.

- Подведём итоги, - Влад медленно отрывает от меня взгляд. Его пальцы барабанят по столу - тук-тук-тук. - Школа твоя. Пусть бывший прыгает как клоун на арене - не отберёт. Салоны... - он делает театральную паузу, - оставим на совести твоих девочек. А вот ресторан...

- Да? - я подпираю подбородок ладонью, чувствуя, как уголки губ сами собой поднимаются.

- А вот ресторан мы будем отвоёвывать с особым удовольствием, - его глаза вспыхивают азартом.

- А дальше? - играю я в эту игру, зная, что он уже придумал финал.

- А дальше? - Влад откидывается на спинку стула, и оно скрипит под его весом. - Дальше суд произнесёт заветное "брак расторгнут", ты снимешь кольцо, которое давно жмёт палец...

- Вовсе оно не жмет!

- Ничего не знаю, адвокату виднее! Снимешь, сдашь в ломбард и устроишь самый безумный девичник в истории, - его губы растягиваются в ухмылке. - С шампанским. С танцами на столах. С моим неизбежным участием, потому что кто-то же должен следить, чтобы ты не надела глупостей. А наутро, - продолжает он, придвигаясь ближе, - с дикой головной болью и в мятых футболках мы будем плестись на вокзал.

- Мы? - переспрашиваю я, поднимая бровь.

- Ну конечно, - Влад пожимает плечами, будто говорит о чём-то само собой разумеющемся. - Я уезжаю в Екатеринбург. А ты...

Он делает паузу, достает сигарету, но не поджигает - просто крутит её в пальцах.

- Ты поедешь со мной.

Тишина.

Такая густая, что слышно, как Граф посапывает у моих ног, как скрипит деревянный стул под Владом, как где-то с за окном капает вода после только что прошедшего дождя.

- Это... - начинаю я, но голос предательски дрожит.

- Не предложение, - перебивает он. - Просто факт.

Я сижу, словно рыба, выброшенная на берег - рот приоткрыт, дыхание перехвачено. Не смеюсь, потому что знаю - Яшин не шутит. Никогда не шутит, когда говорит таким тоном.

- Карин, я серьезно.

- Я знаю, - шепчу.

Он вздыхает, проводит рукой по коротко остриженным волосам, оставляя их в беспорядке. Смотрит на меня исподлобья - взгляд жалобный, почти просящий. Будто целую вечность готовился сказать эти слова, и теперь сам не верит, что решился.

И я не верю вместе с ним.

Влад достает из кармана пачку сигарет.

- Будешь? - протягивает мне одну.

- Я же бросила.

- Точно, - он усмехается. - Просто сейчас, кажется, идеальный момент, чтобы снова начать.

Его пальцы дрожат, когда он подносит спичку ко рту. Пламя освещает лицо - резкие скулы, тень от ресниц, морщинки у глаз, которых раньше не было. Он затягивается, но тут же ловит мой взгляд...

И чертыхается.

- Вот зараза!

Сигарета летит на пол. Он резко встает, подбирает ее, затем швыряет в ведро вместе с пачкой. Почти новой.

- Хрень какая-то, Карина! - его голос звучит хрипло, сдавленно. - Нам не так много осталось, чтобы тратить время на всякие сопли!

- А на что тогда? - Я совершенно спокойна, в то время как Влад нервно шагает по комнате. И знаете что? Мне это чертовски нравится! Допекла мужика, Карина. Раньше, чтобы довести Яшина до такого состояния, требовались годы. Сейчас справилась за неделю. Ма-ла-дец!

- Карин, - он резко останавливается, поворачивается ко мне, - ты ведь понимаешь, что я сорвался в Москву не ради твоего суда, а чтобы начать всё сначала?

Я делаю вид, что задумалась:

- А говорил, что хочешь меня спасти. Разве первая версия звучала не так?

- Угу, рассмешила - не могу, - он фыркает. - Моллюск спасает акулу, смотрите на всех экранах страны!

Граф поднимает голову, услышав смех Влада, но поняв, что ничего интересного тут не происходит, почти сразу засыпает.

- Карина, ты могла бы рассказывать, что тебе нужна помощь, а я мог бы верить, что приехал в белом, такой весь полезный, такой весь тебе нужный. Но к счастью, у меня не настолько маленькая пиписька, чтобы верить в такую грубую лесть.

- Что-что, а с пиписькой у тебя было все в порядке.

- О, ты не видела ее сейчас! За прошедшие годы она даже подросла.

Я непроизвольно фыркаю. Дебильная шуточка, но почему-то становится смешно.

- Карин, - Влад делает паузу, смотрит мне прямо в глаза. - У нас тут история не про барышню в беде, а про мужика в кризисе, непробиваемую стерву и бывшего мужа, которого вы оба как по каталогу выписали.

- Влад, - мягко напоминаю я, - я тебя никуда не выписывала.

- А меня и не надо.

Он подходит ближе, и я невольно отступаю на шаг.

-Ты даже не представляешь, как я был рад, когда мне позвонил твой Казанский вокзал. - Продолжает он. - Хотя до этого даже не знал, какая у него фамилия. Клянусь, я не искал с тобой встреч, никогда не читал ничего о тебе, и вообще избегал любых слухов о Карине Яшиной.

- Ким, - поправляю я.

- Ладно, пока ещё Ким. - Он вскидывает голову, и в его глазах вспыхивает тот самый огонё. — Или ты планируешь жить со мной во грехе?

Я замираю.

- Так ты предлагаешь съехаться или замуж?

- Зависит от того, чего ты хочешь, - он ухмыляется. - Жить со мной на птичьих правах или оформить всё официально, потом отравить бедного, наивного Владика и наслаждаться моим капиталом на правах вдовы.

Я отступаю ещё на шаг, но он не даёт дистанции увеличиться.

- Ну же, Каришка, соглашайся.

Сердце колотится так громко, что, кажется, он слышит его стук.

- Почему я должна ехать за тобой? - цепляюсь за первое, что приходит в голову. - У тебя ужасная хай-тек квартира! Там даже с Графом гулять негде!

Влад смеётся, но в его глазах — никакого веселья.

- Перед Графом извинюсь лично и буду каждый день возить его в парк. Но, Карин, мне нужно закончить свои дела дома, и для этого мне нужен год. До следующего июля, если быть точным.

Пауза.

- И не хочу оставлять тебя здесь на такое время.

Я молчу.

- Потом, думаю, вернёмся в Москву. Жить будем здесь или построим новый дом. Такой, какой ты захочешь.

Я не дышу.

- Ну что, - его голос тихий, почти шёпот, - какой твой положительный ответ?

Я не верю во вторые шансы. Особенно - с таким человеком, как Яшин. Да, он приехал, стоило ему только услышать, что я стала свободной. Да, даже через двадцать пять лет между нами искрит так, что спичку не подноси! Но проблемы, которые развели нас тогда, никуда не делись. И сейчас характер у моего бывшего мужа ничуть не лучше чем раньше, а у меня уже нет столько кротости, чтобы его терпеть. Тюкну сковородкой по голове, а потом сиди себе, срок мотай, а у меня дети!

- Переезд. Потом второй переезд. Потом дом? - я смотрю на Влада, широко раскрыв глаза. - Мы с тобой ремонт мотоцикла не пережили, а ты замахнулся на строительство? Мы же убьём друг друга!

Он стоит напротив, скрестив руки, и ухмыляется.

- Ну, давай, перечисляй. Почему мы не можем быть вместе.

Я вздыхаю и загибаю пальцы:

- Во-первых, твой скверный характер.

- Угу.

- Во-вторых, мы постоянно ругаемся.

- М-м-м.

- В-третьих, твои дебильные шуточки.

- О, это святое.

- В-четвёртых, твои сигареты. И, наконец, - я торжествующе поднимаю пятый палец, - твои вечные опоздания!

Влад молчит секунду, потом резко выдыхает:

- Всё? Закончила?

- Если что, могу вспомнить ещё, - я сладко улыбаюсь. - Дай только время.

- Вспоминай, вспоминай, - он делает шаг вперёд. - А я пока воспользуюсь редкой минутой тишины, языкастая моя.

Шаг.

- Да, у меня непростой характер. Но это смотря с кем сравнивать. Рядом с тобой я вообще ангел.

Шаг.

- Мы ругались? Конечно. Но теперь я работаю в суде - там столько идиотов, что вся потребность в ругани закрывается на работе. Дома я шёлковый.

Шаг.

- Шутки дебильные? - он пожимает плечами. – Но ты же с них хохочешь.

Шаг.

- Сигареты? Я сегодня же бросил курить и готов жевать с тобой унылые авокады по утрам.

- Авокадо, - поправляю его.

- По хер.

Последний шаг.

И вот я уже прижата к стене.

- Опоздания... - он наклоняется так близко, что я чувствую его дыхание. - Да, Карина, я опаздывал. На свидания. К ужину. Даже в загс.

Его руки упираются в стену по бокам от моей головы.

- Но сейчас, - голос становится тише, - мне кажется, я впервые в жизни пришёл вовремя.

Я замираю.

- И, наконец, успел.

И...

Он целует меня.

Нежно. Почти невинно. Будто спрашивает, можно ли? И я отвечаю согласием. Мои руки сами находят его плечи, пальцы впиваются в ткань рубашки, притягивая ближе.

И да, я все еще верю, что нельзя войти в одну воду дважды. Но помочить ножки, посидеть на бережку, просто посмотреть на рыбок! Неужели нельзя? А если очень, ну просто очень хочется!

А завтра... завтра будет новый день, и мы оба обязательно забудем, что сделали сегодня!