Развод. Бумерангом по самые я...

Глава 28

Как же не хотелось возвращаться в эту старую хрущевку.

Не после ночи в гостинице. И не после покупки квартиры - светлой, просторной, такой уютной, такой… нашей. Сжимаю ключи в кармане пиджака и смотрю на Лену – она все еще сердится после нашей ссоры. Пытается казаться грозной. Хмурит лоб, дует губы. Точно кукла.

Трудно сдержать улыбку. Да я и не стараюсь - давлю лыбу как дурак.

- Вообще-то я на тебя обижена.

- Вообще-то я в курсе. - Подхожу ближе. - Пустишь?

Целую ее в нос. Она вздрагивает, но не отстраняется. Тогда я обхватываю ее за талию и поднимаю на руки. Лена упирается ладонями мне в грудь, пыхтит, даже пытается пнуть коленом - но вместо злости это вызывает у меня новый приступ смеха.

- Лен, ну хватит, прошу тебя! - прижимаю ее к себе. - Я же люблю тебя.

- Когда любят, не уходят спать в другой дом, - в ее голосе дрожит обида. - Надо еще проверить, где ты ночевал! Может, решил вернуться к жене? Спасти семью, так сказать? - Она бросает на меня колючий взгляд. - А что, она же вон какая... красивая, умная, и вообще - лучшая на свете.

- Лен, - осторожно целую ее в нос, - самая лучшая у меня - ты. А все, что было до - так, репетиция.

- Карина не может быть репетицией, она...

- В прошлом, - обрываю резко. - И вообще, хватит о моей бывшей жене. А то складывается ощущение, что это ты от нее ушла, а не я.

Лена замирает. В ее глазах мелькает тревога.

- Вот то-то и странно... - шепчет она. - До сих пор не понимаю, как ты ушел от нее.

В ее голосе нездоровый трепет. Конечно, Лена боготворила Карину, но сейчас меня особенно сильно бесило то, как моя нынешняя относится к моей бывшей. Будто это между ними роман, а я так, третий лишний.

- Лен, хватит! - сжимаю ее руки. - Я пришел извиняться, а не слушать дифирамбы в честь Ким. У нее, на минуточку, не юбилей, чтобы ты так расстилаться.

Лена резко вырывает ладони и скрещивает руки на груди.

- Короче, в жопу Карину, - добавляю я, пытаясь сбить ее пыл. - Давай лучше поговорим о том, как я был не прав.

- Внимательно слушаю.

И голос такой… учительский. И взгляд, от которого холодок по спине.

Перемены в Лене настолько резкие и неожиданные, что поначалу я опешил. Моргнул пару раз, пока сучье выражение не исчезло с любимого лица. Нет, наверное, показалось!

Потому что моя Лена не такая. Она заливается смехом, когда я щекочу ее за ушком. И плачет над дурацкими мелодрамами. И целует меня в щеку, когда думает, что я сплю. Она солнечная, нежная, ранимая, и очень на меня обиженная.

Зажатый в кулаке ключ нагрелся, но я не спешу доставать связку – сначала мы поговорим.

- Я был не прав, - смотрю ей прямо в глаза.

Лена скрещивает руки на груди, ее губы поджаты.

- Давай уточним, - говорит она ледяным тоном, - в чем именно ты был не прав?

Я собираюсь ответить про вчерашнюю ночь в гостинице, но она вдруг добавляет:

- Когда унизил меня за мое платье?

Я моргаю.

- Что? - О том цветочном недоразумении я уже и думать забыл. - Лен, ну хватит, платье и платье, чего вспоминать.

- Потому что я выбрала его для тебя! - ее голос дрожит. - Я старалась, чтобы тебе понравилось! И тебе все нравилось... пока кое-кто не нашептал тебе гадостей обо мне! А ты в эти гадости не поверил!

Черт возьми... Меня уже тошнит от этих разговоров. Я поднимаю руки вверх, показывая, что капитулировал.

- Ладно, сдаюсь. Я - тупой, зашоренный идиот, а ты - цветочная фея. Устраивает?

- Ты не извинился.

- Извини, - сквозь зубы.

Шантаж, неумелый, как если бы это делал ребенок, но ведь работает. И, стыдно сказать, мне нравится, что у моего котенка появились коготки. Может, это я ее такой сделал?

- А за что именно ты извинился? - перебивает она. - За то, что стыдился меня? За то, что не удосужился объяснить, как вести себя на приеме, а потом отчитывал за то, что я посмела быть собой?

- В смысле объяснить? Лена, да это все знают!

- Я не все!

- О Господи, хорошо, ты не все. Ты единственная и неповторимая. Так неповторимо выколупать мне мозг еще ни у кого не получалось, так что… извини.

- За что, - поднимает она бровь, - за то, что сбежал от меня непонятно куда?

- Понятно куда, в отель!

- Я настолько тебе противна, что от меня нужно прятаться в каком-то отеле?

- Да при чем тут ты?! Дело не в тебе! - срываюсь я. - Дело в этой чертовой квартире! Лена, открой глаза - здесь невозможно жить! Соседи-алкаши, вечные протечки, воющие трубы, вонь в подъезде! Это не квартира - это клоповник!

- Ой, извини, что я не такая богатая, как твои драгоценные девочки! - Ее голос звенит от обиды. - Не всем повезло родиться в вашей семье!

- Да при чем тут это?! - вскидываю руки. - Как ты вообще умудрилась так извратить мои слова?

- А как ты умудрился меня бросить? - ее глаза блестят. - Ты клялся, что будешь всегда рядом! Что поможешь, защитишь! Что с тобой я снова научусь доверять людям! А потом просто... ушел! Потому что тебе не нравится цвет плитки на кухне! Думаешь, мне здесь нравится? Думаешь, я в восторге от всего этого?

- Так давай переедем!

- Куда? - язвительно смеется она. - В отель, куда водят шлюх? Или на съем? Нет уж, с меня хватит чужого! Чужой муж, чужая квартира...

- На! На! Бери, все бери! - С силой впихиваю ключ ей в ладонь. - Ничего чужого нет! Я твой и квартира твоя! Довольна?!

Лена замирает, разглядывая блестящий брелок. Ее пальцы дрожат.

- Что это?

- Наш новый дом, - говорю я, но вместо радости меня сжирает обида. Сейчас я чувствую себя таким дерьмом, что сам не понимаю, как наш разговор повернулся в такую сторону, где я кругом виноват!

Никогда раньше я не ощущал себя так паршиво, как сейчас. Как будто за все пятьдесят лет это случилось со мной в первый раз.

Но почему-то кажется, что не в последний. И это пугает больше всего.

Мы молчим. Я обиженно, Лена… а хер его знает. Сам не понимаю, что за эмоция сейчас на ее лице – удивление? Восторг? Позыв в туалет? Как же сложно с этими женщинами , я вообще перестал понимать, что от меня нужно.

А потому просто молчу. Жду реакцию.

И она наконец появляется.

Вначале Лена разглядывает ключ в своей ладони. Потом её глаза расширяются, губы дрожат, и вдруг - она бросается мне на шею с таким порывом, что я едва удерживаю равновесие.

- Правда?! - её голос звенит, как колокольчик. - Это правда наш дом?!

Я чувствую, как её пальцы впиваются мне в плечи, как тёплое дыхание касается шеи. Она целует меня в щёку, в подбородок, в губы - торопливо, счастливо, будто боится, что я исчезну.

- Спасибо, спасибо, спасибо! - каждое слово сопровождается новым поцелуем. - Ты самый... Я не знаю... Ты просто...

Обеспокоенность внутри меня потихоньку тает. Может, и правда всё показалось?

Но я решаю проверить.

- Квартира оформлена на меня, - осторожно говорю я, наблюдая за её реакцией. - Но если хочешь, можем сделать дарственную.

Лена отстраняется, её брови поднимаются.

- Зачем? - она качает головой, и в её глазах - ни капли расчёта. - Какие глупости! Это же лишние бумажки, нервы... Всё твоё - моё, и наоборот, разве нет?

Она улыбается так искренне, что я почти верю.

Почти.

Но проходит время, тревога уходит, растворяется в её смехе, в тёплых ладонях, которые гладят мою грудь, успокаивают кожу после того, как минутой ранее, имцарапали ее докрасна.

Мы ужинаем. Говорим о квартире. Смотрим фотографии, спорим о мебели - не по-настоящему, а так, для удовольствия. Я специально подначиваю её, чтобы увидеть, как она надувает губки, как блестят её огромные, оленьи глаза.

- Детскую нужно красить в жёлтый, - вдруг говорит Лена, листая каталог красок в телефоне.

Я замираю.

- Почему именно в жёлтый?

- Ну... - она пожимает плечами. - Мы же ещё не знаем, кто родится. А жёлтый - нейтральный.

- Может, определимся, когда ребёнок будет? - предлагаю я, мысленно добавляя: «Если будет.»

Лена смеётся, целует меня в нос, и всё снова кажется идеальным.

Но где-то глубоко внутри - очень глубоко - что-то щёлкает.

Детская. Жёлтый. Когда.

Словно она уже всё решила. Так и не спросив, чего хочу я? Млять, какие дети? Может, внуки? Я помню, как это было с Тимкой и с девочками и это было… ужасно!

Не уверен, что хочу повторить все. Это нормальная реакция. Никто не пойдет второй раз на фильм ужасов, если обмочил штаны еще при первом просмотре.

- Мы с Ромой хотели красить детскую именно в жёлтый, - вдруг говорит Лена, не отрываясь от телефона. - По-моему, хорошая идея.

Она произносит это так легко, будто просто обсуждает погоду. А я застываю, пытаясь понять, кто, чёрт возьми, такой Рома.

И только через секунду до меня доходит.

Погибший жених. Тот самый, по которому она убивалась полгода, пока я изнывал от любви к ней.

Я резко встаю из за стола и иду в ванную. В зеркале на меня смотрит взрослый, состоявшийся мужчина - не щенок, который будет подбирать за кем-то объедки.

За каким-то Ромой. Которого уже и в живых-то нет.

Я хватаю из кармана таблетки, высыпаю пригоршню в ладонь и запиваю водой из под крана. Подставляю лицо под холодную струю, чувствую, как та бьет по глазам, не сразу попав в рот. Глотаю, потому что знакомый спазм уже сжимает желудок. Бросаю баночки в раковину и возвращаюсь в спальню.

Лена, беззаботная и счастливая, листает каталог мебели в телефоне.

- Лен, - начинаю резко, - хочу пояснить ситуацию. Я не мальчик, который отбил тебя у твоего сопливого бывшего. Я солидный мужчина. И мне нужна женщина мне подстать.

Она поднимает на меня глаза, искренне недоумевая.

- А это тут при чём?

- При том, что я не буду делать так, как хотел твой Рома. Он мёртв, похоронен и давно в прошлом.

- Ах, вот оно как... - голос Лены ломается, становится тише, почти детским. Она откладывает телефон, поворачивается ко мне, и я вижу, как дрожат её ресницы. - Владлен, я не хотела... - она тянется ко мне, но я отстраняюсь. - Я просто... - её пальцы теребят край одеяла, — это вырвалось. Я даже не думала о нём, честно.

- О ком? - я прищуриваюсь. - О своем женихе?

- Именно, - её губы дрожат, глаза становятся мокрыми, огромными. - Это было так давно.

- Тогда зачем вспоминаешь?

- Я не вспоминала! - она вдруг вскидывает руки, словно защищаясь. - Это просто... краска для стен! Просто жёлтый!

Я молчу, смотрю. На её сжатые в кулаки ладошки, на то, как она прикусила губу, чтобы не заплакать.

- Ты прав, - шепчет она вдруг, опуская голову. — Это глупо. Прости.

Её плечи ссутулились, голова упала вниз. Она больше не тянется ко мне, не оправдывается - просто сидит, такая крохотная, одна против меня, здорового сильного мужика, и гладит пальцами узор на одеяле.

- Я просто... я не хотела тебя расстроить.

- Проехали.

Куда там! Я уже чувствую себя сволочью.

Мы лежим в кровати, не обнимаемся, не говорим о важном, каждый уткнулся в телефон. Я пытаюсь не думать о Лене - сейчас не до неё.

Но краем глаза замечаю, как она украдкой вытирает щёку.

И снова - этот укол в груди.

Как это все не вовремя!

Скоро приедут Яна с Полиной, нужно подготовиться, встретить их как следует. Прищемить хвост Яшину. И наконец разобраться с рестораном. Что бы там ни говорила Карина, половина — моя.

Я так увлечён, что уже забыл о Лене.

Как вдруг она вскрикивает и тычет мне телефон в лицо.

Я не понимаю, что происходит. Злюсь.

- Что, хочешь показать очередного бывшего? - скалюсь.

- Почти, - отвечает она.

Только тогда я разглядываю экран.

Новость: В одном из фудмоллов города обнаружена кишечная палочка. В больницу с пищевым отравлением разной тяжести попало несколько человек.

- Нет, нет, нет... - шепчу я, листая ленту вниз.

Ошибки быть не может.

Моё здание, которое я так тщательно выбирал. Моя парковка. Которую я с таким трудом строил.

И сын - тоже мой. Иуда!

На фото - бледный, с термометром под мышкой, он лежит на задрипанной кушетке городской больницы и гордо показывает большой палец в объектив.