Розы для богатых

Глава 16

Молли никогда не уезжала далеко от Тэтл-Риджа, и Отэм хотелось показать ей чудеса Сан-Франциско. В «Мэрфи» она взяла недельный отпуск и попыталась запихнуть как можно больше достопримечательностей в семь коротких дней. Молли впервые в жизни попробовала лангустов на Рыбацком причале, а в Чайнатауне съела свой первый чау-йок. Они проехали по мосту Золотые Ворота, полюбовались Бэй-Бриджем на закате солнца, устроили пикник в Линкольн-парке и спустились по серпантину с Ломбард-стрит. Они ходили по музеям, катались на фуникулере, посетили Ноб-Хилл, поднялись на лифте на самый верх башни Койт. На этом их экскурсии закончились, и Отэм вернулась на работу.

Неделя превратилась в две, потом в три, а Молли все не уезжала. Каждый раз, когда она заводила речь об отъезде, Отэм находила какой-нибудь предлог, чтобы задержать ее еще на несколько дней. Мало-помалу Молли обосновалась на кухне и потихоньку начала вести хозяйство. Отэм казалось, что тетя пытается взвалить на себя обязанности прислуги, и это беспокоило ее. В то же время она понимала: Молли необходимо, чтобы от нее кто-нибудь зависел. Отэм считала, что теперь настала ее очередь заботиться о Молли, при этом нужно убедить тетю в том, что они не могут обойтись без ее помощи. Места в квартире было предостаточно, а Эверетту только нравилось, что над ним хлопочут две женщины.

Однажды Отэм села рядом с Молли и напрямую попросила ее остаться и помочь вести дом. Молли согласилась, но лишь до тех пор, пока доходов от «Конуры» не будет достаточно, чтобы Отэм бросила работу в «Мэрфи». Отэм, впрочем, не собиралась говорить Молли, что теперь бар более чем окупал себя и что она намерена выжать из «Мэрфи» все до последнего доллара, пока ее либо не уволят, либо она свалится от изматывающих нагрузок, которые сама на себя взвалила. Помимо работы в «Мэрфи» и учебы в колледже она несколько часов в неделю занималась документами «Конуры». Как правило, спать она ложилась далеко за полночь.

Август незаметно сменился сентябрем, и Отэм наконец позвонила в офис Мэрфи и договорилась о встрече с ним. Решив обратиться к Ллойду, она больше не торопилась. Сейчас, когда с Молли все было улажено, Отэм считала, что настало самое подходящее время.

Ожидая этой встречи, девушка снова и снова репетировала свою речь. Но войдя в его кабинет, она вдруг почувствовала, что голова ее совершенно пуста. Отэм натянуто улыбнулась, крепко прижала кожаную папку к груди и села в кресло, на которое он указал.

Ллойд сидел развалившись, вопросительно глядя на нее.

– Чем могу служить, миссис Корбетт?

– Однажды вы сказали мне, что, если мне что-нибудь понадобится, я могу обратиться к вам.

Он кивнул:

– Чего же вы хотите?

– Сорок, – промямлила она, – примерно сорок тысяч долларов.

Ллойд Мэрфи и бровью не повел.

– Для чего?

– Я хочу расширить «Конуру».

Он улыбнулся и поглубже уселся в кресле.

– Что я получу взамен моих денег?

– Я не могу предложить вам закладную на «Конуру», но я дам вам один процент сверх учетной ставки.

– В других местах я могу получить больший дивиденд.

– Хорошо, – произнесла она и нервно поерзала в кресле, – полтора процента.

Он показал рукой на ее папку:

– Условия мы обговорим позже. Не покажете ли вы мне, что там у вас?

Отэм встала и разложила бумаги у него на столе. Сначала она говорила медленно, но потом слова сами стали выскакивать у нее изо рта, налетая одно на другое. Ее лицо покрылось пленкой нервной испарины. Она вытерла кончиком пальца верхнюю губу и в упор посмотрела на Мэрфи. Его лицо было совершенно спокойно, но по глазам она видела, что он смеется над ней.

– Да будь ты проклят, Ллойд Мэрфи, катись ты ко всем чертям! – Она одновременно пыталась и убежать, и собрать бумаги. – Ты и не думаешь одалживать мне денег. Ты хочешь, чтобы у меня ничего не вышло. Ты надеешься, что я устану ждать и приду к тебе. Так вот, этого не случится! Купи себе жопу где-нибудь в другом месте!

Ллойд выскочил из кресла и подался вперед, опершись руками на стол:

– А почему, черт возьми, ты думаешь, будто твоя задница такая уж особенная? Мне не нужно платить, чтобы трахаться! Жадные женщины мне на шею вешаются по шесть раз в день, а по воскресеньям – двенадцать. Если, я повторяю, если я когда-нибудь и помогу тебе, то благодаря твоим мозгам, а не твоей заднице.

– Иди ты к черту… трахальщик!

Отэм выскочила из кабинета, грохнув дверью с такой силой, что секретарша чуть не вывалилась из своего кресла. Она добежала до холла, потом повернулась и помчалась назад в его офис. Снова хлопнула дверью и крикнула:

– Я уволена?

– Нет! – рявкнул в ответ Ллойд. – Но я, пожалуй, помою тебе рот с мылом. Для хорошей девочки из Тэтл-Риджа у тебя очень грязный язычок.

– Пойди поработай в баре и увидишь, что станет с твоим языком.

– Я-то могу себе такое позволить. А ты не можешь. Это говорит об отсутствии самоконтроля.

– Ты смеялся надо мной!

– Правильно, я смеялся над тобой. Но я был очень мягок по отношению к тебе, Отэм. Если бы ко мне с предложением пришел мужчина, столь же неподготовленный, как ты, я бы его вышвырнул вон в первые же пять минут.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот это. – Он собрал ее бумаги, запихал их в мусорную корзинку и показал ей рукой на кресло. – Во-первых, ты хотела взять в долг деньги. Сорок, может быть, пятьдесят тысяч долларов. Ты совершенно не представляешь себе, во сколько обойдется расширение «Конуры». Дальше. Ты показываешь мне планы. Подробные планы, но составленные тобой и невзвешенные. То, что ты планируешь, – это полная, капитальная перестройка здания. Ты хочешь расширить помещение и снести стены. А потолок при этом не обвалится? Предположим, что это можно сделать. Я этого не знаю, и ты тоже. Далее, стоянка. Автостоянка в подземном этаже не сможет вместить ту толпу, на которую ты рассчитываешь. Может, ты собираешься принимать у себя элиту, которая приезжает в собственных лимузинах, а потом отсылает машины, чтобы за ними приехали позже? Если так, то выбрось это из головы. «Конура» никогда не привлечет никого, кроме среднего класса. И последнее, но чуть ли не самое главное. Ты консультировалась в муниципалитете? Существует городское законодательство, зональное регулирование. Ты даже не знаешь, разрешат ли городские власти тебе расширяться. Это не моя область, поэтому я тоже не знаю, но я надеюсь, что человек, который приносит мне план, владеет этой информацией. – Он нахмурился и помолчал. – И это, Отэм, всего несколько пунктов. Если бы у меня было желание придираться, я мог бы продолжать и продолжать.

От стыда у нее горели щеки.

– Я чувствую себя очень глупо.

– Напрасно. Глупость – это одно, а неопытность – нечто совершенно другое. – Ллойд махнул рукой в сторону дивана. – Давай на некоторое время забудем о бизнесе и выпьем.

– Да, – поспешила согласиться она. – Виски. Неразбавленное.

– Неразбавленное?

– Можно добавить немного льда. – Отэм встала с кресла и утонула в мягкой коже дивана. Она наблюдала, как Ллойд шел к бару и смешивал напитки. Его походка была ровной, шаги размеренными, словно он осторожно перемещал себя из одной точки в другую безо всяких ненужных заминок. Мэрфи подошел к дивану, и она посмотрела на него, пообещав себе никогда больше не позволять эмоциям брать верх над рассудком.

– А что было хуже всего; начало, середина или конец?

– Начало. Всегда говори человеку, сколько денег ты собираешься для него сделать, прежде чем сообщить, сколько это будет стоить. – Он откинулся на диване и отхлебнул из стакана. – Мне бы хотелось, Отэм, чтобы ты кое-что поняла. Если я когда-нибудь и буду финансировать тебя в деловом предприятии, то потому, что ты нашла беспроигрышный проект. Если я когда-нибудь буду заниматься с тобой любовью, то потому, что ты тоже этого захочешь.

Отэм прекрасно слышала обе фразы, но в голове у нее осталась только первая. Она поглядела на него краем глаза.

– Правда будешь? Я имею в виду – финансировать меня после того, какой дурой я выглядела сегодня?

– Безусловно. Я не имею ничего против того, чтобы делать деньги. Если ты обратишься ко мне с чем-нибудь, что я сочту верным делом, я буду поддерживать тебя.

– Что ты думаешь о «Конуре» в смысле роста?

– Бар может давать вполне приличный доход. Если ты в состоянии расширяться, то можешь увеличить свою прибыль, но тут нет места для второй стороны или высоких процентов на капиталовложения. Если я одолжу тебе деньги, то это будет любезность. Я не делаю любезностей. Либо я могу дать тебе деньги и предоставить возможность расплачиваться при помощи твоей задницы. Такая сделка вряд ли устроит и тебя, и меня. Если бы меня такой вариант интересовал, то я скорее пошел бы к проститутке. – Он помолчал и улыбнулся. – Кроме того, сомневаюсь, что это понравится тете Молли.

Отэм удивленно покачала головой:

– А вообще есть что-нибудь такое, чего ты про меня не знаешь?

– Очень немного.

– Я могу понять, как ты узнал большую часть, но каким образом ты выяснил, что я люблю на завтрак?

– Просто. Путем телефонного интервью с твоей соседкой по квартире. Если не ошибаюсь, ее звали Джули?

– Да, – ответила она и подумала о своей старой подруге. Последнее, что она о ней слышала, – это то, что Джули переехала в Лос-Анджелес с каким-то мужчиной. – Джули уехала после того, как я вышла замуж за Эверетта. Ей это не понравилось.

– Я знаю, – сказал Ллойд рассеянно.

Отэм повернулась на диване и испытующе поглядела на него:

– Зачем ты это делаешь? Почему ты следишь за мной?

Он пожал плечами:

– Потому что ты мне нравишься, Отэм. Ты сложный человек. Загадка. Безумная смесь, которая одновременно и очаровывает, и повергает в отчаяние. Иногда ты смышленый ребенок, который сбрасывает туфли, потому что нервничает. А порой – зрелая, рассудительная и очень чувственная женщина. В результате получается весьма интригующая комбинация. Я очень многого жду от тебя. Будет интересно наблюдать, что получится.

Отэм поставила свой стакан на кофейный столик, встала и посмотрела сверху вниз на Ллойда:

– Если ты этого вдруг не знаешь, Ллойд Мэрфи, то ты только что выбил почву у меня из-под ног. Мне больше некуда идти. Если ты знаешь, как мне осуществить все эти великие деяния, то лучше ты бы мне что-нибудь посоветовал. У смышленого ребенка в голове нет ни одной идеи. Когда я пришла сюда…

Она замолчала и с удивлением оглянулась, потому что дверь распахнулась, словно в комнату ворвался порыв сильного ветра. В кабинет влетела молодая женщина с длинными волосами песочного цвета. Отэм довольно часто видела ее лицо на фотографиях в газетах и поняла, что это дочь Ллойда, Линди. У нее, как и у отца, были зеленые глаза, но она была слишком похожа на него, чтобы ее можно было назвать хорошенькой. Тем не менее у нее были приятные черты, а движения по-отцовски живые.

Линди, одетая в полинявшие джинсы и свитер, промчалась через комнату и бросилась в объятия Ллойда.

– Привет, папа. – Она обернулась и посмотрела на Отэм. – Вы одна из папиных протеже? Он любит заставлять женщин заниматься тем, чем не может заставить заниматься меня.

В ее голосе не было и намека на недоброжелательность, и Отэм улыбнулась:

– Нет, я одна из продавщиц вашего папы.

– Правда? Я пробовала работать продавщицей. Мне хотелось самой проложить себе дорогу наверх, но, очевидно, я слишком похожа на свою мать, у меня голова не годится для бизнеса.

Отэм было ясно, что Линди – свет в окошке для ее папы. Она посмотрела на Ллойда и усмехнулась:

– Ваша дочь тоже готовит фаршированную индейку?

– Нет. – Мэрфи взглянул на девушку, напустив на себя притворно-сердитый вид. – Она специализируется на дорожных штрафах и на отчислениях из колледжей.

Линди ткнула его под ребра.

– Тебе это нравится, сам знаешь. – Девушка улыбнулась Отэм. – Женщину без характера он считает существом низшим, способным возбуждать разве что мятое кухонное полотенце. – Она кивнула на Ллойда. – Это он виноват, что я такая уродка. Он учил меня жить в соответствии с его же тремя девизами: «Если это подарок, прими его. Если это можно купить, то это не нужно. Если это не продается, найди другой способ получить это». Бедная мама. Каково ей было с этим злым демоном?

– Ну, успокойся, – сказал Мэрфи довольным голосом. Он повернулся, все еще обнимая Линди, и представил ее Отэм.

– Какое милое имя! – воскликнула Линди. – Мне бы хотелось, чтобы меня так звали. Линди – скучно… скучно. – Она вдруг помрачнела, словно придавленная тяжким бременем. – Я заскочила предупредить тебя, что опоздаю сегодня вечером на прием, но приду обязательно. Мне пришлось отдать переделывать мое новое платье, и оно не будет готово до шести.

– Ох, – вздохнул Ллойд, – бедная Линди. Ей совершенно нечего надеть.

– У меня есть что носить, но тебе не понравится. Это платье – единственная разумная покупка, которую я сделала за последние годы. И то ради тебя. – Девушка повернулась и посмотрела на Отэм. – Мне исполняется двадцать один год, и папа пригласил моих крестных родителей и других старых друзей, которые качали меня на своих коленях во время коктейлей. Обязательные приемы – такая тоска. – Она помолчала, внимательно посмотрев на Отэм. – А ты вроде компанейская. Почему бы тебе не прийти?

Отэм представила себя среди их друзей из Ноб-Хилла и чуть не рассмеялась.

– Я не могу, Линди, но все равно большое спасибо.

– Конечно, сможешь! Папа пришлет за тобой машину. – Девушка поцеловала Ллойда в щеку, повернулась и исчезла из комнаты так же стремительно, как и появилась.

– Она всегда такая энергичная?

– Всегда. И ей время от времени приходят в голову хорошие мысли. Я пришлю за тобой машину к восьми.

– Я правда не могу.

– Боишься?

– Чего я должна бояться?

– Возможно, увидеть то, что могла бы иметь. Мне кажется, ты должна прийти. Потом вернешься домой и сравнишь вечер, проведенный со мной, и вечер в «Конуре». Может быть, тогда передумаешь.

– А если я откажусь?

– Это для меня будет лишним доказательством того, что ты боишься рисковать. Я не очень-то жалую трусов.

– А если я приду, а потом откажусь?

– Значит, я пошел своим самым крупным козырем, но проиграл. – Ллойд взял ее за плечи и пристально посмотрел в глаза. – Ты голодная женщина, к тому же спешишь. Если бы я стал упорствовать, мне, вероятно, удалось бы втянуть тебя в мимолетную интрижку. К несчастью, я тоже голодный мужчина. И собственник. Я хочу, чтобы ты освободилась от Корбетта и всех прочих осложнений, чтобы твой ум был свободен и готов стать таким, как я хочу. Приходи вечером, а потом решай.

Она кивнула. Я принимаю ваш вызов, мистер Мэрфи. Я буду готова к восьми.

Жилище Ллойда оказалось именно таким, каким Отэм себе его представляла. Дом был претенциозен и соответствовал богатству своего владельца. Даже воздух в нем был пропитан богатством. Бриллианты излучали сияние с шей и порхающих пальчиков. По толстым коврам бесшумно и незаметно передвигались слуги в строгих униформах, держа серебряные подносы с искрящимся шампанским и будоражащими воображение канапе. Огромные канделябры изливали мягкий свет, падавший на светлые, темные, черные и ее собственные каштановые волосы.

Гости стояли группками и разговаривали возбужденными голосами. Мужчины были одеты в хорошо сшитые костюмы, а их жены – в роскошные наряды. Отэм из глубины шкафа извлекла свое единственное хорошее платье, которое она последний раз надевала на Новый год. Нежный ярко-зеленый шелк, перекрещиваясь на груди, охватывал ее стройные бедра и падал до пола. Украшения состояли из двух обручальных колец, надетых на один палец.

Ллойд галантно представил девушку всем присутствующим, но потом куда-то отошел, и теперь она стояла с Линди в группе женщин, обсуждавших лучшие колледжи, лучшего парикмахера, новый ресторан, ими обнаруженный, а также где они провели лето, где собираются провести зиму и прочие способы тратить деньги.

Какая-то женщина с темными волосами, собранными сзади во французский пучок, покачивая бриллиантами в ушах, улыбнулась Отэм:

– Где вы провели лето, дорогая?

– Здесь. Я выкроила недельку и на несколько дней съездила на левый берег.

– Париж? Как чудесно.

– Нет. Тэтл-Ридж.

– Тэтл-Ридж? Что-то я не припомню такого названия. Какое-то новое местечко?

– Нет. Существует уже много лет. С 1800-го по крайней мере. Оно маленькое, скрытое, с очень ограниченным доступом. Надо быть из их среды, иначе они не примут.

В глазах женщины вспыхнуло любопытство, и она повернулась к другой даме, стоявшей около нее:

– Ты слышала о таком месте, Джин?

– Нет. – Джин посмотрела на Отэм с интересом. – Какие там развлечения?

Отэм пожала плечами:

– Все что захотите.

– Как прелестно!

– Так оно и есть. Второго такого места нет нигде в мире.

Заинтригованная, Джин передвинулась поближе к Отэм:

– Я должна знать. Где находится это очаровательное место, дорогая?

– Значит, так, – немного подумав, сказала Отэм, – долетаете на самолете до Луисвилла, а оттуда автобусом доезжаете до Эдисонвилла. Потом пересаживаетесь на другой автобус и добираетесь до развилки на шоссе номер шесть. А оттуда уже идете пешком.

– Пешком? Разве у них там нет лимузинного обслуживания?

– О нет! В Тэтл-Ридже его никогда и не было. Они там терпеть не могут выхлопных газов. – Она обвела взглядом своих собеседниц. – Если вы решите туда съездить, просто скажите им, что вас прислала Сью Энн. Тогда вас примут. – Отэм повернулась и взяла с проплывавшего мимо подноса бокал шампанского. – Богачи так доверчивы, – сказала она стоящей рядом Линди.

Линди хихикнула:

– Что это такое и где находится этот Тэтл-Ридж?

– Мой родной городок. Я там выросла.

– Ты любишь морочить людям голову, ну точно как мой отец. Кстати, о папе… – Она обняла Отэм и подвела к группе мужчин, среди которых стоял Ллойд. Линди взяла его за руку и оттащила в сторону. – Свой долг я выполнила. А сейчас меня ожидают развлечения и смех. – Девушка улыбнулась Отэм. – Мой настоящий день рождения только-только начинается. Отмечаем на яхте. Хочешь пойти со мной?

Ллойд обнял Отэм за талию.

– Я разрешил тебе пойти поиграть, но Отэм остается со мной.

Линди отступила на шаг и отдала честь:

– Прощайте. Я отбываю к театру боевых действий.

Отэм проводила ее глазами, спрашивая себя, почему Линди оказывает ей, человеку совершенно незнакомому, столь пристальное внимание.

– Твоя дочь не похожа на других.

– Богачи не похожи на других. – Он махнул рукой в сторону комнаты. – Ну как, это не хуже, чем «Конура»?

– Никакого сравнения.

– На тебя произвело впечатление?

– Спрашиваешь! Я те вот чего скажу. У вас, богатеньких ребят, губа не дура, кучеряво живете.

Ллойд усмехнулся, взял черный хлебец с икрой, выжал на него капельку лимона и нацелился отправить все это ей в рот. Отэм подалась назад, сморщив носик и отмахиваясь от тоста:

– Нет-нет, этот номер не пройдет. Терпеть не могу сырую рыбу. Ничего съедобного в этой штуке не вижу.

– Это не сырая рыба.

– Кошачья рыба или осетрина – какая разница? Рыба – она и есть рыба.

– Черная икра – это приложение к богатству. Тебе надо узнать вкус и того, и другого.

– Подожду, когда разбогатею.

Отэм не заметила, как он это сделал – легким движением руки отправил тост себе в рот. Потом Ллойд провел ее на террасу, где их встретил слуга, накинувший на голые плечи девушки меховое манто. «Сегодня холодно», – сказал он и исчез.

Они прошли по террасе и остановились на другом ее конце. Отэм казалось, что весь Сан-Франциско лежит у ее ног, как бы символизируя то, что Мэрфи мог ей предложить. Огоньки всех мыслимых цветов рассыпались по земле и небу, и над ними сияла золотисто-желтая луна. Это была восхитительная частная выставка, устроенная только для взоров богатых людей.

– Богачи не похожи на других, – повторила Отэм. – По крайней мере женщины. Они похожи на избалованных детей.

– Они и есть дети. Здесь много «старых денег». Этим женщинам не приходилось работать и вообще думать о чем-нибудь другом, кроме приемов, или где сделать прическу, или не слишком ли их мужья увлечены своими последними любовницами… Я был «новыми деньгами», и они не принимали меня в их среду, пока я не женился на своей покойной жене. Она была «старыми деньгами».

– Ты поэтому и женился на ней?

– Преимущественно.

– Ты был ей верен?

– Никогда.

– А она тебе была верна?

– Всегда. – Его руки скользнули под накидку, он обнял девушку и прижал к себе. – Я не хочу думать о ней. Только о тебе.

Стоя здесь, закутанная в норковый мех, окруженная блеском богатства, Отэм чувствовала себя бесконечно далекой от «Конуры» и Эверетта. Она смотрела на лицо Ллойда, освещенное луной, видела твердые очертания его рта, ощущала силу его рук, таких горячих на ее спине, и ей хотелось, чтобы этот большой ирландец обнимал и целовал ее. Она подалась вперед, ища губами его губы.

Накидка упала с плеч, но он согревал ее теплом своего тела. Она прижалась к нему, чтобы еще раз почувствовать это сладкое самозабвение. На мгновение ее тело стало послушным и податливым, отозвавшись на прикосновение мужчины в ночной тишине. Но тут, вынырнув из самой глубины сознания, нашептывая обвинения, возникли Эверетт и ее собственное добровольное обещание. Тело ее мгновенно напряглось, и Ллойд это прекрасно почувствовал.

– Не надо, – прошептал он. – Ты опять отдаляешься. Отэм, пусть все так и остается.

Она прижалась лицом к его шее так сильно, что почувствовала быстрые удары его сердца.

– Мне нравится, когда ты обнимаешь меня, нравится, как ты меня трогаешь. Но мне как-то неудобно.

– Это из-за людей. Когда мы останемся одни, все будет хорошо. Великолепно.

– Нет, это из-за Эверетта. Я чувствую себя виноватой.

– Так и должно быть, но только сначала. Когда ты не будешь с ним, все сразу изменится. Останься сегодня здесь. Я сделаю так, что ты захочешь меня, если ты сама позволишь мне.

Она высвободилась из его рук и покачала головой:

– Если я останусь сегодня, то я могу вообще никогда отсюда не уйти.

– Я как раз об этом и думал.

Она снова покачала головой:

– Я не могу. Эверетт болен, к тому же он такой ранимый. Он для меня как ребенок, мой больной ребенок.

Ллойд раздраженно вздохнул.

– Я начинаю ненавидеть этого сукина сына. – Он схватил ее за руки и заставил посмотреть себе в лицо. – Отэм, отделайся от него, отделайся от прошлого. – Он повернул ее лицом к освещенной комнате, откуда доносились мягкие звуки музыки и шум голосов. – Все это может стать твоим, но только в том случае, если ты избавишься от этого балласта, который тащишь.

Она отвела взгляд от комнаты и посмотрела на Ллойда:

– Мне не нужно ничего из того, что там есть. Платье, которое на мне, куплено в твоем магазине, но мне в нем хорошо. В моей квартире нет ковров глубиной по колено, но я ей вполне довольна. Единственно, что мне нужно, мистер Мэрфи, – это деньги. Обыкновенная наличность.

– Обыкновенная наличность или бриллианты. Все это ты можешь получить, но сначала должен исчезнуть Эверетт.

– Не могу. – Отэм подала ему руку. – Ты бросил мне вызов, я его приняла. Надеюсь, что когда-нибудь ты сделаешь то же самое для меня.

– Упрямая ирландка! Я не собираюсь от тебя отказываться.

Она улыбнулась, и в глазах у нее заплясали серые огоньки.

– Господи, надеюсь, что нет. Я не обманывала, когда сказала, что мне нравится, как ты меня держишь. Когда я буду свободна, мне бы хотелось, чтобы ты опять держал меня в своих руках, но только уже подольше, а не одну секунду.

– Я подожду. Этому мерзавцу придется умереть раньше меня.