Розы для богатых

Глава 29

Незаметно наступил изнуряюще жаркий август. От зноя горы стали отвратительно бурыми. Когда вдруг поднимался небольшой ветерок, то он был горячий и влажный. Отэм откинула мокрые пряди волос, прилипшие к щекам, и остановила «ягуар» у входа в детский приют.

Она вышла из машины и прислушалась к детским голосам, которые доносились из-за дома. Би попросила приехать, чтобы познакомиться с маленькой девочкой, которую они взяли в приют. Ее отец бросил семью, и у матери возникли проблемы как материального, так и эмоционального характера. Поэтому Би решила на некоторое время забрать ребенка.

Би хлопотала на кухне, руки ее были в муке. Когда Отэм вошла, она посмотрела на нее и сказала:

– Надеюсь, ты сумеешь развеселить малышку. Девочка не хочет играть с другими детьми. Просто сидит в своей комнате и тоскует.

Отэм присела на стул и поставила гитару между ногами.

– Как ее зовут?

– Бетси. – Би снова занялась своей мукой. – У меня просто сердце разрывается, когда я вижу, как эта малышка грустит.

Любовь Би к детям была столь очевидна и всепоглощающа, что Отэм спросила, почему бы ей самой не завести несколько штук. Би повернулась, вытирая руки о фартук.

– У Харриет и Джорджа не было детей, потому что Харриет их не хотела. Нам с Хомером хотелось детей, но у меня их не могло быть. Это несправедливо… Помогает работа в приюте, ну а раньше здесь был Брайан. Он всегда по дороге из школы забегал ко мне проверить, нет ли чего вкусненького. – Она улыбнулась и посмотрела куда-то вдаль. – Он уже совсем взрослый, красивый мужчина. Правда, немного драчун.

Она говорила о Брайане так, словно он только вчера был ребенком.

– Ты ведь о нем не часто получаешь известия, правда?

Би кивнула:

– У меня от него открытки со всего света. Он никогда много не пишет, но все равно приятно знать, что он жив и здоров.

– А своему отцу пишет?

– Нет, он пишет только мне. – Она улыбнулась, покачала головой и тихонько вздохнула. – Дуглас так на него сердился: кричал, ругался… А мальчик с улыбкой кивал и потом все делал по-своему.

– Ты знаешь, где он сейчас?

– В Египте. Я от него не получала открыток уже несколько месяцев, но в этом нет ничего необычного. Последний раз он написал из Патагонии. Присоединился к какой-то экспедиции и отправился в Египет. – Би повернулась к столу и снова с ожесточением принялась месить тесто. – Мать Брайана оставила ему большой капитал, а когда умерли его дедушка и бабушка со стороны Эдит, они тоже завещали ему очень значительные суммы. – Она помолчала, глядя в окно. – Когда я узнала, что у меня не может быть детей, я возненавидела Эдит за то, что у нее есть Брайан. Именно возненавидела.

В устах Би слово «ненавидеть» звучало странно и неуместно.

– Не могу себе представить, что ты кого-нибудь ненавидишь.

– А вот представь. Было время, когда я ненавидела даже землю, по которой ступал Дуглас. Я не о себе беспокоюсь, но он так жесток по отношению к Хомеру. Очень трудно расти вместе со старшим братом, у которого решительно все получается прекрасно. Каждый раз, когда Хомер что-то делает, Дугласу это не нравится и он грозится выставить Хомера из его офиса. Это убило бы Хомера. Пост мэра – самая важная вещь в его жизни. Это единственное, о чем он говорит с гордостью. А теперь этот дьявол опять против него что-то замышляет. – Она помахала в воздухе ложкой и снова повернулась к столу. – Ну, Дуглас! Иногда мне хочется подложить паука ему в пирог «Бетти».

Отэм улыбнулась про себя.

– Если ты так его недолюбливаешь, зачем же ты всегда печешь ему пироги?

Би пожала своими круглыми плечами:

– Сама не знаю. Он так расхваливает мои пироги, и мне от этого приятно. Мой яблочный пирог «Бетти» – единственное блюдо из яблок, которое он ест. Наверно, у меня лишь один повод для гордости – это моя готовка. Как Хомеру, нам всем нужно чем-то гордиться. – Она замолчала и округлившимися глазами уставилась на миску с тестом. – Боже мой! Ты посмотри, что я наделала! Насыпала в тесто тертые финики вместо орехов!

Отэм усмехнулась и покрутила гитару между ногами. На прошлой неделе Би насыпала изюм в банановые пирожные.

– А что ты сделала с орехами?

– Наверно, они в финиковом печенье. Ну да ладно. Детишкам все равно. Они все слопают.

– Я отвлекаю тебя, – сказала Отэм. – Пойду поговорю с девочкой.

Отэм прошла по коридору в комнату, где в одиночестве на краешке кровати сидела маленькая девочка. На мгновение Отэм показалось, что она видит саму себя в том возрасте – одну, одинокую. Волосы девочки были не каштановые, а русые, заплетенные в косички, как когда-то у Отэм, а глаза не карие, а голубые. Девочка взглянула на Отэм, потом посмотрела вниз и подобрала подол платья. Отэм подошла и села рядом с ней на кровать.

– Как тебя зовут?

– Бетси.

– Очень красивое имя. Сколько тебе лет?

Бетси, не глядя на нее, показала пять пальцев, потом сунула большой палец в рот и, не вынимая его, сказала:

– Я хочу к маме.

– Я знаю, – промолвила Отэм. – Скоро вы будете вместе. А пока ты ждешь, давай с тобой дружить. Меня зовут Отэм, и мне не с кем играть.

Бетси покосилась на нее:

– Ты взрослая. Ты не играешь.

– Конечно, играю. Я все время играю на гитаре. Хочешь, сыграю тебе что-нибудь?

Бетси пожала плечами. Отэм перекинула через голову ремень и положила гитару на колени. Она с минуту перебирала струны, потом хитро улыбнулась, посмотрела на Бетси и запела. Мало-помалу Бетси стала улыбаться, а через некоторое время они уже пели вместе. Когда грусть совершенно исчезла с маленького личика, Отэм попрощалась с девочкой, пообещав скоро вернуться.

Отэм кинула гитару в машину и проехала шесть кварталов до закусочной Эллы. В середине дня зал был пуст, если не считать одного мужчину у прилавка – на вид лет семидесяти, с морщинистым лицом. На лысой голове напоминавшего паучка незнакомца торчком стояли четыре длинных седых волоса. Впрочем, глаза у него были ясными, и он окинул Отэм каким-то похотливым взглядом.

Отэм удивленно хмыкнула и села на стул. Из кухни появилась Элла. Старик положил на прилавок доллар, поднялся со своего места и, сохраняя все то же неприязненное выражение, посмотрел на Отэм:

– Зачем такая очаровашка, как ты, вышла замуж за старого сукиного сына Осборна?

С этими словами он повернулся и вышел из закусочной.

Отэм усмехнулась и поглядела на Эллу:

– Что это такое было?

– Это Фриц Джергенсон. Он владелец эдисонвиллской «Таймс». Ненавидит Дугласа всей душой. Самым большим удовольствием для него было бы размазать фамилию «Осборн» по первой странице газеты.

– Правда? Он в состоянии мне помочь?

Элла покачала головой:

– Он ничего не знает. Если бы у него что-нибудь было, это уже давно появилось бы в его газете. Старина Фриц – честный человек и настоящий журналист. Он никогда не напечатает ничего такого, что не совершенно достоверно. – Элла направилась в сторону своего офиса. – Пошли посидим и выпьем по маленькой.

Отэм прошла за ней. Она помрачнела. Бетси немного отвлекла ее, но теперь ссора между двумя мужчинами снова всплыла в памяти и никак не выходила из головы.

Она взяла у Эллы стакан и повалилась в кресло.

– Вся атмосфера в доме стала какой-то напряженной после этой драки с Дэйлом. Я знала, что Дуглас разозлится, но никак не предполагала, что из-за одного замечания разыграется такая буря. Черт возьми, Элла, я совершенно не хотела, чтобы с Дэйлом так получилось.

Элла откинулась в кресле и положила ноги на стол.

– Ты божилась, что перевернешь этот городок вверх дном. Что ж ты теперь, пойдешь на попятный? Ты ведь пока только чуть-чуть его встряхнула.

– Нет, этого я сделать не могу. – Разговор о Дэйле снова со всей ясностью воскресил в ее памяти сцену в кабинете. Отэм резко встала, одним глотком осушила свой стакан. – Элла, я слишком нервничаю, чтобы сидеть просто так. Позже поговорим. Завтра.

Отэм катала горошину по тарелке, норовя проткнуть ее вилкой. На другом конце обеденного стола Дуглас вопросительно поднял бровь и посмотрел на нее. Она скомкала салфетку.

– Я не хочу есть. – Чуть раньше она подслушала разговор Хомера и Дугласа в кабинете, который они вели на повышенных тонах. Она пальцами взяла горошину с тарелки и отправила ее в рот. – Вы с Хомером опять поспорили?

– У меня вечные споры с кем-нибудь из братьев. Хомер думает, что если он мэр, то может действовать в обход меня. Его должность ни хрена не стоит! Я распоряжаюсь в этом городе! Я посадил его на это место, я могу и вышвырнуть его оттуда.

– А что он делает?

– Выеживается. – Дуглас вдруг улыбнулся, взял с коленей салфетку и положил ее рядом с тарелкой. – Как ты смотришь на то, чтобы я поучил тебя играть в шахматы?

Отэм с удивлением посмотрела на него. Шахматы всегда стояли в кабинете, но единственным человеком, с кем играл Дуглас, был Джон Аллисон.

– Я умею играть, – сказала она, – меня научил мой муж.

Он кивнул и встал из-за стола, взял ее за руку и повел через фойе в кабинет.

– Ты уверен, что хочешь играть с женщиной?

Он только улыбнулся.

Отэм села в кресло напротив него.

– Почему бы нам не сделать игру действительно интересной? Сто долларов, если я поставлю тебе мат в шесть ходов.

– Годится.

– А что ты мне дашь, если я поставлю тебе мат в пять ходов?

– А чего ты хочешь?

– Поехать в Сан-Франциско прошвырнуться по магазинам.

Он кивнул в знак согласия:

– Ходи. Кстати, как твои уроки верховой езды? Ты уже готова пересесть на лошадь порезвее?

– Куда там! – Отэм выдвинула пешку из слоновой кости на две клетки вперед. – Пугливый жеребец шарахнулся в сторону, и я приземлилась прямо на задницу.

Дуглас усмехнулся и двинул пешку, помолчал в течение двух следующих ходов, а потом заговорил о видеоиграх.

– Я не допущу, чтобы они появились в моем городе.

– Тебе не кажется, что ты слишком уж суров, Дуглас? Видеоигры ведь безобидны.

– Только не с моей точки зрения. Я не хочу, чтобы детишки в этом городе глупо транжирили мелочь, которую получают на завтрак. Они могут лучше распорядиться своим временем и по-другому потратить деньги.

Отэм скептически посмотрела на него:

– К примеру, на игральные автоматы в притонах или поразвлечься в задней комнате с какой-нибудь шлюхой?

Дуглас откинулся на спинку кресла и нахмурился.

– Что тебе известно о притонах?

– Знаю, что они есть. Знаю, что дети ходят туда и выпивают. Знаю, что они играют на автоматах. Знаю, что некоторые из них развлекаются с проститутками.

Дуглас подождал, пока жена сделает ход, и поставил свою фигуру.

– Мужчинам необходимо место, где они могут выпустить пар, а ребятишкам иногда нужно попробовать зеленых яблок. Когда Брайану исполнилось четырнадцать лет, я отвел его в один притон. Дал ему стодолларовую бумажку и отпустил. Утром, когда я его забирал, он был похож черт знает на кого, но улыбка у него была от уха до уха. – Дуглас замолчал, следя, как Отэм переставляет свою фигуру. Затем он передвинул ладью через всю доску. – Если мальчишка так улыбается, значит, это не может быть совсем уж плохим… Шах и мат.

– Черт! Это что ж, я не еду в Сан-Франциско?

– Нет, – сказал он и рассмеялся. – Поезжай!