Роззи. Стать счастливой. Часть 2

20.

Роззи

Пока на мои хрупкие плечи вешали кирпичи ответственности, в покоях творился бедлам. Агнесс закрылась в комнате и никому не отвечала. Гилберт безуспешно долбил кулаками дверь, погружаясь в отчаяние. Пришедшая в себя Беттани чинно ковыряла под ногтем, удобно развалившись на окне. Ги, Вильгельм, Эддрик и Вигмар пили отвар, заботливо заваренный Маргарет. Вилли с сестрой ползали по полу, рассчитывая какие-то схемы. Люсия, Ида и ее сын занимались шитьем.

И все это в одной комнате, словно они хотели держать друг друга в поле зрения.

Как только я вошла, Беттани стрелой кинулась, ловя в неожиданно крепкий плен своих тощих ручек. Я рисковала свалиться от удушья, стоя придавленная множеством желающих, словно кочерыжка от капусты среди листочков. У Гилберта ныла душа:

— Роззи! — перекричал гомон радости. — Она плачет и не открывает!! Что делать? Ломать дверь запретила!!!

Прошептала Эддрику и Ги просьбу организовать срочный сбор камней в саду, что подарил бог-отец Таранис, и принести сюда. Вильгельм, Вилли и Ири, его сестра, умчались помогать. Тихонько постучала, попросилась войти и с трудом втиснулась в узкую щель, что мне соизволили предоставить. Агнесс с дикими глазами от страха шустро прислонила стул к закрытой двери для большей надежности и по стеночке стекла на пол, закрыв руками лицо.

Села рядом, обняла и тихо гладила по спине, посылая успокаивающие импульсы. На всякий случай просканировала тело, наткнулась на знакомую спящую черноту, благо ее было одна капля, рьяно блокирующая детородные функции. Растворить ее хватило собственного резерва, без поддержки основной массы чернота имела меньше силы. Сделала мысленную пометку об этом.

— Мы победили, — начала рассказывать трусихе. — Филипп сдох, — тело под руками задрожжало, — Эревард тоже умер… Беттани жива и, кажется, нам всем придется потрудиться, чтобы заново привыкнуть к ней. Девочка изменилась, чувствую это на уровне интуиции. Вигмар теперь глава рода Овиндж.

— Он жив?? — вскинула зареванное лицо Агнесс с живописными следами потекшей косметики.

Убрала за ушко растрепавшиеся рыжие лохмы, нависшие перед глазами. Большими пальцами аккуратно подтерла черные разводы и кивнула.

— Мне помогли его вытащить, — уклончиво ответила ей. — Мариса перед смертью решила всех надурить, признав его наследником, когда умирал. А он выжил. Дала ему выбор: изменить внешность или возглавить род.

Агнесс нервно откинула волосы назад, съёжившись по удобнее ко мне под бочок, и положила голову на мое плечо, теребя кончик платья.

— Мне страшно, Роззи. Мне так страшно, — прошептала она. — Я шла по коридору, когда упала о того, что голову пронзила дикая боль. Голос Эреварда внутри просил прощения и прощался, предупредив, что его защиту могут пробить, а мне следует бежать в свою комнату и никому не открывать, кроме тебя. С чего бы ему помогать нам, верно? Хмыкнула и пошла дальше. А потом стали появляться другие голоса, они звали, плакали, кричали. Гилберт, Маргарет, Бетти… Я уже шла по их направлению, но вовремя вспомнила, что Беттани была бес сознания и не могла звать из противоположной стороны замка. Прибежала к нам, закрылась и ждала тебя… Раз Филипп умер, нам надо срочно уезжать! — ее взгляд заметался по комнате. — Ты предлагала свое гостеприимство, воспользуюсь! Только увези меня отсюда!!! Я не смогуууу видеть, как он женится…, - отчаянно ревела Агнесс у меня на груди, крепко обняв обеими руками.

— Тшшшш, — раскачивалась в стороны, баюкая подругу. — Все будет хорошо, Агнесс. Ты столько раз помогала мне, я не оставлю тебя. Хорошо, уедем, все вместе… Только поговори с ним, пожалуйста. Он ждет, там за дверью.

— Нет, нет!! Не проси!!! — отрицательно мотала головой подруга, зажав уши руками.

— Филипп собирался переселить свою душу в тело сына и чуть не убил его.

— Чтоооо? — округлила глаза Агнесс, подавшись головой вперед. — Где он?!

Вскочила и побежала, отбросив мешающий стул к стене. В открывшейся двери было видно, как наследник обнимает свою истинную, подхватывает на руки, шепча слова утешения и уносит на выход.

Надеюсь, они помирятся. Иначе, мы всем табором снимемся и свалим в Ганзу. Пусть сам восстанавливает свое хозяйство. В покои вошли незнакомые стражники.

— Мы будем охранять, госпожа, — поклонился один из них. — Приказ его высочества. В столице не спокойно. Город атаковали неизвестные твари, население пострадало. Во дворце замечены не были. Все свободные маги прочесывают улицы города.

И вышли. Нда. Как-то я забыла о пришельцах…

Вернулись те, что ушли за камнями, неся полные корзины в обеих руках. В масштабах королевства это ничтожно мало. Прикрыли двери, установили купол от просушивания. Собравшейся полукругом семье пересказала разговор с богом Таранисом. Раздала каждому по камню, велев изготовить рукоять или носить в виде кулона, никогда не снимая. Вильгельму, как сыну своего отца, постоянно приходили вестники и слуги с посланиями. Хмурая складка на его лице все росла и росла.

— Розалинда, я могу взять все это на ночь? — кивнул он в сторону камней. — Под мою ответственность, все верну. Раздам под клятву и прочешем город и окрестности. Мы не можем сидеть просто так, отправляя безоружных магов на убой.

— Конечно.

— Часть останется во дворце, тем, кому доверяю. Здание не покидать. Где и есть самая лучшая защита, так это здесь. Если что, бегите в храм, просить защиты у твоего покровителя. Эддрик проводит на нижние уровни.

— Я бы хотел пойти с тобой. Пусть от меня мало толку, — перехватил он руку поднявшегося Вильгельма, — но кресло хороший артефакт.

— Эддрик, кажется, я забыла кое-что рассказать, — замялась. — Таранис исцелил тебя.

Назвать его мужем не поворачивался язык. Принц по очереди осторожно вытянул обе ноги, крепко опираясь руками, не смело попробовав встать. Закрыл глаза, сдерживая эмоции. Сделал пару шагов и счастливо улыбнулся, резко крутанувшись к Вильгельму.

— Я в деле! — сияли его глаза. — Спасибо, — выдохнул он, подлетев и обняв меня. — Не выходите.

Вигмара и Ги с собой не взяли, оставив защищать нас. Подхватили корзины и скрылись, умчавшись в ночь. Все разошлись спать, день был длинный и насыщенный событиями.

Ползти в ванну не было сил.

* * *

Агнесс

Бесконечная нежность и любовь переполняли мое сердце. Взгляд скользил по до боли знакомым чертам лица, стараясь выхватить каждую деталь и запомнить, чтобы мазками и штрихами словно невидимый художник воспроизводить в воздухе серебристыми линиями силуэт долгими холодными вечерами. Без него каждый вечер пронизан стужей и печалью. Забравшись с ногами в уютное кресло, в компании очередной бутылки вина, я буду вспоминать… Каждое мгновение этой волшебной ночи, что мы украли, вырвали у судьбы в подарок за эти годы разлуки. Внутренний огонь, что едва тлел внутри потухающими углями, сыто млел и пел песни в унисон с душой.

Приподнявшись на локте среди вороха подушек на скинутом в порыве страсти одеяле, я безмолвно прощалась. За окном разгорался пожар нового дня. Алые и желтые росчерки безжалостно пронзали утреннюю дымку, заявляя свои права.

Пора было и мне, а я все никак не могла надышаться счастьем.

— Будь счастлив, — беззвучно прошептали мои губы, не решаясь более касаться, дабы не разбудить.

Мы сгорали и возрождались вновь всю ночь, уснув лишь час назад. Грудь мерно поднималась и опускалась. Что за сны тебе снятся, любимый? Надеюсь, в них мы будем вместе навеки…

Гилберт говорил много слов. Правильных, громких, от всего сердца, глупых, бессмысленных, но таких приятных. Сегодня безжалостно растоптало вчера, возвращая в жестокую реальность. У него впереди трон, твари, королевство и жена. У меня — дорога, вино и бешеная Роззи. Хотя, уже без нее. Там появился муж…

За годы отработанный навык бесшумно ускользать из остывающей постели помог и сейчас. Набросив на голое тело платье, тихонько лавировала на носочках, огибая разбросанные вещи и предметы. Горло саднило от криков, запястья горели, на коже расцветали коричневые, жёлтые и лиловые следы от сильных пальцев. Ну и пусть.

Все заберу с собой.

— Ну и куда ты собралась, — спросил хриплый ото сна голос снизу.

Вздрогнула, словно воровка, застигнутая с поличным, в страхе обернувшись назад. Подперев рукой подбородок, он укоризненно взирал на меня. Тяжело вздохнул и подошел, вставая на одно колено и беря руку в плен.

— Агнесс, выходи за меня. Отец мертв, тебе больше ничего не грозит. И я могу, наконец, перестать претворяться, став самим собой. Отрекусь от трона, поселимся в живописном уголке, рядом с морем, а хочешь, будем странствовать? Все, что пожелаешь. Главное, вместе. Что скажешь, душа моя?

— Нет, — замотала головой, разбрызгивая слезы. — Так нельзя! Ты должен править, из тебя выйдет прекрасный правитель, самый лучший!

— Раздели это со мной!

— У нас никогда не будет детей! Как ты не понимаешь!? Так нельзя! Шлюха на троне! Аристократы никогда не примут! Будет бунт! Покушение за покушением!

— Я смогу обеспечить твою безопасность, — произнес ледяным голосом Гилберт, сгребая в объятия. — И чтобы больше не слышал, таких слов в твой адрес. Они примут, — с нажимом произнес он, — будут любить и искренне улыбаться, — в голосе неприкрытая угроза, — даже не сомневайся.

— Нет, не хочу.

— Значит, уйдем вместе. Можем дать семью любому малышу, какого выберешь. Хоть весь приют. Я больше никогда тебя не отпущу. Это решено. Смирись.

Горячий поцелуй прервал все возражения. Поднял невесть откуда взявшийся колокольчик и слегка покачал. После мелодичного звона аккуратно открылись двери, являя веселого и зевающего преемника главного лекаря. Парнишка учтиво поклонился и прошел.

— Позвольте, госпожа? — не дожидаясь реакции, сунул открытый пузырек в мои руки, и стал водить руками, стирая все последствия взрослых игр.

На мгновение он нахмурился, задержавшись напротив живота, поколдовал и улыбнулся, насильно влив в рот две горькие настойки. Это отрезвило и вернуло способность соображать.

— Хватит! — излишнее внимание и непривычная напористость Гилберта злили.

— Вы беременны! — просиял лекарь.

Воскликнули одновременно. Воздух в груди резко закончился. По коже от пяток до головы и обратно накатывали волны мурашек.

— Бред, — отрезала идиотское заявление.

Безумная надежда в глазах любимого.

— Вы беременны! — обиделся парнишка, поджав губы. — Вот здесь, — положил мою руку на уровень пупка, — зародилась искра новой жизни. У истинных пар зачатие происходит мгновенно и ощущается особенно ярко.

Шепот внутреннего огня подтверждал, что он стал хранителем новой искры, и обещал защиту. Слезы дорожками катились из глаз, смотрящих на Гилберта. Когда парнишка бесшумно исчез, мы не заметили, находясь под властью чувств.

Гилберт аккуратно подхватил на руки и перенес на кровать, удобно устраивая на своих коленях и баюкая распустившую слюни меня.

— Как такое возможно? — лихорадочно соображала, а потом поняла. — Роззи!

* * *

Роззи

Алый день.

Закатные лучи, словно прожекторы, медленно двигались по стенам, тщательно заглядывали в окна, проверяли ямы, не забывая о кучах с обломками. Везде могли быть люди или то, что от них осталось.

После внезапного нашествия монстров, столица стала похожа на пальто, подол которого пестрел сквозными дырами и отложенными личинками. Обугленные остовы и проломы в строениях мрачными глазницами взирали в небо, безмолвно спрашивая богов: «Почему вы не помогли?»

День начался рано, внутри сорвалась невидимая пружина, давая отмашку: «пора!». В этот раз одела брюки — вопиющая наглость, и направилась на поиски власть имущих. Вчерашнее спокойствие улетучилось в туманной дымке по утру, обнажая скрюченные камни стыда, ярости, необходимости действовать и желания помочь. Гилберт с Агнесс нашлись быстро. Их сияющие лица и загадочные улыбки не оставляли сомнений в долгожданном воссоединении, а целительский дар подтвердил, что подруга беременна. Еще одно предсказание Сибиллы исполнилось: «Когда сможешь решить проблему Агнесс, не говори ей сразу. Только тогда, когда путь будет чист. Иначе она умрет». Говорить ничего не пришлось. В конце концов, будущее изменчиво, а Сибилла не богиня предсказаний.

Гилберт предпринял дохлую попытку втюхать чемодан без ручки в виде полу развалившего королевства в наши с Эддриком руки.

— И не мечтай, — был весь ответ.

Через пол часа во дворце никто не спал. Спешно собирали запасы, доставали артефакты из закромов и сокровищниц, проверяли периметр и количество одаренных. Всем большим домам были отправлен приказ вылезти из своих укрытий и начать действовать, а не отсиживаться за высокими стенами и охранными чарами. Гилберт ввел чрезвычайное положение. Конечно, слишком поздно.

Монстры, словно ожившие картинки из фильмов ужасов, таились, нападали, выскакивая из-за угла, и жрали, жрали, жрали. Если бы не решительность Вильгельма и подарок Тараниса в виде нового оружия — столицу бы разнесли до основания, предварительно поглотив все население.

Испуганные простые люди, игнорируя призывы магов и военных, жались по щелям и норам, пытаясь спрятаться, что ухудшало ситуацию и давало преимущество чудищам. Крики боли и отчаяния звучали повсюду вперемешку с ревом и рычанием. Крылатые существа парили в воздухе, огненные создания с щедростью садовника в огороде разбрызгивали потоки огня во все стороны. Шипастые и гладкие, многоножки и слизни, умные и тупые — они пытались выжить во враждебном для них мире, но мы имели прав на жизнь не меньше.

Не знаю радоваться или нет, но большая часть монстров давно расползлась по укромным местам, оставшихся смогли одолеть к полудню.

Столица превратилась в один большой госпиталь. С моей подачи, Гилберт обязал Гильдию лекарей оказывать помощь каждому нуждающемуся в обязательном порядке, иначе штраф в виде депортации из страны с полной потерей всего имущества. Нашлись и недовольные, спешно покидающие столицу.

Неожиданно, свою помощь оказала и цитадель. Братья яростно защищали свою паству, а после лечили на равных с остальными, щедро делясь запасами из закромов.

Были и те, кто пытался нажиться на чужом горе, отнимая то, что не успели разрушить или сжечь твари. Таких ловили и казнили на месте.

Раньше я любила красный, цвет страсти, силы духа, любви и непокорности. Теперь я его ненавижу. Сплошной поток всех оттенков красной крови от свежей до бурых разводов оставили неизгладимый след в душе.

Раскинуть сеть, найти ближайших, отдать приказ, вылечить, отправить выживших во временное место сбора, глоток воды и по кругу. В какой-то момент появился молчаливый помощник за спиной, быстро выполняющий просьбы. Мне не было дела до его личности, но позже обязательно хотела сказать спасибо.

Крики помощи и сеть перед внутренним взором с сотнями мигающих огней не позволяли сделать даже короткой передышки, а самым паршивым было то, что я не «видела» чудищ.

Мы были в ремесленном квартале, когда услышали очередной надрывный крик о помощи и, конечно, бросились туда. Острые обломки, царапающие в кровь, не могли остановить тех, кто рвался из недр развалившейся до основания мастерской. Не добежав пары метров, наша группа была замедлена мощной звуковой волной, а затем и вовсе упала от мощного землетрясения. Мастерская за считанные секунды провалилась под землю в образовавшуюся воронку, из которой мерзко воняя грузно ползла влажная полупрозрачная гусеница размером с лошадь, внутри которой застыли сломанными куклами люди.

Я лежала очень близко к краю, совершенно не соображая от удара и гула в ушах. Впервые «это» оказалось так близко, что можно было увидеть десятки мелких глазок, расположенные по всему туловищу существа. В нашу строну выстрелили гибкие тонкие щупальца, протащившие двух зазевавшихся стражников в недра колыхающегося тела. Не знаю, что было бы со мной, но помощь пришла оттуда, откуда не ждали. За секунду до знакомства с щупальцем, сильные руки резко дернули назад, а налетевшая в прямом смысле фигура, протащила всех нас на пару метров назад по земле.

За спиной раздался дикий визг. Обернулась, чтобы увидеть, как монстр верещал и трясся, безуспешно пытаясь выплюнуть попавшие внутрь вместе со стражниками самодельные ножи из сплава, подаренного богом. Гусеница начала дымиться и шириться. Вовремя выставленный щит закрыл от летящих во все стороны ошметков лопнувшего монстра. Те, что не успели спрятаться, мгновенно умерли от кислоты, проевшей их тела.

Заторможенно взглянула на спасителей. Первым оказался Эддрик, напряженно застывший с моей тушкой в руках. Взглянув на второго, дико расхохоталась. Черт, а я так надеялась, что ограничимся тупыми тварями.

Рядом шумно дышал через раздувающиеся ноздри… огромный волк.

Глухой вибрирующий рык, доносящийся изнутри хищника, все нарастал. Дергающаяся верхняя губа, обнажающая ровный ряд острых зубов, явно давала понять о надвигающихся проблемах. Эддрик стал задвигать меня за свою спину, медленно потянувшись к оружию.

— Хватит, — рявкнула, глядя волку в глаза.

Очертания животного смазались и вот перед нами крупный мускулистый мужчина с проседью в густой шевелюре. Спасибо штанам с орнаментом, что прикрывали его задницу. С видимым усилием усмиряя раздражение и ярость, оборотень указал направление рукой. В моей голове вспыхнула картинка тяжело раненной женщины и маленькой девочки, что были связаны и утащены людьми из гильдии лекарей.

— Пошли, — кивнула ему.

Через пол часа оборотень обнимал свою дочку со стеклянными глазами. Его жена не выжила. Гильдия лекарей решила ставить эксперименты прямо на поле боя, пока царила неразбериха. В подвале дома, опустевшего после внезапного побега хозяев, была организована полевая лаборатория. Допросить главного не удалось, волк вырвал его сердце на наших глазах. Больше пленных не было. Новые знакомые остались с нами, помогая, как могли.

К концу дня мы сделали все, что могли. Для нуждающихся была организована горяча еда, места временного пристанища и оказана помощь. Город был проверен и очищен, но я сомневалась, что до конца. Наверняка были те, кого мы просто не могли идентифицировать. Горожане, способные работать, вышли на улицы разбирать завалы и обломки, расчищать улицы, убирать тела погибших.

Уставшие, вонючие и грязные, мы молча тряслись в карете, уносившей нас по широкой дороге обратно во дворец. За этот день мы сильно сблизились с Эддриком. Совершенно не стесняясь сидела в уютном кольце его рук, думая о скоротечности бытия. Сегодня я могла умереть. Сомневаюсь, что Таранис сидит и бдит, как бы его пешка раньше времени не испустила дух.

Мы часто думаем, что времени еще много, десять, двадцать, тридцать лет впереди, оттого и позволяем себе глупые игры в гордость, обиды, затянутые раздумья и долгий выбор, вместо того чтобы просто взять и быть счастливыми уже сейчас. Заглянула внутрь и честно призналась, что Эддрик был симпатичен с самого начала, не смотря на «чувство защищенности» рядом с Монтеро, легкость и веселье с Вильгельмом. Все это было не то.

Решила дать нам шанс и открыться, а там как получится. В конце концов, Гилберт мне сильно задолжал, при необходимости разводы можно узаконить. Во дворце встречала хмурая и злая Агнесс, вероломно усыпленная мной с молчаливого согласия Гилберта.

— Розалинда Блэк!!! — орала она с порога. — Только попробуй сделать это еще раз, клянусь, ты сильно пожалеешь!!!

Отблески свечей скользили по усталым лицам. Поздний ужин на пятерых плавно перетек в небольшое совещание, в ходе которого было принято решение о создании совета пятерых, который будет управлять королевством. Номинально для всех Агнесс и Гилберт станут королевской четой, но всем хочется и жизни для себя. При этом точно знаю, что не смогу остаться в стороне, предлагая свои варианты, также как и Вильгельм не сможет отказаться от бывшей должности своего отца. Делить тяжесть на пятерых проще, чем тащить вдвоем. На полдень была назначена свадьба и коронация — формальности, которые требовалось соблюсти. Сонное клевание носом Агнесс послужило сигналом, что пора расходиться.

Эддрик молча проводил до покоев, которые внезапно оказались пусты. Все были заняты и остались ночевать там, где трудились весь день, не имея сил доползти до своих кроватей. Не позволяя себе лишнего, муж аккуратно поцеловал мою руку, прожигая красноречивым взглядом.

— Розалинда, я много думал о нашем браке, — начал твердо он. — Ты сильная, самодостаточная девушка, имеющая четкое представление о том, чего хочешь. В тоже время у тебя огромное доброе сердце, свет которого оберегает и согревает многих вокруг. Я, — на мгновение запнулся, — считаю, что ты достойна лучшего. Если решишь, что после смерти Филиппа этот брак потерял свою необходимость… отпущу тебя, — прошептал, подойдя ближе, едва касаясь пальцами лица. — Не смотря на чувства, переполняющие сердце, — робкие объятия, — и желание никогда не отпускать…

Он уже был слишком близко, но все еще давал дорогу к отступлению.

— Я люблю тебя, — глаза в глаза. — Клянусь, это не станет проблемой, если решишь остаться свободной.

Не смотря на долгий изнуряющий день, от жара, исходящего от мужского тела, рождались мурашки, волнами марширующие сверху вниз и обратно. Внутри все сладко замирало в ожидании от многообещающего мужского взгляда. Он все понял по выражению моего лица. Но все равно задал вопрос:

— Ты согласна по собственной воле стать моей женой, любить и в горе, и в радости, в бедности и богатстве, в болезни и здравии?

— Да.

Это была длинная ночь, полная любви, нежности и страсти, признаний и обещаний. Заблаговременно выставленный купол тишины надежно скрыл все звуки и тайны, предназначавшиеся лишь для двоих.

Я больше не была одинока. Нас стало двое.

* * *

Просыпаться было тепло и щекотно. Мягкие губы нежно целовали, прокладывая дорожку от уха к груди, но хитрая колючая щетина свела все старания на нет, рождая только одно чувство — безумную щекотку! Когда проснулась, не стала сразу открывать глаза, нагло притворившись спящей, желая получить еще кусочек нежности, отчаянно стараясь сдержать ухмылку и хохот.

— Уже не спишь, хитрюга, — подбородок слегка оперся об мой живот.

Губы продолжили путь. Все, сдаюсь! Заливисто смеясь, извивалась и спихивала Эддрика с себя. После короткой шуточной борьбы муж нависал надо мной, лаская взглядом.

— Доброе утро, — на дне его глаз притаилось тщательно скрываемое желание.

— Доброе, — прошептала в ответ.

Коварно толкнула, перекатилась, оседлав, и с удовольствием поцеловала. Из комнаты вышли спустя пол часа, и то лишь потому, что предстояло королевское торжество. В покоях все еще было пусто, но кто-то очень заботливый, отлично знающий мои привычки и предпочтения, уже накрыл на балконе стол на двоих, не забыв украсить комнату множеством цветов.

Легкая полупрозрачная тюль молочного цвета танцевала с утренним прохладным ветром. Золотистые лучи скакали, словно расшалившиеся дети, везде, где могли присесть. Сладкий цветочный аромат расправил пышную юбку с длиннющим шлейфом, позволяя вволю насладиться своей многогранностью. Совершенно некультурно развалилась в кресле, закинув одну согнутую ногу на сиденье, второй беспечно болтая в воздухе. Мужская не по размеру рубаха, мало прикрывающая внизу, застегнутая на пару пуговиц через одну, сползла, провокационно оголяя плечо.

Воздушная ароматная каша, щедро сдобренная маслом и кусочками фруктов, быстро исчезала с тарелки. Кажется, я довольно урчала. Эддрик прищурился:

— И часто сидишь в таком виде, совершенно не опасаясь, что кто-то может увидеть?

— Неа, перфый раз, — ответила с набитым ртом, — но всегда мечтала и мне понравилось, — хитро подмигнула мужу.

— Переезжай в мои покои? — замер мужчина.

— Хорофо, — просто ответила ему.

— Что, вот так просто?

— А зачем усложнять? — спросила, облизывая палец от сладкого сока ягод.

— Еще немного, и никуда не пойдем, — со вздохом поправил рубаху, ревностно оглядевшись по сторонам на предмет посторонних лиц.

Эддрик помогал одеваться, преследуя совершенно противоположную цель. «Случайные» прикосновения к обнаженной коже в неожиданных местах вытесняли все мысли из головы, кроме одной. Несмотря на все его диверсионные действия, через десять минут мы покинули покои.

— Доброго дня, господин, госпожа, — поклонились стражники возле королевских покоев. — Госпожа Агнесс просила найти ее в саду.

Признаться, я ожидала предсвадебного мандража и мотания нервов, а не отсутствия будущих молодоженов на месте. Недоуменно переглянувшись, отправились на поиски пары в сад. Целительский дар подсказал, где их искать, и вскоре перед нами предстала удивительная картина.

Волосы горели пожаром, раскрашенные яркими, насыщенными цветами алого и оранжевого, перемежаясь с желтыми прядями. Ярко синие глаза, словно два чистейших горных озера, счастливо смотрели на нас. Уровень дара Агнесс сильно вырос, о чем свидетельствовала изменившаяся внешность. Гилберт не отставал, став чуточку выше, шире и заметно сильнее. Раньше он был неказистым, серым…никаким. Теперь же от него за версту веяло сильнейшей мужской энергетикой.

Чуть в стороне от них скромно и молчаливо стоял улыбающийся… брат Авеус.

— Тоже зарабатываете на обеспеченную старость? — ляпнула не подумав.

Все рассмеялись.

— Признаться, весьма наслышан о подвигах одного из моих братьев, но нет, госпожа Агнесс попросила им помочь, и я согласился.

— Я хотела, чтоб это было только для нас двоих, — виновато произнесла подруга. — Без этих лицемерных и заискивающих рож, — скривилась…королева. — Гляди, — выдохнула она, показывая свое запястье.

«Ну, я достаточно постарался?» — сварливо произнес голос бога Тараниса в голове. «И ничего бы ты не умерла. Ворчишь, как бабка старая.»

На нежной коже Агнесс красовалась золотистая причудливая вязь в форме браслета — боги благословили этот брак, точнее один конкретный. Теперь никто не посмеет оспорить этот союз, рискуя навлечь на себя гнев высших сил. Положение Агнесс из шаткого стало железобетонным, что заметно добавило подруге уверенности в себе и спокойствия, так необходимого беременной женщине.

— Поздравляем! — искренне обняла подругу.

* * *

Тронный зал походил на ожившую картинку, сошедшую со страниц сказок. На высоте десяти метров от пола завис каркас из розовых, белых и фиолетовых цветов, переплетенных с зелеными ветвями, со струящимися вниз пучками волнистых трав. Пол был устлан теми же цветами и травами, имитируя цветочную поляну в лесу. Под цветочной аркой, установленной на возвышении вместо трона, стояли счастливые Агнесс и Гилберт в компании брата Авеуса, облаченного в парадную белую рясу по случаю торжества.

Корона непрозрачно намекала, кому благоволит, позволяя цитадели сделать правильный выбор нового настоятеля.

Крупные локоны ниспадали огненным водопадом по белоснежной ткани свадебного платья. Простого кроя и ткани с целомудренным вырезом лодочкой и длинными рукавами, мягкими чуть расклешенными юбками, оно выступало в роли фона к яркой искрящейся внешности девушки. На Гилберте был белый костюм в тон. Головы обоих украшали цветочные венки, в то время как босые ступни утопали шелковистой траве.

Агнесс хотела очень, очень много цветов и она их получила.

Гости, словно наказанные школьники, были выставлены рядами около стен, что не мешало им вытягивать шеи, чтобы рассмотреть, а затем и обсудить изменившуюся внешность обоих, как и золотистые татуировки. Аристократы выдавали свои самые ослепительные улыбки, натренированные годами правления Филиппа.

Эревард оставил сыну послание и хорошо обученный молодняк. Новый глава менталистов стряс с каждого клятву на крови, беря под свое крыло, и гонял и в хвост и в гриву. Так, кусочек за кусочком мы выстраивали собственный каркас будущего королевства.

Когда брат Авеус объявлял пару мужем и женой, над тремя головами заструился яркий свет, опадая на лица золотистой пыльцой. Намека толще сложно было придумать.

После церемонии на возвышение вынесли два одинаковых трона — подчеркнутый жест равноправия правителей. Коронация прошла тихо и быстро. Венки сменили на легкие и богато украшенные короны, блестевшие радужными камнями.

— Да здравствует король Гилберт Брасетт! Да здравствует королева Агнесс Брасетт!

Агата, тайная дочь Марисы, предприняла попытку кинуть в королеву отравленный кинжал с остатками яда покойного Филиппа. Покушение было не удачным. Зачинщицу увели в подвалы, больше ее никто не видел.

Наша компания, сложившаяся во время отбора, полным составом от всей души поздравляла молодоженов в числе первых, искренне обнимая при вручении подарков. Для Агнесс это было очень важно. Темные глаза Гилберта запомнили каждого.

Без лишнего шума прямо со свадьбы увели в застенки несколько личностей, в том числе деда, любителя уморить юных жен, о котором рассказывали девочки. Выпучив глаза, он, словно рыба, брошенная на берег, мог лишь беззвучно открывать рот. Перекрыв доступ к голосу, отсалютовала ему бокалом, провожая взглядом. Нынешняя жена — будущая вдова от радости лишилась чувств.

Длинный список нужных дел уменьшился на один пункт.

Новый правитель — новые способы клятвы. Не особо законно, но мы заставили цвет нации приносить вассальную клятву на крови, чему способствовало оружие и артефакты, нацеленные на толпу. Не было желания постоянно оглядываться назад, ожидая удара в спину.

Во время заунывного речитатива толпы один из гостей преобразился на глазах. Оскаленная пасть и вздыбившаяся черная шерсть на загривке нереально крупного черного волка не оставляли сомнений в его намерениях. В это же время перекинулся еще один человек, явивший миру белую, покрытую кровоточащими язвами склизкую массу с крупными круглыми черными кругами вместо глаз. В противоположном конце вспыхнул молниями и синим цветом мужчина, выше всех нас на две головы. Большинство в панике рассыпались по углам, хотя были и те, кто старался помочь.

Закрывая собой Агнесс, прикидывала наши шансы, решив активировать портал из родительского кулона, чтобы перенести подругу в безопасное место при необходимости.

Черный волк показательно сгорел в прыжке, воя от боли — королева использовала увеличившуюся силу. Давешний знакомец оборотень, чью дочь мы помогли спасти, на ходу развернулся в сторону белой массы. Стража не стояла напуганными девочками, кинувшись на амбразуру, используя специальное оружие из сплава, оставленного богом.

Белое недоразумение разбрызгало струями кровь из язвочек на стоящих рядом, превратив в марионеток. Их не брал огонь и острые сосульки изо льда, зато отлично замедляли черные шипы, вылетавшие из моих рук. Слаженная работа защитников с пиками из специального сплава позволила устранить марионеток. Белая масса повторно задрожала, скапливая алую жидкость на своей коже.

Чаша весов склонилась в нашу сторону из-за третьего нелюдя. Все это время он стоял и размышлял, оценивая. Поток синих разрядов рванул в сторону белой массы. Вокруг атакуемого пришельца образовалось наслоение щитов, самым последним сиял толстый ледовый купол короля. Оглушительный хлопок оборвал истошное верещание. Когда сняли щиты, увидели бугристые края разъеденного пола на месте белого недоразумения.

Искрящийся снова стал похож на человека и приблизился к трону. Оказалось, Агнесс и Гилберт могли вести диалог — бонус от божественных татуировок. После коротко разговора он раздраженно отошел в сторону. Голос Вильгельма в голове цветасто крыл матами наглого мужика.

Клятвы отзвучали, народ распустили. Простых горожан не стали гнать под стены дворца только ради того, чтоб правители помахали им ручками с балкона. Позже восхождение Гилберта назовут кровавым, тихо шепчась о наследии Филиппа в сыне.

Волк с дочкой решили уйти, пообещав вернуться через какое-то время. Никто не стал их задерживать. Молненный мужик оказался со взрывным характером. С его слов выходило, что без помощи его дара, мы бы проиграли, посему король должен был радостно передать немыслимый кусок земли в пользование пришельца, для организации последним нового места обитания сородичей из другого мира.

— Нет, — угрожающе ответил Гилберт, с силой сжав челюсти, медленно вставая со своего места.

В воздухе запахло, как перед дождем. Пришелец оскалился, разразившись тирадой, гневно потрясая руками, и внезапно упал на пол с закрытыми глазами. Взгляды присутствующих схлестнулись на мне.

— Да, усыпила, пока в подобии человеческого тела, — пожала плечами. — Что делать будем?

Эддрик подошел и обнял со спины, что не укрылось от внимательного взгляда Вильгельма. Веки менталиста опустились, пряча разочарование из глаз намного глубже. Было неловко, но я не стала унижать его своей жалостью.

Так ничего не решив, обложили тело молненного артефактами. Вильгельм преувеличенно бодро вызвался отконвоировать первого иномирного пленника. Агнесс задумчиво смотрела на выжженую дыру посреди тронного зала, неосознанно прикрывая ладонями живот.

— Мы сможем его защитить, — успокаивающе прошептал король, обнимая свою жену.

Через пол часа в закрытой части королевского сада было шумно. Зеленый цвет и свежий воздух благоприятно повлияли на беременную подругу, а вкусная еда подняла настроение до приемлемых высот. Вместе с собой позвали Лису, Миру и остальных вместе с их семьями. Уже сейчас было понятно, что они станут верными приближенными и непосредственными помощниками королевской четы.

Прихваченный довеском казначей обрадовал купной суммой в казне от многочисленных взносов и выкупов за невест во время отбора. Агнесс вырвало. Мужчина виновато втянул голову, слившись цветом лица с платьем королевы. После этого он сидел тихо, как мышка, изредка и немногословно отвечая на прямые вопросы, опасаясь тяжелого взгляда короля.

Я вспомнила про пансионаты благородных девиц и предложила перетрясти каждое заведение, мысленно надеясь, что у Ангелики Григ все хорошо. Банкет плавно перешел в совещание по развитию королевства и ближайших планов на будущее.

— Повысить брачный возраст, — взволнованно произнесла Агнесс.

— Постепенная отмена рабства, — мрачно отозвалась я.

— Восстановление академий, — предложил отец Лиссы.

— С принятием одаренных бедняков, — дополнила его дочь.

— Нормальные общеобразовательные школы для не одаренных, — сжала кулаки Корни.

— Не отнимать магов из семей, — прошептала Мира, выводя не существующий узор на ткани платья.

— Отправить делегацию к гномам, восстановить дружеские отношения, — подал голос Эддрик.

— Поддержка короной мелких торговцев и лавочников, бесплатные больницы, — загибала пальцы левой руки, — отмена привилегий гильдии лекарей. Пусть работают для всех.

Казначей молча обливался потом, чувствуя себя песчинкой, случайно попавшей на вершину снежной горы, вот-вот грозящейся снести лавиной принятые раньше устои и принципы. В ходе дискуссии было решено отправить дипломатов к подгорному народу прямо сегодня. Горячие споры и обсуждения затянулись до заката.

* * *

Разгоряченное тело наслаждалось ночной прохладой, стоя с разведенными в стороны руками и закрытыми глазами рядом с настежь открытым окном. На небе вовсю сияло ночное светило, прокладывая известные лишь ему дорожки для потерявшихся, тщательно обходя нуждающихся в укрытии. Скрип кровати, тихие уверенные шаги, мужские руки обнимают за талию женское тело, колючий подбородок опускается на макушку.

— Собираешься улететь от меня? — шепчет Эддрик.

— И не мечтай, — усмехаюсь в ответ.

— Что тебя тревожит?

— Будущее, — рвано выдохнула, прижимаясь к надежной мужской груди, кладя свои руки поверх его. — Мы можем оказаться беззащитны перед ними. А если бы иномирцы на коронации выступили сообща? Или подгадали с ударом? Кто бы пострадал? Ты? Вильгельм? Девочки? Так ли хороша защита твоей матери? Как нам…

— Тшш…, - стал чуть покачиваться в стороны Эддрик. — Слишком много беспокойства. Не стоит взваливать неподъёмную ношу на свои плечи, пытаясь решить все за всех. Мы обязательно справимся со всеми напастями, но сообща. Ты не однократно повторяла: стоит разделить проблему на части и решение найдется.

— Угу, — только это слова Сибиллы. Встрепенулась. Жгучая волна стыда опалила внутренности. — Надо найти одну девушку и оказать любую помощь, если потребуется. Ее зовут Сибилла. Она много сделала для всех нас…

Рассказала, где ее искать, нервно кусая ногти. Вырвалась из объятий и начала ходить вперед-назад. Как я могла о ней забыть?! Твою же мать…

Вздрогнула от звука хлопнувшей двери и подняла голову. Так глубоко ушла в себя, что не заметила, как Эддрик вышел. Вернувшийся муж молча взял плед, бережно накинул на мои плечи и подхватил на руки. Развалился на балконной софе, устроив мое тело на своих коленях.

— Знаю, любишь успокаиваться в подобных местах, — произнес, разглядывая горизонт. — Отправил своего человека на поиски девушки. Ее найдут, — поцелуй в висок. — Необходимо связаться с соседями, узнать, какая у них обстановка, рассказать о нашествии и угрозе… Лучше созвать совет правителей. Надлежит объединиться, позабыв о разногласиях… Ты права, мы все под ударом.

— Вышлем немного оружия против тварей, хотя бы для королевских семей, — прижалась щекой к теплому мужу. — Я боюсь не только тех, кто уже здесь, но в больше степени те, кто еще придет в след за ними…

— Не…, - начал было Эддрик и затих. — Полагаешь, стоит готовиться к захватчикам?

— Да. Уж прости, но вы на Эдо ленивые жопы. Давно могли придумать порталы, разработать оружие, повысить уровень жизни и развития. Бывают расы, живущие войной, могут существовать умирающие миры, алчные боги и прочее. О вас наверняка уже раструбили по всем уголкам галактики или что тут существует. Вопрос в том, сколько им понадобится времени, чтобы припереться сюда и напасть. Эдо будут делить кровью и мечом не одну сотню лет, — раздраженно встала и прислонилась спиной к перилам балкона, смотря на мужа.

Ореховые глаза внимательно смотрели из-под нахмуренных бровей.

— Вопрос в том, кто ты и когда собиралась об этом рассказать? — спокойно произнес муж.

Вспомнила недавний спич и мысленно треснула себя по лицу. Вот дура… Хотя… когда-нибудь он бы узнал. Купол от прослушивания и подглядывания круглосуточно функционировал на этом балконе, можно было не бояться, что секреты уйдут в чужие уши.

— Коротко в общих чертах или длинно с самого начала?

— Я не тороплюсь, — пожал плечами Эддрик.

Села и рассказала все с самого начала, предварительно попросив клятву о молчании. Муж внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, но не выказывал агрессии или недовольства, был задумчив и сосредоточен.

— И что теперь? — напряженно спросила его.

— Дай подумать… Станешь больше доверять мне? Во всяком случае я на это надеюсь, — укоризненно произнес мужчина. — Будет проще рассказывать бредовые мысли, поскольку теперь я лучше буду понимать их природу и обоснованность… Признаться честно, часто возникали предположения, что ты не от мира сего. Был не далек от истины, — усмехнулся Эддрик. — Хватит ждать подвоха, иди сюда, — проворчал, открывая свои объятия и плед, заботливо заворачивая обратно в кокон, когда пришла.

Деревья скрипели, шумно шелестя густыми кронами. Ветер, словно неутомимый пастух, подгонял вперед пушистые облака, бросал их и прыгал по стенам дворца, дребезжа стеклами и стуча не закрытыми ставнями, дарил невесомые поцелуи спящим, не забыв взметнуть вверх легкие вещи, не разложенные по местам, дурачась поднимал клубы пыли и заботливо раскидывал листья, чтобы горничным и садовникам было чем заняться, время от времени дул во все углубления и наслаждался звуковыми эффектами, и снова возвращался в небесную высь.

Далекие звезды мягко сияли на чернильном небосводе. Я больше не могла наивно очаровываться ими, ассоциируя каждую точку с огромной толпой недругов, тень от которых росла и ширилась, рискуя навсегда погасить солнце нашей жизни.

— Я должна…, - вскочила, вспоминая еще один долг. — Монтеро, — выдохнула, — был заточен в цитадели. Надо ехать. Сейчас.

— Напиши Авеусу прямо сейчас, — спокойно предложил Эддрик. — Пусть поднимет своих умельцев и пошуршит. Уж прости, но среди них найдется много любопытных экземпляров, что в состоянии справиться с задачей за время, пока ты будешь мчаться по ночному городу.

Нахмурилась на него и специально громко прошлепала босыми пятками по каменному полу за писчими принадлежностями. Почтовая шкатулка мигнула, подтверждая отправку. Взяла ее в руки и вернулась к мужу.

— Что еще, неугомонная моя? — улыбнулся мужчина.

— Вильгельм, — поерзала, удобно устраиваясь.

— Лучшее лекарство — много работы, которой теперь будет предостаточно. Будем присматривать, чтоб не наделал ошибок.

— Может… гм… найдем ему временную подругу?

— Нет, — обрубил муж.

— Хорошо…, - покладисто согласилась в слух, внутренне протестуя.

— Направь свою энергию в нужное русло. Полно вариантов: Вигмар, Овинджи, рабы, ремесла, внешние и внутренние связи. Отправь письма доверенным людям и нагрузи…

— Письма…письмо…

Я споткнулась об это слово, пытаясь вспомнить, о чем забыла. В голове зудело, но никак не всплывало наружу. «Пф, прощальное письмо от синекожей!» — подсказала в голове Черная Роза.

— Точно! Письмо! Пошли!

Он не стал спрашивать куда, зачем, просто встал, одел штаны и все так же понес на руках, завернув в плед. Оттопыренный указательный палец направлял мужа, впереди идущая стража зорко следила за пустотой коридоров.

Предыдущие покои временно пустовали. Агнесс переехала к Гилберту, я к Эддрику. Беттани, Вильгельм и Ири потеснили Стефана, впитывая новые знания. Маргарет была рядом с ними. Ида с сыном окопались в дворцовых запасах ткани, погрузившись в швейный экстаз. Ги и Вигмар тактично пропадали где-то вместе.

Я холодела от одной мысли, что письмо от синекожей могли забрать горничные во время уборки под кроватью.

— Ну же, — кряхтела я, заползая под днище по чистому полу. — Ты должна была это предусмотреть!

Буквально обнюхав каждый сантиметр под кроватью, злобно пыхтя и отплевывая забившиеся волосы в рот, пятилась попой вперед с пустыми руками. Где это чертово письмо?!

— Б*ть!!!! — воскликнула, больно стукнувшись головой об низкий борт.

Из глаз брызнули слезы обиды. Проср*ть такую важную вещь! Не переставая пятиться, бросила взгляд вперед и повторно проматерилась, поменяв направление движения.

Ровно по центру кровати белел конверт, прикрепленный к днищу.

Она знала, что я забуду, и позаботилась, чтоб послание дождалось адресата. Щекам стало влажно. Заботливая зараза.

Порывисто смахнула тыльной стороной ладони мешающую влагу и стала работать локтями шустрее. В свете колышущегося пламени одинокой свечи глаза напряжено бегали по строчкам, проглатывая содержимое. Эддрик расслабленно сидел в кресле, дожидаясь, пока я вылезу из своей скорлупы.

— Мы едем к гномам в составе делегации, — пораженно выдохнула, отрываясь от бумаги, переводя взгляд на мужчину.

— Хорошо, — подошел и провел пальцами по моим щекам, — только не плачь.

— Я не…, - запнулась и поняла, что он прав. — Да, — кивнула, протерла лицо и обняла его, уткнувшись в грудь.

— Поделишься? — раздалось над головой.

— Место, где искать останки родителей… Сделали крюк, окольный путь через подножие Дорлиндона. Думали, там их не станут искать… Без разрешения гномов мы не сможем даже приблизиться…

— Хорошо, я понял. Это все? — дождался кивка и поднял на руки. — Тогда пора спать.

21.

В небесных чертогах

— Пшли вон отседова! — гаркнул недовольный голос.

Души с округленными глазами и ртами висели головами вниз сквозь облако, находившееся непозволительно низко. От неожиданного окрика стайка вздрогнула и рассыпалась в разные стороны, прекрасно зная о недопустимости своего поведения, но как же хотелось туда, вниз! Хоть немного почувствовать тепло, всего на секундочку…

— Совсем оборзели! — сплюнул в сердцах чистильщик душ, щелкая хлыстом. — На нижние ярусы хода нет!!! Еще к живым в постельки нырните! Тьфу, управы на вас нет! Вот госпожа Хель вернется, и рассеет, как пить дать, всех рассеет!!

Нарушители замерцали от страха, часть из них поднялись высоко вверх, откуда было невозможно наблюдать за забавными метаниями живых, часть перелетела на облака повыше, где сидело множество таких же неприкаянных.

Старик, а чистильщик был стариком в прямом и переносном смысле, умер в пожилом возрасте и ныне являлся одним из древнейших помощников Хель, с тоской вспомнил четкие предписания и идеально функционирующую систему при живой богине.

Никто не желал поддерживать баланс, новые души рождались бесконтрольно, застревая наверху, магические потоки планеты истончались без должной работы чистильщиков, оттого и рождалось все меньше одаренных.

— Не ворчи, старик, — снисходительно посоветовал высокомерный мужчина, с ненавистью взиравший на бывшего начальника. — Твое время прошло! Богиня высохла и больше не вернется! — оглянулся в поиске поддержки коллег, спустившихся на шум спора. — Мы сами себе боги! — призрачная грудь выгнулась колесом.

— Хииихааахх! — кряхтя смеялся дед, запрокинув голову и держась за призрачный живот. — Нашелся умник! — заливался дед. Смех резко оборвался. — Дурень, — зло припечатал и полетел дальше, не обращая внимания на визгливые попытки оппонента словесно повысить престиж среди таких же бездельников.

— Дедаааа, — тоненько пропищала недавно родившаяся душа. — А она вернется? — шмыгнула малявка.

— Конечно, милая, вот увидишь. И ты сможешь рождаться много-много раз, — погладил по призрачной кучерявой голове.

Молодые души не могли спуститься вниз — им было необходимо благословение богини, которой, к сожалению, пока не было на посту.

— Хорошо, — покладисто соглашалась малышка. — Я тебе верю, деда, и буду помогать.

Если бы чистильщики могли плакать, старик бы отвернулся смахнуть предательскую влагу с глаз, а так лишь испытывал фантомные боли на месте несуществующего сердца.

У этой сцены были зрители, накрывшие себя пологом невидимости.

— Она нужна, нужна им всем, — горько прошептал женский голос. — Давай поможем сейчас! Выпустим сами, а там уж…

— Нет, — оборвал причитания мужской голос. — Ей придется труднее всех, но тем ценнее приз. Как бы мы ни любили свою дочь, Ютария, она должна справиться сама. В тюрьме зияет брешь, Эдо бороздят способные души — начальные данные не плохи. Дадим ей пятьдесят — сто лет. Справится — поднимет уровень сил, открыв новые возможности, нет — вытащим сами. Ты же знаешь, теперь каждый из нас на счету.

— Да, Таранис, — заплакала Ютария. — Мое естество разрывает от ужаса и боли за наших детей…

— Мы справимся, любимая, — обнял Бог-Отец свою жену. — Должны, — мрачно закончил он.

Таранис и Ютария были очень молоды по меркам богов, их дети и вовсе считались малышами, не способными на серьезные поступки. Однако, в свете открывшейся ужасающей правды, родители, к своему глубочайшему сожалению, были вынуждены форсировать их взросление.

Взмах ресниц, Отец и Мать ступают по гладкому полу небесного храма, служившего домом не одну сотню лет. Дети почувствовали появление родителей, оттого поспешили собраться в главном зале, стекаясь из своих укромных мест.

На залитой ярким светом поляне с поразительно изумрудной травой расположилось немногочисленное семейство, образовав прерывающийся круг. Отец и Мать сидели чуть в отдалении напротив детей, внимательно рассматривая каждого. Тягучее молчание не предвещало ничего хорошего. Первым сдался Атор, склонив голову:

— Это я — придумал, организовал и подбил. Накажите меня, — спокойный взгляд темных глаз. — Пусть остальные восстанавливаются… Как Теон? — задал мучивший всех вопрос.

Родители сохраняли укоризненное молчание.

— Ну, я тоже участвовал, — отчаянно признался Гестед, взъерошив волосы обеими руками. — Там, в начале… Потом, конечно, перестал… Ну, это… Готов разделить наказание с братом, — буркнул и отвернулся, преувеличенно заинтересованно следя за искусственным фонтаном.

Для бога странствий и, чего греха таить, иногда лжи, подобное признание далось тяжело.

— Я создал магическую систему, — покаянно прошептал Огмиос, отчаянно шмыгая, чтобы не разреветься. — Там ошибки были… Она нас всех… выжила до суха… Чуть того… Короче, виноват, — обреченно кивнул.

Раздался хлопок. Темная дымка рассеялась, явив недовольную Элларию, которая так и не соизволила прийти, от чего была насильно телепортирована родителями, что не мешало ей быть в курсе происходящего с помощью оставленных следилок.

— Чего уставились? — зло оскалилась бывшая красавица. Черные вены уродливо выступили на посеревшем лице. — Ниче не знаю. Я трудилась. Атор, между прочим, убил моего главного последователя! Теперь я не получаю необходимой порции силы! — взвизгнула богиня любви. — Вот, полюбуйся! — раздраженно показала на себя. — Какая я из-за тебя стала! — с ненавистью выдохнула сестра.

— Закрой пасть, — ко всеобщему удивлению отозвался Суцелл, флегматично поглядывая на сестру. — Иначе заморожу твой гадкий рот, будешь мычать, утопая в собственном яде, гадина. Я накосячил, — посмотрел на родителей. — Атор — лживая тварь, подвел… и спас всех нас. Без его помощи мы бы сдохли на радость сестренки, желающей захапать планету в единоличное пользование. Готов разделить наказание с остальными.

— Да как….! — начала было и вынужденно замолчала Эллария.

Ее рот был покрыт толстым слоем льда, который она была не в состоянии развеять — слишком ослабла из-за внутреннего паразита, чьими силами не могла пользоваться в данный момент, опасаясь изъятия твари силами родителей.

— Я…я…Мне было так страшно, мама, — подняла глаза полные слез Эпона. — Внутри оказалась чернота. Она жрала нас и говорила, говорила, говорила…Мы не могли… ничего не могли… Что это было, мама? И почему только Атор смог повлиять?

— Потому что он не…, - начал было Тарарнис.

— Не опустил руки, — быстро перебила Ютария, не сумев рассказать правды. — Способ борьбы ему подсказал живой артефакт, созданный им много лет назад.

— Мама, расскажи правду, — попросил Атор, усаживаясь рядом с матерью. — Пожалуйста. Ада говорила про наследие, что вы расскажете.

Слезы градом катились из глаз Ютарии, в то время как руки лихорадочно гладили сына по спине. Каждое слово выходило с болью из любящего сердца матери, освобождая секрет, оберегаемы столько лет… Правда взорвалась атомной бомбой, отрезав путь к прошлой жизни. Все были поражены. Воцарившееся молчание прерывалось всхлипами матери.

— Мы оба по-прежнему сильно любим тебя, Атор, — уверенно произнес Таранис. — Для нас это ничего не меняет.

— Понятно, почему смог только я, — ошарашенно выдал бог войны. — Вот откуда эта неуемная злость, желание разрушать и крушить…

Атору предстояло по-новому осмыслить жизнь и собрать себя заново из нынешних осколков.

— Это не отменяет вины за открытые порталы. Я подвел всех вас.

— Да, Атор. К сожалению, это не все новости.

Эллария зло хохотала, предвкушая очередную подставу. Ее настроение взлетело до небес от новости, рассказанной родителями. Надежда на желаемое будущее расправила огромные крылья в ее сердце, согревая и прогоняя чернильный мрак паразита, тем самым ослабевая его силу и контроль над глупой богиней. Суцелл тонко почуял момент и вовремя убрал лед. Согнувшись пополам Эллария некрасиво блевала черной желчью, мгновенно испарявшейся, как только достигала пола.

— Полегчало? — уточнил Суцелл, когда все закончилось.

— Пошел ты, — беззлобно гавкнула Эллария, перекатившись на спину.

Кожа стала чуть светлее, черные вены перестали устрашать своим мраком, став прозрачно серыми.

— Мы слушаем, — подытожил Огмиос. — И хотим знать про Теона.

— Ваш брат сейчас борется за свою жизнь в магическом коконе, в который мы поместили его, чтобы у него был шанс выкарабкаться, — тяжело ответил Таранис. — Он переродится в планету. В случае успеха, Теон сможет отделиться от тверди земли, избрав новый облик. Какой? Мы не знаем. Останется ли он разумным? Нам не ведомо. Разрушится твердь или станет похожа на Эдо? Ответа нет. Самым благоприятным исходом будет его изначальная форма бога, тогда увеличится уровень дара, расширив границы. Есть все шансы, что это будет редчайший дар — созидатель новых планет. Дальше загадывать не имеет смысла, — устало подытожил Таранис.

И снова звон в ушах от очередного удара правды пыльным мешком по голове. Дети беспомощно смотрели друг на друга, лишь Эллария не смогла подавить завистливого вздоха, что не укрылось от остальных.

— Сейчас ты нас не поймешь, доченька, — печаль плескалась в глазах Матери. — Возможно много позже… Если справишься с чернотой, которую добровольно пустила внутрь.

Эллария дернулась, но не смогла пошевелиться, как и говорить.

— Твое наказание — ссылка в угасающий мир, дочь, — вынес приговор Таранис. — Найдешь в себе силы бороться, или тьма поглотит без остатка. В таком случае новое место станет тюрьмой. Как бы ты ни была зла на нас, запомни: мы верим в тебя, мы любим тебя… Память будет помехой, придется начать все с чистого листа. Удачи, дочка, — прошептал Отец.

Эллария беспомощно плакала, понимая суровость и обоснованность наказания. Паразит ослаб и ей снова вернулась способность мыслить, правда она не поняла почему так внезапно, но времени обдумать не осталось — ее поглотил портал.

Ютария рыдала. Дети шмыгали. Как бы они не ругались, все равно любили непутевую сестру.

— Итак, — сухо продолжил Таранис, кто-то должен был оставаться сильным. — Нам явилось послание предков, других богов, живших так давно, что и представить трудно… Идет борьба Тьмы и Света. Свет — это существование жизни в любой форме проявления… Один из древних был не доволен своей жизнью и уровнем сил. Безумец решил стать всемогущим и неуязвимым, склонив на свою сторону не мало последователей среди других богов. Доподлинно не известно, что произошло. В ходе противоестественных экспериментов на себе и многочисленных сторонниках, заключенных в плен для изысканий, он допустил фатальную ошибку, в результате которой растворился бесследно… Оставив после себя Тьму — сгусток самых отрицательных, самых темных сторон нашей божественной сущности. Чернота не имела формы, но была разумна. Отголоски ее мощи вы имели удовольствие ощутить на себе.

— Долго время, — продолжила Ютария, — Тьма пряталась, осторожно выбирая жертвы. Когда она окрепла, напитавшись силами и возможностями других богов, то возжелала иметь тело, физическую форму. Ни одно обличье не может выдержать ее мощи, быстро разрушаясь… Но она не сдается, продолжая поиски.

— Этого достаточно, — обратился к Атору Отец, — чтобы сделать выбор… Наследил на Эдо, открыв порталы, потрудись убрать за собой. Память будет возвращаться постепенно, давая время на размышления.

— Подождите! Хель! — воскликнул Атор.

— Удачи, — перебила Ютария.

Тело бога войны исчезло в портале.

* * *

Роззи

— Давай еще раз вспомним план действий.

— Мы это делали уже пять раз, милая. Думаю, хватит, — мягко ответил Эддрик.

— Да? Ну ладно, — делегация рядом облегченно выдохнула. — Дары! Надо проверить. Я там подписала, что кому…

— Проверяли. Вчера, позавчера и сегодня. Не один раз.

— Хорошооо, — нервно выдохнула, поправляя неудобные манжеты платья, и откинулась на спинку сиденья.

Я сидела под навесом в удобном кресле, имея возможность созерцать величие неприступных гор. Огромные каменные глыбы разной величины и неприступности устремлялись далеко ввысь, словно стремились достать небо кончиками пальцев. Снежные шапки каменных стражей подгорного народа белели, частично скрытые вуалью пушистых облаков. Растительности в горах осталось мало, преимущественно низкорослые кустарник и деревья.

До войны подножия цепочки гор окружал густой богатый лес, пестрящий разнообразием флоры и фауны. Мы зашли с территории между королевствами Любек и Апсилия, ибо бывшая Астурия превратилась в аномальные магические пустоши и подходить близко было не безопасно. Однако, несколько отрядов разведчиков устремились в ту сторону для сбора сведений.

Около нашей стоянки не было огромных искусно вырезанных из монолита ворот, не было расчищенной каменной площадки, удобной для ходьбы и торговли. С первым гномы должны были справиться сами, люди позаботились о втором.

Беспокойный, полный разных звуков и непонятной тревоги лес остался далеко позади. Словно сама природа подняла свои зеленые юбки и отступила назад, давая пространство для травяной равнины. Не мало способствовали этому и кратковременные вылазки гномов, углубляться далеко они не решались, вырубая лишь те деревья, что были ближе всего, о чем свидетельствовало множество пеньков, обросших новыми побегами разной степени толщины.

По моей инициативе и официальному приказу короля с письменного согласия Дорлиндона, перед местом будущего налаживания взаимоотношений выросло с десяток свежих домов, построенных в рекордные сроки с помощью магии, в том числе больница и несколько лавок.

За годы вынужденного заточения они там могли облысеть, исхудать и поехать крышей. Посему сотни готовых зелий, сборов, кувшинов меда, зерна и тд тряслось по дорогам рьяно оберегаемые укомплектованными отрядами, подготовленными к борьбе в том числе и с тварями. Стражам выдавали стандартные шкатулки для связи. Несчастные, как условно окрестил их Эддрик, должны были отписывать короткие записки раз в час, и три раза в день полноценные отчеты: что видели, что растет рядом, кого встретили, сколько тварей попалось, их подробное описание, сколько потерь личного состава, есть ли живущие в лесах, широкая ли дорога, какая погода и еще много полезной информации.

Все эти письма должен был кто-то принимать. К этому делу решили подключить грамотную часть населения, пострадавшую в результате нашествия монстров. Фиксированная оплата, еда три раза в день, теплое помещение — мечта, а не работа по нынешним меркам. Аристократы намекали на желание пристроить сыновей в столь хлебное место, однако морщили носы и, вежливо кланяясь, пятили высокородные жопы на выход, ибо посылать цвет нации трудиться наравне среди простых еще были морально не готовы. Я давала время нам, им и успокаивающие капли всем желающим или не согласным с новыми правилами.

Так, кирпичик за кирпичиком выстраивалась подробная карта местности, которую искусно воссоздавали все те же оставшиеся безработные. Люди максимально были привлечены к труду, дабы избежать мародерства и бесчинств. Те, что не могли строить, не умели писать или не имели какой-либо специальности, организовывались в группы и посылались в недавно разведанные территории за сбором и подробным изучением природных богатств, за что получали сдельную оплату. Из полученного сырья лекари гнали зелья, поставляемые в бесплатную больницу. Пострадавших было много, запасы надо было как-то восстанавливать.

За две недели, понадобившиеся для прокладывания безопасного пути и всем необходимым приготовлениям-постройкам, время пролетело незаметно.

В заранее оговоренный день стена перед задрожала, пошла трещинами и в узком проеме заблестели десятки остро заточенных топоров, сиявших в дневном свете. Первыми вышли воины, затем маги, постоявшие минут десять. За это время на высоте десяти метров образовалась удобная площадка, на которую тут же высыпали защитники Дорлиндона, беря всех под прицел. И лишь после всех приготовлений, наконец, вышел правитель.

Мордингол Острый Ум, сын Дурандира Мудрого, выглядел уставшим. Полностью седая голова в раннем возрасте говорила о многом. Осунувшиеся щеки, усталый, но цепкий взгляд, прямая осанка и воинственный настрой — вот каким он предстал перед нами.

Сытый мужчина — довольный мужчина. Эту простую хитрость знает каждая хозяйка, поэтому под навесом для переговоров, кроме удобной мебели, карт и свитков, стояли три стола, ломившиеся от еды.

Переговоры прошли успешно. Еще рано было говорить о дружбе между двумя народами, но хрупкий мост перемирия был положен. Мы кратко рассказали о последних событиях, передав часть специального оружия против тварей в дар гномам. Мордингол долго смотрел на него и также долго крутил в руках в полном молчании. Никто ему не мешал. Один нож правитель повесил на свой пояс, принимая дар лично. В свою очередь гномы рассказали о своей осведомленности и оружии, над которым давно трудились, о том, что пустоши теперь обитаемы — тварями из других миров и еще много чего.

Обеим сторонам было что рассказать и чем обменяться. Ни один мускул не дрогнул на лице правителя, когда люди по сигналу Эддрика сгрузили первую партию гуманитарной помощи перед свежим входом в подгорное царство. Он лишь подошел ко мне близко и хмуро спросил из-под нависших бровей:

— Что тебе надо?

— Я вас не поняла, — решила уточнить. Поругаться всегда успеем.

Эддрик молчаливо встал рядом, как и два десятка солдат, внезапно оказавшихся аккурат за нашими спинами. Это не укрылось от гномов, тут же построившихся полукругом за своим правителем. Мордингол раздраженно поднял руку и отмахнулся. Гномы рассредоточились обратно.

— Ты — ядро этих людей. Остальные так или иначе, двигаются по твоему желанию, согласно твоим приказам. Не знаю, что из себя представляет ваш король, но того, что я вижу перед собой достаточно… Любек пришел последним, но у вас была уважительная причина — отравленный Филипп… Перефразирую вопрос: что я могу сделать для тебя?

Руки сами протянули письмо синекожей, в котором было указано примерное место трагедии с родителями. Правитель гномов молча прочитал, кивнул и вернул послание.

— Хорошо, — ответил, глядя в глаза. — Гномы будут на предстоящем совете правителей. Отныне границы Дорлиндона для вас открыты.

Кивок нам с Эддриком, резкий поворот и стремительно удаляющаяся спина. Как только он размашисто влетел в пещеру, остальные гномы четким строем за секунду исчезли вслед за правителем, оставив двух часовых на входе.

— Откуда ты знала, что все пройдет успешно? — спросил муж, все еще смотря вперед.

А там гномы рабочие споро стучали молотками, увеличивая проход и трудясь над созданием ворот.

— Синекожая бы предупредила об опасности, — ответила, обнимая своего мужчину.

Так мы и стояли, обнявшись, пока не пришло время собираться.

* * *

Через год

Роззи

— Как дела? — вежливо спросил давно забытый голос.

— Вы, итак, знаете, — пожала плечами, разглядывая появившегося из ниоткуда бога Тараниса на моем балконе в соседнем кресле.

— Представь себе нет, — пожал плечами Таранис. — Был занят.

— Чем, если не секрет? — полюбопытствовала, не ожидая получить ответ.

На удивление он рассказал, видимо накипело. Через некоторое время после налаживания отношений с гномами, у небожителей открылся портал, из которого выползла еле живая богиня и чуть не подохла, если бы не сердобольная чета, выходившая чужачку своими силами. Но вот незадача, Ютария узнала, что ждет ребенка и перестала интенсивно помогать с больной. Пришлая чудесным образом тут же пришла в себя, почти сразу после этого, и стала активно благодарить спасителей.

Почему-то Тараниса больше всего.

Хотя ему этого не надо. И вообще, у них там наверху свои беспорядки, поэтому каждый адекватный бог очень ценен.

Покой покинул небесные чертоги. Ютария стала много злиться и плакать, что плохо отражалось на ребенке. Будущий отец говорил с пришлой, но она его так и не услышала. Дети заняли место живого щита, ограждая неуемную гостью от матери, требуя от отца разобраться в ситуации.

— Выгони, — перебила его, закидывая сухарик в рот, устраиваясь поудобнее.

— Куда? Чуть не умерла! Ее мир разрушен! — оскорбился Таранис.

— А ты проверял? — провокационно прищурилась, склонив голову на бок, не в силах скрыть улыбку.

— Но зачем???

— Сдается мне, что вы, Таранис, или очень молоды, или не искушены вниманием. Женским. Стандартная схема: прикинуться убогой, получить помощь, выдать благодарности, попутно став женой или… вдовой. Смотря, какой был план… Ты предупреждал о будущих переселенцах. Вот, первый пошел… Конечно, я могу ошибаться, и у нее искренние чувства. Все равно, это по-свински.

Таранис схватился руками за голову.

— Она не намекала, мол силенок мало, или заняться нечем, дай кусочек паствы?

— Да, — глухо отозвался мужчина, протягивая руки к моим сухарикам.

— Гони ее в шею. Прямо сейчас. Если, конечно, не влюбился.

— Да как ты могла! — рассвирепел бог, от чего небо заволокло тучами.

— Вот, в таком состоянии пинком под зад обратно. Без объяснений. А еще, я бы закрыла границы, если такое вообще возможно. Сам будешь решать, кого пускать.

Гость испарился.

— Пожалуйста! — сказала в пустоту, продолжая жевать.

В голове раздался обеспокоенный голос Вильгельма. Уверила его, что все хорошо, как и Эддрика. Наша связь с ним окрепла, и позволяла теперь слышать друг друга на расстоянии.

Двери покоев открылись, являя взволнованного мужа.

— Все хорошо…

— Мы их нашли, — перебил меня Эддрик.

Сердце радостно застучало. Воздушники отнесли нас по воздуху в необходимое место. Люди и гномы толпились снаружи рядом с черным зевом недавно расчищенной пещеры. Взволнованно оттолкнула сопровождение, перескакивая по камням.

— Роззи, будь осторожнее! — попросил муж, не отстающий ни на шаг.

Радость, сожаление, надежда, тихая грусть — все смешалось внутри, подталкивая бежать еще быстрее. На месте ждал сам Мордингол — правитель Дорлиндона.

— Я выполнил обещание.

Он отошел, позволяя рассмотреть то, чего я так жаждала и страшилась увидеть. Слезы бесконтрольно текли, мешая смотреть. Облизнув соленые губы, упрямо шла вперед.

— Безопасно. Не обвалится, — раздался приглушенный голос Мордингола.

— Спасибо, — также тихо ответил Эддрик.

Спустя время гномам удалось отыскать место гибели четы Блэк. Подозреваю, синекожая изначально могла сразу указать точное место, но по своим причинам не сделала этого. Может, так было надо.

В любом случае, спасибо тебе, подруга… Жаль, ты никогда не услышишь мою благодарность…

Николас и Оливия обнимались перед смертью, что наглядно демонстрировали их останки, лежащими изломанными куклами среди груды камней.

— Спасибо, — прошептала, касаясь дрожащими руками мать и отца.

Ведь любовь к ним жила и в моем сердце. Такие сильные… такие любящие… такие светлые люди не заслуживали своей участи…

— Надо аккуратно их перенести, — тихо попросила мужа.

— Конечно, любимая, — и он услышал.

Под камнем, придавившим их руки, что-то светилось. Аккуратно убрала помеху, чтобы увидеть… артефакт, так похожий на тот, что висел на моей шее. Медленно протянула руку и одела. Медальоны слились в одно целое, рождая искру, постепенно увеличивающую сияние. Должно было произойти что-то важное, но не случилось. Свет погас, медальон, уже единый, стал не активным.

— Если позволите, — раздался грудной бас мага-гнома, — я бы хотел посмотреть поближе то, что вы так неосмотрительно одели на себя.

Эддрик был уже рядом, хмуро трогая мой лоб. Кивнула гному и виновато посмотрела на мужа. Его взгляд обещал кары небесные… но дома. Гном оказался артефактором, крутил, вертел, чуть ли не пробовал на зуб. Минут через десять он отошел и сказал, что медальону для активации не хватает выполнения какого-то заранее оговоренного условия.

Естественно, не понимала какого. На том и разошлись. Снимать кулон начисто отказалась.

— Розалинда Блэк, — строго произнес муж, — если еще раз приблизишься к чему-то опасному или будешь скакать, словно горная коза, то запру тебя в королевских покоях, пока не родится наша дочь.

Пузожитель, а я была в состоянии глубокой беременности, не согласно пнул изнутри.

— Она против, — передала будущему отцу.

— Вот родится и скажет сама, а пока я главный, — нежно погладил живот. — И должен защищать своих любимых даже от их непреодолимой тяги к приключениям.

Улыбнулась сквозь слезы, обнимая самого замечательного на свете мужа.

* * *

Столица радовала свежей краской на новых фасадах домов. В первой бесплатной больнице установили огромную скульптуру обнимающихся и улыбающихся друг другу Николаса и Оливии, под которой погребли их останки. Думаю, они бы этого хотели, быть причастными к тому, к чему стремились всю свою жизнь.

На следующий день, после возведения мемориала, рядом с ним всего за одну ночь выросло высокое пышное дерево, напоминающее сакуру, сплошь усеянное цветами.

Рабство официально отменили. Открылись школы, для взрослых в том числе. Академии снова наполнились гомоном снующих туда-сюда студентов. Экономика переживала свой расцвет. Наладилась торговля с соседними королевствами. Позже, когда прошло много лет, из затворничества неожиданно вышли темные, рассказав свою историю.

Совет королей не обошелся без сюрпризов. Во время обвинительной речи короля Апсилии, оказавшимся тем еще мешком дерьма, неожиданно отворились двери:

— Хватит наседать на моего сына! — властно произнесла… Сесилия Бошан.

Постаревшая, поседевшая, но сохранившая отголоски былой красоты и характер в полной мере. Гилберт не мог протолкнуть воздух в груди, ставшей неожиданно каменной. Сесилия без всяких церемоний обняла сына, а после побелевшую Агнесс, опасающейся неожиданно появившейся свекрови.

— Я не буду мешать, — четко обозначила позицию мать, от чего королева Любек заметно расслабилась.

У всех нас начался новый, лучший виток в жизни.

Наследная принцесса родилась с двумя сильными равновесными стихиями — вода и огонь. Роды сильно истощили Агнесс, так что помощь заботливой бабушки была только кстати.

Обрела семейное счастье и нянюшка Маргарет, выйдя на старости лет за старика Нигеля из моего поместья. Ингрид, жена Томаса, что стал главным по рабам в моем поместье, стала директором в первой бесплатной школе для неодаренных из простых. Пансионаты благородных девиц лихорадило и трясло от проверок и наказаний.

Вильгельм прошел свой не простой путь. Он не хотел никого слушать, оттого и влип в неприятную историю, мужественно справившись с последствиями. Поклявшись на всю жизнь всегда прислушиваться к нашим советам. Его мать сильно тосковала после смерти мужа и чуть не ушла вслед раньше времени. Королевским приказом она была назначена на пост директора академии, что сильно взбодрило ее болото, наполнив жизнь яркими красками.

Сибилла была найдена еще в тот день, когда пообещал Эддрик. Она не могла простить Вигмара, а когда узнала, что он стал главой Овинджей и вовсе выставила за порог с громкими матами на глазах у обалдевших от таких перемен родителей. Вигмар не терял надежды. Каких нервов нам стоило поместье Овинжей не знают даже боги.

Стефан с удовольствием окунулся в свою родную стихию, став моей правой рукой и главой в первой бесплатной больнице. Поток бывших рабов, желающих для своих детей лучшего будущего, обеспечил его подрастающим поколением помощников.

У Байярда и Эллен было все очень и очень трудно. Девушка дважды побывала на пороге смерти. Но это уже другая история.

Пустоши на территории бывшей Астурии официально были признаны гиблым местом. Там, среди озер с непонятной жижей вместо воды, выжженной землей, пропитанной кровью невинных, нашли дом твари, пришедшие из других миров, образовав свою иерархию. Находилось немало глупцов, склонивших головы и тела в тех землях, переродившись в новых тварей. Но даже верная смерть не останавливала малохольных идиотов от посещения отравленных земель, ибо ингредиенты, добываемые из частей тел некоторых видов, оказались сверхценны для многих областей жизни.

Нет, наше королевство не стало кристально чистым без бедняков, коррупции и темных личностей, но старались свести все это к минимуму.

Молненный гость продолжать пребывать в искусственной коме, тогда как волк с дочерью были признаны дружественной расой, им выделили место постоянного обитания.

В один из дней, когда Эддрик сидел с нашей дочерью, пришла к мемориалу родителей, встала напротив и поклонилась до земли.

— Я счастлива. У меня есть любовь, семья, друзья и любимое дело…Розалинда, — присела на землю, — спасибо, где бы ты ни была за то, что выбрала меня. Я бесконечно благодарна тебе и надеюсь, ты давно освободилась от обещания, данного когда-то родителям.

Захотелось снять медальон и прикопать его под основанием каменных родителей, улыбающихся друг другу. Когда снимала, нечаянно порезалась о края. Положила артефакт и по-детски сунула палец в рот.

Медальон начал светиться, все сильнее и сильнее, закручивая над собой тугую спираль света, которая неожиданно превратилась в золотую стену. От удивления брови поползли вверх и потерялись где-то в волосах и было от чего.

Слева от золотой стены застыла призрачная душа юной Розалинда Блэк, истинной хозяйки этого тела. Справа мерцали души… Николаса и Оливии Блэк. Они все улыбались.

Хорошо, что сидела, иначе бы точно упала. Черная Роза в голове выдала пару матюгов за меня. Переводила взгляд слева на право и понимала, что они не видят друг друга. Золотая стена истончила, тем самым избавив меня от попыток объяснить призракам, что их тут много.

Кажется, я снова плакала, наблюдая, как округляются три пары призрачных глаз, как три души устремляются навстречу друг другу, обнимаясь, целуясь, плача и смеясь. Мое сердце пело от того, что они воссоединились, пусть и на той стороне…

Души благодарно кивнули, улыбнулись и истаяли золотистыми точками. Все обещания и клятвы были выполнены.

* * *

Монтеро

Дионисий просчитался, заперев в подвалах братства, ибо они были моим вторым домом. Обессиленный, обескровленный, сломанный, еле дополз до подземного источника, чьи воды с грохотом устремлялись вниз.

Не зная, выживу или нет, но отчаянно желая обставить сраного старика, на последнем выдохе упал в водоворот мстительно улыбаясь.

Моя смерть не будет тебе принадлежать, Дионисий.

Верх и низ смешались. Вода считала мной каждый угол, пока несла по одной ей известным дорогам. Мысли путались, а потом и вовсе пропали…

* * *

В небесных чертогах

Таранис счастливо обнимал любимую, сидя на облаке. Смертная оказалась права, пришлая богиня нагло обманула их всех, за что и была изгнана. В божественной семье была почти идиллия.

— Что будет, если мы не справимся? Если наши дети не справятся? — спросила Ютария, положив голову на плечо мужа.

— Мы справимся, любимая, обязательно справимся, — задумчиво отвечал Бог-Отец. — А если будем испытывать сложности, заберем к себе на службу пришлую душу Розалинды, уж она нам точно поможет, — раздался смешок.

— Я не отблагодарила ее, — встрепенулась Ютария, пытаясь встать.

— Успеешь, — уложил жену обратно на плечо Таранис. — Мы больше не изолированы от внешнего мира. Эдо станет пристанищем многих рас, нам придется приспосабливаться… Свет проигрывает в войне с Тьмой… Люди смогли договориться, сможем и мы.

Пара задумчиво устремила свои взгляды вдаль…

КОНЕЦ