Рулетка для двоих. Часть 1: Онлайн

Глава 19

— Смайлик, показывающий язык! — Моему возмущению не было предела. — Юлечка, зайка, тебе что, шестнадцать лет?

— Ну Егор! — сконфужено пискнуло белокурое недоразумение.

Я потряс в воздухе свежераспечатанными листами.

— Не нукай! Ты в официальном проектном решении для банка вставила, мать его, смайлик! А что так мелко? Почему бы еще пару мемчиков туда не добавить?

— Да я машинально набрала! И не заметила при редактировании!

— Как можно не заметить смайлик? Это так ты документы изучаешь? Хорошо, что я решил проверить, перед тем как в банк отправлять!

Народ в комнате притих, увлеченно наблюдая за развернувшимся представлением.

— Значит, так, — подвел я итог, стараясь вернуть себе самообладание и не придушить непутевую подчиненную. — Открываешь проектное решение и медленно, слово за словом перечитываешь его.

— Хорошо!

— Вслух.

— Егор! Там триста страниц!

— Приложения не забудь.

— Пятьсот страниц!

— Еще лучше.

Серега, лыбящийся во все тридцать три зуба, незаметно показал мне поднятый вверх большой палец. Даже невозмутимый Андрей Петрович в другом углу прикрыл рот рукой, пряча в усах улыбку. Остальная публика тоже оценила постановку, судя по переглядываниям.

— Можно подумать, ты всегда все делаешь идеально, — пробурчала недовольная Юля себе под нос, но недостаточно тихо.

— Что ты сказала, солнышко?

И это был отличный момент остановиться, но сообразительности ей не хватило.

— Я сказала, что нельзя требовать от людей совершенства во всем. Ошибиться каждый может. Ты сам, например, пришел сегодня в пол-одиннадцатого, а не в десять!

— И что дальше? — Такое ощущение, что у меня перед носом красной тряпкой взмахнули.

— А то, что нас ты за опоздания ругаешь! И при этом сам опаздываешь!

В комнате наступила гробовая тишина. Антон закатил глаза к потолку, Серега моментально перестал улыбаться. Вечно хмурый Вася, схватив кружку, поспешил на кухню. Остальные тоже встревоженно переглядывались, но влезать в разговор никто не стал. Все молчали, предчувствуя бурю.

— Юлечка, а ты ничего не перепутала?! — Я лихорадочно покручивал фенечку на руке, но сейчас этот простой жест совсем не помогал. — Вроде бы, руководитель отдела — это я. Или что-то поменялось, пока я… о-паз-ды-вал?

Последнее слово я произнес медленно. Специально для блондинки.

— Тем более: ты должен быть примером для коллег!

Нет, не дошло. Что ж, ей же хуже.

— Она труп, — тихо бросил Серега, поспешно собирая вещи. — Всем пока, я в банк!

— Пойду покурю, — произнес Андрей Петрович и вышел из комнаты.

Он же не курит, вроде?! Но сейчас меня мало волновали разбегающиеся коллеги.

— Должен?! Когда это я стал тебе что-то должен?! А ничего, что мне в Юнике сегодня работать всю ночь?! Об этом ты не подумала? Или я обязан приходить пораньше и уходить попозже, лишь бы быть тебе достойным примером? Так это представляется в твоей светлой головке?! Жаль, что пустой!

По-моему, это был первый раз за все время, которое Юля у нас работала, когда я позволил себе повысить на нее голос. Конфликты на работе у всех случаются, этого не избежать. И чем больше организация, чем больше в ней работает людей, тем чаще происходит выяснение отношений. Уж в банках я этого навидался за те годы, что доводилось их посещать. Там такой ор иногда стоял на все помещение, что даже присутствие постороннего человека никого не смущало.

Но и в нашей маленькой компании случались довольно напряженные споры. Особо горячий народ мог и на нецензурную лексику перейти, но это уже в курилке. Спасало то, что коллектив большей частью мужской. С парнями было проще. Прокричались, выпустили пар и через пару дней снова общаются, как ни в чем не бывало. Рабочие моменты — все относились с пониманием, если на личности не переходить. А вот с Юлей я старался вести себя подчеркнуто деликатно: все-таки молодая девушка. Тонкая душевная организация, ранимая натура и все прочие прелести неокрепшей психики. Кто знает, что случится, позволь я себе лишнее? Ладно, если просто начальству пожалуется — это сколько угодно! Но ведь еще могут быть слезы, сопли и остальные бонусы слабого пола. Наложится на гормональный фон, и получишь потом нервный срыв, депрессию или еще чего похлеще. Нет, на фиг такое!

Сейчас не сдержался. Хотя она сама нарвалась, чего уж тут. Вот и результат: нижняя губа заметно подрагивала, а глаза были на мокром месте.

— А сразу объяснить не мог? — И голос у нее тоже срывался на плаксивые ноты. — Так бы и сказал, спокойно только. И всем было бы понятно.

— Да с какой стати?! — Невольно я даже слегка навис над ней, от чего и без того миниатюрная блондинка сжалась еще больше в своем кресле. — Единственный, кому я отчитываюсь в этой компании — это генеральный директор, потому что он — мой непосредственный руководитель. А ты для меня — подчиненная! И явно потерявшая ощущение берегов! Серж может себе такое позволить, еще Вася, Тема. С ними я уже больше десяти лет работаю вместе. А ты тут без года неделю сидишь! Ну давай еще к директору сходи, поинтересуйся у него, когда и почему он приходит на работу?!

Юля попыталась что-то возразить, но я резко оборвал ее, изобразив пальцами захлопывающийся клювик. Я был так зол, что даже не кричал, скорее рычал на нее.

— Зайка, ты вконец охренела! Ты мне не жена, не теща и даже не любовница, слава Богу! А если бы и была, отчитываться я все равно не стал бы! Поэтому закрой свой ротик и не лезь в то, что тебя не касается! А еще лучше: вспомни, что ты на работе. Вот и займись ею наконец! Хоть раз!

Юля со слезами выскочила из комнаты, размазывая потекшую тушь по щекам.

Я перевел дух. Да, давно не приходилось так кричать на подчиненных. Последний раз был, по-моему, год назад, когда мы с Артемом не поделили, кому из нас в отпуск идти первым. Тогда я даже голос сорвал, два дня потом только и мог, что сипеть и шептать. Но и сейчас нормально так прошло: вон, какие ручьи текли.

По комнате разнеслись перешептывания. Я обвел оставшихся коллег холодным взглядом, и шепот тут же прекратился. Кто-то смотрел на меня с осуждением, кто-то с весельем, а некоторые даже с одобрением. Но комментировать случившееся вслух никто не решился. Действительно, опыт — великая вещь…

— Еще есть желающие обсудить мое рабочее расписание?

…Как и инстинкт самосохранения: желающих не было.

— Вот и чудесно. Тогда объявляю перерыв в утреннем шоу. Все за работу!

И первый же последовал своему совету, уткнувшись в монитор. Тишину сменил стрекот стучащих по клавиатурам пальцев. Несмотря на скандал, настроение у меня стремительно ползло вверх. Чего уж лукавить: давно надо было поставить ее на место, да все жалел.

Юля вернулась в комнату спустя час, молча села в кресло и стала медленно читать злосчастный проект. Вслух, что было ей маленьким плюсом. Но не извинившись, что ставило жирный минус.

Поддавшись внезапному порыву, я достал телефон и написал Рине:

«Представь себе, только что криком довел коллегу до слез».

Ответ пришел почти моментально:

«Ну что за мужчины нынче слабые пошли! Чуть что случилось — сразу рыдают».

И хихикающий смайлик.

«Хуже, это была девушка!»

«И зачем ты мне это рассказываешь? Сомнительный повод для гордости».

Действительно, а зачем я ей это отправил?

Следом прилетела картинка с плеткой, розовыми меховыми наручниками и подписью «Раз ты сегодня плохой мальчик, то вечером будешь наказан!»

Пришлось разочаровать рыжеволосую недодоминантку:

«Не сегодня. Вечером я работаю допоздна. Увы».

На это Рина ничего не ответила.

Я взглянул на монитор и чертыхнулся: тридцать четыре письма за утро. Твою ж мать! Пришлось срочно браться за работу. Обиженное бурчание слева, зачитывающее нудные строки технических характеристик, было для меня лучшим саундтреком. Настолько, что я даже наушники не стал надевать.

Конечно, работы в банке не состоялись. Казалось бы, что сложного: просто подготовить оборудование, скачать необходимые патчи, обеспечить доступ к системе? Инструкции были разосланы еще месяц назад, даны вполне четкие пояснения по телефону, отправлен десяток писем с уточнениями и рекомендациями… Но нет! Даже так люди оказались не способны выполнить элементарные действия. Как итог: пришлось переносить визит на другой день. Теперь весь график посещений нужно будет перелопачивать, работы не проведены, а мне достались лишь зря потраченные нервы и время на дорогу.

Дом встретил тишиной и запахом одиночества. Он стоял в воздухе, стелился по полкам шкафов и ложился поверх мебели. Я с тоской обвел взглядом серые безликие стены, огромный шкаф со стеклянными дверцами, полностью забитый домашней библиотекой. На гладкой поверхности бликами отражались отпечатки ладоней. Надо бы протереть, но сейчас совершенно не хотелось ничем заниматься. Даже немытые чашка с тарелкой в раковине хоть и раздражали тем, что портили вид маленькой кухни, все же не склонили меня к трудовым подвигам.

Я посмотрел на часы, занимавшие почетное место на крышке белоснежного пианино: восемь вечера. Единственный предмет, который я позволил себе поставить на любимый инструмент. И то, только потому, что они были оформлены в виде фарфоровой статуэтки античной обнаженной богини. Женщина словно замерла, поддерживая спадающую тунику. Под которой угадывались очертания небольшой красивой груди. Часовой механизм был так искусно вставлен в складки одеяния, что не только не портил композицию, но, напротив, очень удачно ее дополнял.

Больше на пианино ничего не было. Еще в детстве, стоило зайти в гости к друзьям, в глаза сразу бросалось старое фортепиано советского производства. Заваленное одеждой, книгами, фотографиями в рамочках, небрежно брошенными ключами, магнитиками, булавками и скрепками, использованными носовыми платками и еще тысячей прочих бесполезных вещей. На меня тут же нападал необъяснимый зуд. Руки так и чесались взять и смахнуть эту груду прочь одним движением, освободить пианино, дать ему вздохнуть, откинуть крышку и насладиться красивым, свободным звучанием. Будь то игривая бордовая «Заря», уютный рыжий «Ноктюрн», невзрачный бурый «Аккорд» или суровая черная «Лира» — он все равно оставался музыкальным инструментом. Не полкой, не шкафом и не подставкой для вазочки с недоеденными печеньками и скомканными фантиками от конфет! Поморщившись, почему-то вспомнил увиденный бардак на инструменте Рины. Разве так можно?

Я подошел и осторожно открыл белоснежную крышку, снова чувствуя, как сердце в груди стукнуло чуть-чуть сильнее обычного. Так происходило каждый раз, стоило мне прикоснуться к клавишам. Да и неважно, это могло быть не только пианино, но и гитара, губная гармошка или барабаны, — каждый инструмент всегда оставался моим другом. Может, попробовать освоить скрипку?

Пальцы легли на клавиши. Мелодия потекла легко, как будто только и ждала, когда же я ее сыграю. «Элегия» Рахманинова. Печальная, пронзительная — идеальная. Хотя я очень давно не репетировал это произведение, но сейчас играл правильно, без ошибок. Я не думал над нотами, целиком погрузившись в исполнение. Глубокое низкое арпеджио в левой руке и тонкая мелодическая партия в правой. Они не перебивали друг друга, а перекликались, иногда спорили, иногда дополняли друг друга. Словно мужчина и женщина беседовали друг с другом. Делились переживаниями, признавались в любви, спорили и мирились. Это была прекрасная пьеса, переливающаяся музыкальными красками и насыщенными чувственными оттенками. Я целиком отдался игре, забыв про все заботы, проблемы и дела, отрешившись от всего мира. Были только я и музыка.

Размявшись, я почувствовал, что сейчас можно приступить к главному. «Прелюдия соль минор». Предмет нашего с Риной спора был в разы сложнее только что сыгранной пьесы, тут придется напрячься. Очень много техники и быстрый темп. Но не это сложно. Напор и экспрессия. Нежность и лирика. Чувства. Я захотел сыграть ее сейчас, и сыграть лучше Рины. С минуту сидел, настраиваясь, входя в образ. Ну, в бой.

Стоило зазвучать первым аккордам, как стена справа содрогнулась и разразилась оглушительным мерзким сверлящим звуком. Разумеется, самое время для перфоратора! Я постарался не обращать на него внимания, нужно продолжить игру и закончить исполнение.

Противный железный звон разнесся по квартире, разрушив гармонию.

— Твою же ж мать! — выругался я с чувством.

Кто-то сверху, возмущенный поздними строительными работами, нещадно застучал чем-то металлическим по батарее так, что слышно было, уверен, во всем подъезде. Что за идиотский метод: требовать тишины, производя в сто раз больше шума чем было? Где, блядь, логика?! Сверление смолкло, и долбеж сверху тоже прекратился. Но стоило мне выдохнуть, как теперь уже кто-то недовольный снизу захотел постучать по радиатору в ответ. Батареечник сверху решил не оставаться в долгу. Сбоку снова включили перфоратор.

Вот и все прелести проживания на восьмом этаже семнадцатиэтажного дома! Так хотелось выйти из квартиры, подняться и настучать придурку по голове вместо батареи. А потом спуститься и повторить это со вторым. Но по воцарившейся какофонии даже приблизительно невозможно было определить, на каких этажах они находятся. Не обходить же весь подъезд? Сверление прекратилось. Еще через пару минут наконец стих и перезвон. Видимо, самим надоело. И тут из-за стенки слева раздался тоскливый собачий вой.

Ненавижу этот дом! Муравейник с картонными стенами. Знал бы, какая падла так сэкономила на межквартирных стенах, поставив самые тонкие панели, лично голову бы оторвал. Соседи слева тоже решили поддержать вакханалию, включив музыку и добавив в общее сумасшествие репертуар русского шансона.

Не выдержав, я выскочил на балкон.

— Да что ж вы за мрази такие! — заорал я во всю мощь, сколько хватало воздуха в легких. — Один! Один, сука, спокойный вечер выдался в кои-то веки! И тот испоганили! Ненавижу! Уроды! Дебилы! Гады!

Откуда-то сверху послышался отборный мат, скорее всего, в мой адрес. Ему ответили с балкона на три этажа ниже. Война перебранки вышла на новый уровень. Не помня себя от злости, я схватил ключи и буквально выбежал из дома. Куда угодно, лишь бы было тихо!

Не удивительно, что как только я хоть немного пришел в себя, возвращая способность адекватно оценивать окружающий мир, то обнаружил, что нахожусь в лесу недалеко от своего дома. Ноги сами привели меня в ближайший парк, и, скорее всего, страдающее подсознание действительно подобрало идеальный вариант. Хорошо, что на улице лето: темнеет поздно. Было довольно светло, над верхушками деревьев угасали последние отблески заката. А забрел я, судя по знакомым развилкам, прилично.

Интересная, конечно, привычка: чуть что — уходить в лес. Но если это меня успокаивало и позволяло, наконец, расслабиться, то почему бы и нет? На мой взгляд, лучше, чем напиваться в одиночку по вечерам, сидя перед телевизором. Или другие способы бегства от реальности, не менее саморазрушительные. Во время прогулок по паркам я забывал о времени, вышагивая по извилистым тропинкам или просиживая на каком-нибудь бревнышке и любуясь лесом. Меня забавляли шустрые белки, скачущие по тонким веткам с поразительным проворством. Я мог уделить целый час наблюдению за стройной цепочкой муравьев, обустраивающих себе новый дом. А пару лет назад во время такой медитации кусты неподалеку зашуршали, и из них выскочил рыжий пушистых комок. Лисенок настороженно огляделся по сторонам, а я не понимал, каким чудом его занесло так близко к центру города.

— Пс-с-с! — цыкнул я, и пугливое создание тут же скрылось в листве.

Вот и сейчас, следуя по длинным протоптанным тропинкам Крылатского, я наслаждался тишиной, покоем и умиротворением. Нервный срыв, вызванный поведением соседей, потихоньку отпускал. Я все еще был в ярости, но сейчас шаг за шагом злость вытекала из меня, растворяясь в зеленых зарослях, а на ее место возвращалось спокойствие.

Идеальное место: ни одного человека! Ни тупых собачников, так любивших выгуливать питомцев какой-нибудь особо крупной породы не то, что без намордника, — даже без поводка! Не было любителей спорта, прущих как паровоз и не видящих дальше метра перед собственным носом. Эти считали ниже своего достоинства и крайне вредным для организма обогнуть спокойно идущего навстречу человека. Проще было крикнуть: «Дорогу», чтобы все расступились перед королем здорового образа жизни. Которым мог оказаться как вполне себе молодой любитель, так и какая-нибудь старушка, гордо волочащая за собой палки для скандинавской ходьбы.

Я шел по пустому лесу, тихо проговаривая возможные реплики. Все, что я хотел бы высказать соседям, попадись они мне в лифте. Все, что я бы ответил очередному бегуну, потребуй он уступить ему дорогу. То, как отчитал бы хозяина собаки, подбеги она ко мне без поводка. Что бы рассказал очередному тупице из банка, окажись, что они снова не готовы к запланированным работам. Как бы отругал кого-нибудь из коллег, после того, как они налажают в очередной раз. И еще десятки возможных ситуаций, споров, диалогов, которые можно было бы решить словами, с блеском выйдя из любой ситуации. Все это я негромко говорил вслух, проходя шаг за шагом, пока гипотетических споров не становилось все меньше, и меньше, и меньше. Уже темнело, нужно было поворачивать к выходу, но я продолжал идти, выдавливая из себя прочь последние капли раздражения.

Наконец, и они испарились, уступив место долгожданной гармонии.

«Может, мне действительно стоило бы жить в лесу? Или поселиться отшельником в горах? — думал я, сворачивая в сторону главной аллеи, единственной, подсвеченной редкими фонарями. — Звучит как мечта, если бы это не было связано с отсутствием комфорта, уюта, и половой жизни. А так: свежий воздух, спокойствие и ноль тревог. Благодать, одним словом».

Я шел к дому, любуясь игрой теней в тусклом желтом свете ночных фонарей, когда зазвонил телефон. Номер был не из списка контактов, и это не сулило ничего хорошего.

— Лукашин Егор, добрый вечер, — поднял я трубку.

— Добрый вечер, — отозвался незнакомый мужской голос. — Захаров Максим вас беспокоит, Альфа банк.

— Чем могу помочь Максим? И где Дмитрий?

С их администратором Димой я был хорошо знаком и всегда испытывал к нему глубокое уважение за знания и профессионализм. Человек работал уже много лет и нашу систему изучил вдоль и поперек. А вот какого-то Максима я ни разу не встречал до этого. Новенький, что ли?

— Дмитрий в отпуске. И пока его нет, мы тут перезапустили кластер с вашей системой фильтрации…

— И зачем вы это сделали, — я посмотрел на часы, — в пол-одиннадцатого ночи? И без согласования с Дмитрием?

— Ну, мы подумали, что давно его не рестартовали. И надо бы для профилактики. А теперь оно не запускается обратно.

Я подавил ругательство. Есть же такой принцип, очень хороший: «работает — не трогай». Почему о нем еще в школе не рассказывают?

— Вы очень зря подумали. Не знаю, с какими системами вы работали до этого, но с нашим кластером так поступать нельзя. И на что ругается при старте?

— Говорит: неправильный логин или пароль.

— Так введите правильный!

— Мы вводили уже пять раз, теперь оно сообщает, что превышено допустимое число попыток, пользователь заблокирован! — В голосе говорившего прорезались панические нотки. — Мы разблокировали из-под учетки админа, но оно все равно ругается, что неправильный!

Нет, так-то я его понимаю. Молодой, зеленый. Дурной, похоже. А если до завтра не поднимут — кто-то и работы может лишиться. И ведь сам же виноват будет. «Казнить нельзя помиловать». Хм, куда же вставить запятую? Соблазн был так велик послать его подальше, чтоб не занимался самодеятельностью впредь. Увы, слишком уж я добрый человек.

— Максим, я буду за компьютером через десять минут. За это время у вас есть возможность убедиться, что пароль вы вводили правильный.

— Да правильный я вводил пароль! — Возмущению админа не было предела. — Я же не первый день работаю!

— Как и я. И весь мой пятнадцатилетний опыт подсказывает, что если система ругается на неправильный пароль, то проблема в неправильном пароле.

— Вы издеваетесь?

— Нет, это вы издеваетесь! — А вот теперь уже я завелся не на шутку. — Вы звоните ночью на мой личный номер! Кстати, откуда он вам известен? Сообщаете, что трогали комплекс без предварительного согласования! Убеждаете меня, что ошибка, выдаваемая системой, содержит информацию, не соответствующую действительности! И не согласны выполнить рекомендации службы поддержки! Вопрос: вы зачем мне позвонили? Поплакаться в жилетку — это не ко мне!

— Ваш номер мне Дмитрий передал вместе с инструкциями перед отпуском. Там пометка: «Звонить если жопа»!

Дима, какой же ты умный человек. Надеюсь, ты сейчас где-то загораешь на морском побережье и попиваешь коктейль.

— И что вам не нравится?

— То, что ваши рекомендации — это просто проверить пароль!

Все. Хватит. Надоел.

— Да, черт вас побери! — заорал я в трубку. — И убедиться, что вы не перепутали ноль с буквой «О», единицу с буквой «I», никаких лишних пробелов перед или после пароля! Что раскладка правильная! Что вы, блин, способны выполнить такое простое действие!

Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Как-то очень резко получилось, пусть даже я сейчас и не на работе, да и говорю не по служебному телефону. Но ведь реально взбесил! Зачем звонить, если не хочешь слушать?

— И если через десять минут я не получу подтверждение этому в виде скриншотов, логов и всего, что вы сможете собрать, то открою официальный инцидент и передам вас дежурному инженеру. Который поедет к вам в банк для проведения АВР. Один человеко-день инженера — две тысячи евро. Напоминаю, что по договору тариф за аварийный вызов — двойной. А за выезд в ночное время плюс пятьдесят процентов от конечной суммы. Итого шесть тысяч евро. Максим, вы готовы вызвать инженера?

Тишина в трубке была просто звенящая. Уверен, он сейчас побледнел. Я практически слышал, как упрямство сражается с жадностью. Жадность, ожидаемо, победила.

— Мы вас поняли, Егор. Информация придет к вам на почту через пять минут, — сказал этот недоспециалист и повесил трубку.

— Это в ваших же интересах, — пробормотал я, глядя в потухший экран.

Разумеется, за пять минут он не успел. Телефон зазвонил только через двадцать, когда я уже разулся, помыл руки и даже начал включать ноут, предчувствуя дрянной вечер. Не люблю дергать дежурных, им и так не сладко живется.

— Егор, еще раз здравствуйте. — Паники в голосе Максима уже не было. Одна сплошная детская радость. — Мы хотели сообщить, что проблема решена! Не открывайте инцидент, пожалуйста!

— Здравствуйте, Максим. И что же в итоге выяснилось? — спросил я с максимальным участием в голосе. Лишь бы ехидство не прорвалось.

Итак, делаем ставки. Я ставлю все на зеро. То есть, в нашем случае…

— Вы оказались правы. Там вместо буквы «О» ноль был нужен. Просто листик с паролем очень корявым почерком записан был, я не сразу разобрался.

Говорил же: зеро.

Рука сама собой шлепнула по лицу. Высокотехнологичный, мать его, департамент! Нолик он перепутал! В записанном на листике пароле! Дегенерат.

— Максим, спасибо, что сообщили. На будущее советую хранить секретную информацию более современным способом. Желательно в цифровом виде и с шифрованием. Спокойной вам ночи.

Я повесил трубку, оборвав на полуслове поток извинений, перемежаемых благодарностями. Хотелось рычать, рвать, метать и расстреливать. Я посмотрел на ноутбук, приглашающе подмигивающий светящимся дисплеем. Зря только включал! Хотя…

Окно видеочата приветливо заморгало, приглашая найти случайного собеседника. Мне нужно было выпустить пар, отыграться за весь этот дурацкий день, и не было сомнений, что подходящий повод найдется очень быстро. И вот тогда я смогу завтра снова прийти на работу и не поубивать окружающих.

Я нажал «Следующий».

Черное окно моргнуло, и в нем появилась вполне симпатичная, незнакомая девушка. Молодая, светловолосая, с правильными чертами лица. Она посмотрел в экран, оценивая мой вид.

— Блин, очередной урод подрочить приперся, — произнесла она внезапно и что-то клацнула на клавиатуре.

Я так опешил, что даже не успел ничего сказать, как на экране появилось большое красное сообщение: «Вы нарушили правила чата и ваша учетная запись была заблокирована. Вы не можете продолжить общение в течение следующих двенадцати часов. При повторном нарушении срок наказания увеличится». И тикающий таймер обратного отсчета.

Меня что, сейчас забанили?!

Я сидел в тихом шоке. Меня?! Я же ничего, абсолютно ничего не сделал! Да с хрена ли вообще?! Всякие извращенцы спокойно гуляют по Рулетке, а меня забанили одной единственной жалобой! Как так-то?!

Не отдавая себе отчета, я схватил мышку и со всей силы запустил ее в стену. Черные пластиковые осколки разлетелись по всей комнате.

Что сказать: отличное завершение этого поганого дня!

Мне все же удалось усилием воли не отправить ноутбук вслед за мышкой, хотя руки прямо чесались это сделать. Денег, конечно, хватало, но я к нему уже привык, он удобный. Просто с силой захлопнув крышку, я заставил себя пойти спать.

Я лежал в кровати, ворочаясь с боку на бок. Сон никак не шел. Вместо этого одно за другим в голове мелькали сегодняшние события. И каждое из них не вызвало во мне ничего, кроме раздражения и злости. А больше всего бесило, что завтра будет новый день и он, сто процентов, принесет новые неприятности. Потому что люди не меняются. И на то, что все внезапно поумнеют, рассчитывать не приходилось. Как были тупыми, так и останутся, без шансов!

В комнате было душно, а под одеялом еще и откровенно жарко. В который раз порадовался, что еще весной установил кондиционер и в спальне. Он тихо зашуршал, обдувая кровать приятным холодным воздухом. Но заснуть все равно никак не получалось. Отчаявшись, я рывком вскочил с кровати, посмотрел на часы: почти полночь.

А, пофиг на время. Я есть хочу!