Рулетка для двоих. Часть 1: Онлайн

Глава 4

Небольшая пауза затягивалась, и из-за этого воцарившееся молчание становилось все более угнетающим.

— Постарайтесь расслабиться. И давайте еще раз вместе проговорим, — произнес тихим вкрадчивым голосом молодой парень в больших круглых очках c очень толстыми стеклами. Он сидел напротив за большим письменным столом и просматривал блокнот с заметками. — Итак, вы считаете, что подвержены приступам неконтролируемой агрессии. И началось это не так давно, правильно? Но вы боитесь, что можете быть опасны для окружающих. А последний срыв и вовсе привел к преждевременным родам у незнакомой женщины. Все верно?

Что-то мне не нравились такие формулировки. Когда я делился своими проблемами, это выглядело несколько иначе.

— Не передергивайте, доктор. — Пожал плечами, ощущая зарождающееся внутри раздражение. — Вижу, куда вы клоните. Про опасность для окружающих — исключительно ваши домыслы. И упрятать меня в психушку под этим предлогом не получится.

— Разве я что-то говорил о стационаре? Хотя, в вашем случае такая терапия оказалась бы более эффективной, только это уже не по моему профилю. Но точно лучше попыток самолечения сомнительными методами.

И он выразительно посмотрел на фенечку, обхватывающую мое правое запястье. Захотелось машинально ее покрутить, но я заставил себя сидеть спокойно, откинувшись в кресле и закинув ногу за ногу. Даже покачал мыском ботинка для убедительности.

Если не по его профилю, то зачем он вообще это сказал?

Все пошло не по плану почти сразу. Битых два часа я потратил, сидя в интернете и выискивая хорошего психотерапевта. Изучал отзывы, спрашивал рекомендации на форумах, выбирал клинику. Смотревшая с фото жизнерадостная бабулька с докторской степенью и внушительным списком достижений казалась идеальным вариантом. Ценник у клиники, правда, был конский, но зато не пришлось ожидать в очереди несколько недель. И разумеется, полная анонимность: рисковать я не мог.

Захотелось развернуться и сразу уйти, когда на приеме меня встретила не она, а вот этот безусый цыпленок, который, наверное, только вчера диплом получил. Если вообще не купил. А все потому, что бабуля изъявила желание покинуть не только клинику, но и этот свет. Умерла доктор наук, скоропостижно, так и не дождавшись моего приема. Все усилия коту под хвост! Обидно было настолько, что я даже забыл написать жалобу на администратора, который просто передал назначение другому врачу без моего разрешения. Это вообще законно так делать?

— Метод «Мир без жалоб» работает для миллионов людей, — вступился я за выбранный подход.

— Метод? — переспросил он, делая в блокноте новые заметки. — Слишком громко сказано для элементарной задачи проносить браслет двадцать один день на одной руке и не думать о плохом. На мой взгляд, это банальное самовнушение, доведенное до условного рефлекса. Знаете, оно может сработать для тех, кто хочет поменять настроение. Или бросить курить. Но лечить им невроз или депрессию — все равно что при пневмонии аспиринку глотать. Все-таки Боуэн был священником, а не психологом.

— Но проводились же исследования!

— Дадите ссылку хоть на одно авторитетное издание? «Lancet»? «PubMed»? «Psychologies»? «Cochrane», наконец?

Похоже, этот спор мне не выиграть.

— Скажите, Петр… эм-м-м… Алексеевич…

— Александрович, — спокойно поправил он.

— Скажите, Петр Александрович, а разве вы не должны сначала наладить контакт с пациентом? Установить доверие? Вы точно врач?

Он ничуть не обиделся:

— Вам показать диплом? Лицензию?

— Это было бы превосходно. Желательно еще и вкладыш с оценками.

— Обойдетесь, — сухо отрезал этот специалист, продолжая делать пометки. — Егор, хочу напомнить, что вы сами ко мне пришли. Значит, считаете, что вам нужна помощь.

Я несогласно покачал головой.

— Я пришел не к вам, а к Анне Львовне.

— Вы могли уйти, узнав о замене врача. Но остались, и это было ваше решение.

Белые стены кабинета неприятно резали глаза.

— Почему здесь так светло? Разве психотерапевту не полагается иметь уютный кабинет с нейтральными цветами, бархатными шторами, с кушеткой или диванчиком?

Мягкое кожаное кресло подо мной сейчас казалось деревянной табуреткой.

— Вы смотрите слишком много сериалов, — не поддался он на провокацию. — И почему вы уходите от вопроса?

— А вы еще ничего и не спросили.

Озадаченный врач почесал щетину на подбородке. «Надо будет тоже завтра побриться», — мелькнуло в голове.

Он поднял на меня свои спокойные глаза, цвета арахисовой пасты, и нарочито медленно произнес:

— Очень трудно помочь тому, кто этого не желает.

— Я желаю, я же здесь.

— Тогда почему мы половину сеанса говорим обо мне больше, чем о вас? — спросил Петр-Как-Его-Там.

— Вот это действительно правильный вопрос: почему? За сеанс плачу я, а вынужден обсуждать вас.

Он тяжело вздохнул — видимо, проняло все-таки. Повисла почти минутная пауза. Петр — Алексеевич? Александрович? — снял очки, перевернул их ровно три раза и медленными движениями начал протирать линзы бежевой замшей. Я почти наяву услышал, как специалист по душевному здоровью и мозговому равновесию несколько раз мысленно просчитал от десяти до нуля и обратно. Это было бы даже забавно, если бы не так грустно.

Задумавшись, я пригладил вихри отросших волос. «К парикмахеру тоже скоро надо будет записаться. И когда все успеть?»

Наконец, доктор вернул очки обратно на нос и снова уткнулся в свой блокнот.

— Егор, давайте еще раз начнем с самого начала.

Голос был настолько спокоен, что сомнения в искренности усиливались стократно. По-моему, эта фраза уже звучала за сеанс… трижды?

— В чем, как вы считаете, состоит ваша проблема?

Ну как можно не понимать таких простых вещей!

— Моя проблема в том, что люди вокруг идиоты и не способны следовать элементарным правилам. Или выполнять самые простые задачи.

— Если на это не способны они, то почему это ваши, не их проблемы?

— Да потому, что страдаю-то из-за этого я! — Руки машинально крепко стиснули подлокотник кресла. Искусственная кожа неприятно заскрипела.

Ну как можно быть таким…

Я даже слово подобрать не мог!

— Их проблемы неизбежно оборачиваются моими проблемами, — продолжал я разъяснять, чувствуя, что лимит терпения будет вот-вот исчерпан. — Я вынужден переделывать за них работу. Я вынужден отпрыгивать от дурного водителя на пешеходном переходе. Я вынужден напоминать кассирше про карточку магазина и пакетик. Я вынужден сидеть в этом кабинете и уже сорок три минуты растолковывать базовые понятия тому, кто за весь сеанс едва ли пару раз посмотрел мне в глаза!

Он отлип-таки от своих записей и поднял взгляд.

— Не слишком ли много «я»? Что вы чувствуете по этому поводу?

— Раздражение.

Издевается, что ли? Более шаблонной фразы подобрать не смог?

— Почему?

— Потому что вы задаете тупые вопросы! Вы меня еще про отношения с матерью спросите. — Надеюсь, сарказма в голосе хватило, чтобы пробить стену его слабоумия?

— Отношения с родителями мы разберем на следующих встречах.

Нет, нужно было еще добавить, не доложил немного.

— То есть методичку по психологии вы догадались почитать? — Я поднялся с кресла, застегивая пиджак. — Вынужден огорчить, доктор: следующих встреч не будет.

— Вы настолько боитесь разобраться в себе?

Он даже не выглядел расстроенным. Скорее удивленным тем, что его «талант» не оценили по достоинству. Дурак, честно. Вот, я подобрал все-таки правильное слово.

— Нет, Петр Алексеевич, я…

— Александрович.

— Петр. Александрович. Я не боюсь разобраться в себе. Я опасаюсь, что если буду это делать под руководством такого дилетанта как вы, то вообще возненавижу всех людей и себя в том числе. Двойка вам за полный непрофессионализм! Вы не умеете слушать, не умеете анализировать, не умеете налаживать контакт. Ставите личные оценки и позволяете себе абсолютно некомпетентные фразы. Вам надо было в травматологи идти, а не в психологи!

— Я психотерапевт.

— Очень в этом сомневаюсь! — бросил я, громко хлопая дверью. Раздражение и злость все-таки начали брать верх даже над моей выдержкой.

Так хотелось побыстрее оказаться на улице, подальше от этого злачного места, что я, не дожидаясь лифта, почти сбежал по лестнице с третьего этажа, перешагивая через две ступеньки. И конечно, чуть не сбил с ног какое-то рыжеволосое недоразумение, когда оно сунулось внутрь, стоило мне распахнуть входную дверь.

— Куда вы лезете! — рявкнул я так, что эта морковка испуганно шарахнулась в сторону, чуть ли не впечатываясь в стену. — Сначала люди выходят из помещения, а потом заходят! Простое правило приличия и безопасности!

— Извините! — донесся сзади испуганный писк, но мне было наплевать.

Лишь на мгновение сквозь мутную пелену ярости мелькнуло ее лицо, губы, сложившиеся в натянутую улыбку и светло-голубые холодные глаза. В которых не было ни капли страха. Только такая же чистая злость, что переполняла сейчас меня самого. Наши взгляды пересеклись всего на миг, а ноги уже сами шагали прочь от этого места, ото всех. Куда угодно, лишь бы подальше!

Люди на улице окружали плотной массой, лишая возможности вдохнуть полной грудью, расправить плечи. Нужно было срочно остаться одному и побыть в тишине — слишком уж бесило сейчас все, на что падал взгляд. Я таранил толпу, не разбирая дороги, иногда задевал и толкал случайных людей. Кто-то даже возмущенно крикнул мне вслед, но я не обернулся. Возможно, это вылилось бы в очередную неприятность, но судьба сегодня была на моей стороне. Взгляд зацепился за густую зелень деревьев неподалеку. Ни одно сомнение не мелькнуло в голове, когда я решительно направился в сторону лесопарка через дорогу, манившего тишиной и отсутствием людей.

Некоторое время я маршировал по-прежнему широким быстрым шагом, словно на автопилоте, раздираемый обуревавшими меня эмоциями. Злость на недоучку, из-за которого я впустую потратил столько времени и денег, кипела внутри, подобно раскаленной лаве. Мысленные проклятия на его дурную голову и заодно на головы всех его преподавателей сыпались одно за другим, радуя своим разнообразием и изобретательностью.

«Дебилы! Тупые идиоты! Да такому вручать диплом — все равно, что ребенку дробовик подарить!»

Потребовался почти целый час, чтобы начать остывать: шаги постепенно становились медленнее, а плохие мысли уходили, уступая место менее кровожадным образам. Лес всегда действовал на меня лучше любого успокоительного. Вот и сейчас окружавшая природа не подвела, выводя из меня весь накопившийся негатив. Тягучий, словно смола, он просачивался через кожу и испарялся, очищая тело и душу. Капля за каплей из меня выходили злость, негодование, тревога. Вот так, шаг за шагом, я пришел в норму и даже смог по достоинству оценить царившую вокруг красоту.

Июнь только вступил в свои права. Деревья зеленели во всю, даря густую тень и спасая от палящего летнего солнца, которое даже в вечернее время ощутимо припекало. Раскинувшиеся вдоль дорожек могучие стволы вековых сосен, перемежаемые редкими липами и кленами, поражали размерами. Сам того не заметив, я забрел далеко вглубь парка. Раньше мне почти не доводилось гулять в северной части Измайлово, все-таки это совершенно другой конец Москвы.

Впрочем, дело не только в месторасположении: те же Сокольники, недалеко отсюда, я знал намного лучше. Была давно одна пассия с Преображенки, так страшно вспомнить, сколько тропинок было истоптано в поисках абсолютной глуши и, как следствие, уединения. И не менее приятно было вспомнить, что мы в этих глухих зарослях вытворяли. Да и не только в них: везде, где подворачивалась возможность. Эх, юность! Были же времена. Отсутствие свободной жилплощади и наличие неисчерпаемых запасов энергии приводили к чудесам изобретательности.

Страсть со временем прошла, девочка сбежала к другому, но любовь к долгим пешим прогулкам осталась до сих пор.

Я обожал часами гулять по лесу, погрузившись в собственные мысли и наслаждаясь свежестью, ароматами и звуками природы. Еще будучи студентом, обошел почти все парки юго-запада, где тогда жил: Битца и Тропарево, Узкое и Бирюлево, Царицыно и Нескучник. Легко мог бы без карты и компаса проводить экскурсии по любому из них, не боясь заблудиться. И в других районах, если выпадал случай, прогуливался с удовольствием. После переезда обошел весь северо-западный край Москвы. Сейчас, конечно, свободного времени не хватало катастрофически. Но когда подворачивался случай, упустить возможность развеяться долгой прогулкой казалось чуть ли не преступлением. Или успокоиться и восстановить душевную гармонию, как сейчас. Я снова ощущал умиротворение и безмятежность, принесенные единением с природой, и постарался сохранить в себе это состояние.

На следующий день в офис я пришел уже выспавшийся и в самом прекрасном расположении духа.

— Доброе утро, коллеги! — поприветствовал я, по привычке включая свет в комнате. Бодрости в моем голосе с лихвой хватало, чтобы компенсировать устремленные на меня хмурые взгляды.

— О, Егор в хорошем настроении! — неожиданно раздался радостный голос из противоположного угла. — Надо этот день красным обвести. Будем отмечать как национальный праздник.

Я бросил взгляд на свой календарь, висевший на стене, и машинально прикоснулся к фенечке.

— Здравствуй, дорогой. — Подошел к поднявшемуся навстречу щуплому парню с темным густым загаром и выгоревшими от солнца светлыми волосами. Мы крепко обнялись, похлопав друг друга по спинам. Сережа был одним из немногих, с кем я работал с первого дня в нашей компании и кого всегда был искренне рад видеть. — Я тоже по тебе соскучился. Как твоя командировка? Как Ташкент?

— Ташкент все так же прекрасен. Только больше я туда летом не полечу!

— Жарко?

— Жарко — это в Москве сейчас. А там настоящий ад!

Как бывает в Узбекистане летом — я знал не понаслышке. Незабываемые впечатления от резкого континентального климата и крайне низкой влажности, умноженные на близость к пустыне, степям и южным горам надолго отложились в памяти.

— Короче, ты не поймешь! — делился он впечатлениями. — Чтобы выйти на улицу… Представь, что сидишь в сауне и тебе очень горячо. А потом открываешь печку, и тебе лицо пламенем обдает. Вот я также из банка выходил! Дышать можно было только в тени. Поэтому я передвигался вот так, наклонив голову вниз, чтобы сам себе тень создавать.

Я не мог не рассмеяться.

— Конечно, тебе смешно! — Сережа притворился обиженным. — А я, когда по улице шел, все время запах шашлыка чувствовал. Это моя кожа, между прочим, запекалась! Идешь и ощущаешь, как цепочка с крестиком прямо в грудь вплавляется! Я в этот раз даже на базар не пошел, на фиг мне такой экстрим! Так что в следующую командировка только весной или осенью. И лучше в Баку! А у вас тут что нового?

— Без тебя все по-старому, — улыбнулся я. — Очень не хватало твоей светлой во всех смыслах головы!

Нас прервал зазвонивший телефон.

— «Аврора Системс», добрый день, Лукашин Егор. Чем я могу вам помочь?

— Егор, добрый день. Вас из ЦБ беспокоят, Жуков Павел.

«Вот и кончились хорошие новости. Добро пожаловать обратно в реальность». — От одного только голоса звонившего, меня охватили тоска и дурные предчувствия.

— Да, Павел, я вас внимательно слушаю.

— Я звоню по поводу нашего проекта по миграции шлюза с Винды на Линукс. — Голос на другом конце тоже нельзя было назвать радостным. — В общем, у нас вчера было совещание, и руководство решило, что концепция поменялась.

Я мысленно выругался. И хмуро посмотрел на Юлю, увлеченно болтавшую с кем-то в своем смартфоне. У нее что, вся работа уже выполнена? Пришлось пшикнуть, чтобы вела себя потише.

— И какая теперь «концепция»?

— Надо проект будет закрыть не до конца года, а к сентябрю, — добил меня собеседник.

Минутной паузы едва хватило, чтобы не только осознать, но и принять услышанное.

— Постойте, Павел. Мы же вместе считали даты? У нас уже техзадание расписано, приложение к договору оформлено, со всеми работами и сроками. Как вы себе это представляете?

— Я себе это никак не представляю, — деловым тоном сообщил он. — Но руководство уже утвердило изменения.

«А может, ваше руководство и работы само сделает?» — Так и вертелось на языке. Но вслух я сказал только, нервно почесывая левую бровь:

— Какие ваши предложения?

О том, что лучшим предложением было бы вовремя осадить собственных обнаглевших начальников, речи, разумеется, не шло. Спрятать голову в песок и никакой ответственности — это был, по сути, девиз их работы.

— Вы можете выделить больше людей, — озвучил он очередную бредовую идею. — А бюджет мы расширим соответственно.

— Выделить-то мы можем. Но вы же понимаете, что девять женщин никак не родят ребенка за один месяц?

Услышав знакомое слово, Юля вскинула голову, но, поняв, что речь не про нее, быстро вернулась к своему увлекательному зависанию в экране. Ничего, дождись меня, крошка, и до тебя дойдет очередь. С кем же ты так увлеченно болтаешь в рабочее-то время? Вряд ли с клиентом.

— Я к тому, что некоторые работы физически нельзя сделать быстрее.

— Придется постараться! Мы все в одной лодке и выхода у нас нет.

Лодки-то у нас разные как минимум по размерам: наша небольшая фирма и главный банк целой страны. А в остальном, как ни грустно признавать, он был прав. Постараться придется.

— Я понял, Павел, — произнес я со вздохом. — Спасибо за информацию, нам нужно будет посовещаться внутри. Я вам тогда завтра или послезавтра напишу письмо.

— Письмо с новым расписанием работ нужно сегодня, — сообщил он и, не прощаясь, повесил трубку.

— До свиданья, Павел. Было очень неприятно вас услышать, — процедил я сквозь зубы в короткие гудки и с чувством брякнул ни в чем не повинным аппаратом.

Десять бесконечно глубоких вдохов все равно не помогли справиться с подступившей бурей.

— Да с кем вы там залипаете, барышня?!

Я выхватил у Юли телефон. С экрана на меня смотрел какой-то страшный, небритый мужик лет пятидесяти.

— Егор, это мой телефон! — возмутилась девочка, но была сурово проигнорирована.

— Вы кто?! — прорычал я единственный подходящий вопрос.

— А ты кто? — эхом откликнулся мужик. — Верни девчонку и иди нахер отсюда!

— Вот сам туда же топай! Маршрут для тебя знакомый и привычный. — Ведомый интуицией, я ткнул в большую зеленую кнопку «Следующий».

К нам подошел заинтригованный Сережа и тоже приник к экрану. Какое-то время он оставался черным, только маленький кружок вращался посередине. Внезапно в кадре появился другой мужик. Что характерно, тоже небритый.

— Привет, парни! — бодро воскликнул он. — Как дела?

— Пока не родила! — ответил я и снова ткнул в «Следующий». Кажется, принцип я уловил.

— Ребят, отдайте! — Юля даже подпрыгнула, не оставляя попыток вернуть свою собственность.

— Отвянь, мелочь, — отмахнулся от нее Сережа и забрал смартфон себе. Спустя секунд десять он расплылся в довольной улыбке.

— Привет, зайка! — сказал он новому собеседнику. — Ты такой сексуальный с голым торсом! Пошалим?

Молодой парень, появившийся на экране, резко свалил в закат.

— Ну! Отдайте телефон! — Юля, казалось, готова была расплакаться.

— Не нукай тут. На, держи. — Сережа смилостивился и вернул ей смартфон. — Развлечения у вас, детей… своеобразные, честно говоря.

Меня же волновало другое:

— А почему ты в телефоне зависаешь в рабочее время? Тройка тебе по поведению! — Юля испуганно распахнула свои и без того большие глаза, но останавливаться я не собирался:

— Все уже переделано, можно и в игрушки?

— Егор, это не игрушки! — возмутилась она. — Это всего лишь Рулетка!

Я посмотрел очень строго и осуждающе, нахмурив брови и сложив руки на груди.

— Азартные игры — тоже игры. И в твоем возрасте до добра не доводят.

— Эта не та Рулетка, которая в казино! И где тут азарт? — не поняла она.

Пришлось пояснить:

— Видео-чат со случайными людьми? А как ты думаешь, что движет человеком кликать дальше? Разве не интрига неизвестности, приправленная иллюзией удачи? Азарт чистой воды. Скучно, в целом.

— Наоборот, это весело! — Она насупилась. — Столько людей разных, с которыми можно поболтать о чем хочешь. А еще можно фильтр по странам поставить и в английском попрактиковаться. Иностранцы такие классные иногда бывают…

Юля мечтательно закатила глаза. Тут оживился Сережа, увидевший личную выгоду.

— Точно, Егор! — предложил он. — Давай Юлечку в следующий раз в Ташкент пошлем? Там сплошные иностранцы: общайся, сколько влезет!

Соблазн был велик. Но, увы!

— Нет! — отрезал я. — Юлечка теперь до сентября в ЦБ прописана.

И видя злорадную ухмылку Сережи, добавил:

— Ты, кстати, тоже. И Антона с собой берете.

Ухмылка быстро пропала.

— А что случилось? — Блондинистая дурилка решила-таки поинтересоваться работой.

— У них руководство сроки проекта подвинуло. Накрылся твой отпуск. Медным тазом накрылся, вместе с моим. До сентября будем впахивать, а потом хоть на месяц лети куда пожелаешь.

— А разве так можно? У нас контракт уже подписан!

Как только ситуация касалась личных планов, девочка из скромного котенка превращалась в довольно опасного тигренка. Вздохнув, пришлось пояснить, кто есть кто:

— Это. Центральный. Банк. Ключевое слово: Центральный. Им можно все.

— А почему им можно, а другим нельзя? Давай, откажемся?

Наивная она, честное слово, как ребенок. Хотя, некоторые дети сейчас такие, что палец по локоть откусят, только попробуй сунуть. Но это не про Юлю.

— Да потому, солнышко мое, что деньгами от их заказов можно всем нашим сотрудникам платить зарплату. Включая твою, мою и еще на премии останется. Нам даже других клиентов не надо было бы обслуживать. Ты премию хочешь?

Премию Юля хотела, подтвердив это энергичными кивками.

— И я хочу. Скажи спасибо, что когда план составляли, я и так запас в три месяца размазал по всем работам. Потому что чувствовал своей задн… Короче, не подвела меня интуиция.

«Жаль, что мало заложил, надо было больше. Знал же, с кем работать придется! Ладно, Егор, и так неплохо страховка сработала. Если чуть-чуть ужаться по объемам, то и не опоздаем почти со сдачей».

Некоторое время в комнате царила тишина. Каждый уткнулся в свой монитор, отрываясь только чтобы поздороваться с приходившими коллегами. Рабочий день медленно, но неуклонно набирал обороты.

И все же одна неясная пока идея мелькала в подсознании, не давая покоя.

— Юля, скажи мне честно. А с живыми людьми не лучше общаться? — спросил я, разгребая почту. — У тебя же наверняка куча знакомых в реале.

Она с досадой махнула рукой.

— Да достали они, сил моих нет. У всех только одно на уме. А тут такие мужчины встречаются! Мне вчера какой-то парень стихи читал, очень красивые. Хотя бывают и неадекваты, конечно.

Даже не сомневался. Случайные люди, в условиях полной анонимности и не ограниченные рамками реала. Форумный срач, доведенный до максимума и перенесенный в онлайн разговор. Одним словом: вседозволенность.

— Хрень какая-то! — вынес я вердикт. — И что ты с ними делаешь?

Она взгрустнула:

— Ну, когда придурки попадаются или извращенцы всякие, просто смахну дальше. Или жалобу отправлю. Бывает, не понравишься кому-нибудь, потом орут, матерятся. Как будто им в жизни не на кого срываться!

Бесформенная мысль, зудевшая до этого в голове, внезапно вспыхнула ярким светом и распустилась красивым разноцветным фейерверком.

— Вот и нечего себе психику портить, — свернул я нашу беседу. — На работе нужно делами заниматься! А если хочешь в английском попрактиковаться — позвони немцам, они на наш кейс уже неделю не отвечают. В общем, еще раз увижу такое — лишу и телефона, и премии.

И первым последовал своему мудрому совету, занявшись делом.

Почти три часа я усиленно щелкал мышкой: слишком многое нужно было успеть. Ведь, как оказалось, Рулеток было очень много. Почитать отзывы, сравнить функционал, сделать сводный анализ по ценам, тусовке и предпочтениям завсегдатаев. Все это требовало внимания. В итоге получился топ-лист из пяти наиболее популярных сайтов. Наконец, ближе к обеду, я определился с выбором и, воодушевленный, даже закачал себе приложение в смартфон.

«Ведь это может сработать?»

Я ничего не терял в любом случае, а значит, стоило попробовать. Хорошая идея.