Рулетка для двоих. Часть 1: Онлайн

Глава 23

— Привет, Егор! — Рыжеволосая язва выглядела слегка удивленной. — Какие веселые у тебя очки!

— Это компьютерные, — пояснил я, поправляя дужку. — Чтобы зрение не садилось. Я их не ношу постоянно.

— Ты в них интересно смотришься! Что-то случилось? Ты никогда не звонил раньше.

— Да так, сложный вечер. Захотелось поговорить с кем-нибудь нормальным.

— Тут ты явно не по адресу, меня сложно назвать нормальной. — Она засмеялась, натянуто, с некоторой доли грусти, как мне показалось.

— Поверь, на общем фоне ты — воплощение нормы. Вот сейчас слышу твой голос, и уже немного легче на душе.

Это было чистой правдой. Неведомым образом общение с Риной действовало на меня успокаивающе. Даже вспышки гнева, случавшиеся время от времени, были не такими сильными и быстро угасали, стоило увидеть ее улыбку, озорной блеск в глазах и милые, почти детские ямочки, проступающие на щечках.

— Рада это слышать! А почему так, а не в Рулетке?

Я вздохнул.

— В этом-то и проблема. Я только что оттуда. И как-то…

— Понимаю. — Она не дала мне закончить фразу.

Но, увидев, каким серьезным стало ее лицо, как едва заметно потускнел взгляд, я поверил: уж она-то действительно понимала.

Повисла пауза. Не неловкая, наоборот. Мы просто молчали, каждый обдумывая собственные переживания, но при этом не заканчивая разговор, оставаясь на связи и тем самым даря друг другу незримую поддержку. Прошло несколько минут, никто не проронил ни слова. Ничто не напрягало, было спокойно и комфортно в нашем затянувшемся молчании. Вот только мне очень хотелось, чтобы ее улыбка вернулась обратно.

— Рина, можно поинтересоваться?

— М-м-м? — Она встряхнула головой, возвращаясь из своих мыслей, и я невольно залюбовался, как закачались ее медные локоны.

— Когда ты ответила на звонок, то выглядела очень счастливой. Случилось что-то хорошее?

При этом невольно подумал, как именно она любит проводить время онлайн, и тут же невидимые когти царапнули сердце. Вот такие развлечения приносят ей радость?

— Да, — ответила она, но тут же исправилась. — То есть, нет. То есть, пока не знаю. Что ты имеешь в виду? Ничего прямо супер не произошло! Просто свидание. Пусть и незапланированное, но так даже романтичнее получилось! Боже, я, наверное, сейчас глупо выгляжу, что радуюсь самой обыденной мелочи?

Я вздохнул то ли с облегчением, то ли с горечью. Действительно, непонятно было: порадоваться, что у нее просто случился вечер с нормальным живым мужчиной, а не всякие виртуальные игры, или… Возможно, не только вечер? Ого, да это похоже на ревность, Егор. А из-за чего, собственно? Странно, мне показалось, что она что-то недоговаривала. Но не мне лезть в чужую душу. Захочет — сама расскажет.

— Нет, вовсе не глупо. Здорово, когда можно получить столько радости, просто проведя время с любимым человеком.

— Только не ревнуй! В Рулетке ты для меня вне конкуренции!

Так себе был комплимент. Но она состроила умилительную рожицу, и я невольно улыбнулся.

— Поверь мне, я абсолютно не ревнивый.

— Ты? С твоим-то вспыльчивым нравом? В такое трудно поверить. Но тут нечего стесняться. Ревность — это вполне себе здоровое чувство. Я, например, очень ревнивая. Ведь желание обладать чем-то важным полностью, только для себя — естественно. Так что — да, я ревнивая!

А я ведь действительно нет. Никогда бы не подумал, что кому-то со стороны будет сложно поверить в такую простую вещь. Ну ни капли!

— Интересная трактовка. Даже если хочется обладать другим человеком?

— Почему бы и нет, если он — любимый?

— Наверное, потому что человек — это не вещь? Особенно любимый. Им нельзя владеть.

Рина собиралась что-то возразить, но осеклась, нахмурившись. Поэтому я решил еще добавить ей пищу для размышлений.

— Мне кажется, ревность — это не столько желание обладать чем-то, сколько внутренняя потребность в эксклюзивности. Быть особенным, исключительным в чем-то или для кого-то. А причина может крыться, как вариант, во внутреннем страхе оказаться недостойным или неинтересным. Я угадал?

— Нет, — коротко отрезала Рина. — У меня с этим полный порядок. Нет никаких страхов.

Мы замолчали, явно погрузившись каждый в свои мысли. Античная статуя на пианино показывала полдесятого вечера.

«Я дома! Палец пришили, сказали что возможно срастется».

Юля отчиталась фоткой забинтованного пальца. Я ответил лаконично:

«Хорошо».

Рина все так же задумчиво молчала.

— А могу я попросить тебя о небольшой помощи? — решил я сменить тему, похоже, не очень приятную для нее. — Мне нужен взгляд со стороны в одном вопросе.

— Конечно! — Она так быстро откликнулась, как будто только и искала повод перевести фокус с себя на меня.

Я замялся, подбирая слова. Взгляд сам упал на сувениры, расставленные на полках шкафов.

— Вот представь себе ситуацию. Ты живешь с кем-то очень близким. Например, с любимым мужчиной. Все у тебя с ним хорошо. И живете вы вместе давно: год, другой, третий. Вы просыпаетесь по утрам в одной постели. Завтракаете, делясь свежими новостями. Смотрите любимый сериал по вечерам, вернувшись каждый со своей работы. На выходных встречаетесь с друзьями. Планируете съездить куда-нибудь к морю, даты отпусков согласуете, чтобы пересеклись…

Я замолчал, прокручивая перед глазами картины прошлого. Липкий комок встал в горле, мешая говорить, и даже большой глоток пива из кружки не смыл его. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить.

— И вот вы съездили в путешествие — поездка была чудесной! Прилетели домой, вернулись в привычное русло. Дом — работа — дом. И так всю неделю. Однажды наступает новый день. Самый обычный, он ничем не отличается от остальных. Ты встаешь, умываешься, завтракаешь и идешь на работу. Возвращаешься вечером домой, а тебя встречают пустые крючки на вешалке в прихожей. И еще пустые полки шкафа в комнате. Нет больше твоей второй половины. Нет вещей, нет ноутбука, нет даже зубной щетки в ванной. Только маленькая записка на столе с сухими словами прощания. В один день все складывается как карточный домик, а ты даже не понимаешь, что могло послужить причиной. Что бы ты сделала в этой ситуации?

Рина долго не отвечала. Лишь сидела перед экраном, машинально накручивая на палец свои рыжие локоны.

— Не знаю, — наконец призналась она. — Разве такое может произойти на пустом месте, внезапно, словно по щелчку пальцев? Должна же быть причина. Люди не совершают таких поступков из-за минутных порывов, в жизни не поверю.

— А если причины нет?

— Есть. Конечно, она есть. Просто ты ее не знаешь.

Мог ли я не заметить что-то важное прямо у себя под носом? Нет. Не было никаких недомолвок, ссор и прочих выяснений отношений. Не было обид, хлопанья дверью или хотя бы разговоров на повышенных тонах. Все же было идеально!

— Ты так и не ответила: что бы ты сделала?

— Ну конечно, я позвонила бы и спросила, что случилось. — Она пожала плечами, словно говорила что-то само собой разумеющееся.

— А если нельзя позвонить?

— Егор, странные ты описываешь вещи! — Она укоризненно покачала головой. — Что значит: нельзя позвонить? Допустим, сотовый не отвечает или заблокирован. Написала бы в соцсетях, пришла бы домой, на работу, опросила бы общих друзей, закидала бы переводами на карту с вопросами в комментариях. Есть тысяча разных способов связаться с человеком, даже если он не хочет с тобой разговаривать. Если он жив, конечно, и не улетел в Антарктиду. Так что я обязательно поговорила бы.

— А если он действительно не захочет с тобой говорить?

— Тогда я буду жить с этим знанием. Но я не могу залезть к другому человеку в голову и телепатически понять, что произошло и что было на уме в тот момент. А хотел ли ты действительно его понять?

Да, это было хороший вопрос. Правильный. На который у меня не было ответа.

— Не знаю, — признался я, снимая очки и потирая затекшую переносицу. — Есть же простые правила. Если один не хочет разговаривать, то зачем второй должен его доставать? Это же грубое нарушение границ, неуважение к чужому выбору, и вообще…

— Прекрати, пожалуйста, — попросила Рина, скривившись, как будто что-то кислое проглотила. — Вы, мужчины, иногда рассуждаете слишком логично. А если ненадолго отключить мозг и подумать, прости за парадокс? Нет никаких условий и ограничений. От меня ушел парень — мне грустно. Поэтому речь не о нем. Есть я и мои чувства. Хочу я мучиться неизвестностью? Или, наконец, разобраться в этой ситуации и оставить ее в прошлом? Чтобы я ни решила — это будет мой выбор.

— Не делать выбор — это тоже выбор.

— Опять отмазки! — повторила Рина. — Ты просто уходишь от ответа!

— Я никогда не ухожу от ответов, если вопросы правильные! — Я сделал паузу. Не закипать. — Все равно, спасибо. Мне будет над чем подумать.

— Это комплимент, да? Неожиданно, но приятно! Всегда пожалуйста, обращайся еще!

Она замолчала, явно размышляя над чем-то.

— Знаешь, а ведь я тоже не все рассказываю. Вот, например, когда говорила про свидание. Дело не в нем. Вернее, не только в нем. Просто на работе одна штука приключилась…

— Поделишься?

Рина долго раздумывала над ответом, но все же решилась.

— Вчера концерт должен быть, и я на подмене. А оркестр не подготовился, ленились репетировать лишний раз. И дирижер самодур.

— Терпеть не могу халтурщиков на работе. Сами не могут сделать что-то хорошо, и других подставляют.

— Вот, ты меня понимаешь. А еще солистка запасная нахамила. В итоге я не захотела в этом балагане участвовать и отправила их выступать без меня.

— А так можно?

— Просто притворилась, что ногу подвернула. Естественно, концерт провалился. Но я действительно рада, что вышло все именно так. Это было очень… приятно.

Я промолчал, обдумывая такое признание.

— Считаешь меня плохой? Мелочной и злопамятной? — спросила Рина, нахмурившись.

— Нет, не считаю, — ответил я искренне. — Не мне судить, что хорошо, а что плохо. Любой человек должен выполнять свою работу. Если музыканты выходят неподготовленные — и поделом им. А ты поступила так, как было лучше для тебя. Это нормально, наверное.

— Спасибо, — ответила Рина, отчего-то покраснев. — Не ожидала. Ты же весь такой ответственный, правильный.

— Да, я ответственный. И считаю, что каждый должен отвечать за свои поступки, не чужие. Если честно, то я даже тебе в чем-то завидую. Иногда мне тоже хочется идиотов на работе бросить самих разгребать все, что они вытворяют. Жаль, нельзя. Ты смелая, раз решилась на такое.

Где-то у нее за спиной раздался громкий писк.

— Ой, совсем забыла, у меня же мясо размораживается! — Она подхватилась, всплеснув руками, и выскочила из обзора камеры. — Не отключайся, пожалуйста, я быстро!

Рина вернулась в кадр через минуту.

— Ты не против, если мы поболтаем, пока я немного поготовлю? А то кушать очень хочется, а от полуфабрикатов уже устала.

— Конечно не против. — Я улыбнулся. — Люблю смотреть, когда кто-нибудь кулинарит.

— Сейчас, только надо на кухню выйти.

Камера взлетела в воздухе, показывая комнату с нового ракурса. Мелькнули нелепые обои, старые шкафы, незастеленная кровать-диван, огромный пылесборник в виде потрепанного шерстяного ковра на всю комнату и уже знакомое пианино. Со сваленной сверху кипой бумаг.

Она что, даже не садилась за него с того самого вечера, когда мы поспорили?

Рина перенесла ноутбук на кухню и развернула так, чтобы видеть экран. Кухня была маленькая: стандартная пятиметровка, в которой места едва хватало, чтобы поставить стол и холодильник. Знаю, сам обитал на такой, когда снимал свою первую квартиру в старой «хрущевке».

— А что ты будешь готовить? — спросил я, глядя на внушительный кусок мяса, водруженный посередине стола.

— Знаешь, я на днях видела ролик про очень вкусное итальянское блюдо, оссобуко называется. Вот и выписала себе рецепт из интернета. Хочу попробовать приготовить.

— Оссобуко? Это из телячьей голяшки с вином? — Мне доводилось его пробовать во время нашей с Элей поездки в Италию, и оно действительно было великолепным. Именно поэтому меня смущал один нюанс. — И ты собралась его готовить из размороженного мяса?

— А что такого? У меня как раз давно лежит кусок говядины на кости в морозилке!

Очень хотелось постучаться головой о стену, но я сдержался. Лишь тяжело вздохнул: судя по всему, будет непросто.

— Во-первых, говядина и телятина — это разные виды мяса, — начал я объяснять терпеливо. — Разные по текстуре, по жесткости, по тому, как их надо готовить.

— Конечно, сама бы я не догадалась, — проворчала Рина, — все такие умные кругом. Ты телятину в магазине давно видел?

— В мясных постоянно бывает.

— А в «Пятерочке» никогда! Опять зарплатой хвастаешься?

— Далась тебе моя зарплата!

— Я в интернете видела, как люди и из говядины его готовили, — заметила Рина с сарказмом. — Обычные, земные люди.

— Не сомневаюсь, дилетантов везде хватает. Даже странно, что они еще свинину или курицу не использовали. А что? Тоже ведь мясо! В интернете каждый — эксперт. Жаль, что непризнанный. Кстати! Во-вторых, нельзя использовать размороженное мясо, если это была не промышленная моментальная заморозка.

— Издеваешься? Где я тебе такую заморозку возьму? Ты слишком придирчивый, все нормально получится.

Рина вроде и не спорила в открытую, но как-то очень уж беззаботно отмахнулась от моих объяснений. И это было необычно. Куда подевалась всегда соглашающаяся девочка со своим блокнотом? Что-то в ней неуловимо изменилось. Я не мог точно понять, что именно, но буквально кожей ощущал это.

— Слушай, ты можешь серьезно относиться к тому, что я говорю? Хочу же как лучше!

— Я уже много раз так готовила, из морозилки. И всегда неплохо получалось.

И вот опять. Раздражение густой, тягучей смолой закачалось внутри.

— Неплохо? Еда должна быть вкусной.

— Знаешь, вкус у каждого свой! Как говорила моя мама, надо есть то, что дают, и не выделываться.

Да, прекрасный подход. Советские родители с комплексами пустых холодильников и магазинного дефицита. Знакомо, сам с такими вырос.

— Ага, а еще, наверное, нужно съедать обязательно все, что тебе положили? Чтобы тарелка была пустая?

— Конечно! Кто-то же старался, готовил. Оставлять еду — это неуважение к чужим стараниям получается.

— Особенно, когда ты уже наелся. Молчи и ешь через силу. Кто сказал, что процесс должен приносить удовольствие? Терпи и жуй. Супер логика! — Я дошел до холодильника и достал еще одну банку пива. — Ладно, допустим, тебе так нравится себя насиловать — дело твое. Но есть же какие-то элементарные вещи, связанные с безопасностью и здоровьем! Например, что овощи не должны быть подпорченными, мясо и рыба нужны свежие, а молочка без кислого привкуса. Замораживать мясо — не только убить весь вкус и аромат в нем, но и риск получить потом испорченную еду!

— Ну а что оставалось, если срок уже вышел? — Рина жалостливо посмотрела на несчастный предмет спора.

— Как это вышел?! Ты сейчас что, собралась готовить просроченные продукты? Молодец! Отличное, взрослое решение. Пятерка тебе по готовке!

Вот теперь я начал заводиться всерьез. Дико раздражало такое наплевательское отношение к себе.

— О, ты освоил сарказм? — Рина даже улыбнулась. — Да там всего-то пара дней. В магазинах сроки всегда специально ставят меньше допустимого!

— Ну-ка, поднеси его поближе к камере, — сурово приказал я.

— Зачем? — Она как раз взяла в руки тарелку со злосчастным мясом и, услышав мои слова, испуганно прижала ее к себе. Словно я планировал покушение на настоящее сокровище.

— Давай-давай, ближе! — повторил я. — Не бойся, не украду.

С опаской, она все же поднесла тарелку к экрану.

— И что ты там хочешь увидеть?

Я присмотрелся повнимательнее. Так и есть: жировые прослойки были характерного серого оттенка.

— Выкидывай! — вынес я вердикт. — Оно испорчено.

Рина недоверчиво принюхалась. По тому, как она чуть сморщила носик, стало понятно, что легкий аромат тоже присутствовал.

— Жалко… — грустно протянула она, пожимая плечами.

— Жалко у пчелки, а у тебя отравление будет! — Я все-таки психанул и сорвался на крик. — Просидишь ночь на фарфоровом цветке — тоже себя насекомым почувствуешь! Не тупи и выбрасывай, я сказал!

Видя, что спорить бесполезно, — а смысл, если я прав, — она не без усилия все же отправила испорченный продукт в мусорную корзину.

— И стоило ради этого так орать? — сокрушенно вздохнула непутевая дурилка. — Нет, характер у тебя, конечно, ужас! Из-за такой мелочи накричать на другого человека.

— Мелочи? — В голове не укладывалась такая формулировка. — Это собственное-то здоровье для тебя мелочь?

— Тогда мог бы спокойно объяснить. Как ты вообще умудряешься приготовить хоть что-то, с твоими-то требованиями? Или ты воздухом питаешься?

— Сейчас не обо мне речь. И я пытался объяснить, только ты не слушала.

— Значит, плохо пытался. — Рина подошла к холодильнику и с печальным видом принялась изучать его содержимое. — Ну и что я теперь есть буду? Я все еще голодная, знаешь ли. Взял и испортил мне ужин, а еще друг, называется.

— Не трогал я твой ужин, можешь сама себе спасибо сказать. — Я даже прифигел от такого поворота. — И собственной халатности в обращении с продуктами питания. Ладно, показывай, что у тебя есть!

Неудавшаяся кулинарка взяла ноутбук со стола и поднесла к открытому холодильнику.

Я невольно присвистнул. Да уж, выбор, прямо скажем, был небольшой. Точнее, его совсем не было. Чем она вообще питается? Чипсами и колой? Нет, были, конечно и яйца, и сыр, и молоко со сливками, даже кусок грудинки нашелся. Зелень какая-то тоже виднелась, но через экран не разобрать. Скорее всего, стандартный набор: укроп-лучок-петрушка.

— Не густо, прямо скажем, — вынес я вердикт.

— Да времени особо в магазин сходить не было. — Рина развела руками, словно оправдываясь.

Картинка крутанулась и ноутбук вернулся на исходное место.

— Чем же ты занималась весь день?

— Ой, да разным! Там мелочь, тут мелочь…

— Не хочешь — не рассказывай. Вернемся к готовке, — предложил я. — Так ты хочешь что-нибудь итальянское?

— А это возможно? Мясо-то мы выбросили.

— Возможно все, было бы желание и мастерство. Знаешь, почему итальянскую кухню называют «кухней бедных»?

— Почему?

— Да потому что набор продуктов, чтобы приготовить что-то вкусное, может быть любым! Просто берешь все, что есть в холодильнике, мелко крошишь и кладешь на тесто — будет тебе пицца. А если все то же самое добавить в макароны плюс соус — будет паста. А если бросить на сковородку и залить яйцом — вот тебе и фриттата на завтрак! В твоем случае — на ужин.

— Хочешь предложить мне сделать фритатту? — Рина скептически выгнула бровь. — Знаешь, это жульничество какое-то получается: даже напрягаться не надо!

— Окей. Давай, сделаем пасту! У тебя есть макароны?

— Да, вроде в шкафчике еще должны были оставаться. Сейчас посмотрю!

В камере отразилось, как Рина полезла в один из верхних ящиков. От того, как она потянулась вверх, футболка задралась, оголяя поясницу. И две очень соблазнительные ямочки Венеры внизу спины. И аппетитную попку, которую обтягивали простые домашние штаны.

Поймав себя на том, что откровенно любуюсь таким видом, я усилием воли отвел взгляд от экрана: нехорошо так подсматривать, когда девушка не видит.

— Есть спагетти! — заявила она с довольным видом, победно размахивая найденной упаковкой.

— Отлично! Будем готовить Карбонару.

— А идея-то хорошая… — Рина задумчиво почесала кончик носа. — Странно, что мне самой в голову не пришло, учитывая, что я ее уже готовила и не раз. Все этот оссобуко засел в голове, будь он неладен. И ведь для пасты все есть…

Она быстро подскочила к холодильнику, доставая ингредиенты.

— Спагетти есть. Грудинка, считай, — тот же бекон. Чеснок, вроде, был еще. Сыр есть, правда не пармезан. Сливки есть…

— Какие еще сливки! — застонал я, мученически глядя в потолок.

— Для соуса… — На меня непонимающе смотрели с экрана.

— В Карбонару не добавляют сливок!

— Как это не добавляют? Я всегда добавляла!

— Тогда это не Карбонара, а лапша молочная получится!

— Да просто у нас разные рецепты!

Мы сверлили друг друга взглядами, и каждый не желал уступать. Она — отстаивая право на свой вариант готовки. Я — понимая, что такими штуками блюдо можно только испортить.

— Рин, послушай, — попытался я донести до нее истину. — В Карбонаре используют только взбитые яичные желтки. Они подчеркнут вкус, сделают его нежным и насыщенным. Если добавить сливки, то спагетти быстро их впитают. Мало того, что разбухнут, еще и соус потеряет изюминку, а сами макароны сливками пропитаются и станут переваренными. Получится, что вкус блюда будет притопленный, уравненный во всем блюде. Слишком однородный и неинтересный.

Она переваривала новую информацию, пока, наконец, не сдалась.

— Конечно, мне с моими привычками далеко до такого гурмана, как ты… И лично мне со сливками было очень даже неплохо. Ты же знаешь, что многие рецепты со временем трансформируются? Я читала, что в самой Италии многие тоже добавляют в Карбонару сливки.

— Ага, а в России некоторые готовят солянку, добавляя туда капусту и сосиски! — привел я пример еще одного надругательства над рецептурой.

— А что, так тоже нельзя?

— Нет! — рявкнул я, чувствуя, что снова закипаю, одновременно с водой в ее кастрюле. — Есть правильный рецепт, и его нарушать нельзя! Короче, неси свою тетрадку, будем записывать!

Рина пропала из кадра, но уже через несколько секунд вернулась со знакомым блокнотом.

— Кстати, — заметил я, — чеснок в Карбонару добавлять тоже нельзя.

— Его-о-о-ор, — она буквально простонала мое имя, хватаясь руками за голову, но все же открывая потом блокнот. — Может, хватит уже, наконец?