Рыжая чайка

Глава 13

Притихший Уин, стоял опершись о небольшой чертежный столик, опустив голову. Я не видела его глаз, поэтому могла только догадываться, какие противоречивые чувства раздирают его разум, после всего увиденного.

– Прости его, Уин. Он просто защищал меня. Правила нашего мира не оставляют нам с ним большого выбора.

– Значит, … вот кто тот, … другой, – пустым, ничего не выражавшим голосом, произнес Уин.

– Осуждаешь? – сглотнула я давящий ком.

– Не понимаю. Почему вольфгар, Тара? – тут Уин поднял на меня потемневшие глаза. – Они ведь даже не люди, … они же чудовища! А люди для них забава и пища. Скажи мне, как? Как можно любить ночного дьявола?

– Сердце … само выбрало. Люблю … и готова всем пожертвовать ради него. Больше жизни его люблю! А почему не вольфгар? Они ведь тоже умеют чувствовать, мыслить, переживать. Вековая вражда сделала наши сердца жестокими, но вольфгары не чудовища – они совершенные создания, творение этого мира. Камиль не пьет людскую кровь. Вместо этого он не раз спасал мою жизнь. Он храбрый и сильный воин, и поверь мне, ему присущи качества нашей души. Мы с ним подходим друг другу, словно половинки одного целого. Кто интересно сказал, что вольфгар и человек не могут быть вместе? Это неправда! Если любят – допускается всё! А Камиль любит меня! Чувствует меня на расстоянии, знает меня как никто другой, и я ощущаю его всей душей, вижу его в видениях. Если его не будет рядом – моя жизнь станет пустой и бессмысленной. Я не смогу жить без него, понимаешь?! Ведь эта любовь никому не вредит, почему столько преград? Если о нас узнают – попытаются помешать, а может быть, даже убить. И если ты желаешь моей смерти – иди, оповести их.

Уин печально покачал головой, ссутулив худощавое тело:

– Не желаю я твоей смерти, – прошептал он. – Мне страшно за тебя. Ты не заслуживаешь жестокой участи. Этот вольфгар не заслуживает тебя!

Из соседней комнаты раздался звон разбитой посуды. Неужели там хоть что-то уцелело? Видимо, Камиль устранил этот недостаток, давая понять, что он всё слышит.

– Значит, ты не выдашь нас? – Уин выдержал мой испытывающий взгляд.

– Конечно же нет! Иметь на совести смерть девушки, которая тебе нравиться? Неужели я похож на доносчика? Слушая тебя, я всё искал в тебе признаки безумия, надеясь, что это оно причина твоего выбора, но вижу, что это осмыслено и выбрано здоровым разумом и сердцем. До сих пор не могу поверить! – воскликнул он, качнувшись в мою сторону. – Тара! – Уин поймал меня за руку. – Но я всё-таки очень надеюсь, что ты поймешь, что это ошибка, и ты оставишь это заблуждение! Я же не оставлю тебя! Я помогу! Да, звучит глупо, сам не верю, но я могу прикрыть, отвести подозрение.

– И как же это?! – раздался голос с порога. Камиль стоял в облаке пыли, упершись руками в бока. – Раньше я думал, что одна Тара сумасшедшая, а оказывается, вас таких много! И что же ты сделаешь ради нас?

– Можно обмануть бдительность людей и вольфгаров, – с шумом выдохнул Уин. – Можно заставить их поверить, что я и Тара вместе, что я её жених.

– Что?! – возмущенно вырвалось у меня, но не оттого, что жениха будет разыгрывать Уин, а оттого, что придется играть глупую роль.

– Ну-ну. А ты не наглеешь, парень? Я сохранил тебе жизнь, а ты значит, быстренько решил стать между мной и Тарой? Думаешь, я не понимаю, зачем тебе это надо?! Она никогда не станет твоей! – с вызовом, с вольфгарской самоуверенностью бросил ему Камиль. – Тара моя! Только попробуй распустить руки, и я найду повод использовать тебя по другому назначению! И тогда даже Тара тебе не поможет! – прошипел он, сузив вспыхнувшие глаза.

– Камиль! Камиль! – мне пришлось повысить голос, чтобы пробиться сквозь его наползающую пелену гнева. – Не к кому ревновать! – напомнила я ему его недавние слова.

– С твоей стороны да, но он, ….он меня раздражает. Теперь он будет ходить и осуждающе сверлить меня глазами, в надежде, что Тара одумается! Щенок! Он хочет помочь тебе, ради себя самого! Ради своих иллюзий! Людям нельзя доверять Тара!

– О! Здорово! А я тогда кто? – мои глаза встретились с его, горящими необузданной силой. Его страсть разбудила в нём куда большую силу, чем он мог испытывать и пропускать через себя. Я видела, что мой любимый пытается научиться владеть ею. И, похоже, я была единственной, кто мог выстоять против него. Что ж, видимо, этого я и добивалась, когда желала непредсказуемое и необыкновенное по силе существо. Я стала его личным путеводителем, а он стал для меня моим личным богом.

– Ты другая, Тара, – Камиль уже стоял рядом со мной, обнимая меня одной рукой. – Какой-то частью ты всё ещё принадлежишь своему народу, но большая твоя часть …

– Растворилась в вольфгаре, – закончила я. – Как и ты принадлежишь вольфгарам всего лишь на половину. Мы одни такие? Так хочется, чтобы это безумство расползлось по миру и тогда мы бы его победили.

– Можешь не мечтать, я уверен, такая как ты одна. И я очень боюсь потерять тебя, Тара. Этот юнец угроза для нас.

– И всё-таки, мы воспользуемся помощью Уина, Камиль. Так мы хотя бы выиграем больше времени. И ты никогда не потеряешь меня, потому что я буду преследовать тебя даже в следующей жизни. – Я улыбнулась, уверено выпрямив спину. – Сегодня мы снова идем в поход, отряд, наверное, уже в сборе. Нам пора поторопиться. Но сначала я хотела бы вас обоих попросить пожать друг другу руку. Уин? – Я взглянула на мрачного юношу. Уин безразлично протянул руку. – Камиль? – я долго молча смотрела вольфгару в глаза, пока тот через силу соизволил протянуть ладонь. Они пожали руки с видом непримиримых врагов. Причем у обоих одинаково в глазах горел огонь ненависти.

– Вы несносны! – проговорила я. – Именно упрямство и вражда создает столько непреодолимых барьеров. Ладно. Не всё сразу. Увидимся у ворот, – я приподнялась на носочки, поцеловав своего вольфгара в крепко сжатые губы. …

– Так не честно, – усмехнулся Камиль, после своего продолжительного ответа на мой поцелуй. – Ты слишком быстро разоружила меня. Ну, и какой я после этого воин?

Камиль ушел первым, выскользнул в окно, будто невесомая тень. Я и Уин должны были выдержать определенный интервал, чтобы не давать лишнего повода.

– И ты будешь утверждать, что он не чудовище? – глухо, с отчаяньем проговорил Уин.

– Не знаю, кто из нас большее чудовище, когда мы хотим получить желаемое. Люди и вольфгары просто два разных народа. Мы не можем судить их за их природу. Ведь мы же не осуждаем льва убивающего буйвола? Это его природа. Чтобы выжить, все мы пользуемся разными способами, и, тем не менее, все мы соприкасаемся в этой природе. Вольфгары разумны, человечны, они отличаются от нас лишь какой-то дополнительной гранью. Кем бы ни был Камиль – я буду любить его до конца своих дней. Сколько бы там мне не отмерили. И если честно, мне плевать на то, что ты сомневаешься в нем. Но с другой стороны мне не плевать на нашу с тобой зарождающуюся дружбу, Уин. Мне бы не хотелось тебя терять, но и не хотелось бы мучить. Вот такая дилемма. Ты по-прежнему с нами или против нас?

– Как бы мне не было тяжело. …Но раз уж наши судьбы так сплетаются, то я бы хотел узнать и увидеть своими глазами, чем всё это закончится. Меня тешит, что хоть на что-то тебе не плевать, – проворчал Уин, выходя следом за мной.

Да! Я ощущала, что-то между нами изменилось, …наконец-то! Это ощущалось в самом воздухе. Мы с ним будто были сжаты плотным энергетическим кольцом. Наверное, Камиль ощущал то же самое. А может, это было заметно только мне, но его взгляд стал другим, нежным, зовущим, оберегающим. Он не упускал возможности незаметно коснуться меня хотя бы кончиками пальцев, следуя за мной по лабиринту. Я была счастлива! В принципе, больше мне ничего не нужно – он рядом и он больше не хочет от меня убегать. Я бы шла так бесконечно, зная, что вот он – стоит чуть отвести назад руку, и я почувствую прикосновение его теплой руки. …

Первая наша остановка произошла уже глубоко под землей, нужно было немного перевести дух. Этот отдых был больше необходим людям, вольфгары же мужественно терпели промедление.

– Держи, – вытянув ноги, Уин протянул мне емкость с водой. Я взяла не глядя, тем временем наблюдая, как Алишер о чем-то переговаривается с Камилем. О чем? Лица у обоих напряжены, только у Камиля глаза горели возмущением или даже скрытой яростью. – Не знаю, но на поверхности мне гораздо лучше, – обронил Уин, – Как можно столько времени сидеть в темноте и на глубине?! Почему наши предки испещрили столько земель, перерыв чуть ли не весь мир? А, Тара? Тара! Думаешь, они настолько боялись вольфгаров?

– А? Что? – очнулась я. – Ты что-то сказал?

– Времена тогда были темные, враждебные, вот и искали убежища под землей, – ответил ему вместо меня один из воинов, сидящих неподалёку. Из темного угла раздался ещё один голос. По горящим в темноте глазам, говорившим был вольфгар. Я даже узнала его по голосу. Это был Шон: – Нужно ещё вспомнить, что вы люди, скрывались не только от вольфгаров. На протяжении стольких веков в наш мир пробивалась всякая мерзость: хищные бесплотные твари, касты черных ведьм, орды кочевников-варваров. У вас всегда есть причина от кого-то скрываться!

Ирвин выразительно закашлялся. Точно, сейчас вмешается и сменит тему. Ирвин потому и стал командиром лучников, потому что ему была знакома выдержка и ум, в отличие от некоторых.

– А что же ты, Тара скрывала от нас своего суженого? Я только сегодня узнал, что Уин из Бургона, приехал к нам не просто так! – весело произнес он.

«Я говорила, что Ирвин умен? Дурацкий вопрос! О! Противно, дьявол его подери, но придется подыгрывать!»

– Правда, он милый? – протянула я, глупо улыбаясь.

– По-моему слишком молод для тебя.

– Зато есть возможность перевоспитать, – парировала я.

– Сердцу ведь не прикажешь, – со скрытым злорадством тут же вставил Уин. – А ничего, что я здесь сижу?!

– Тебе очень повезло Уин, с Тарой! Она не такая, как все, – не унимался Ирвин. У меня даже зачесались руки от желания треснуть его чем-нибудь.

– Да-а-а, уж это я знаю, – многозначительно протянул ему в ответ Уин. – Постараюсь не упустить своего счастья.

– Смотри, не надорвись, малыш! – процедил сквозь зубы, вдруг оказавшийся рядом Камиль. – Вам не надоело здесь рассиживаться? Ну, пусть Тара – она слабое существо, а всех остальных в плуг можно запрягать! Может, уже тронемся, в конце концов?

Но Алишер не дав мне дослушать возмущенную речь моего любимого вольфгара, уже тащил меня ближе к факелу, всунув мне в руки составленную мною карту:

– Тара, скажи мне или что это, или где это? А то мне уже стало страшно, что я настолько глуп, что не могу прочесть обычную карту!

– А, …ну, в принципе, если начинать смотреть с верхнего левого угла, то, пожалуй, можно разобраться, – вертя картой в разные стороны, проговорила я.

– Ты не понимаешь, брат, это лишь малая часть свитого в тугой клубок карт и маршрутов, которые хранятся в этой рыжей женской головке, – шутливо протянул Камиль. – И пусть Тара меня простит, но лучше уж мы доверимся интуиции этой девушки, чем её разуму. Поверь мне – так будет интересней! Я даже могу понести тебя, о, Тара. – Но его улыбка не могла меня обмануть – он до сих пор тушил в себе пожар, от темы, которую завел Ирвин. У моего вольфгара сбивалось дыхание, а это значило, что в нем кипит гнев. Нужно утихомирить его пока он не разошелся, тем более – обоюдные стычки приносят нам одну лишь боль.

– Да, можно.

– Что да можно? – взвинченным тоном переспросил он, обжигая меня взглядом полным смятения.

– Будем продолжать путь, и я не против, проехаться на крепкой вольфгарской спине.

Когда мои ноги крепко обвили его за талию, а руки вцепились в напряженные плечи, я прошептала ему прямо на ухо: – Самое главное в этом мире, что я люблю тебя и целиком принадлежу только тебе. Пустые разговоры не должны поколебать такого сильного и особенного вольфгара. – Я услышала, как он усмехнулся, значит, гроза миновала.

– Нет, меня приводит в бешенство другое, – шепотом произнес Камиль. – То, что мне ужасно сложно контролировать себя и не выдать, мне постоянно хочется тебя обнять.

Зарывшись в эти черные кудри, мне захотелось раствориться в нем, но тихий голос Камиля снова позвал меня:

– Тара, а идти-то куда? Я так понимаю уже без разницы?

– Сейчас будет поворот налево, а потом твоё любимое – карабкаться вверх по стене, тем более что это спиральная башня.

Камиль рассмеялся: – Ясно, почему чайка вскарабкалась мне на спину! Недолюбливаешь высоту?

Разве можно было с ним спорить? Это же было одно удовольствие наблюдать, когда тебя так легко и быстро поднимают по отвесной стене, скользя словно змея! Вверху мы оказались самыми первыми. Фора в каких-то несколько минут! Но Камиль успел сбросить меня со спины и наградить поцелуем, окатив жаром своей страстной сути.

– Это за смелость?

– Можно и так сказать, – Камиль улыбнулся, мягко сверкнув глазами.

– Ну что ж, спасибо тебе, мой самый загадочный и уклончивый собеседник, – сделала я шуточный реверанс.

– Тара! – это уже показался Алишер. – Так что ты мне скажешь, есть ли на этом маршруте места, где могут скрываться гнёзда дигонов?

– Ну, я наметила пару таких мест. Что соскучились по дигонам? Захотелось размяться?

– Мечтаю покончить с ними побыстрее, тем более приближается период махата!

– Махата? – я удивленно заморгала. – Это что-то связанное только с вольфгарами? Что-то особенное?

– Не то слово, – недовольно проворчал Камиль. – Брачный период у вольфгаров, когда восстающая энергия наших сутей особенно располагает. Пробуждение земли, законы природы и всё такое.

– То есть, вольфгары сорвутся с цепи, … и будут размножаться? – потрясенно прошептала я, представив, как в этот самый махат затянет Камиля.

Камиль и Алишер дружно расхохотались, хлопнув друг друга по плечу.

– Нет, Тара, не совсем так. Это время отдать дань устоям и традициям, мы просто в этот период должны держаться клана, соблюсти обычаи, отметить каждую семью, и такое прочее, – пояснил Алишер.

Но у Камиля в глазах уже понеслась тысяча игривых переливающихся искр: – А ты думала, мы превратимся в обезумевших кроликов, поддавшихся животному началу, терзая своих многочисленных жен?

– Ха! – я сердито фыркнула. – Если бы у меня сейчас под рукой оказалась лавка, я бы ею в тебя запустила.

– А причем здесь лавка? – теперь непонимающе нахмурился Алишер, – Чем тебя не устраивает этот камень? – он толкнул валяющийся под ногами булыжник.

Теперь рассмеялись мы с Камилем.

Странно, мы шли двое суток, но следов дигонов не встречали. В одном из намеченных мною мест оказалось так же пусто. Оставалось проверить только «королевскую нишу» – пещеру, сверкающую разноцветными искрами в свете факелов. Отец рассказывал, что это невероятной красоты зрелище, словно она была сотворена из драгоценных камней. Вот теперь и посмотрим!

Проход был узким и невысоким, поэтому я шла впереди сама, а Камиль ступал за мной, слегка пригибая голову.

– Тара, я чувствую, запах дигонов усилился. Будь осторожна. Может, воспользуешься той штукой, которая болтается у тебя на бедре, меч называется? А? – полушутя, полувстревоженно проговорил он, опустив мне руку на плечо, и похоже, отпускать не собирался.

Волнуется. Приятно.

Но вдруг, так внезапно, что-то острой болью вонзилось мне в лодыжку. Я вскрикнула и остановилась, разглядывая причину. В ноге застряла стрела, короткая, с многоигольчатым наконечником.

– Я пропустила ловушку, – только и успела прошептать я, оседая на пол.

– Отравленная стрела! – выкрикнул Камиль, подхватывая меня.

– Срочно пережми вены выше попадания! – закричал Уин, уже протискиваясь к нам. Камиль молниеносно опрокинул меня навзничь, и невесть откуда взявшимся в его руках куском веревки, сильно перетянул мне ногу выше колена. Тут подоспел Уин, ссунув мне в рот какой-то пузырёк: – Пей, Тара – это противоядие. Яд дигонов действует очень быстро! Камиль выдерни стрелу! Нужно сделать надрез и отсосать яд!!!

Снова боль! По ноге словно расползался выжигающий всё изнутри и плавящий кости огонь. Камиль впился в мою рану, поглощая мою отравленную кровь. Все это они проделали со мной так быстро, что до некоторых стоявших позади нас, ещё не дошло, что случилось. Уин и Камиль сработали почти мгновенно и четко. И только лицо Алишера выражало огромное негодование. Он снова был недоволен, что Камиль пьет человеческую кровь.

– Остановись, Камиль! Ты пугаешь меня! Мы уже несколько дней под землей без охоты, не заставляй меня применять к тебе силу! – властно приказал он ему, но Камиль не слышал брата. Алишеру пришлось рвануть его за плечо. И тут же с поразительной силой, Алишер был отброшен на несколько метров назад, завалив ещё нескольких человек.

– Не смей, мешать мне, спасать девушку!!! – прорычал Камиль. – Я для неё не угроза, в отличие от тебя!

Никогда не видела такого пораженного и испуганного выражения лица у Алишера. Его сводный любимый брат выступил против него с такой открытой агрессией. Не обращая внимания на отнимающуюся ногу, я дернула Камиля на себя. Он тут же сгреб меня в охапку, усевшись на пол.

– Что ты чувствуешь, Тара? – уже не обращая внимания на Алишера, пробормотал он, встревожено заглядывая мне в глаза.

– Печёт, – прошептала я.

– Где? Выше жгута? – участливо склонился Уин, кладя мне руку на лоб. Я кивнула. Уин горько вздохнул: – Часть яда всё-таки попала в организм. Держись, Тара, противоядие должно подействовать.

– Должно??! – взревел Камиль, скрипнув зубами и вскинув на него свой испепеляющий взгляд.

– Нужно ждать. Это сильный яд. Наши воины выживали после такого, правда, …бывали редкие смертельные исходы. Я не знаю, как отреагирует организм Тары.

У меня начали гореть легкие и туманиться в глазах. Задыхаясь, я прошептала, уже наугад касаясь любимого лица: – Я не умру, …не умру, … обещаю. Будь рядом. … Я выдержу, … я ведь упрямая.

Его руки только сильнее прижали меня к себе.

– Может быть, лучше положить её на землю? Она тяжело дышит, ей нужно пространство! – подал голос Алишер.

***

Медленно, Камиль поднял на брата пылающий взгляд, взгляд истинного вольфгара, повергающего всё живое в трепет. Но Уин разглядел на этом перекошенном лице боль, отчаянный и немой крик.

– Нет-нет, Камиль всё делает правильно! – вмешался юноша. – Тара потеряла сознание, у неё жар, сейчас начнет бить озноб, а тело вольфгара должно её согреть!

– Тебе решать, – подавленно проговорил Алишер, не сводя настороженного взгляда с Камиля. – Уин, как долго яд может терзать её?

– От нескольких часов, до нескольких дней. Но чем дольше, тем хуже. Женщины обычно слабее.

– Сядь и заткнись, пока я тебя не спрошу, умник! – вдруг рявкнул, на бургонца Камиль. Эхо странно и многократно изломало его голос. – Она не слабая! Тара справиться, хватит здесь каркать!

– Я просто предупреждаю о последствиях. И я тоже, если хочешь знать беспокоюсь о ней, она все же моя невеста! – взмолился Уин, на всякий случай, отходя в сторону, слишком уж свирепым был взгляд у этого вольфгара.

– Уйди, – еле выдавил Камиль, покачав головой, пытаясь сохранить последнюю крупицу выдержки.

– Причем же здесь Уин, Камиль? – Алишер никогда не видел брата таким, и во всем он винил его тягу к человеческой крови. Другого он не мог предположить. А причина ведь была иной!

Камиль умирал от отчаянья, от этого он просто бурлил от ярости! Если бы ему сейчас попался дигон – он бы порвал его одними зубами. …За неё. Малейшее резкое слово сейчас могло вызвать его клокочущую лавину наружу. Он испытывал адскую душевную боль! Его Тара на волоске от смерти, а он ничего не может сделать! Не может помочь! Не смог уберечь! Казалось, в груди вот-вот что-то лопнет! Как же она ему нужна! Как нужна …

Как же он любит её!

Он прижимал к себе горячее тело девушки, уже ничего не видя и не слыша вокруг. Только стук её сердца, который то затухал, то трепыхался снова. Если с Тарой что-то случиться. … Нет, об этом нельзя думать, слишком невыносимо.

Её тело резко дернулось, затем выгнулось дугой, и Тару начали бить сильные конвульсии, приводя в ужас Камиля, который изо всех сил пытался её удержать.

– Что это такое?!! – отчаянно выкрикнул он.

– Её организм борется, – глухо выдавил Уин. – Скоро ей либо станет легче, либо … – он осекся, увидев, что твориться в глазах у вольфгара.

Пока она продолжала биться в его руках, Камиль словно горел заживо! В груди скопился такой каменный ком, что сердце уже не выдерживало. И он закричал – выпуская наружу своё отчаянье и ярость! Словно стонущий раненый зверь! От этого вопля у людей, сидящих в туннеле волосы начинали вставать дыбом. А всех собравшихся вольфгаров пронзила волна тревоги – это было похоже на предсмертный вольфгарский стон.

Но ещё одного вольфгара терзала сейчас душевная боль. Алишера раздирало надвое два разных чувства: ему было жаль девушку, Тара стояла для него на несколько ступеней выше, чем остальные люди, странная дружеская связь с ней заставляла его переживать за чайку; но ещё его не на шутку тревожил Камиль! Алишер не то что видел – он ощущал, что с братом твориться что-то ужасное, пожирающее его суть, что-то меняло Камиля и Алишера это пугало, он не находил себе места.

Люди и вольфгары, понурив головы, молча ожидали исхода, каким бы он ни был. Слишком уж далеко они зашли, прошло не мало времени, следы выветрились, и на то, чтобы вернуться обратно шансов было мало. Потеря проводника ставила под угрозу и их собственные жизни.

Уин без конца щупал пылающее лицо девушки, бредившую на руках у Камиля.

– Сколько можно?! Ты мне уже надоел! – процедил Камиль, отталкивая его руку. – Неужели не видно, что она ещё горит?! Отойди от меня, мне трудно рядом с тобой дышать!

Уина передернуло. Еле сдержавшись, он сжал кулаки и отошел на несколько метров в сторону, повернувшись к вольфгару спиной.

– Эй, Уин, не заходи дальше! Там могут быть ещё ловушки или ты заблудишься в лабиринте. Не хватало нам ещё тебя искать! – устало заметил ему вслед Алишер, подвигаясь ближе к Камилю.

– Тебе что нужно?! – сухо поинтересовался Камиль, недовольно сверкнув глазами.

– Хочу понять, что происходит.

– Тара ещё в себя не пришла, но она очнется, мы ведь ей не позволяли пока улизнуть в вечность, – скрипнул зубами Камиль.

– Я не об этом. Ты не можешь держать себя в руках!

– О, ты ошибаешься, брат! Сейчас я как никто отдаю себе отчет в происходящем! Ты ведь всегда хотел, чтобы я защищал Тару, потому что девушка слишком ценна, чтобы её потерять. Я и выполняю твой приказ.

– Нет, Камиль, ты выступил против меня! Ты поднял руку на брата! А всё потому, что ты пренебрегаешь моим главным указанием – не пить человеческую кровь!

Камиль беззвучно засмеялся, сотрясаясь всем телом, только этот смех больше был похож на рыдание: – Ты снова ошибаешься, брат. Поверь мне, если сможешь, хотя ты слишком подвержен сомнениям в последнее время – я не пью человеческую кровь. Тара не в счет. …Это другое. И если бы я хотел поднять на тебя руку – ты бы уже здесь со мной не разговаривал. И вот как раз это ты знаешь наверняка. Тебя пугает моё настроение? Но это не должно тебя касаться, это лишь моё, глубокосокровенное. Может, я скучаю по одной из своих подруг, хочу вырваться отсюда, забыть о дигонах или поохотиться в лесах! Меньше будешь лезть ко мне – дольше продержится наша братская дружба. Я не желаю зла, ни тебе, и никому из вольфгаров, до тех пор, пока кто-нибудь не наступит на мою тень, – Камиль хотел добавить что-то ещё, но вдруг его заинтересовало лицо девушки. Он склонился ниже, легонько коснувшись губами её мокрого лба. – Жар спал, сердце бьётся ровно, – его губы тронула мягкая чувственная улыбка, заставившая Алишера, уловившего этот момент – снова задуматься: «Камиль изменился, потому что изменил своё отношение …к Таре!». Но почему-то Алишер не смог сразу для себя определить хорошо это или плохо. Камиль всегда был непредсказуем, никто и никогда не мог предугадать, что этот вольфгар выкинет в следующий момент. Всеми фибрами души старший брат ощущал подкрадывающуюся опасность. Он ведь ещё не догадывался, что его чуткая интуиция нащупала – любовь!

Её ресницы слабо дрогнули. Приоткрыв веки, Тара встретилась с ликующим взглядом Камиля.