Рыжая чайка

Глава 15

– Что? Что это такая игра?!! Тебе приелись вольфгарские девушки, и ты решил сыграть по опасным правилам?!! – крича и размахивая руками, Михас носился вокруг брата по пустырю, куда тот его затащил.

– Остановись и послушай меня? младший брат! – собрано рявкнул на него Камиль. – Это не игра! Запомни! Всё, что касается Тары – это серьёзно! И я всё прекрасно понимаю. И она понимает. Мы знаем, чем рискуем. … Но я люблю её, Михас! Больше жизни своей люблю. Уже давно. Она моя женщина, и я не откажусь от неё, потому что мне нужна её любовь. Это слишком… глубокое чувство, я бессилен против этого, прежде я не испытывал ничего подобного, да больше уже верно и не способен испытать тоже самое к другой. Тара – это моя душа, мой воздух, моё солнце и моя тьма. Ты же знаешь, какая она. Вольфгары это скрывают, но она многим нравиться тем, что она особенная, и тебе, и Алишеру. Но, конечно же, никто даже мысли не допускал, что можно её искренне полюбить и сделать своей. Подобные отношения – это запрет, якобы это страшный проступок, карающийся смертью, позор для клана и всякая остальная ерунда. Всё ложь! Устои и предрассудки – обман! Сначала я боролся, отвергал её, сбежал, но ведь она упрямая. Она ни за что не отречется от меня. Тара верит в нашу любовь. А без неё мне уже не нужен этот мир. Поверь мне, брат, я не совершал ничего плохого. Загляни себе в душу, вольфгар, и скажи мне, ты можешь осудить меня за то, что я люблю эту девушку? – Камиль не сводил с брата своих грустных мягких тлеющих глаз.

Подавленный юноша, ещё мальчик, но уже ставший воином, покачал головой: – Нет, сам бы я не узрел в этом ничего дурного. Тара хорошая девушка. Но наши законы!

– Законы были придуманы кем-то, и они могут меняться! Законы это не солнце, которое нельзя снять и прицепить в другом месте. Законы упрощаются и упраздняются, одни сменяют другие. С какой целью был наложен этот запрет? Я не знаю, но вряд ли из любви и заботы к людям. Здесь есть какая-то тайна, уходящая в далёкое прошлое. Я готов убить любого, кто мне помешает! Как-то Тара спросила меня, готов ли я пожертвовать своими братьями, …теперь я понимаю – убить тебя мне будет тяжело. Я не хочу этого, брат, я ведь тоже люблю тебя, малыш, поэтому, прошу, не становись на моём пути! Что же ты выберешь, Михас, законы и мою гибель, или позволишь мне быть счастливым, хотя бы ещё немного?

Взволнованный Михас отвернулся, пылающие глаза юного вольфгара выражали полное смятение и доселе неведомые ему душевные муки: – Ты знаешь, все эти годы, ты был для меня и отцом, и матерью, и братом! Я не очень люблю людей, но против Тары я ничего не имею. Меньше всего на свете я хотел бы, чтобы с тобой приключилась беда. Ты единственный брат, которому я по-настоящему предан. Если это твой выбор – тогда я буду предан и ему. Я не выдам. От меня вольфгары не узнают правды. Но Камиль, когда-нибудь, кто-то из них пронюхает! – он обернулся, ища утешения в глазах брата.

– Это слова настоящего мужчины. Я горд, что вырастил тебя таким. Спасибо, Михас. Ты и Тара – всё, что важно для меня. Однажды она сказала мне: «лучше прожить с тобой несколько дней, чем всю жизнь умирать без тебя». О ней я думаю также. Сколько бы ни было отмеряно нам счастья – всё оно моё. А там посмотрим. Смерть бывает разной.

***

Мне показалось, что я начала дышать только когда он вернулся. Несмотря на то, что вокруг царила глубокая ночь, от его ярких глаз сразу стало светлее, воздух вокруг заискрился, скапливаясь вокруг меня пляшущей радугой. Камиль улыбался.

– Что он? – сорвалось с моих губ.

– Михас – тот, кто поймет. Все хорошо, – Камиль быстро оказался рядом со мной, поцеловал и снова отдалился. – Лучше не рисковать больше. Завтра ночью жди меня близ ворот Криленда, спрячешься, я тебя найду. Возле людей быть любимым тобой безопаснее, чем рядом с вольфгарами. А теперь спи, чайка. Увидимся завтра. Я уже скучаю по тебе! – И он скрылся за пологом.

Хоть я и не собиралась спать, но всё же уснула.

Видения никогда не спрашивали у меня, когда можно врываться. Но, проснувшись, я поразилась тому, что сегодня в видениях я впервые возвратилась в прошлое. Всегда я видела только грядущие события, а сегодня я увидела себя вчера, и несколько дней назад, но только со стороны. Так странно. … Такого со мной ещё не было: «Вот я купаюсь в реке. Неужели я так выгляжу сзади? Мокрые волосы, темные от воды, прилипли к спине. Я сажусь на камень. Я вижу себя, но в своём видении я могу оглядываться и парить бестелесным духом. Пока я прошлая отжимала волосы, я настоящая обернулась, и увидела притаившегося между камней вольфгара, чужака. Он тоже красив своей вольфгарской неподражаемой притягательной красотой, точеные правильны черты, золотистая кожа, длинные темные волосы собраны в хвост на затылке, лицо напряжено, изогнутые брови нахмурены. В потрясающих вольфгарских глазах горит ожидание. Вот его губы чуть изогнулись в хищном оскале, в левой руке сверкнул уже знакомый мне нож. Незнакомец прицелился и метнул его. Взглядом я проследила за ножом, как раз в ту же секунду из воды всплыл ещё один вольфгар, и нож настиг свою жертву. Я вздрогнула. И моё видение перенесло меня в тот день, когда Камиль нашел для меня дикий мёд. Я стою на берегу, обнимаю Камиля, смеюсь. Да, вот уж не думала, что я такая забавная, когда хохочу! Не удивительно, что Камиля это всегда так потешает. Дальше я лопаю сладость. Камиль … ох, он так нежно водит пальцами по моему лицу, целует глаза, виски скулы, мои липкие от мёда губы. Со стороны видно, как нам хорошо вместе. И тут я настоящая, подглядывающая за собой же, оборачиваюсь, … и снова вижу того же самого вольфгара, который ещё метнет нож. Он стоит за деревьями и наблюдает за нами, в небрежной ленивой позе, обхватив себя руками. Когда мы с Камилем перешли от поцелуев к более глубокому проявлению наших пылких чувств – незнакомец высокомерно усмехнулся, закатив глаза, покачал головой и отвернулся в сторону. Вот наглец! Какое хамство! Хоть отвернуться ума хватило! Кто же он такой?! И что ему от нас нужно?!»

О боже! Я вскочила в холодном поту. Значит, нас видели! Есть ещё один нежелательный свидетель, только по видимому он принадлежит к другому клану. Нужно скорее рассказать обо всем Камилю. Только бы дождаться следующей ночи, здесь слишком много глаз и ушей. О!!! Я принялась мерить шагами шатёр, всё никак не в состоянии забыть то лицо. Не люблю, когда остаются неразгаданные тайны! Мне не понравилась улыбка того вольфгара. Моё видение явно предупреждает меня об очередной опасности.

– Тара, соня, ты уже собралась? – в шатер ввалился Уин. – Мы готовы идти. Что это ты такая грозная? – Уин предусмотрительно осмотрелся по углам. – Из-за него?

– Не совсем. Уин, а скажи мне будь добр, что тогда тебе шепнул Камиль, ну, когда пригодилось твоё противоядие. Помнишь?

– А что хорошего он мог мне сказать?! Я тебе передать не могу, как я рад, что мы с вольфгарами расходимся. Теперь хоть есть надежда, что всё станет на свои места: и наша жизнь, и мозги у кого-то в голове.

– И не надейся. Что сказал Камиль?

– Он сказал: «Это же надо! Тебе действительно стоило сохранить жизнь! Я смотрю, ты просто становишься незаменимым, малыш Уин. Я запомню это и отплачу тебе за твой поступок. Но к Таре больше не смей приближаться!» Вот что сказал твой ненаглядный монстр! – Уин сердито мотнул головой, послав мне свой очередной обиженный взгляд.

– Раз пора идти, пошли! – всё ещё в задумчивости кивнула я.

Наш отряд стройной цепочкой покидал селение вольфгаров. Похоже, сами того не осознавая, они тоже привязались к нам, те из них, кто шел вместе с нами по лабиринтам, кто сражался вместе с людьми и подставлял плечо. Вольфгарские воины вышли нас проводить. Заметив глаза Шона, Гуча, Боты и других, я благодарно кивала. Улыбнулась Михасу, Алишеру и Камилю. Эти вольфгары узнали людей поближе, и чтобы не произошло, они навсегда изменят своё отношение к нашему народу. По крайней мере, я на это очень надеялась! Хотя была уверена только в одном вольфгаре.

В сам Криленд мы прибыли уже к вечеру. Уставшие, измотанные победители. И только, наверное, одна я не заметила, как дошла, погруженная в свои мысли, в которых смешались в одну кучу видения, обрывки воспоминаний из жизни и мои собственные терзания. Втянув запах влажного и прохладного воздуха – я осознала, что на поселение вот-вот упадёт ночь, и вернулась к реальности. Из-за скопления людей, мне удалось очень удачно улизнуть незамеченной с праздника, который устроили старейшины для крилендцев. Соблюдая осторожность, я выбралась за крепостные стены, и притаилась в высоких зарослях у дороги.

Ждать пришлось недолго. Легкий шорох, и меня уже обдало жаром от его разгоряченного бегом тела. – Камиль!

Он прижал меня так сильно, что больше я уже ничего не могла выдавить, а вольфгар тихонько застонал от радости.

– Пойдем со мной, Камиль. Я покажу тебе тайный ход через колодец, он ведет прямо к моему дому. Я не хочу в следующий раз, торчать в темноте у обочины!

– А не боишься, что, узнав тайный лаз в Криленд – я проведу туда весь клан, который может тихо и незаметно уничтожить всё твоё поселение? – с усмешкой дернул меня за руку Камиль.

– Вот дурак, нет, не боюсь! Я за тебя голову дам на отсечение!

– Вот это меня и смущает, – проворчал он.

– Как думаешь, тот, кто шел за нами, всё ещё рядом?

– Я не думаю, я знаю, – вздохнул Камиль. – Поэтому это ещё одна причина, почему я здесь. Это не простой воин вольфгар, он слишком хитер, даже для меня. Ловко путает следы и быстро перемещается, но он поблизости. Теперь ясно, что он шел не за нами, а за тобой, Тара. Но зачем?! Ты можешь мне это объяснить?!

– Я не знаю, но я видела видение, …такое странное. Я словно с близи видела его лицо, когда он метнул нож, я видела его и нас с тобой в тот день, когда тебя покусали пчёлы. Он наблюдал со стороны, как мы любили друг друга. Он знает, Камиль! И он пугает меня! Я не пойму что ему от меня надо, ведь я никак не связана с кланом ветра!

– Пока я рядом, ничего не бойся. Я прослежу за ним. Мы всё равно разберемся, зачем он здесь, если нужно устроим облаву. Забудь про него, лучше думай обо мне, я так люблю твои глаза, когда ты вот так на меня смотришь! – засмеялся Камиль, обнимая меня.

Я видела, я ощущала – он был счастлив, и я никому не позволю стать между мной и моим счастьем. Я просто люблю, и моя любовь приготовилась драться.

Мой дом. Невзрачное серое двухэтажное строение, с ветхой крышей и перекошенными ставнями, ничем неприметное и не выделяющееся. Но он стал убежищем для нашей тайны! Стал гнездом, в котором сосредоточилась наша любовь. Только здесь мы свободно могли быть друг с другом под покровом ночи. Болтать, смеяться, целоваться и сливаться воедино. Я никогда не была так счастлива с ним! Если я и плакала, то только от радости, которую он мог дарить мне своим присутствием.

Камиль мог часами, терпеливо ожидая, наблюдать, как я корплю над картами, дорисовывая линии.

Подтрунивая надо мной, с упоением смотреть, как я ем, расчесываю волосы или собираюсь лечь спать. А засыпала я только тогда, когда он убаюкивал меня, тихонько мурлыкая мне на ушко ласковые слова.

Он внимательно и с интересом, со взглядом полным нежности, выслушивал мои рассказы о Криленде и его жителях, о том, что со мной произошло за день, о всех моих тревогах и радостях.

В свою очередь, я тоже заслушивалась его мягким хриплым голосом, когда он рассказывал мне, что происходит в его селении, когда он в сотый раз предупреждал меня не покидать Криленд ни под каким предлогом без его ведома. Я смеялась над его шутливой иронией и каждый раз бросалась ему на шею, когда он приходил.

Камиль появлялся каждую ночь, и я пыталась ценить каждую минутку, проведенную с ним. Каждую секунду времени, …ведущему отсчет нашего счастья. Это произойдет. Я знала это.

Проклятые видения предупреждали меня о грядущих страшных событиях. Всей душой я отталкивала от себя беду, днями, когда Камиля не было рядом, я молилась в нашем храме семи богов, чтобы они защитили нас, всеми силами души я противилась своей судьбе!

Камиль рассмеялся, брызнув мне в лицо. Я ответила ему тем же. В итоге мы оба подняли целые столбы сверкающих на солнце брызг! Сегодня прямо с утра, после проведенной ночи мы выскользнули из Криленда, и Камиль отнес меня подальше от поселения, к устью реки. В последнее время, очень часто он стал оставаться со мной и днем.

Сколько же времени прошло с нашей первой ночи, перед решающим боем с дигонами? Пол года. … Как много для украденного счастья. … Как это мало для меня!

– Так нечестно, ты двигаешься намного быстрее! Своими вольфгарскими способностями, ты вздыбил всю реку! – смеясь и барахтаясь, возмутилась я. Камиль сжалился и вытащил меня на берег. Он тряхнул своими мокрыми кудрями, снова осыпая меня брызгами. Смеясь, я отскочила в сторону, поскользнулась и грохнулась бы на камни, если бы не упомянутые способности моего сверхъестественного парня.

– Обожаю твою скорость и ловкость, – прошептала я, обнимая бронзовые плечи.

– А я … люблю твой заразительный смех, просто обожаю твоё сонное лицо, когда ты просыпаешься и потягиваешься, м-м-м, даже сейчас мурашки бегут. Люблю смотреть, когда ты что-то уплетаешь за обе щёки, с таким потешным и виноватым видом! С ума схожу от твоего запаха! И просто нет слов, когда ты лезешь ко мне целоваться! – его искрящиеся юмором глаза, топили меня в своей любви.

– Ого, даже так?! Но если я начну перечислять, что я люблю в тебе, боюсь, тебя это смутит вольфгар! – счастливо улыбнулась я, потянувшись к его губам. Он ответил мне долгим, расплавившим меня поцелуем. И только тут, я заметила боль в его полыхающих глазах. Не дожидаясь моего вопроса, Камиль с горечью ответил сам. Его хрипловатый тихий голос звучал обреченной мольбой:

– Я люблю тебя, Тара. Хочу быть с тобой, не скрываясь, не таить своего чувства. Не хочу пропускать время, когда мы вынуждены расставаться. Ненавижу разлуку с тобой! Как бы я хотел привести тебя в своё селение как жену и прожить с тобой всю свою жизнь. И меня просто убивает то, что это невозможно! Я ведь знаю, что ты что-то видишь. Тебе, в отличие от меня, дано знать будущее. Но спрашивать тебя об этом я не хочу!

– Милый мой, хороший. Послушай меня. Мы никогда с тобой не расстанемся, даже если окажемся в разных частях света! Ни расстояния, ни угроза смерти – не заставят меня разлюбить тебя! Всегда помни об этом, куда бы тебя не забросила судьба! И я сделаю всё, чтобы сократить расстояние и избежать гибели, всё на что способна, и даже больше. Сердце моё давно принадлежит тебе, как и я целиком. И так будет всегда. Никому другому в моём сердце больше нет места. Хотя мне кажется, даже если я и умру – моя душа всё равно будет рядом с тобой. А если ты исчезнешь – я достану тебя из-под земли, потому что такая у меня к тебе ненормальная непреодолимая тяга! Чем бы я ни занималась, о чем бы я ни думала – ты постоянно мне нужен. Как же я люблю тебя Камиль…

– Тара, – прошептал он, привлекая меня к себе, и покрывая поцелуями. – Моя любимая Тара, – этого было достаточно, чтобы я вся задрожала, прижимаясь к нему всем телом.

Я не знаю, я ничего не слышала, но глаза моего любимого вольфгара вдруг вспыхнули убийственным гневом! Мгновение … и Камиль уже замер опершись на одно колено, сжимая в каждой руке по мечу. Он поднял голову, и смело посмотрел в глаза своему противнику, посмевшему проникнуть в нашу тайну.

***

– Алишер, ты звал меня? – вечно хмурый, неизменно грозного вида, Бота поднял свой тяжелый взгляд.

– Я нигде не могу найти Камиля! Он то отзывается, то нет. Последний раз я слышал, он был далеко от селения. Можешь мне его разыскать? Камиль мне срочно нужен, а ты у нас самый лучший следопыт.

Бота шумно вздохнул, и отвел глаза. То, как судорожно он сглотнул, давало понять, что его что-то беспокоит, и даже мучает.

– Знаешь, Алишер, в этот раз тебе лучше самому отправиться на его поиски, – выдавил он с трудом.

– Это почему же?! Да в чем дело?! – мгновенно, напряжение сковало тело Алишера. – Говори, не тяни! Ты что-то заметил?

– Я ещё раньше проследил за ним, случайно напал на его след и из интереса пошел за Камилем. Все его следы, … как бы Камиль не пытался их запутать, ведут только в одну сторону – в Криленд. Скорее всего, ты найдешь его там, где …девушка.

– Что …ты имеешь в виду?! – Алишер зарычал от волнения. – Может, он просто следит за окрестностями Криленда!

– А ты просил его об этом? Нет, Алишер. Тебе нужно увидеть и разобраться в этом самому, – как-то обреченно опустив голову, проронил Бота. А Алишер уже исчез из вида.

Он мчался к человеческому поселению, и тревога всё сильнее заполняла его душу, а вместе с ней и ярость. Злость …на самого себя! За то, что он не придавал значения тому, что происходит в последнее время с Камилем. То, что он не видел его ни с одной девушкой, то, что Камиль не танцевал ни на одном празднике, полностью игнорируя махат. То, что его брат Камиль всегда исчезал по ночам «охотясь где-то в одиночестве», как говорил сам Камиль, а появлялся всего ненадолго после полудня и исчезал снова. Алишер думал, что его брат просто наслаждается свободой, которую он так ценил, или же нашел себе девушку в родственной ветке клана, но не спешит об этом рассказывать. Бдительность Алишера усыпляло то, что родной брат Камиля, Михас ни разу не упрекнул брата за его отсутствие. Михас казался спокойным, правда, немного замкнутым. … И тут Алишера словно громом ударило! Из-за махата он однозначно пропустил что-то важное – ведь Михас …перестал улыбаться! Вот что было в глазах его младшего сводного брата – отчаянье! Что же такого натворил Камиль?! Только не то, что так предательски закрадывается в мысли!

Алишер покружил возле Криленда, и, обнаружив слабые, оставленные осторожным Камилем следы, помчался на запад, в горы. …Он уловил их голоса ещё издали, поэтому с максимальной осторожностью тени, Алишер незаметно приблизился, задержав дыхание, спрятавшись с подветренной стороны за грядой камней на берегу. Отсюда ему было хорошо видно и слышно. То, что он лежал против ветра, увеличивало его шансы остаться незамеченным для Камиля, который был там …вместе с Тарой. Каждый звук, каждое их слово долетало до его чуткого уха. И по мере осознания, Алишера ужасом пригвоздило к земле, ему показалось, что он видит перед собой не улыбающегося брата и счастливую девушку, а видит двух смертников, приговоренных к казни. Сильное и большое тело вольфгара затряслось от раздирающих его чувств. Его долг был помешать этому! И он дал им обнаружить своё присутствие. …

Какое-то время он молча стоял, сжав кулаки напротив приготовившегося к нападению брата.

– Ну, здравствуй. Убьешь меня? Мой меч в ножнах, – выдавил, наконец, Алишер не мигая, глядя в пылающие глаза.

– Ради тебя я сделаю это быстро, – коротко бросил чужим голосом Камиль.

– В отличие от тебя, я не желаю тебе смерти, Камиль. Ты мой брат. И это я виноват, что не уберег тебя от ошибки.

– Ошибки? – Камиль сухо рассмеялся, поднимаясь, но оружие убирать не спешил. – Ну, конечно. Однажды, почувствовав свою слабость к людям, ты уже боялся доверять самому себе, Алишер. Тебя пугала твоя дружба с Тарой, и ты передоверил её Камилю, который презирал людей и не мог простить им смерти матери. Ты был уверен, что я был вылеплен из застывшей злобы на род людской. Ты восхищался моим боевым искусством и использовал его, как использовал знания Тары. Но вышло братец всё наоборот – то, от чего хотел убежать ты – настигло меня, и я счастлив от этого. Никакой ошибки здесь нет – это моя судьба! А Тара моя любимая женщина, с тех пор как я её узнал.

– Ты …знаешь о последствиях? – вмиг осунувшись, прошептал Алишер. Отчаянье уже начало пожирать его изнутри, отразившись в глазах зеленым пламенем.

– Мы готовы ко всему, но так просто не сдадимся. Назови мне, брат, хоть одну весомую причину, почему я не могу быть с Тарой.

– Вольфгары и люди – это две разные враждующие несовместимые расы. Люди, в конце концов, могут послужить пищей. Наши законы запрещают тесное пересечение с этим родом.

– Ха! Ты считаешь, наши законы оберегают людей или нас от людей? Бред! Я с Тарой уже полгода, и мы совместимы, скажу я тебе, ещё как! Я истинно люблю её, поэтому не могу причинить ей вреда!

– Послушай, это всего лишь плотская тяга …

– Перестань считать меня бездушным животным!!! – резко перебил брата Камиль. – Дело даже не в страсти между мужчиной и женщиной, не в постельных утехах. Я привязан к ней душой, всеми своими помыслами, а уже потом телом, пойми ты это уже! И как видишь, мир не перевернулся после этого. Что преступного в том, что я хочу быть с этой девушкой?! Что плохого в нашем счастье? Оно мешает тебе? А?

Алишер слушал его, опустив голову. В своей жизни он не припоминал момента, когда был вот так же раздавлен как сейчас, когда он был так же бессилен, когда у него вот так разрывалось сердце. Перед ним вихрем пронеслись обрывки воспоминаний: вот перед ним стоит рыжая девчонка из рода людей, он знает, что люди злейшие враги, вот только на это создание у него не поднялась рука; вот уже взрослая Тара первый раз ведет их по лабиринту, и снова он почувствовал ответственность за неё; вот Камиль спас ей жизнь, когда уже казалось, все было потеряно безвозвратно; их глаза, когда они ссорились, ведь уже тогда в вольфгарских и её человеческих горел одинаковый странный огонь; вот Камиль танцует и прижимает к себе девушку, как же он был слеп – ведь в тот момент она была уже его; Камиль прижимает к себе мечущуюся в бреду Тару! Вот почему он пил её кровь и не менялся! Всё происходило у него на глазах, а он не замечал! Он должен был разобраться в этом ещё до того, как Камиль стал каждый день возвращаться, источая запах тимьяна, перебивающего любые запахи. Если он не заметил и не пресек медленной гибели брата, какой же он после этого вожак?! Но с другой стороны, …Алишер никогда ещё не видел Камиля таким счастливым, как здесь с Тарой у реки. И Тара, …удивительно, но девушка, по-своему, была дорога и ему. Камиль повторил свой вопрос:

– Ответь, своим чувством мы оскорбили тебя?

– Меня нет, но другие этого не поймут.

– О, единомышленники у тебя уже есть, – горько произнес Камиль.

– Михас? – лицо Алишера исказила боль.

– Да, и Уин тоже.

– Одумайся, Камиль! Может, ещё не поздно! Подумай, что сделает наш отец, когда узнает! Есть ещё время спастись! Если не думаешь о себе – подумай о Таре! – взорвался Алишер, вконец запутавшись в своих чувствах. – Вы оба погибнете страшной смертью! Если любишь её, разве хочешь видеть её разорванной на куски стражниками нашего отца?!

– Я этого не допущу, – сдавленным меняющимся голосом ответил Камиль. – Я пытался противостоять, но моё сердце сильнее разума. От Тары я не отрекусь. А если отец применит силу, что ж …много вольфгаров погибнет. Встанешь на его сторону, мне придется убить и тебя, брат. Я знаю, …цена за моё счастье слишком высока.

– Тара! – Алишер вдруг сделал шаг в сторону, чтобы она могла видеть его, и упал на колени. – Умоляю тебя, Тара, заклинаю всем, что тебе дорого! Спаси моего брата! Оставь его! Я знаю, у тебя хватит мужества, Тара. Вижу, ты искренняя с ним. Разве ты не хочешь, чтобы он жил? – голос Алишера дрожал, он не сводил глаз с плачущей девушки.

– Прости, – прошептала она одними губами. – Я ведь просто люблю его, а не держу. У меня ещё есть время, перед тем как …сделать то, о чем ты просишь. Наступит время, и если будет нужно – я умру вместо него, а пока …

– А пока ты воруешь то, что нам отпущено, – продолжил за неё Камиль, не в состоянии видеть страдания любимой девушки. – Меня не угнетает твоё неодобрение, Алишер, я знаю, что прав я. Скажи мне только: ты сейчас отправишь гонца к отцу или ты уже это сделал? Я просто хочу знать, сколько времени я ещё смогу смотреть в глаза своей Тары.

– Если он узнает, … то не от меня, – тяжело поднимаясь с колен, произнес Алишер с померкнувшими глазами. – Хотя ты знаешь, его лазутчики могут быть повсюду. Значит, … вы всё решили и непреклонны?

Убрав мечи, Камиль подошел к Таре, и, притянув к себе расстроенную и взволнованную девушку, коротко кивнул брату.

– Вы сумасшедшие, ничтожные самоубийцы – горько вздохнул Алишер, за это короткое время, уподобившись старику. Теперь они кивнули ему оба, улыбнувшись друг другу. Чтобы подтвердить свой ответ, Камиль нежно поцеловал Тару в губы.

– Я никогда тебе этого не прощу, – пробормотал Алишер, не понятно кому из них конкретно. И побрел обратно на непослушных ногах. Впервые в своей жизни он возвращался домой медленно, волоча ноги, как обычный уставший человек, упрямо гоня от себя мысль, что ему придется потерять брата. А непредвзятый вольфгарский разум шептал, что это неизбежно. Теперь отчаянье поселилось и в глазах старшего брата.