Я вздрогнула.
Ничего себе ультиматум! Да как он спит по ночам?! Я много слышала про людей, но это — просто за гранью морали! Даже самые жестокие хозяева в и без того приукрашенных рассказах не поступали так подло! Это дикость! Люди на такое неспособны!
Не должны быть…
— Вы забыли, господин Мастерсон, — Никониэль холодно усмехнулся и я не узнала своего мужа. — Я учёный. И правильные расчёты — это основа моих трудов. В вашей академии, насколько мне известно, порядка тридцати тысяч кадетов, плюс персонал. А оборотней в империи по разным оценкам более двадцати миллионов. Математика — холодная и беспристрастная наука. А потому, выводы очевидны — потеря тысяч, предпочтительнее миллионов. И да, я могу на это пойти, но у вас рычагов давления не останется. Я не только обнародую все известные мне материалы имеющиеся документы, но и сообщу общественности, что смерть кадетов — целиком и полностью ваша вина. А после выпущу вас на улицы Орбег-Айса. И да, возможно, оборотни подтвердят ваши предубеждения и будут не слишком милосердны и уважительны к убийце своих детей. Нравятся перспективы, министр?
Тот обдумывал слова целую минуту.
— Ты этого не сделаешь. Ты прав, я знаю тебя с детства. Против твоей природы допускать даже одну смерть. Особенно если речь об обожаемых оборотнях, — он посмотрел на меня. — Говорят, даже лисички есть. Вдруг распутный папаша твоей постарался? Убьёшь её братиков?
Ник отреагировал на провокацию спокойно.
— Я ещё раз предлагаю компромисс. Никто не узнает, что вы натворили, — Никониэль поджал губы. — Никаких преследований, будете работать на прежнем месте. Просто скажите, где Хакан и дети.
— А если я не хочу работать на прежнем месте? Сам сказал, мир меняется, и ничего как раньше не будет. У тебя есть компромат на меня, хорошо. Пока эта информация распространится, я успею что-то предпринять. У детишек положение куда плачевнее. Чтобы их спасти достаточно просто остановить это безумие и отдать компромат. К чему упрямство, Ник? Ты уже привил треть империи. Долг выполнен, успокойся.
— Остановка вакцинации не обсуждается. Отдать компромат я готов, — Ник кивнул. — Мне кажется условия обоюдовыгодные. Или вы хотите чего-то ещё?
Я навострила уши. Пусть только ляпнет что про Ника!
— Компромат — это для меня. Остановка вакцинации — приказ сверху. Это я обсуждать не могу.
— Скажите, что я пообещал. Вот и вся проблема, — Ник развёл руками. — Министр, не мне вам рассказывать, как изворачиваться в сложных ситуациях. — Он взял вкрадчивый и почти ласковый тон, положил руку на плечо. — Дик, прошу. Мы ведь столько лет знакомы. Неужели для вас это ничего не значит?
— Именно поэтому, Ник. В таких ситуациях никаких связей быть не может. Ставки слишком высоки.
— Тогда, — Никониэль потёр переносицу. — Оставляем всё как есть? Я правильно понял ваш выбор? Расходимся. Вы убиваете кадетов, а я обнародую преступления и уничтожаю лично вас?
— Видимо так, если ты не хочешь принимать условия.
Ник прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Дик, последний раз спрашиваю, где они? Не упусти свой шанс. Я узнаю, но другим способом.
— Каким же? — усмехнулся тот. — Пытки? Шантаж?
— Угадал, — Ник подошёл к столу и поставил свою сумку. — Считаешь, я не предусмотрел вариант твоего отказа? Ошибаешься. Я захватил пару шприцев с интересными инъекциями. Могу впрыснуть сначала препарат, вызывающий удушье и сокращение стенок кровяных сосудов, а могу не затягивать и сразу вколоть ту, что действует на мозговую деятельность. Знаешь как? — серебристые глаза эльфа блеснули. — Она купирует возможность поставки фантазировать и предлагать несуществующие факты. Иными словами — на любой мой вопрос ты ответишь только правдой.
— Это незаконно, — Мастерсон отодвинулся.
— Как и опыты над собственным сыном и взятие в заложники кадетов, — Ник вытянул ладонь и министра швырнуло на стол и придавило к крышке, не позволяя двинуться. — Я много раз говорил, что ради Хакана пойду на всё. И если его спасение предполагает ваши мучения, то, чего скрывать, я даже получу удовольствие. Самосуд над садистом, который издевался над моим братом, совершая дикие опыты. И тем, кто продавал молодых кадетов извращенцам вроде Солта.
Я видела, что министр дёрнулся, пытаясь вырваться, но магия Ника была сильнее. Эльф хладнокровно извлёк шприцы, позволяя Мастерсону полюбоваться, но этот ублюдок вёл себя… странно.
— А если я не знаю… места? — спросил тот хрипловатым голосом.
— Значит, расскажешь, что знаешь. Всё, что поможет мне их отыскать, — Ник смотрел беспристрастно. Невозмутимо взял руку Мастерсона, закатил пиджак и рубашку, и взял шприц с бледно-зелёной жидкостью. — Говори, — отстранённо произнёс он. — Где Хакан и дети?
Мастерсон молчал. Мы терпеливо ждали, когда подействует лекарство.
Тревожно мне. Будто вот-вот случится что-то плохое.
— Хакан здесь. Поезд сторожит.
Ник медленно кивнул.
— А кадеты?
Мастерсон мотнул головой. Сопротивлялся.
Ник сложил руки на груди.
— Я подожду. Ты ошибся, Дик. Уже в том, что не просчитал варианты давления. Точнее, не просчитал того, что я смогу что-то противопоставить тебе.
— Грэйтан-Айс, — процедил тот сквозь зубы.
Я вздрогнула. Мне послышалось? Он вообще нормальный?! Послать необученных кадетов в самое пекло?! Там кипящие вулканические озёра, дикие оборотни и дышать почти нечем!
Ник помрачнел ещё больше.
— Очередное преступление в вашем деле. Но что-то исправить вы уже утратили шанс, — он забрал все шприцы и стащил со стола сумку. — Готовьтесь к суду, который пройдёт здесь. — Бросил он и, потеряв интерес к Мастерсону, направился к двери. — Иви, нужно поспешить, пока никто из кадетов не пострадал.
Я кивнула и пошла следом, когда слух уловил металлический щелчок, заставивший сердце пропустить удар. Повернула голову, и время будто замедлилось. Звуки стали тише, свет из окна за спиной Мастерсона, приподнявшегося на локте, ярче. Я почти не видела его лица, сосредоточившись на дуле револьвера, смотрящее прямо на меня.
Перед глазами пронеслось всё. Путаные обрывки, лоскутки воспоминаний, счастливые и не очень, яркие и плохие. Я успела подумать, что даже те ужасы, что я пережила за свою короткую и для кого-то неважную жизнь, тоже ценны и значимы.
— Кое-что, я всё же отберу, — хмыкнул министр и потянул спусковой крючок на себя.