Рыжее (не)счастье Эльфа

Глава 60

— Подъезжаем к Айраведу, — сообщил управляющий поезда. И почему-то не ушёл, а посмотрел на меня долгим взглядом.

— Вы что-то ещё хотели?

— Нет, господин, — тот переминался с ноги на ногу. — Мы можем поехать назад.

— И поедем, — я кивнул, — после моей встречи с императором.

Управляющий тяжело вздохнул и посмотрел на сидящего рядом Хакана, после чего вышел.

Я хотел было снова углубиться в просчёты новой вакцины, но Хакан громко прокашлялся и наградил меня суровым и тяжёлым взглядом.

— Всё ещё в мрачном настроении? Мне казалось, причин не осталось. Ты успел к вулкану и спас кадетов, оборотни излечиваются от бешенства. Разве не об этом мы с тобой всегда мечтали? Так почему зол?

— Может потому, что мой друг, едва избежав смерти, снова решает рискнуть?

— Опять? — я вздохнул. — Хакан, риск, конечно, есть, но ты меня знаешь, я всё просчитал. Вероятность, что мне удастся, более пятидесяти процентов. В любом случае, для того чтобы оборотни, наконец, возымели равный социальный статус, встреча с властью необходима. Хакан, — я присел рядом и коснулся плеча друга. — На тебя многое свалилось, знаю. Одна новость о твоём биологическом отце чего стоит. Но мы не можем остановиться. Права не имеем. Я ведь много раз говорил и повторю — изменения, даже благие, не бывают лёгкими.

— Бред это всё, — он дёрнул плечом, но не стряхнул мою руку. — Не может это оказаться правдой. Мастерсон урод, но такое слишком даже для него. И да, я не хочу иметь к нему отношение.

Я улыбнулся:

— Отец всегда говорил, что у него трое сыновей. Ты — мой брат, мы семья и на этом всё. Справимся, — похлопал его по плечу, после чего изобразил самоуверенность. — Тем более, в Эдхарле теперь два дракона. Прошло то время, когда ты ходил пафосный и уникальный.

— Я и остался пафосным и уникальным. Второй-то мелковат, — Хакан хмыкнул и погрустнел. — Жаль, что так поздно узнали, было бы трое. Решение все эти годы было у нас под носом. Додумался же Натаниэль документы спрятать. Мы бы нашли их только когда завод твой сносить начали.

— Боялся, что документы не найдёт тот же Мастерсон и обратит против нас. Да и формулу считал неготовой, — я вздохнул. — Даже забавно, то умирающий мозг выдал такую догадку. Может из-за того, что обычные установленные барьеры и принципы исчезают, высвобождая все способности? Интересно бы провернуть такой опыт ещё раз. Ты случайно не знаешь, на каком моменте времени перед остановкой сердца мне пришла в голову эта идея? Спросил бы у Иви, но она рассердится. А волноваться ей противопоказано.

— Понятия не имею. Знаешь, чему я рад? Что она под стать тебе. Такая же ненормальная, раз поверила в этот бред и заставила врачей подчиняться. Даже мне по роже дала, когда встал столбом тебя увидев.

— Эх, жаль, что именно этот момент не смог увидеть своими глазами, — я посмеялся. — А Иви… — улыбнулся, вспомнив о жене. — Иногда мне кажется, она самая бесстрашная из нас. Одно дело бороться и оберегать тысячи чужих, но незнакомых жизней, и совсем другое удерживать тех, кто действительно важен. Мы не преуспели в этом, Хакан. Потеряли всех близких, а Иви победила.

— Пожалуй так. Внешность не главное, да? С виду дурочка-дурочкой, а на деле стержень есть. Я благодарен ей уже за то, что тебя искать заставила и документы нашла. Не отрицай, ты, закончив с сывороткой, собирался лечь помирать. И лёг бы, если б лиса не доставала.

— Она и с виду, вовсе не дурочка, — возмутился я. — Это называется возвышенная натура. В остальном… — улыбнулся. — Да, мотивация жить была невелика.

— Уж прости, что твой единственный живой брат и близкий, — Хакан показал кавычки, — человек — недостаточно сильная мотивация. И где я ошибся? Тебе моя грудь не нравится? Между прочим, если считать площадь, у меня даже больше.

— Я люблю рыжих, прости. Хакан, очень, но я прекрасно знаю, что ты бы отлично прожил и без меня. Ошейник — вот что сдерживало твою мощь. И главным для меня было убрать его.

— И что делать с этой свободой? — Хакан повернул голову к окну. Поезд замедлялся. — Тебе всё равно не стоит лезть в это гнездо. Не забывай, что для них ты преступник и на уши не посмотрят. Документально, ты хозяин всего Орбег-Айса, а значит твои зверушки задрали человека насмерть. Плюс присвоил оборотней, которые принадлежали этим ублюдкам в том числе. Тебе нельзя к ним идти.

— Мастерсон жив, — я опустил взгляд. — Не знал, как тебе сказать. Он в тюрьме, но я отдал приказ его вылечить, будет ждать суда. Министр заслуживает смерти, но именно она послужит поводом для расправы над оборотнями. А так, мы в лучшем положении. Главное, удержись от импульсивности. Говори то, что мы обсудили в Орбег-Айс, хорошо?

— Лучше не забывай о плане «Б». Если эти уроды выхватывают пушки, ты оборачиваешься и летишь отсюда на хрен, а я прикрываю. Понял?

— Понял-понял, — я тряхнул головой. — Но обернуться придётся в любом случае. Хорошо хоть потренировался. Ощущения странные. Сознание тоже, а тело иное.

— Привыкнешь. Мне рассказывали, что секс иначе ощущается… жаль не попробовать, — разочарованно вздохнул он.

— Секс в теле дракона? — я округлил глаза. — Но для этого нужна самка таких же размеров. И при обороте я и тяги не испытываю.

— Мне рассказывали, — Хакан поднял палец. — А ты вообще забудь. Лису и в таком теле задавишь.

— А кто тебе рассказывал? Ты был единственным драконом, — я сощурился.

— Мартышка одна, мы даже поспорили. Вот как думаешь, в её случае большая будет разница, человек она или зверь?

Я открыл рот, понял, что мне нечего сказать, так как мой опыт в данном направлении ужасно скуден в сравнении с Хаканом, и закрыл его. К счастью, в этот момент поезд остановился. Где столпилось целое море газетчиков, жителей с различными плакатами, которые выступали как против, так и за мою вакцину. Полицейских не счесть.

Я пригладил волосы, поправил ворот рубашки и ободряюще улыбнувшись хмурому Хакану, пошёл к выходу из вагона.

Едва ступил на перрон, поморщился от поднявшегося и крика и невольно прикрыл глаза от вспышек десяток фотокамер.

Всех интересовал только один вопрос: правда ли, что оборотни больше не одичают.

И мой ответ был краток: «да».

— Да, — повторил я, отвечая на тот же вопрос стоя уже перед императором, спустя несколько часов, которые заняло путешествие через бушующую столицу. — Оборотни более не опасны.

Темноволосый эльф в светлом дорогом костюме хмурил брови. Некоторое время он обдумывал услышанное, а потом обвёл взглядом советников, стоящих справа и слева от его трона. На миг показалось, они общаются мысленно, хотя я знал, что это не так.

— Касательно инцидента в Орбег-Айс, — император сразу перешёл к главному. — Ты утверждаешь, что они не опасны, но у нас есть тысячи обращений и жалоб три четверти из которых сопровождаются медицинскими справками, фиксирующими повреждения. Это по-твоему «не опасны»?

— Не более, чем люди и эльфы. Скажите, велось ли расследование о причинах нанесения травм? Смею предположить — это было результатом того, что их пытались принудить к ношению ошейников.

— Не имеет значения, — он махнул рукой. — Они не следуют правилам, дикие и необразованные. Пройдёт немало лет, прежде чем их подготовят для жизни в цивилизованном обществе, а у нас сейчас нет ни времени, ни ресурсов заниматься этим. Экономический кризис набирает обороты.

— Можете не волноваться. Ресурсы на обучение и обеспечение оборотней в первые десять лет я беру на себя. И возвращаясь к обвинениям, — прошёлся перед императором и советом. — Я пересылал данные о том, что министр Мастерсон — покушался на мою жизнь, но что хуже — проводил чудовищные опыты над ребёнком. Своим сыном. Расследование проводилось?

— Как ты предполагаешь вести расследование, если министра нет? Мы даже не знаем, жив ли он.

— Он жив и находится в Орбег-Айс. Я указывал это в материалах, — решил не комментировать то, каким образом они собирались вести расследование, если не прочли даже этого. — Но почему никто не задал закономерный вопрос, — кто же является сыном министра Мастерсона.