С милым рай в шалаше

Глава 12

АНДРЕЙ

СПЛОШНОЕ ИСКУШЕНИЕ

Я стою и смотрю на неё. Она совсем другая, не такая, какой я встретил её в поле.

У неё светлые волосы, белая кожа, на вид такая нежная, что хочется прикоснуться. Глаза огромные, синие, с длинными пушистыми ресницами. Губки пухленькие, но маленькие, как же их целовать? Ненамеренно примеряюсь, как буду их чувствовать на своих губах, когда поцелую.

Это наваждение какое-то, пытаюсь его стряхнуть, но не получается, потому что она тоже смотрит на меня, губу нижнюю облизывает.

Я вытянулся по струнке, вдруг тело вспомнило военную выправку, нога сразу дала о себе знать. А что вдруг вытянулся? Хочется показать из себя кого-то лучше и красивее, чем есть? Да нечего показывать. Форм нет, здоровья нет. Просто подсознательно хочу понравиться Алине. Почему? Потому что она мне нравится. И меня к ней тянет.

Девушка краснеет и дальше развешивает бельё. А её краска на лице гонит волну удовольствия по моему телу. Я ей тоже нравлюсь, да? Даже самооценка шевельнулась в плюсик. Судорожно вздохнул. Она что-то говорит, но я не могу разобрать, не могу сосредоточиться. Ага, вспомнил, за чем пришёл.

— У тебя света нет, я посмотрю. И замок на двери смажу. Ещё что срочно сделать, скажи, я сделаю, если смогу побыстрому, а то мне некогда.

И пока иду к дому, продолжаю уже в себе: "У меня свои дела есть". Не нравится мне то, что я сейчас чувствую. Это как с алкоголем — теряю контроль. А мне этого теперь ой как не хочется. Я решил всё исправить, всё изменить в своей жизни, поэтому всё по плану под полным контролем.

Зашёл в дом, смотрю, порядок наводит, уже жить в нём хочется. Посмотрел пробки, заменил, глянул саму проводку, вроде бы вся целая. Включил свет в сенях — горит. Проверил во всех комнатах, где надо, лампочки вкрутил, где заменил. Электрическую плитку отремонтировал, но её менять надо. Газовую плиту тоже глянул, жиклёры почистил, но баллон пустой. Заберу, в центр поеду, поменяю.

Вышел в сени и увидел холодильник, совсем старый, ещё с округлыми углами. Открыл, Алина и его вымыла. Включил в розетку, ух ты, работает, баба Катя бережливая была, у неё тоже порядок всегда был.

Вернулся в дом посмотреть на вскидку что ещё сделать, и замер у стены в комнате. Картина, вышитая моей мамой. На картине цветочное поле, ромашка и огромная пчела на ней. Я помню, как мама её вышивала, это ещё до армии было.

— Красивая картина, ещё в спальне есть одна, на ней котёнок и щенок, — я даже не заметил, как ко мне Алина подошла, подтянулся весь, напрягся, — это же надо так красиво вышивать, я таких картин никогда не видела.

— Это моя мама вышивала, — буркнул я.

— О-о, здорово. А как они у моей бабушки оказались?

— Мама вышивала и всем в деревне дарила.

— Понятно. Ты плитку отремонтировал. Спасибо. Я уже чайник поставила, давай чай попьём, у меня печенье есть, и я бутерброды с колбасой сделала.

Очень хотелось согласиться, но мне бежать надо… от неё бежать… потому что то, что я чувствую, мне не подчиняется.

— Нет, спасибо, я пойду. Газовый баллон заберу, в районе поменяю, завтра поеду. Если что надо, список напиши, куплю. Список утром заберу.

Сам не смотрю на неё, боюсь, что если посмотрю, останусь с ней. От напряжения опять голова заболела, и я рванул на выход подхватив баллон.

— Подожди, что у тебя с ногой? Почему ты хромаешь? Я медсестра, давай посмотрю, — говорит она мне в след.

— Не надо, нормально всё, — и выхожу в калитку.

Чуть ли не бегу в сторону дома. Чувства и эмоции нахлынули, смешались. Близость Алины и картины матери выбили меня из колеи. Закинул баллон в багажник машины и вошёл в дом. Надо работать, отвлечься, полы на кухне покрасить. А завтра в район, может, в область съезжу, посмотрю мебель на кухню и холодильник современный куплю, чтобы с морозилкой. Понадобится, когда… женюсь? Это что ещё за мысли? Зарубить на корню!

Всё, включил радио на какую-то музыкальную волну и работать.

Когда закончил, уже стемнело. Нога болела неимоверно. Я начал разминать мышцу руками и взвыл от боли. Обезболивающая мазь закончилась, таблетки тоже. Я помню, мне говорил Степаныч, военврач в госпитале, что нужны горячие ванны, чтобы мышцы расслаблялись. Надо баню отремонтировать да топить. Пока пил, не замечал, что нога так болит.

Ладно, планов много, надо постепенно реализовывать.

Иду на речку, пошёл в обход, мимо дома Алины. Не понял, почему так, но иду уже. В доме горит свет, в окно вижу, как Алина на столе гладит. Ага, понял, штору, потому что забралась на что-то и вешает её. Вытянулась в струночку, наверное, на носочки встала. В коротких шортах, ноги длинные и стройные. Фигурка тонкая, красивая. Будоражит воображение. Представил, как обхватываю ее талию двумя руками и поднимаю как пушинку, опускаю перед собой на пол, она стоит ко мне близко — близко, я наклоняюсь к её губам…

Чёрт, она упала. Я срываюсь и бегу к Алине в дом. Размечтался, урод. Забегаю, она сидит на полу и трёт ногу. Я подхватываю её на руки и несу на диван.

— Где ударилась? Где больно? Ничего не сломала?

Я не контролирую себя, страх за Алину вырвал моё сознание и бросил моё тело ей на помощь.

Девушка смотрит на меня, на щеках слёзы, я автоматически вытираю большими пальцами своих рук, а потом начинаю ощупывать ноги.

— Не трогай меня, Андрей. Я ничего не сломала.

— Но ты плачешь, — утверждаю я и продолжаю держать за лодыжку.

— Я ударилась, мне больно, поэтому плачу.

— Где больно?

— Андрей, пожалуйста, отпусти мою ногу, всё прошло. Я не сильно ударилась. Спасибо за помощь.

— Но ты плакала! — я отпустил её ногу и поднялся, смотрю на неё сверху вниз. — Прости. Я пойду.

Я сделал шаг назад, но уходить совсем не хочется.

— Подожди, Андрей. А что ты тут делаешь? Ты следишь за мной? — Алина смотрит на меня с подозрением.

— Больно надо. Я на речку шёл искупаться. Увидел в окно, что ты упала. Просто на автомате заскочил, вдруг ранение, то есть травма и в больницу…

— Ранение? Ты что, военный?

— Бывший.

— Бывший? — Алина поднимается с дивана и трёт бедро рукой.

Я смотрю туда, где она трёт, покраснение, синяк будет.

— Комиссовали по состоянию здоровья, — не хотел это говорить, но почему-то сказал.

— Ты был ранен? — она делает шаг ко мне, а я шаг от неё.

— Ранение и контузия, — да что такое, почему я ей отвечаю, как-то она на меня не правильно действует.

— Когда? Сколько времени прошло с момента ранения и контузии?

Она смотрит на меня серьёзно и задаёт вопросы как прокурор.

Я замолкаю. Не буду ей отвечать. Уже развернулся, хотел уйти.

— Постой. Прости. Привычка. Я врач, ну, почти врач, вижу больного и задаю вопросы, чтобы поставить диагноз.

Как бы извиняется девушка и шагает ко мне.

— Я не больной, — отвечаю резче, чем требовалось бы.

— Я поняла. А ты на речку, да? — она меняет тему, — возьми меня с собой. Я не знала, что здесь есть речка. Я люблю плавать. А она далеко?

— Недалеко.

— Я сейчас полотенце возьму, подожди.

Вот зачем мне эта морока? Зачем пошёл мимо её дома? Не хотел же вообще к ней подходить. Может, уйти побыстрому? Но она шустрая, не успел с крыльца спуститься, а она уже дверь на ключ закрывает.

Дошли до речки молча. Не смотрю на Алину, положил полотенце на бревно, снял одежду и нырнул. Отплыл подальше, чтобы не смущать её.

Речка не широкая, течение не сильное. Почти доплыл до противоположного берега, не выдержал, обернулся. В этот момент Алина подошла к берегу, подскользнулась, шлепнулась и съехала на попе в речку. Первая мысль — рвануть на помощь, но она же сказала, что любит плавать, значит умеет. Убедился, что плывёт, поплыл дальше. Пару раз нырнул.

Вынырнул, убрал мокрые волосы назад. Алина метра два от меня.

— Класс. Вода тёплая. Так здорово. А рыба здесь есть? — она остановилась и держится на плаву, близко не подплывает.

— Есть, пацаном был, рыбачил.

— Мелкая, наверно?

— Всякая. Говорят сом есть.

Я не успел моргнуть, как Алина оказалась около меня, обняла за шею руками и прижалась к моему телу. Мы чуть под воду не ушли.

— А-а-а, пожалуйста… пожалуйста… поплыли на берег, а? Я боюсь.

Её правда трясёт, зубы стучат, елозит по моему телу, ещё и ногами обхватила меня. Я прижимаю её одной рукой к себе, а второй гребу к берегу, только не к нашему. Почувствовал дно, сразу остановился и отпустил её. Она оторвалась от меня и отбежала по берегу подальше от реки. Обхватила себя руками и продолжает трястись.

— Выходи скорее, Андрей, он же тебя съест.

— Я не съедобный, — почему-то захотелось пошутить.

Но мне совсем не до шуток. Я не могу выйти на берег, потому что не хочу пугать девочку последствиями прикосновений её тела к моему. Такая быстрая реакцию на Алину меня удивила, ни на одну девчонку так быстро не вставал мой друг.

— Андрей, выходи!

— Да нет здесь сома, поплыли назад, а то замёрзнешь, там полотенце есть.

— Зачем тогда сказал, что здесь сом есть?

— Пошутил. Поплыли.

— Нет. Я тебе не верю.

— Оставайся, я поплыл, — сделал движение к другому берегу.

— Стой! Хорошо, только рядом поплывём, — и делает шаг ближе к реке.

— Ладно, если что, я тебя спасу.

— Андрей! — и отбегает опять подальше.

— Я пошутил, нет здесь рыбы. Вообще. Выловили всю.

А мне нравится её дразнить.

— Честно?

— Да.

Она вошла в реку и подплыла ко мне очень близко. Когда почти приплыли к нашему берегу, она ускорилась, быстро выскочила и обернулась в полотенце.

— Посиди пока, погрейся, я ещё искупаюсь.

А мне надо остыть и успокоить стояк. Как это сделать, если перед глазами красивая девчонка в обычном нижнем белье.