Глава 15

АЛИНА

НОВЫЕ ЧУВСТВА

Просыпаюсь от того, что под окнами кто-то сигналит. Кому-то там делать нечего что ли?

Ах. Андрей. Он заехать должен за списком, в районный центр едет по делам.

Накидываю быстро на себя халатик, на ходу застёгиваюсь. Выскочила к калитке. Почему он не зашёл? Обычно напролом прёт. Приглаживаю волосы. Блин, заспанная, лохматая, точно Баба Яга, не зря он меня так обозвал.

Опять хмурый и недовольный, главное, с самого утра. Спросил про список покупок грубо и даже не поздоровался. А я поздоровалась очень мило, потому что вежливость ещё никто не отменял. Сказала, что пока ничего не надо, и поблагодарила.

Андрей, видимо, осознав свою грубость, уже нормальным голосом сказал, вернее, попросил зайти к его соседке, у неё давление. Я схожу, мне не в тягость.

А потом он так газанул, что пыль поднялась, я чуть не задохнулась. Нервный он, лечить его надо. Как бы о нём побольше узнать? Точно, я же к его соседке пойду, а бабушки любят поговорить, вот всё и узнаю.

Умылась, оделась, позавтракать нечем. Сейчас до бабульки схожу, а потом и в магазин сбегаю.

Нашла четырнадцатый дом, а в двенадцатом Андрюша живёт. Иду мимо его дома и потихоньку за забор заглядываю. Дом тоже старый, как и у меня. Порядок, видимо, начал недавно наводить, это заметно. Как долго он здесь живёт, есть ли семья, он ведь про маму говорил. Вопросов тьма, оказывается, я любопытная, не замечала за собой этого. Или это только Андрея касается?

Подошла к соседней калитке. Домик ухоженный, грядочки, клумбочки, сад вижу.

Дорожки выметены, по бокам камушками выложены. На верёвках бельё сушится.

— Тётя Маша, вы дома? — крикнула и прислушиваюсь, тишина. — Тётя Маша-а.

Слышу, из дома женщина кричит:,Заходи, открыто".

Вошла, калитку за собой прикрыла, огляделась по сторонам, нет ли собаки, никого не увидела, пошла смелее. Вошла в дом. В прихожей шторочки, половички. В доме тоже всё чисто и красиво, но по старинке. У моей бабушки так же было. Тюль и цветные занавески, на стенах ковры с оленями и птичками, на комоде связанная салфетка, табуреточки с подушечками, фотографии старинные. Всё как в старом кино. Бабульку даже не сразу заметила, она на диване к комнате лежит.

— Проходи, девонька, садись рядом. Ты кто такая будешь? Хотя не говори, на Катьку сильно похожа, поди внучка её Алинка? Верно?

— Да, здравствуйте, баба Маша. Андрей просил к вам зайти. Я медсестра, он сказал у вас давление высокое. Есть аппарат давление мерить? — я сразу включила медработника.

— Да, есть, вон там на столе возьми, — а сама так внимательно на меня смотрит с прищуром и улыбочкой.

— Как давно у вас давление, какие препараты принимаете? — продолжаю я. — Как сейчас себя чувствуете? Голова болит? В каком месте?

Я уже взяла аппарат, меряю давление, а бабуля мне отвечает.

— Давно уже давлением мучаюсь, не помню уж, когда заболела. По молодости некогда было внимание обращать, работала всё, тогда колхоз ещё был. А вот на пенсии уже сильнее мучиться начала, больше времени появилось, вот и замечать стала неладное. А лекарства все на стульчике лежат, сама смотри.

— Да, давление очень высокое у вас. Сейчас голова болит или кружится?

— Сейчас кружится, еле до дивана дошла. Козу доила, всё нормально было, а как на ноги встала, так и повело, затошнило даже.

— О, это у вас коза? Какое вкусное молоко она даёт. Андрей приносил, когда я только приехала. Спасибо большое, что угостили. — Я искренне её поблагодарила.

— Да не за что, дочка, на здоровье.

— А теперь по поводу лечения. Я так поняла, больницы здесь в деревне нет. А к вам врач из района приезжает?

— Не дозовёшься врача, если только самой ехать, везти некому, нет у меня ни кого, — очень грустно ответила баба Маша.

— А Андрей не может свозить? Вот сейчас же в район поехал. Вам бы полное обследование провести и в больнице полежать, криз снять.

— Что ты, дочка, не хочу его беспокоить. Вот, лекарство привозит, и то хорошо.

— Так нельзя, бабуля, за здоровьем следить нужно. Иногда обследоваться. Ну, хорошо, это все лекарства или у вас ещё есть? Я здесь капроприл не вижу, это скорая помощь при высоком давлении.

— Вон там в серванте на полке белая коробочка стоит, посмотри, может что и найдёшь. Да, да, открывай дверцу.

Достала коробку, пересмотрела лекарства, выкинула половину, просроченное уже по нескольку лет.

— Баб Маш, вот это выкину, срок годности давно прошёл. Каптоприл есть ещё в сроке, но надо новый купить. Сейчас под язык положите и не запивайте, через некоторое время ещё померим давление. Вот эти таблетки по одной или по две пьёте? — взяла со стульчика таблетки и бабушке показываю.

— По одной, а сколько надо.

— Баб Маш, они для вас слабенькие, по две пейте. Их утром надо пить, по две, хорошо? А вот эти таблетки вечером по одной. Вот эти я пока уберу, понаблюдаем динамику. Лишнее тоже лучше не принимать, желудок заболит, проблемы с кишечником будут. Ещё что-нибудь беспокоит? — я присела с бабулей рядом.

— Да, в последнее время руки и ноги плохо идут, совсем силы в них нет.

— Давайте посмотрю ноги, — убрала покрывало с ног, прошлась пальцами по мышцам, — хорошие ножки, варикоза нет, а вот мышцы слабенькие, надо лимфу разгонять и мышцы в тонус приводить. Дайте ручки, отлично, их тоже в порядок приведём, и будете как новая. Я сейчас домой сбегаю и приду. И как раз ещё раз давление смерим. Только не вставайте, полежите, знаю я вас, бабулек, сейчас сорвётесь, у вас же дел полно. Обещаете не вставать? Я быстро.

Дождалась кивка и побежала домой. У меня мазь хорошая есть для массажа, надо немного бабульке мышцы пошевелить, застой полнейший, видимо, всё больше лежать стала, поэтому слабые.

— Какая вы у меня послушная пациентка. Я вам сейчас немного мышцы на руках и ногах разомну, а потом покажу упражнения, они лёгкие, которые разгоняют лимфу, будете делать каждый день, и слабость пройдёт.

— Ой, да не надо было. Что ж ты, девонька, возишься так со мной, отвлекаю тебя наверно, — запричитала баба Маша, — дел, поди, полно, а ты здесь со мной.

— Бабулечка, не переживайте, если бы я не хотела, не пришла бы. Давайте ручки.

Промассажировав мышцы на руках и ногах, смерила давление. Снизилось. Хорошо.

— Так, давление упало, но ещё не норма. Как сейчас себя чувствуете?

— Ой, хорошо чувствую, голова не кружится, вроде. Ох, что же это я лежу, давай чайком тебя напою или молоком парным, у меня пряники есть, Андрей вчера купил, — и уже собралась подниматься.

— Стоп, стоп, стоп, не торопитесь. Сначала сядем, не напрягаясь, давайте, помогу. Минутку посидели, только потом встаём и тоже аккуратно. Теперь только так, запоминайте. Если о себе сами не будете заботиться, то никто не позаботится. Давайте сразу упражнения покажу. Каждое утро будете делать.

Упражнения сделали, и я стала помогать накрывать на стол для чая с молоком. Не отказалась, потому что про Андрея очень хотелось узнать.

— За продуктами вы сами ходите или вам кто-то носит? Социальные работники у вас здесь есть? — вопрос с подвохом, про Андрея ни слова.

— Какие работники? Никого нет, ни власти, ни работников. Андрей за мной смотрит с тех пор, как из запоя вышел. Мы ведь с его мамой подругами были с самого мальства.

— Из запоя вышел? — я даже ошалела немного, — а почему запил?

— Он же военный был, даже секретный какой-то. А потом Людмиле, матери его, письмо пришло, что, мол, гранатой его взорвало, ранен и контужен. Так Милке же сразу плохо стало с сердцем. Что он жив и что её сын герой не помогло, померла. А он, Андрей, как раз на похороны и приехал, на костыле. Молча сидел у гроба матери, слезинки не проронил. На поминках уже наши мужики — алкаши уговорили его выпить, мол, легче станет. Ну, вот так и пошло, остановиться не смог.

Я слушаю бабу Машу, и мне так жалко стало Анрюшу, сил нет, даже всплакнула. Как же так, вернуться со службы, раненым и на похороны мамы. Как так выдержать можно.

— А когда его мама умерла? — спрашиваю осторожно.

— Так, уж больше шести лет назад.

— Это он все шесть лет пил? Ох.

— Да если бы не его дружбаны, бросил бы. Пенсия-то у него военная, да ещё по ранению, хорошая пенсия, вот они с него и тянули, пока не заболел месяца два назад. Пока лежал без сознания, они его и бросили, зачем им почти мёртвый друг, ни разу не пришли и помощи не предложили.

— Заболел? Чем?

— Не знаю чем, думала, помрёт, все думали. Но я за ним ухаживала, травками отпаивала, твоя бабушка меня научила. Ходила за ним сколько могла, пока сама опять с давлением не слегла. А он встал, еле живой был, на ногах не стоял, а за мной ходил. Вот так мы друг за дружкой и смотрим с тех пор.

— А симптомы какие были, когда Андрей болел? И почему думали, что умрёт?

— Он без сознания был несколько дней, температура очень высокая и хрипел сильно, кашлял. Я травки заваривала успокоительные, от воспаления и от кашля, уксусом протирала. Он восемь дней лежал, иногда в сознание приходил, а потом опять в беспамятстве. А когда сама слегла, то подумала, что помрёт, никто за ним больше не ходил.

— Понятно. Ладно, баб Маш, спасибо за чай. Давайте помогу посуду убрать. Да и правда, бежать надо, но я вечером ещё забегу.

— Беги, беги милая, сама посуду уберу, теперь хорошо себя чувствую.

Иду к своему дому и перевариваю весь наш разговор. Бедный Андрюша, столько горя сразу, разве выдержать можно? Ещё алкаши эти, ух, присосались гады, убила бы. И заболел потом. Наверное, воспаление лёгких подхватил или пневмония была. Бабуля говорит, травками лечила, моя бабушка научила. А ведь точно, она травница была. У неё на участке сараюшечка отдельная была, она там травки и сушила. Там всегда так вкусно пахло. Она меня туда водила и травки показывала, названия говорила и от чего они. У неё же тетрадки были с записями! Бабушка несколько раз говорила, что оставит их мне. Что я вырасту и людей лечить буду, как она.

Я как раз до своего крыльца дошла, присела. Бабушка уже тогда знала, что я врачом буду. Только вот не стала я врачом. Но лечить-то могу, дело ведь не в дипломе. И не зря меня сюда судьба забросила.

И я пошла в ту сараюшечку. Ну как пошла, продралась сквозь заросли и кусты. Еле открыла дверь, пришлось траву руками выдирать, чтобы открыть. Пахнет здесь, конечно, не так как при бабушке. Пучки трав висят, как и раньше, но пожухли уже. Прикоснулась к одному из них, а он и осыпался. Бутылочки с настойками стоят на полочках в пыли и паутине. Здесь везде паутина. Вышла, набрала веток пучок и собрала на них паутину с потолка и углов. Где же бабушка хранила свои записи? А, вспомнила, в столе, в железной коробке от печенья. Мне тогда так нравилась эта коробка. Открываю тумбочку в столе, коробка здесь. С каким-то благоговением открываю ее, аж кончики пальцев покалывает. Бабушка сказала, что это моё наследство. Тетради действительно на месте, хорошо сохранились. С осторожностью беру в руки, открываю.

В этой тетради описание трав, сроки их сборов и как сушить. В другой тетради рецепты сборов и настоек, как и от чего применять. В других тоже рецепты. Ещё нашла пару советских книжек с рисунками и описанием трав.

Так увлеклась, что забыла о времени. Услышала, что во дворе кто-то есть. Наверное, Андрей вернулся, он же мне баллон должен был привезти. Пока выползла, отряхиваюсь, опять вся пыльная и лохматая. Вижу, на крыльце стоит не знакомый мужик. Кто это? Меня, что, Богданов нашёл? Нет, нет, нет, не может быть. Оглянулась, нашла вилы, взяла в руки с намерением… с плохим намерением. Может, не убить, но хотя бы защититься. Выхожу из укрытия и направляю вилы на мужчину.

— А ну стоять, ты кто такой, чего тебе надо в моём доме?

— Алин, ты чего? Успокойся, все свои, — говорит мужчина голосом моего Андрюши.

Я смотрю и поверить не могу. Он на себя не похож. Побрился, подстригся, в красивой одежде по размеру. На лицо смотрю и оторваться не могу. Вилы выпали, и я на попу села от шока.

— Андрюша, это правда ты? Какой красивый.

Теперь разглядеть можно и глаза, и скулы, и губы…

Он мне руку подаёт, чтобы помочь мне встать, а я вцепилась и не отпускаю, ближе к нему делаю шаг, тону в его глазах. Так хочется прикоснуться к нему. Не отказываю себе, прикасаюсь к его щеке, он к ней прижимается, медленно веду рукой и опускаю взгляд на его губы. Какие чувственные, хочу поцеловать, тянусь. Он тоже тянется ко мне. Как же бьётся моё сердце, сейчас выскочит. Его лицо всё ближе и ближе. Я закрыла глаза и приоткрыла рот, сейчас он меня поцелует…

— Прости, — слышу я.

Он отрывает меня от себя и уходит. Опять уходит! Да что же это такое? Чем я ему не нравлюсь? Нет. Нравлюсь! Он же тянулся ко мне, к руке моей прижимался. Я же чувствую это, все женщины чувствуют, когда нравятся мужчинам. Почему он убегает? Подумаю об этом потом. Или поговорю с ним откровенно. А сейчас надо к баб Маше сходить, обещала вечером прийти.

Снова вся грязная. Вымылась, привела себя в порядок. Так и не сходила в магазин. Кушать дома нечего. Ладно, придумаю что-нибудь.

Уже подхожу к калитке бабы Маши и вижу, что от Андрея выходит продавщица. Моё сердце ухает вниз. Теперь понятно, почему он от меня бегает, у него женщина есть, красивая, не то что я. Она закрыла его калитку и увидела меня. Посмотрела на меня с презрением и мерзкой улыбочкой, вздёрнула подбородок.

— Бегаешь за ним, да? Вешаешься сама? Но Андрей мой и всегда моим будет!

И пошла вдоль улицы, покачивая своими шикарными бёдрами.

Настроение у меня испортилось. Но бабу Машу я навестила, улыбалась ей. У неё всё хорошо. Она предлагала поужинать с ней, но у меня пропал аппетит.

Вернулась домой и упала на кровать, расплакалась, как маленькая девочка. Почему так больно видеть Андрюшу с другой женщиной? Я что, влюбилась? Не может быть. Может, раз я чувствую всё это.

Не помню, как заснула.

Загрузка...