С милым рай в шалаше

Глава 42

АЛИНА

ВОТ И КОНЕЦ

Сегодня перевели в общую палату. Я хорошо себя чувствую. Месяц уже в больнице. Переломы на руках срослись, только с ногой пока проблемы. Так меня Андрюшенька в туалет носит на руках. Говорит, что я совсем лёгкая стала. Я кушаю понемножку, пока аппетита нет. Он носит мне вкусняшки, но ест сам, мне многое нельзя.

За этот месяц столько всего произошло. Мне зеркало не давали, чтобы я сама себя не испугалась. А Андрюшенька всё время говорил, что я самая красивая и любимая. Я ведь ему верила, а на самом деле я такая страшная была: сине-зелёно-жёлтая, опухшая, отёкшая, в шрамах. Это я у Валентины из сумки пудренницу стащила. Но для Андрюшеньки я самая прекрасная. Долго не могла с этим смириться. Я же девушка, должна быть самой красивой и изящной. А я? Вся переломанная, синяя, в шрамах. А он меня все время трогает и нацеловывает. И слова очень красивые говорит. Ладно, поверю ему. Я самая-самая.

Андрей сам за мной ухаживает. И мы с ним смеёмся, когда вспоминаем, как я за ним ухаживала. Я всё принимаю от него.

Тот день не вспоминаем совсем. Если мне в голову что-то придёт, то меня сразу в жар кидает. Но все воспоминания я из головы выкидываю. А вот ночью так не получается. Мне снятся кошмары. Андрей меня будит, конечно, но я потом долго не могу отойти. Он гладит мои руки и лицо, целует меня, а я потихоньку плачу. Он ничего не говорит, молча успокаивает.

Ко мне стал ходить психолог. Стало легче, но не совсем. Иногда мне страшно становится, вдруг эти кошмары никогда не кончатся? Я всё анализирую, я взрослая, я врач. Думала, что справлюсь запросто. Нет. Не могу. Всё же понимаю, а подсознание выкидывает фортели. Особенно ночью.

Полиции про Богданова я тоже рассказала. Пусть все версии разрабатывают. Вдруг это его ребята? Игорь не смог меня найти, может, не искал даже. Да на просторах нашей страны искать и искать. Если бы ему сильно нужно было, то нашёл бы.

Сегодня все процедуры прошла. Меня помыли, накормили, спать уложили. Я знала, что Андрею уйти нужно сегодня часа на два. Или как получится.

Проснулась от того, что слышу чёй-то голос. Сначала не поняла. Потом дошло, что это голос Галины. Адреналин подскочил в крови, сердце забилось чаще. Как она сюда попала? Разрешения никому не давали.

— Ишь ты, устроилась как королева. Только страшная ты какая-то. Сильно били? Больно? — Она говорит, а в голосе ненависть, в движениях раздражение. — Долго не могла к тебе пробраться, всё самой приходится делать. Знаешь, сколько денег угрохала, чтобы тебя убили? А ты никак не сдохнешь.

Галина ходит по палате, осматривается. Я лежу молча и наблюдаю за ней. Она пришла меня добить. Мне очень страшно. Но что я сделаю? Мне бы время потянуть. Где мой охранник? Она его тоже убила? Может, кто зайдёт: врач или медсестра. Должен же кто-то мимо пройти, заглянуть. У меня внутри всё дрожит. Стараюсь не показывать страха.

Моя палата находится не в очень хорошем месте — в аппендиците, из общего коридора не видно. ВИП-палата, твою ж… Если с охраной что-то случилось, то не увидят, пока не подойдут.

— Ненавижу тебя, Алина! — и тут Галя посмотрела мне в глаза. А в них жуткая ненависть. — Зачем ты сюда приехала? Кто тебя звал? У нас с Андреем всё получаться стало. Ещё бы чуть-чуть, и мы бы съехались. Но тут ты объявилась. Все нервы мне вымотала. Андрей, как тебя увидел, на меня совсем смотреть перестал. А я ведь его люблю. У меня намерения серьёзные были. И сейчас серьёзные. Я тебя убью, а потом Андрюшеньку пожалею, и мы опять сойдёмся.

Я слушаю её и прихожу в ужас. Она же больная. В глазах безумие и дикий огонь мести. Я в любом случае с ней не справлюсь. Пытаюсь потихоньку достать до кнопки вызова медсестры. Галина увидела и отшвырнула кнопку подальше.

— Не смей! Не смей никого звать! — и сильно ударила меня по лицу. У меня искры из глаз, потемнело всё, боль невыносимая. Потом схватила за подбородок. — Смотри на меня, сука! Я пришла тебя убить, и я это сделаю. Я не понимаю, почему ты ещё жива, я всё расчитала. Все запугивания и убийства. Но тебя сам дьявол бережёт, что ли? И сейчас я тоже всё рассчитала, сегодня тебя точно никто не спасёт. Андрюши нет, Валентине я машину сломала, Семён занят, охрану отравила, процедуры ты все прошла, и у тебя тихий час. Так что, моя милая, я спокойно тебя убью, выйду отсюда, и меня никто не заметит. А потом буду утешать Андрюшу. Хороший план, правда?

Мне стало ещё страшнее. У неё серьёзные намерения, она не остановится. Андрюшенька, ты где? Спаси меня, пожалуйста! Я не хочу умирать!

— Послушай, Галина, — это моя последняя попытка потянуть время, — подумай ещё раз. Надо ли тебе это? Неужели ты хочешь стать…

— Заткнись, я сказала! Меня твоё мнение не интересует. — Галя уже схватила меня за щёки, а я своей рукой держусь за её руку. — Как же ты меня достала! Я ссорила тебя с Андреем разными способами. Я поджигателя наняла, но тебя спасли. Столько гадостей устраивала возле твоего дома, но ты не испугалась. Сама залезла на твою крышу и высыпала в трубу ведро песка, но ты не угорела. Сама ударила тебя по голове, потому что ты ушла из дома, но тебе похрен. А на десерт приехал Максимыч, и мне пришлось вести себя хорошо, чтобы меня никто не заподозрил. А потом ты везде с охраной, аж бесит. Мне надоело смотреть на ваши с Андреем счастливые рожи. Я нашла наёмников для твоего убийства. Знаешь, сколько они запросили? У меня таких денег не было. Но я не остановилась и взяла кредит под свой дом. Заплатила им за то, чтобы они передали привет и сломали тебя всю, чтобы тебе больно было, так же, как мне. Но ты опять не сдохла! Кто тебя, сука, бережёт?

Галя так больно сжала моё лицо, что слёзы брызнули из глаз. Я не могу её от себя оттолкнуть, у меня нет столько сил, я уже с кровати сползла почти. Но она дернула меня назад, выхватила подушку из под меня и накрыла мне лицо.

— Сдохни, сука, сдохни!

Галя рычит, а я пытаюсь вдохнуть, но у меня не получается. Лёгкие уже больно, тело само по себе дёргается, жизнь уходит. ВОТ И КОНЕЦ. Опять больно и темно.

--

— Алина, девочка моя, очнись, пожалуйста. Радость моя, любовь моя, посмотри на меня. Солнце моё, не уходи от меня, я же умру без тебя.

Я слышу такие приятные слова, это Андрюша говорит, он зовёт меня. Зачем? Мне тут хорошо. Он гладит меня по щеке, я чувствую это. Так приятно. Ничего не болит, ничего не хочу. Он просит меня вернуться. Куда? Говорит, что умрёт без меня. Не надо умирать. Я не хочу, чтобы он умирал. Вспомнила, что меня Галина убила, мне дышать было нечем. А Андрющеньку я слышу, значит не совсем ещё умерла? Интересно, а я могу сейчас вернуться к нему? Мне же опять больно будет. Я не хочу больно, но к Андрюшеньке хочу. Вернуться, что ли?

Делаю резкий вдох и медленный выдох, открываю глаза. Мой любимый рядом, дышит и плачет. Как же опять всё больно.

Забежали врачи и медсёстры, суетятся, подключают кислород, капельницы и уколы, меряют давление и считают пульс. Андрюшу от меня отодвинули, мельтешат передо мной, а мне надо на него смотреть, он мой якорь. Он неотрывно смотрит на меня и держит. Через врачей вижу, что он убивает Галину, но их разняли. Её куда-то увели.

Мой любимый опять смотрит на меня. Я не могу оторваться от его глаз, они всасывают меня в него, втягивают. Новое чувство притяжения, оно мне нравится. Боль прошла. Чувства остались. Я хочу остаться в этом режиме навсегда, остаться вместе с Андрюшенькой.

Врачи что-то говорят мне и Андрюше. Лично я ничего не слышу. С ним тоже что-то творится, глаза горят. Замечаю, что в его волосах белеет прядь, становится всё ярче. Он испугался за меня, сильно. Даже волосы поседели. Хорошо, что не все, а только прядь. Милый мой, любимый, единственный.

Врачи разошлись, только одна медсестра осталась, крутится туда-сюда.

Андрюша подошёл ко мне, взял за руку, наклонился ко мне пониже и сказал:

— Алина, любовь моя, жизнь моя, душа моя. Я тебя очень сильно люблю. Давай быстро распишемся, а свадьбу потом сыграем, когда ты сможешь нормально ходить. Ты согласна?

Сердце бешено бьётся, конечно, я хочу за него замуж, можно немедленно.

— Согласна, — ответила я, он услышал.

Оба улыбаемся и плачем.

— Тогда я устрою это как можно раньше, — шепчет мне почти в ухо, — любовь моя.

Медсестра что-то щебечет по поводу капельниц и уколов. Мы её плохо слышим, у нас тут своё счастливое представление.