С милым рай в шалаше

Глава 43

АНДРЕЙ

ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ

Приходил в себя тяжело. Не сразу вспомнил, что со мной произошло. Оглядываюсь по сторонам: лежу в палате больницы, капельница в вене, шевелиться боюсь, имя своё не помню. Если капельница, то болею. Вообще плохо, что помню. Кручу глазами по палате. Никого здесь не знаю.

Вокруг меня мужики, которые тоже в палате сидят и на меня смотрят.

— Кузя, сходи за врачом, ты самый ходячий. Просили же, что когда в себя придёт, чтобы позвали.

Молодой пацан подскочил и побежал в коридор.

А старик, который ему говорил, смотрит на меня и молчит. Все молчат. Я насчитал пять человек без меня.

Входит врач в возрасте. Я его тоже не знаю.

— Как вы себя чувствуете? Где-то болит? — Я отрицательно мотаю годовой. — Вас сейчас тошнит или голова кружится?

— Нет, всё нормально. Я где? — спрашиваю у доктора. Мне очень интересно. Часть знаю и помню, а часть нет.

— Вы в районной больнице, у вас небольшое сотрясение. Как вас зовут, помните?

Я задумался на какое-то время.

— Нет.

— Читать помните как?

Представил книгу с открытой страницей и, как бы, читаю.

— Да, буквы знаю.

— А писать сможете?

Опять вспоминаю. Лист бумаги, ручка. Ага, писать тоже могу.

— Да.

— Адрес, где вы живёте, помните?

— В Семёновке, — говорю после небольшой паузы.

— А теперь ваше имя?

Доктор смотрит на меня с поднятыми бровями.

Я сосредоточился. Ещё чуть поднапрягся. Начал вспоминать действия.

— Андрей! — И как подорвался с кровати. Вырвал капельницу. — Алина! Где Алина? С ней хорошо всё?

— Андрей Сергеевич, успокойтесь. Алина спит. Всё у неё хорошо. Вы сами остановитесь и отдохните. Сядьте. Сядьте, сказал. Или опять в обморок упадёте. То её спасаем, то теперь вас спасать надо.

Я сел на кровать. Все в палате выдохнули, опять молчат и смотрят на меня. Вспоминаю, что случилось в последнее время. Я чуть не потерял Алину. Галина хотела её убить, убила почти. Я в последний момент спас мою девочку.

— Галина где? Она хотела Алину убить. Я подоспел в последний момент.

Вячеслав Дмитриевич посмотрел на меня, вздохнул и ответил:

— Вы ни о чём другом думать не можете, да, Андрей Сергеевич? Галина в полиции, пробуют у неё взять показания. Не получается. Мне кажется, у неё психическое расстройство на почве ревности. Но пусть сами разбираются. Пусть ищут преступников. Хочу ещё кое-что сказать. Возле палаты Алины стоит три полицейских. Пока полиция не обнаружит тех, кто на неё напал, будет так. Вы, Андрей, дышите глубже и успокаивайтесь. Я вам тоже назначил психолога. Выглядите вы очень плохо. Ваши волосы поседели после последнего инцидента с вашей невестой. Надо вам лечиться.

Вячеслав Дмитриевич встал и вышел из палаты. Я обхватил голову руками. Мужики шепчутся между собой, но мне ничего не говорят.

Оказывается, я так устал. Последний стресс выбил меня из колеи. Сейчас зайду к Алине, посмотрю на неё, и пойду в ЗАГС договариваться о росписи.

Охрану поставили в коридоре. Теперь в наш аппендицит никто не сможет зайти. Начальник полиции проводит последний инструктаж. Я поздоровался и хотел пройти, но меня остановил полицейский:

— Сюда в палату только по разрешению.

Я остановился, не могу понять, почему меня не пропускают.

— Мне можно, вот мои документы.

Протягиваю свой паспорт. Полицейский взял документ и сравнивает со списком. Отдаёт мне документы назад.

— Проходите, Гаврилов.

— Задержись, Андрюша, поговорить надо. А вы, старший лейтенант Недосека — молодец, так держать.

Другие два полицейских поздоровались со мной за руку и улыбнулись. Они уже караулили палату с Алиной, поэтому меня знают.

Мы с начальником отошли в сторону.

— Андрюша, плохо выглядишь. Поседел даже. Это из-за последнего случая с твоей девушкой? — Спросил меня главный полицейский.

— Да, Николай Николаевич. Я думал, что моя Алина умерла. Самому в тот момент жить расхотелось. Очень испугался. Но её спасли, а я вот чуть копыта не откинул. Но я справлюсь. Сейчас посмотрю на неё и дела поделаю. Как у вас дела? Говорят, что Галину невозможно допросить?

— Тайна следствия, Андрюша, ничего не могу рассказать. Мы с ней занимаемся.

Как-то не весело озвучил это всё начальник участка. Я не стал сильно давить, так, для профилактики.

— Но вы же найдёте тех наёмников, Николай Николаевич? Я, конечно, не думаю, что они бесплатно пойдут добивать Алину, но хочется уже спокойствия.

— Не переживай, Андрей, справимся.

И отпустил меня.

Я зашёл в палату, посмотрел на мою девочку, поцеловал ей пальчики. Возле неё крутится медсестра.

— Да не переживайте вы так, Андрей Сергеевич, она сейчас спит, пульс нормальный, дыхание в норме, цвет лица восстанавливается. Алина спать будет долго, ей отдохнуть надо и успокоиться. Я с ней буду. Вы отдохните идите.

Я мотнул головой, ещё раз поцеловал свою девочку.

Почему все говорят, что я плохо выгляжу? Да, седая прядь. Кстати, я ещё себя не видел, надо посмотреть. Вошёл в уборную, посмотрел на себя в зеркало. Да-а… Действительно, плохо смотрюсь. Лицо серого цвета, под глазами круги, волосы взлохмачены. Ещё эта белая прядь в волосах, такая яркая, непривычная.

Умылся, расчесал волосы пальцами, улыбнулся сам себе. Нормально выгляжу, как мужик после обморока.

Мне надо в душ сходить и переодеться. Потом в ЗАГС поеду, успею ещё. Я, кстати, домик снял недалеко. В гостинице очень дорого жить.

Выхожу в дверь больницы. Оп-па-на… А ко мне на встречу Богданов, собственной персоной. Мы с ним в Африке служили. Это его я собой закрыл. Он тоже был ранен, но не сильно. Его то сразу в Москву увезли, а я на месте остался. Мне тогда за него капитана дали.

— Подполковник Богданов.

Отчеканил я твёрдо и уверенно. Что он здесь делает? К кому приехал?

— Капитан Гаврилов.

Поприветствовал меня мой бывший начальник и мотнул головой. Я выше него, но смотрится Богданов отлично. Халёный такой, ухоженный, шикарный. Не то что я. Но мне плевать.

— Каким судьбами в нашу глушь, Игорь Игоревич? Кого-то навещаете? — спрашиваю я, боюсь, что он по душу Алины. Я то знаю, что она от него сбежала. Но зная Богданова, он бы Алину давно нашёл.

— Как дела, Андрей? Выглядишь не очень… — и качает головой из стороны в сторону.

— Всё хорошо, Игорь Игоревич. У вас как? Так к кому пришли, — настаиваю я.

— Андрей, осточертели мне эти происшествия с Алиной. Сколько можно? Я заберу её с собой в Москву, положу в лучшую клинику, за ней смотреть будут по высшему разряду. Вертолёт ждёт, только команду дать.

— Значит, всё-таки, Алина. Когда вы её нашли?

Меня это даже не бесит. В капельнице успокоительное было, что ли? Но отпускать от себя Алину я не намерен. Я на ней женюсь, Галину арестовали, наёмников найдут, и всё будет хорошо.

— С полгода уже присматриваю за вами. Сразу хотел забрать, да только моя не разрешает. Пошли, посидим где нибудь, поговорим. Всё расскажу. Я не хочу Алину пугать, пусть сама откажется, тогда не буду настаивать.

Мы зашли в ближайшее кафе. Богданову оно не понравилось. Простите, ресторанов нет. Сели за столик и заказали только чай. Богданов не пил, а я с удовольствием выпил чашечку с пирожным.

— Ох и дыра у вас здесь, Андрей. А Семёновка — вообще глушь. Как можно жить во всём этом? Никакой цивилации, даже ресторанов нет.

— Расслабились вы, Игорь Игоревич, рестораны вам подавай. А нам и здесь хорошо. Мы и здесь счастливы. Осталось тех подонков найти, которые Алину почти до смерти запинали.

— Не найдут.

— Почему не найдут?

— Я их приказал найти и… наказать.

— Убили, что ли? Вы кто такой, Богданов? Кто вам разрешил людей убивать? У вас власть какая-то? Прокурор, судья, президент?

Вот тут меня уже точно всё бесить начало. Я завёлся от беспредела своего бывшего шефа.

— Андрей, успокойся. Они живы. Пока. Им хорошо… пиздюлей вставили за Алину. Выздоровеют, рабами пойдут на мои плантации.

— Не пойдут. Вы их отдадите. Пусть их посадят, или расстреляют. Суд решит. Я хочу, чтобы моя девочка была спокойна. Понятно?

Богданов уже психует, вены на лице наливаются, руки в кулаки сжимаются.

— Ты слишком борзым стал, я посмотрю. Я не хочу тебе вредить, ты мне жизнь спас. Но под твою дудку я плясать не буду. Выживут — пойдут рабами. Услышал меня?

Я не отстаю. Мои нервы тоже на пределе. Я такое пережил в последнее время, что мне теперь не страшно.

— Нет это вы меня услышьте! Вам придётся их вернуть, пусть доживут до суда, а там что хотите, то с ними и сделаете. Ради Алины.

— Ты ради неё на многое готов, да, Андрей?

— Ради неё я мир готов перевернуть. И вы мне должны.