Самая старая дева графства Коул

Глава 44

Поездку в Керинстон удалось осуществить через неделю. Лео должен был закончить с сеном. Да и фермер, у которого он трудился, настоял, чтобы он остался в самый разгар уборочной.

Всю эту неделю я чувствовала себя как ребенок перед Новым годом: ждала чуда. И когда, проехав почти двое суток, поздно вечером мы оказались в Керинстоне, навалилась усталость, смешанная со страхом.

— У меня есть ощущение, что ты чего-то боишься, Стэф, - прошептал Лео, как только мы накрыли покрывалом и улеглись на относительно свежее сено в углу конюшни на постоялом дворе.

Было темно, но я отчетливо слышала рокот волн, чувствовала запах моря в каких-то десятках метров от шумного, полного пьяных грузчиков и матросов заведении.

Когда мы с трудом уговорили хозяина постоялого двора пустить нас на постой, он за ночевку в конюшне взял столько же, сколько берут за койку.

— Если у нас не получится продать то, что я привезла, Лео, мы с трудом переживем зиму. Если переживем, - какое-то время подумав над его вопросом, ответила я.

— Я найду, на что жить, Стэф…

— С нами еще трое. Было бы куда проще вдвоем, наверное, но дети!

— Они привычны к такой жизни. Если они ложатся спать сытые, это уже отлично. Я не знаю, как тебе это объяснить, но на самом деле человеку не нужно очень много… - он замолчал, будто подбирал слова.

Я сначала хотела обидеться, но потом вспомнила, что он считает меня девушкой из высшего общества, выросшей с золотой ложкой во рту. Я жила по-разному, и было время, особенно в девяностые, когда приходилось с соседями ездить на пасеку одного из них, разрабатывать на поляне грядки, огораживать их срубленными здесь же молодыми, но ровными, как карандаши, сосновыми стволами.

Так мы могли надеяться хотя бы на капусту и картошку на зиму. Это потом, после двухтысячных, когда люди снова начали говорить об украшениях, а не макаронах подешевле, я начала достойно зарабатывать.

— Хорошо. Но если мы продадим серьги дешево, я пойду с вами к соседу и буду работать, как вы, - с этими словами я отвернулась от Лео и заснула, понимая, что покрывало за ночь собьётся. И потом битый час придётся вынимать из волос сено.

— Я принес завтрак, - с этими словами Лео разбудил меня утром. Я удивилась, почему не проснулась сама: ведь вокруг было так шумно, будто за воротами конюшни гомонит толпа.

— А там…

— Лучше не показываться. Поедим здесь. Потом ты наденешь мой плащ, и мы отправимся на торговую площадь у пристани. Как раз к этому времени продавцы будут на местах. А вот покупателей еще не очень много, - с этими словами он поставил рядом со мной огромную кружку какого-то чая, судя по цвету, хорошо сдобренного молоком, и пару воздушных булок с растопленным маслом внутри.

К моменту, когда я сходила в уборную, умылась, прибрала волосы, гул за воротами набрал уже совсем другие обороты: было такое ощущение, что люди не говорят, а орут, и их задача — сделать так, чтобы слышно было только их. Лео дал лошади корм, воду, заплатил ещё за одну ночь и подал мне плащ.

Я не знала, откуда у него такая хорошая вещь. Но если даже он его украл, винить парня я не собиралась. В этой жизни я бы и сама что-то украла у зажиточных господ, чтобы спокойно перезимовать.

Когда мы вышли за ворота ночлега, я встала как вкопанная: передо мной бушевало начинающимся штормом море. Лучи солнца, готового вот-вот скрыться, пробивались через тучи, освещая пирс и развернувшуюся возле него… ярмарку. Иначе это было назвать нельзя.

Здесь не было лавок. Это было стихийное сборище телег, причём лошадей даже не распрягали. По всей видимости, на телегах лежали лишь примеры. Продавец с покупателем договаривался о чём-то и отправлял парнишку к выезду из порта, где стояли гружёные подводы.

Были тут и мешки с пшеницей, и соль. Но я захлопала глазами, когда увидела одну примечательную подводу.

На них везли распиленный на тонкие плитки камень. Судя по всему, он был очень тяжелый. И на телеге, запряженной парой лошадей везли всего штук двадцать. И это при том, что размером они были примерно метр на метр, а толщиной с пару пальцев.

— Чтобы купить распиленные плиты из одного камня, ну, чтобы оттенок и рисунок был похожим, сюда присылают людей, смыслящих в нём, - заметив мой взгляд, объяснил Лео.

— Они приходят на этих кораблях? – я указала на пять суден, которые выглядели как в кино.

Какое-то время я не понимала, что мне в них не даёт покоя, но потом, когда один издал звук, похожий на пароходный гудок, поняла, что деревянные корабли снабжены паровыми машинами. И густой дым, поднимающийся из труб, плохо вяжется с похожими на флот царя Гороха кораблями.

— Да, из других королевств, из городов Эсмара, находящихся на побережье. Железная дорога куда дороже, чем эти развалюхи, - ответил Лео со смешком.

Я поняла, что застала момент, когда паровые машины вот-вот вытеснят недавно хоть как-то оборудованные корабли, ходившие раньше под парусами. И сейчас, пока их владельцы и не подозревают, что век деревянных посудин заканчивается, думают, что поймали кое-кого за кое-что.

— И что мы здесь делаем, Лео? Не думаю, что этих людей интересуют наши украшения, - с сомнением ответила я.

— Я хотел показать тебе это место. А сейчас мы направляемся из порта, чтобы попасть на главную улицу города. Там как раз и есть лавки с украшениями. И входить туда могут только леди и лорды.

— Да мы и шага не сделаем: нас выкинут оттуда! – я даже остановилась.

— Меня — да. А вот тебя, если ты накинешь капюшон, нет. Это дорогой плащ, и лавочник это поймёт с первой секунды. У тебя чистые руки. И я проверил, чтобы в твоих волосах не осталась солома. Тебе не нужно притворяться леди, Стэф. Ты и так леди, - его глаза смеялись.

Плащ здесь, на побережье, сейчас был очень кстати: ветер был такой силы, что в воздухе кружили соломинки и бумажки, подхваченные закручивающимися потоками и всё никак не падающими.

А вот в центре города, куда мы добрались через час, было спокойно. Небо, правда, вот-вот должно было разверзнуться и пролиться дождем, какие бывают в приморье.

Улочки здесь были просто великолепны. Трёхэтажные в основном дома отличались от тех, что я видела прежде, большими окнами, множеством горшков с цветами, оплетающими стены длинными лозами. Кирпич был побелен, и хозяева явно следили, чтобы побелка подновлялась.

Перед моими глазами вставали картинки, на которых изображалась Италия.

Женщин пока было мало, и те проезжали в открытых каретах. Возле больших, похожих почему-то на административные зданий в основном прогуливались мужчины. Сюртуки их отличались от тех, что носили в Берлистоне, некоторой яркостью, что ли. Словно море, расположенное рядом с городом, делало людей, живущих здесь, более лёгкими.

Улица пестрела белоснежными сорочками под распахнутыми разноцветными жилетками на торгашах, только-только открывающих лавки. И над всем этим ярким великолепием витал аромат кофе… Кофе!

— Вот, смотри, - указал Лео на лавку, занимающую весь первый этаж одного из домов. Двойная дверь со стеклом, прорисованное на вывеске колье и имя Луварье, видимо, говорили о статусе магазина.

— А если он решит, что я это украла, и вызовет кого-то, - в последний момент засомневалась я.

— Нет, у тебя по рукам видно, что это ты сделала сама. Я бы попросил сотню монет за пару, Стэф, - подсказал Лео.

— Сотню? – я замерла, вспоминая, что раздумывая о цене в десяток монет, надеялась при торге получить хотя бы пять.

— Да. Таких лавок здесь великое множество. Но я не могу тебе приказать, - он смотрел на меня с неким лукавством, смешанным с любопытством. Если бы у нас были деньги, я поняла бы его этот взгляд… но нам было совсем не до смеха.

Лео как-то очень уж легко относился к жизни. Наверное, люди, у которых за душой ни гроша, и правда живут куда проще, чем я со своими привычками из двадцать первого века и страхом перед голодом и холодом.

Колокольчик над дверью приятно звякнул, когда я вошла в светлое, пахнущее кофе и даже каким-то парфюмом помещение.

Конечно, ожидала я увидеть привычные, освещенные немыслимым количеством лампочек стеклянные полки. И на каждой украшения, искрящиеся под этим светом каждой гранью.

— Ле-еди, - несколько удивлённо прозвучал голос крупного в ширину и в высоту мужчины. Живые глазки его бегали по мне, как два муравья-разведчика. Он улыбался, но явно пытался скрыть интерес. Видимо, для леди было очень рано, а его заспанное лицо говорило о том, что он здесь живёт.

— Доброе утро. Наверное, я слишком рано, но у меня есть кое-что… - на этой фразе взгляд его поник, и я потом только поняла, что зря начала, как человек, принесший краденное в ломбард. — Я решила, что лучше отдам это вам, чем в соседнюю лавку. Такого нет ни у кого! – с этими словами я скинула с головы капюшон и убрала волнистые волосы за уши , открыв их таким движением.

А я порадовалась, что больше не использовала глину, чтобы изменить цвет кожи. Сейчас бы это было очень некстати. Леди здесь не имеют загара.Остатки этой глины, к слову, очень плотной, мне пригодились для того, чтобы выливать в нее сталь, используя в роли формы.

— О! – коротко выдохнул он.

— Нравится? – спросила я тихо, внимательно глядя в его глаза. На мне были самые простые серьги.

— Мда… Такое я вижу впервые. Пришёл корабль из Зарухана. Это с него? – он не решался дотронуться, но наклонился ко мне так близко, что я учуяла запах недавно выпитого кофе. Это был хороший кофе, что говорило о платежеспособности хозяина лавки.

— Нет. Это я делаю сама, - пробежавшись глазами по очень маленькому, что меня удивило, залу, поняла, что украшения не лежат здесь, как привыкла их видеть. Пара диванчиков, кофейных столиков, напольные вазы. А вот та тяжелая дверь, пожалуй, и скрывает хранилище.

— Сама? – он отпрянул от меня и глянул как-то странно. Не похоже это было ни на удивление, ни на неверие. — Сталь не очень хорошего качества, а вот ка-амни… Что это?

— Я не могу вам рассказать, господин. Это тайна. И я ее не продам.

— Но… они одни?

— Есть еще, но похожие вы вряд ли найдёте. Цвет подбирается с большим трудом. Да и то, если присмотреться, можно заметить, что они отличаются. Каждый из них единственный в своём роде! – с этими словами я разжала кулак, где оставшиеся примеры я оставила лишь по одному. Пара к каждому была у Лео, ожидающего на улице. Мне хотелось перестраховаться.

— Десять монет за пару, - быстро выдохнул хозяин магазина.

Я уверена, что он не просто продавец. Он был самым настоящим купцом.

— Сто монет за пару. Через пару месяцев я привезу ещё. Могу через месяц привести десять-двенадцать пар, - не раздумывая, ответила я.

— Пятьдесят, и я дам вам хорошую сталь. Она легко плавится, не темнеет, с ней проще работать, - не раздумывая ответил торгаш.

— Семьдесят со сталью, - ответила я с бьющимся, как воробышек, сердцем. Я была бы рада и пятидесяти, потому что я и не рассчитывала на такое.

— Шестьдесят – мое последнее слово. Сталь эта не дёшева. И вы не будете продавать их в другие лавки, - он смотрел мне прямо в глаза.

— Идёт, - ответила я.

— Давайте я принесу деньги.

— Сейчас я позову человека, у которого их пары, - я указала на серьги на ладони и сжала кулак.

— Хорошо, ведите человека. Я принесу деньги.

Лео, увидев меня на улице, сделал знак, чтобы я не улыбалась так широко.

Обменяв десять пар на шестьсот монет, я поняла, что золото здесь ценится тоже: мы получили шесть кругляшей золотыми!