Самая старая дева графства Коул

Глава 51

Купив шерстяное платье, тёплые чулки и ботинки, задумалась: мне показалось, что плащ мой еще справляется со своими «обязанностями». Но через час прогулки поняла, что нужен к нему подбой.

Хотелось бы, конечно, мех, но, как говорится, не по чину! Купила куртку с шерстью, похожую на фуфайку, только тоненькую, невесомую почти. И она-то вот под плащом, ой как добавила тепла.

Два дня ходила я по знакомым улицам в надежде встретить Лео. Даже прошлась, опустив капюшон, у лавки торговца, которому мы продали мои серьги. Никаких намёков на то, что Лео здесь был, не нашла. Доехал ли он вообще до города? Его вполне могли поймать по дороге бандиты, коих к осени здесь появляется достаточно, чтобы позариться и на старого коня.

Сначала я хотела попроситься на работу в таверне, но потом, представив, сколько народу проходит тут за день и сколько среди них может оказаться тех, кто обо мне знает… решила оплатить еще пару дней. Тем более, Оливия относилась ко мне как-то особо. Не так, как к остальным гостям.

И в один из вечеров, когда девушка принесла мне ужин, спросила меня прямо:

— Ты ведь прячешься! От мужа сбежала? С любовником… а теперь и он сбежал? – в голосе её было столько доброты и соучастия, что я выдохнула, поняв: она мне не враг.

— Не от мужа. От замужества! А человек, который со мной был… потерялся.

— И деньги все забрал? – округлив глаза и прикрыв рот, шепотом спросила Оливия.

— Не-ет, - протянула я и улыбнулась. Ничего он не забирал. Он мне больше дал, чем я ему, Оливия. Он беспокоился обо мне, спасал много раз… и вот. Я осталась одна и не знаю, как поступить дальше.

— Вечерами из комнаты не выходи вовсе. Тут есть такие, кто следят за всем! Они мигом поймут, что ты одна. А днём можно не бояться. Они отсыпаются до вечера. Что дальше решила делать?

— Через пару дней буду искать дом на окраине…

— Ой, ты что! Дом на окраине — это опасно очень! Лучше неподалеку квартиру найди. Хозяева при доме живут обычно, и никто не сунется. А делать что будешь? – она, наверное, хотела что-то предложить. Или просто вызнавала, что у меня на руках, чем я могу заработать. Наверное, мой слишком беспечный вид добавлял вопросов.

— Осмотрюсь. За пару недель жилье оплатить смогу, наверное, как думаешь?

— Тот золотой, что я тебе разменяла? Ну… на пару недель хватит, если квартиру. А вот дом может и на месяц хватить. Только… на самом краю!

— Ну, я не очень боюсь. Поищу что-то рядом с людьми, - ответила я, и Оливия тяжело вздохнула.

— А я скучать буду. Привыкла уже вечерами с тобой разговаривать. Даже сестра не ругает. Я всю выручку карманную выдаю за доплату от тебя. Говорю, что тебе то подмести надо, то ведро помыть. А теперь я опять одна останусь, - горечь в голове ее была неподдельной.

— Я могу в гости заезжать и пока ты кормишь меня ужином, с тобой сидеть.

— О! Ради ужина ты не станешь извозчика брать! Вряд ли когда-нибудь ты приедешь.

Дом помогла найти та же Оливия. Вернее, ее отец, который много слышал, много знал о том, что творится в городе.

Это был малюсенький флигелёк рядом с небольшим домом. Похоже, здесь раньше жили слуги или, может, кто-то из родственников, которого в доме видеть не особо хотели. Примерно девять квадратных метров, третью часть из которых занимал настил, выполняющий роль кровати.

Очаг в углу маленький, но видно, что недавно починенный и на нём можно готовить. Стол и пара табуретов, а еще небольшой двустворчатый шкаф с единственной дверцей.

Я осмотрелась, покусала губу, но согласилась. Потому что хозяин этой небольшой усадьбы человеком был грозным, даже грубым. Это, естественно, не добавляло радости от общения, но безопасность гарантировало. А ещё её гарантировал высоченный забор и собаки.

Филипп, тот самый громила с тяжелым взглядом, лет был примерно сорока. Широкоплеч, высок и волосат, аки шимпанзе. Но когда я увидела его жену: тонкую, светлую, невысокую, но юркую Анну, поняла, что внешность его обманчива: Анна управляла им, как капитан управляет огромным крейсером.

— Чего вылупился? Напугаешь гостью. У нас и так не особо много жильцов бывало. Половина собак боятся, а вторая половина тебя! – уперев руки в тощие бока, вещала Анна звонким девичьим голоском.

Лет ей было, наверное, чуть больше тридцати. Детей они не имели, а вот кур и гусей во дворе было так много, что проходить к домишке приходилось, то и дело отгоняя их ногами.

Хозяйка, посмотрев на мой мешок с вещами, кашлянула и вышла. Вернулась с ведром, полным посуды. За ней шёл Филипп. На плече его лежали матрац и одеяло. В руке он держал подушку и еще какое-то тряпье.

— Вот. Больше у нас ничего лишнего и нет. Жили тут вечно ненадёжные совсем…

— Я надёжная, Анна, - порадовавшись, что спать придётся не на досках, ответила я.

— Вот потому и принесла. От сердца, считай, оторвала, матрас-то. Он ведь с гусиным пухом. Хоть печь не топи: тепло так, что и одеяло скинешь! – она указала мужу пальцем на место, куда сгрузить скарб.

— А можно вас, Филипп, попросить чуть разобрать настил. Мне такой большой не нужен. А вот большой стол – да. Я мастерить кое-что буду…

— Все он может! – за мужа ответила Анна, отправив его за инструментом, а меня позвала в сад.

— Тут у нас остатки яблок… опадают уже. Нам ни к чему. Если надо, бери! Можно и потрясти деревца. Только скоро надо, иначе эти, - она указала на кур, обступивших нас, как только мы вышли, - как свиньи. Что ни упало, пропало за минуту.

— Значит, вы их держите, чтобы подушки делать и перины? – поняла я.

— Да, и курятину с гусятиной люди любят. Филипп сети еще ставит. Рыбы коптим много! Зимой продаем на рынках. Так и живем. Нам много не надо, но земля тут хорошая, да и пруд рядом. И речушка в него впадает. Так что… еды всегда в достатке.

— Спасибо вам за жильё, - я опустила глаза, потому что золотого хватило бы, чтобы жить здесь пять месяцев, а то и больше, если бы торговаться. Но я пока арендовала на два, пообещав, что если понравится, останусь и на год. Это позволяло не расхолаживать хозяев. А то как бывает: денежки оплаченные заканчиваются, и сразу начинает казаться, что этот вот чужой человек у них на шее сидит.

— Чем смогу, помогу. Это Оливии спасибо надо говорить. Она отца заставила к нам послать. Говорит, человек хороший. И пообещала, что не скучно мне будет.

— Да, Оливия и правда душевная девушка. Я по ней скучать буду!

— Не будешь! Они к нам пару раз в неделю за курами приезжают. Покупают мясо и рыбу для харчевни своей, - засмеялась Анна, и я тоже. От радости, что вокруг меня снова начинает собираться вполне приятная компания. И хотелось думать, что это неслучайно, ведь люди выбирают себеподобных. “Рыбак рыбака…”

Кровать моя уменьшилась к вечеру втрое. Теперь у стены стояла аккуратная «полуторка», как раз размером с принесённый матрас. Стол Филипп собрал мне прямо по моему желанию: перед окном, не очень высокий, но длинный. Весь процесс я хотела проделывать в одном месте. Не доставало только компьютерного кресла с колесиками, чтобы перемещаться вдоль стола. Но тут как раз и нужны были два табурета.

Через пару дней я отмыла дом, повесила занавески, принесенные Анной, набрала ведро яблок, которые просто ела, когда захочется. А потом решила и озеро осмотреть.

Филипп как раз вынимал сети и перекладывал в ведро достаточно крупных рыбин. Заметив, что я наблюдаю, отворачивался. Нелюдимый, но добрый и отзывчивый тип.

Вечером Анна принесла мне три больших рыбы. Вспоротые, почищенные и даже присоленные. Бери и жарь! Я поняла, что это Филипп посоветовал жене угостить меня. Заметил мой голодный взгляд. Первые два дня я только и покупала, что сыр и хлеб в соседском хозяйстве. Не потому, что экономила, а потому что дел было невпроворот. Хотелось быстрее обустроиться и искать необходимый инструмент, а потом уже переходить к поиску сбыта своих украшений.

— Ой, за это ведь платить надо! – я продолжала делать вид, что бедна, как церковная кмышь.

— Еще чего! Этой рыбы через день столько, что следующий день ее чистишь без перерыва, - отмахнулась Анна.

— Я рассчитаюсь за все, Анна. Только дайте мне время, - неловко улыбнувшись, пообещала я. Женщина только недоверчиво хохотнула.

Да, впечатление я создаю совсем не рабочее, - буркнула я себе под нос и осмотрела рыбин. Придётся резать её, чтобы вошла на сковороду. Но это ерунда, потому что ужин у меня сегодня будет в чистом, вполне уютном доме за высоким забором и, наконец, без ушедших в загон кур. А значит – в полной тишине.