Самая старая дева графства Коул

Глава 7

Поскольку ходить я умею почти неслышно, плавно и можно даже подумать, чуть касаясь земли подошвами, этот диалог я услышала издали. Ровно там, где и были высокие, искусно сделанные кованые ворота. Замерев под раскидистой плакучей ивой возле малюсенького, явно рукотворного пруда, прислушалась.

— … к этой старой ведьме… навсегда! – шептал женский немолодой голос, обладательницу которого я не могла рассмотреть из-за живой изгороди.

— Боги! Бедная леди Стефания, наша несчастная птичка даже не представляет, что её ждёт, - второй, более молодой голос совершенно искренне выражал жалость. И обращена она была на меня.

— Все слуги так её боятся, что не смеют ни с кем разговаривать, - осторожно добавила первая, но потом моментально шикнула, видимо, услышав меня или кого-то, кто приближался к ним.

Жалости к себе я не испытывала. То ли потому, что этот вариант продолжения жизни всё равно был лучше, чем оказаться в каком-нибудь явно гарантированном мне аду, то ли потому, что я не знала ещё, на что согласилась.

«Она просто старая женщина и, судя по всему, моложе той, настоящей меня, прожившей очень длинную жизнь и точно знающей, как со стариками нужно обращаться.», - подумала я, хмыкнув, и аккуратно пошла назад.

На ужин меня пригласила Лизи. К этому времени я уже вернулась в комнату, которая напоминала гримерку как минимум пяти актрис: платья, чулки, коробки со шляпками были рассредоточены по всем поверхностям, куда что-либо можно было положить или повесить.

Служанка в какой-то момент, словно действуя по указке только ею слышимого звоночка, вдруг оставила тряпки и вышла. Вернулась она с улыбкой и словами:

— Леди Диана ждет вас за семейным ужином.

— Ну, ты же проводишь меня? – уточнила я, понимая, что ничего хорошего от этого ужина ждать не следует.

— Конечно. Но потом я оставлю вас там, чтобы успеть все сложить, - она окинула взглядом мою комнату.

Я осмотрелась, понимая, что комната эта мне нравится. Нет, даже не просто нравится, моё сердце трепетало от мысли, что я уеду из этого светлого и уютного гнездышка, так и не пожив здесь. А потом вспомнила великолепный сад, и мне стало еще грустнее.

Ужин проходил в большом зале. Там же, где я утром застала Диану с подругами за завтраком. За полупустым столом уже сидели хозяева дома. Я постаралась не встречаться взглядом ни с одним из них. Когда Лизи помогла мне усесться за стол, отметила краем глаза, что в руках моего брата и снохи вилки, и тоже взяла прибор.

На тарелке передо мной лежала куриная ножка, несколько кусочков овощей и тонкий, почти прозрачный кусочек белого хлеба.

— Надеюсь, леди, что были у меня на завтраке, снова вернутся в мой дом, - специально с нажимом на «мой» непонятно кому сообщила Диана.

— Я уверен, что все наладится, дорогая. Скоро всё будет как прежде, - подобострастно откликнулся Даниэль.

«Подкаблучник сраный.», - пронеслось в голове, и эта мысль заставила улыбнуться. «А что, если сказать это вслух?».

— Ты считаешь, что горе, которое ты принесла этому дому, может вызывать смех? – голос Дианы сорвался моментально. Эта психичка швырнула вилку на стол, а я… я даже не посмотрела на неё. Никакой жалости к пусть даже беременной женщине я не испытала. Наоборот. Моя душа требовала отместки за мою судьбу, за отношение к близкому человеку хуже, чем относятся к чужим.

Даниэль принялся успокаивать свою психопатку-жену, а я, доев ломтики, похожие на отварной картофель, положила вилку и, взяв куриную ногу пальцами, обглодала её, не упустив радости похрустеть любимыми хрящиками. Давно я этого себе позволить не могла за неимением зубов. И счастлива была теперь настолько, что и словами не передать.

Выпив воду из бокала, я надеялась икнуть, но еды было так мало, что желудок только мяукнул неслышно, словно спросил: «и это все?».

Не дождавшись больше ничего и отметив, что брат ковыряет куриную ногу вилкой, борясь с раздражением, не приподнимаясь со стула, я отодвинула его от стола. Скрип разорвал тишину зала. Мне показалось, что после него я услышала скрип зубов Дианы.

— Спасибо за ужин, - взглянув, наконец, на своих родственников, произнесла я и, напевая что-то из своего любимого, вышла из столовой.

— Ой, вы уже поужинали? – Лизи даже ошалело отпрянула, когда я вернулась в комнату.

— А что там есть-то? Лизи, ты можешь ответить мне честно на один вопрос? – я отодвинула коробки со шляпами с края кровати и уселась на него.

— Конечно, леди…

— Почему ты обязана быть со мной до моей смерти? Не спрашивай ничего. Просто ответь! – грозно предупредила я.

— Ну… меня же продали вам, леди…

— Как это: продали? – вся моя грозность моментально улетучилась.

— Ну…

— Прошу, не нукай, расскажи! – взяв себя в руки, приказала я.

— Родители продали меня в дом Вердэ, как только мне, как и вам, исполнилось шесть лет. Я ваша вечная напарница. Я младшая в семье, и родители были счастливы, что удалось пристроить лишний рот в этот дом, леди, - девушка уставилась на меня, как на привидение.

— Моя личная? Больше ничья? – уточнила я.

— Конечно. Леди Вердэ заплатила моей семье за всю мою жизнь…

— И ты будешь верна мне до конца моих дней?

— Конечно! – это Лизи сказала с особенным удивлением, словно такие-то вещи знает каждый. Потом подумала и добавила: - Мои бумаги у вас, и в них есть запись от моего отца. Вы выдаёте меня замуж за слугу мужа или человека из его дома, но не в коем случае не расстаётесь со мной. Я могу стать кормилицей ваших детей, как Ванессса когда-то стала вашей кормилицей… но у неё рождались лишь сыновья, и леди Вердэ, вашей матушке пришлось взять меня, чтобы у вас с детства была компаньонка.

— Отлично, Лизи. Тогда я должна тебе кое-что сказать. Присядь, я похлопала на свободное место рядом с собой, но девушка отшатнулась. – Садись, - уже более настойчиво сказала я, и она присела на самый край.

— Что-то случилось с моей памятью. Может, ударилась где-то… Я не падала, ты не помнишь? – я глянула на девушку, и та покрутила головой. - Так вот, Лизи… я не помню ничего из своей жизни.

— Ка-ак? – девушка привстала, повернулась ко мне, а потом присела к моим ногам, обняла их и так горько заплакала, что я сначала даже испугалась.

— Это не страшно, как и то, что мы уезжаем. Но ты сегодня должна рассказать всё, что мне нужно знать. Иначе… - я вдруг подумала, что не знаю, что происходит со служанками, когда их леди, допустим, помещают в психушку или она погибает. – Если со мной что-то случится… какова твоя судьба?

— Это будет решать ближайший родственник. У вас это брат или ваша тётка, - при упоминании тётки глаза её стали такими большими, что я поняла: переживать мне не за что. Она понимает, что моё благополучие сейчас – гарантия её более-менее спокойной жизни.

— Так вот. Нужно, чтобы никто об этом не узнал. Иначе, уверена, Диана не захочет иметь дома мою служанку. Тебя точно отдадут в дом Лилит. Поэтому, милая, ты должна мне помочь. Это сейчас важно для нас обеих. Даже важнее, чем моя одежда, - я заметила, что чулки сложены настолько аккуратно, что меня начало подташнивать.

— Конечно, леди. Я готова во всём вам помочь. Спрашивайте, что вы хотите знать? – девушка, наконец, осознала всю серьезность ситуации и взяла себя в руки. А я поняла, что эта девушка просто из обычного закона логики не сможет мне навредить, и на душе стало легко.

— Раз вариант с бароном мы уже отмели, мне неинтересно почему. А вот вариант с тёткой… чем он плох?

— Всем, леди. Её дом – тюрьма, в которой все ходят, когда она говорит, и стоят, когда она велит. Там даже разговаривать нельзя, пока она не позволит или не спросит. А еще… она владеет несколькими домами для стариков…

— И что? Это ведь значит, что она добра к пожилым, помогает тем, кто не может позаботиться о себе. И все это она делает без мужа. Она же вдова? – подытожила я.

— Она — чёрт в юбке, леди. Говорят, она и мужа в молодости сама… это..

— Убила? – уточнила я.

— Говорят…

— Кто говорит? Если ты сейчас мне рассказывала, что у неё дома нельзя говорить?

— Она сама на это намекает, - прошептала Лизи и снова расплакалась.

— А вот это мы ещё посмотрим, милая, ещё посмотрим. Умывайся, и мы продолжим разговор. А я помогу тебе всё собрать.

Я принялась абы как складывать в тряпичную плотную коробку свои чулки. А плачущая девушка смотрела на это с ещё большим испугом.