Смятение чувств

Глава 17

Это была уже вторая ночь, которую Элена проводила без сна. Ее беспокоили мысли о будущем Эду. Сумеет ли он полностью восстановиться? Сможет ли вообще ходить? Не дай Бог, ему придется пережить то же, что пережил Паулу, сын Мигела!..

Она гнала от себя эти дурные мысли и старалась уснуть, но ей также мешали шумы, доносившиеся с улицы и с лестничной площадки. Несколько раз хлопнула дверь в квартире Паскоала, и Элена подумала, что там, вероятно, разворачивается какая-то своя драма. Она давно уже догадывалась, чем на самом деле занимается Капиту, и с ужасом ждала, что эта мина замедленного действия когда-нибудь рванет. Не исключено, что это случилось именно сейчас.

Элена, однако, ошиблась. Дверь у Паскоала хлопала потому, что Эма посылала его сначала за лекарством к соседке снизу, потом у нее сломался аппарат для измерения давления, и она послала мужа к соседке сверху. Паскоал принес ей тонометр от соседки, но давление оказалось слишком высоким, Эма испугалась, что у нее осталась только одна таблетка и этого может не хватить ей до утра.

— А вдруг давление не упадет, что мы будем делать тогда? — изводила она Паскоала. — Может, ты сейчас сходишь в дежурную аптеку?

— Ну почему же не упадет? Ты подожди немного, таблетка еще не подействовала, — терпеливо отвечал он. — Я бы пошел, но Бруну может проснуться, а ты сейчас больна…

— Да, я болею, а наша дочка где-то шляется, — ворчала Эма, которую в тот момент все раздражало. — Ты же отец, поговори с ней, пусть поменяет работу и сидит дома по вечерам!

— Но днем же она учится, — отвечал Паскоал уже на пределе спокойствия. — Ты забыла? Капиту не может бросить работу, ей надо обеспечивать себя и сына.

— Господи, и почему ей так не везет! — причитала Эма. — Хоть бы она поскорее вышла замуж за какого-нибудь состоятельного мужчину. Ты говорил, что видел ее как-то в парке вместе с сыном Мигела. Не знаешь, у них это серьезно?

— Не знаю, — пожал плечами Паскоал. — Мигел сам спрашивал меня об этом. Он считает, что его сын всерьез влюбился в нашу дочку. Они несколько раз встречались, но у Капиту почти не остается времени для свиданий. Так она будто бы сказала самому Паулу, поэтому Мигел и расспрашивал меня о ее работе и учебе.

— Вот было бы здорово, если бы Капиту вышла замуж за сына Мигела, — размечталась Эма. — Тогда бы ей не надо было и работать, ее бы муж обеспечивал, правда?

Паскоал ничего не ответил, только подумал, что таблетка, вероятно, уже подействовала, если Эма заговорила в другом, более радужном, тоне.

Однако настроение Эмы вновь резко изменилось к худшему, когда она вдруг обнаружила, что время уже перевалило за полночь, а Капиту все еще не вернулась домой. Эма сразу вспомнила про те злосчастные презервативы и стала говорить Паскоалу, что их дочь наверняка связалась опять с каким-то негодяем, от которого родит еще одного ребенка.

— На Паулу у нее, видите ли, нет времени, а путаться с разными подонками время есть! — возмущалась она.

— Не накручивай себя, — советовал ей Паскоал, — а то давление опять поднимется.

— Уже поднялось! — сообщила ему Эма. — Голова просто раскалывается от боли! С такой дочерью разве можно быть здоровой? Она скоро в гроб меня сведет! Вот где она сейчас, как ты думаешь?..

Паскоал не знал, где находится его дочь в столь поздний час, а Капиту была на своей обычной работе, правда, в ту ночь у нее действительно возникли серьезные неприятности.

С некоторых пор у нее появился постоянный клиент, некто Орланду, представившийся бизнесменом. С виду он был весьма симпатичным респектабельным мужчиной, но в общении оказался властным и жестоким грубияном. После первой встречи Капиту сказала своему боссу Фернанду, чтобы тот больше никогда не посылал ее к этому типу с садистскими наклонностями, а Орланду она, наоборот, приглянулась, и он стал каждый раз требовать только ее. Фернанду, воспользовавшись этим, резко взвинтил цену на услуги, оказываемые Капиту, и заставил ее ублажать Орланду по эксклюзивному тарифу.

Она согласилась, оговорив только одно условие: работать до полуночи, и ни минутой больше. Орланду принял к сведению это условие, а выполнять его и не думал.

— Я согласен платить тебе за каждый лишний час в двойном размере! — заявил он, не отпуская Капиту из отеля, — У меня сегодня был трудный день, мне надо расслабиться. Я снял тебя на всю ночь!

Капиту и упрашивала его, и угрожала ему, но Орланду был уже сильно пьян и никаких аргументов не воспринимал. А она, не понимая этого, продолжала говорить ему о своем ребенке, о матери, которая будет ее ругать.

— Если мои родители однажды узнают, как я провожу время по вечерам, то ты меня вообще больше никогда не увидишь, — сказала она. — Я буду сидеть дома и нянчить своего сына.

— Хватит уже! — рассердился Орланду. — Мать, отец, сын… Надоело! Сколько у тебя детей?

— Один.

— Так, может, мы это поправим? — пьяно осклабился Орланду и снова потащил Капиту в постель.

Она попыталась увернуться от его объятий, а он с силой рванул на ней платье и расхохотался:

— Ты хотела от меня уйти? Ну что ж, давай! Теперь тебе придется ехать домой голой!

— Что ты наделал? — заплакала Капиту. — Как я в таком виде появлюсь дома?

— Я же говорил: не дергайся! В следующий раз я вообще принесу наручники и прикую тебя к кровати! Ха-ха-ха!

— Отвези меня сейчас же домой! — заплакала Капиту.

Ее слезы, как ни странно, подействовали на Орланду.

— Ладно, поедем, — сжалился он над ней. — Сейчас я только допью бутылку, приму душ, и мы поедем.

— А ты не можешь обойтись без душа и взять бутылку с собой? — спросила Капиту, вызвав очередной приступ гнева у Орланду.

— Если тебя что-то не устраивает, можешь вызвать такси или пойти пешком! — отрезал он.

— Но как же я пойду в таком виде? — вновь заплакала Капиту.

— Значит, сиди и жди меня, — не оставил ей выбора Орланду.

Она пробыла в отеле еще около двух часов, а тем временем у Эмы вновь поднялось давление, и она все-таки отправила Паскоала в аптеку, дав ему попутно и другое поручение:

— Зайди по дороге в булочную, она работает круглосуточно. Может, у них остались ватрушки, которые мне так нравятся.

— Эма, я зайду, но вряд ли они будут свежие, — робко возразил Паскоал и услышал в ответ:

— Ничего страшного. Раз уж мы все равно не спим, то съедим по ватрушке и выпьем кофе с молоком.

«Тебе же нельзя, у тебя высокое давление», — хотел сказать ей Паскоал, но не сказал, потому что возражать Эме в их семье было не принято.

Он вышел из подъезда как раз в тот момент, когда Орланду привез Капиту к ее дому.

Она уже открыла дверцу и вышла из машины, но Орланду цепко ухватил ее за руку:

— Ты так и уйдешь? Даже не поцелуешь меня напоследок?

— Меня уже тошнит от тебя! — не сдержалась Капиту, и Орланду вскипел.

— Ах ты, потаскуха! — закричал он на всю улицу. — Ты у меня получишь! Сейчас тебя и в самом деле затошнит!

Продолжая удерживать ее, он выбрался из машины и занес руку для удара, но тут перед ним как из-под земли вырос Паскоал.

— Мерзавец! Отпусти ее! — потребовал он.

— Папа, что ты здесь делаешь? — упавшим голосом спросила Капиту.

Орланду расхохотался:

— Так это твой папаша? Вот здорово! Расскажи ему, откуда ты едешь! Или лучше я сам расскажу…

— Папа, не слушай, я его в первый раз вижу! — в отчаянии воскликнула Капиту.

— Отпусти мою дочь, негодяй! — вновь потребовал Паскоал. — Или я тебе расквашу физиономию!

— Что?! — подступил к нему Орланду, отпустив при этом руку Капиту. — Сейчас ты пожалеешь, что родился на свет!

Он принялся избивать Паскоала, тот потерял очки и в драке наступил на них. Чем бы все это кончилось, неизвестно, если бы Орланду, с трудом державшийся на ногах, не упал, споткнувшись на ровном месте.

Капиту воспользовалась этим и увела отца в дом.

Паскоал хотя и был без очков, но все же увидел, что платье на Капиту разорвано, и повел ее не домой, а к Элене.

— Мне, конечно, очень стыдно перед Эленой, но другого выхода у нас нет, — сказал он, и Капиту с ним согласилась.

Элена к тому времени только-только задремала, и тут вдруг — звонок в дверь!

И Элена, и Камила подумали об одном и том же: Эду стало хуже, он умирает. Зилда тоже проснулась и первой подбежала к двери.

На пороге стояли Капиту в разорванном платье и Паскоал с кровоточащей ссадиной на щеке.

— Боже, что случилось? — в испуге спросила Зилда. — На вас напали?

— Да. Произошла уличная драка. Я даже ничего не успела понять, — туманно пояснила Капиту.

Паскоал же после долгих извинений стал рассказывать про лекарство, про ватрушки, про очки.

— Я должен сходить в аптеку и в булочную, а то Эма совсем расстроится, — спохватился он. — Вы тут помогите Капиту, дайте ей какое-нибудь платье.

— Тебе надо самому успокоиться, — сказала ему Элена. — Давай я смажу твою ссадину, а Зилда позвонит Эме, скажет, что вы с Капиту зашли к нам.

— Я могу и в аптеку сбегать, — вызвалась Зилда, — это же рядом. А в булочную не пойду. Пусть дона Эма потерпит до утра без ватрушек.

Оставив Паскоала в гостиной, Элена увела Капиту к себе в комнату и сказала ей:

— Ты должна придумать, что скажешь матери. Иначе она может кое о чем догадаться.

Капиту, сгорая от стыда, принялась оправдываться:

— Я была на вечеринке, а этот тип вызвался меня подвезти домой. Если бы я знала, что он так напился, то ни за что не села бы к нему в машину…

— Ты не обязана передо мной отчитываться, — прервала ее Элена. — Мне только нужно знать, что видел твой отец, чтобы придумать правдоподобную версию случившегося. Та, которую ты сейчас изложила, не годится.

— Папа скорее всего понял, что я приехала с этим негодяем на его машине. Может, лучше сказать, что я остановила случайную машину, а водитель оказался пьян?

— Да, пожалуй, — согласилась Элена. — Но это не все, что я хотела тебе сказать. Пойми, ложь никого еще не доводила до добра. Ты должна разобраться в своей жизни, тогда тебе незачем будет и выдумывать подобные истории. Будь благоразумна, Капиту. Я искренне желаю тебе счастья. Ну а о том, что случилось сегодня, никто не узнает. Я попрошу Зилду и Камилу держать это в тайне.

— Спасибо вам всем, — растроганно произнесла Капиту. — Сегодня я получила такой урок, после которого не смогу жить так, как прежде.

Та ночь оказалась бессонной не только для Элены и Камилы, но также и для Педру.

Накануне вечером он вышел из больницы с тяжелым сердцем. Сколько лет прошло, а ему до сих пор было невмоготу видеть, как Элена страдает по другому мужчине, начисто игнорируя его, Педру. В нем сразу же вспыхивала ревность, и в такие минуты он сам себя боялся.

А тут, как нарочно, ему под горячую руку подвернулась Синтия. Она никак не могла завести машину и, открыв капот, лихорадочно дергала каждый проводок, пытаясь обнаружить неисправность.

Педру подошел к ней, предложил свою помощь.

Синтия, к его удивлению, от помощи не отказалась.

— У мамы сегодня день рождения, гости уже собрались, а я опаздываю, — пояснила она, словно оправдываясь за свою столь неожиданную покладистость.

Педру осмотрел машину и сказал, что ее так просто не исправить, надо вызывать аварийную техпомощь.

— Но у меня на это нет времени, — расстроилась Синтия. — Что же делать?

— Позвони своему автослесарю, пусть он сюда приедет, а я подброшу тебя до дома, — нашел выход Педру.

— Нет, зачем же, я могу и на такси добраться, — заупрямилась на сей раз Синтия, но Педру проявил настойчивость:

— Пока ты будешь ловить такси, пройдет еще полчаса. А я домчу тебя до дома минут за пятнадцать. Ты ведь, кажется, живешь в Леблоне?

— Да. Откуда такая осведомленность?

— Алма как-то случайно обмолвилась. А я по пути домой как раз буду проезжать Леблон. Садись!

Синтия не стала противиться, поехала домой в его машине.

Но уже через пять минут она встревожилась:

— Постой! Куда ты меня везешь?

— В Леблон, — спокойно ответил Педру.

— А почему ты свернул на эту дорогу?

— Так короче, и машин тут поменьше.

Синтия успокоилась. А Педру свернул в какой-то темный тупик, заглушил мотор и стал жадно целовать ее. Синтия вынуждена была отбиваться от него кулаками. Но Педру не унимался.

— Ты же сама этого хочешь! — говорил он. — Вся дрожишь от страсти!

— Я клокочу от гнева!

— Нет, я еще в состоянии отличить гнев от страстного желания, — возразил он. — Перестань сопротивляться. Ты хочешь этого не меньше, чем я. Давай поедем в одно хорошее место здесь неподалеку!

— Оставь меня в покое! — продолжала сопротивляться Синтия. — И зачем я только села в твою машину? Отсюда и на такси не выберешься.

— Не беспокойся, я довезу тебя до дома, — сказал Педру. — Но ты должна мне пообещать, что завтра мы с тобой встретимся в городе, а не на работе.

— Завтра я с тобой не встречусь даже на работе! — отрезала Синтия. — У меня выходной.

Педру это не смутило.

— Тем лучше! — усмехнулся он. — Я тоже возьму выходной, и мы с тобой поедем куда захочешь.

— Я хочу домой! Там уже гости заждались.

— Это сегодня. А завтра…

— Ни завтра, ни послезавтра, никогда!

— Никогда не говори «никогда», — вновь усмехнулся Педру.

Кровь играла в нем, взбудораженная болезненной, неизбывной любовью к Элене и неодолимой плотской страстью к Синтии. Эта гремучая смесь, кипевшая в его крови, искала выхода, рвалась наружу. Его уязвленное самолюбие нуждалось в компенсации. Все, чего Педру не мог простить себе и Элене, он неосознанно пытался выместить на Синтии. А она это чувствовала, хотя и не понимала, что с ним происходит на самом деле. И поэтому отбивалась от него — несмотря на то, что Педру безумно волновал ее как мужчина.

— Отвези меня домой, пожалуйста! — взмолилась она, боясь, что может не совладать с собой и уступить ему, если он еще хоть раз ее поцелует.

А Педру верно почувствовал ее состояние и буквально впился губами в ее губы.

Но Синтию в тот раз спас звонок Алекса. Он позвонил ей по мобильному телефону и спросил, не случилось ли с ней чего-либо плохого, не попала ли она в аварию.

— Нет, Алекс, я всего лишь попала в пробку, — ответила она. — Скажи маме и гостям, пусть не волнуются. Через несколько минут я буду дома!

Педру молча включил мотор и отвез ее домой. А потом всю ночь промаялся в постели, ворочаясь с боку на бок.

Утром же он поехал не на работу, а в зоомагазин к Синтии.

— Вот, проезжал мимо и решил наконец побывать в твоем магазине, — сказал он, глядя на нее с такой же бешеной страстью, как и накануне вечером.

— Тебе здесь нечего делать, — строго ответила ему Синтия.

— А разве тут обслуживают не всех покупателей? — ехидно усмехнулся Педру. — Или у вас сегодня нерабочий день?

— Нет, отчего же, мы работаем без выходных, — вмешалась в их разговор подошедшая Оливия.

— Мама, это Педру, наш управляющий. Обслужи его, пожалуйста, как самого дорогого гостя, — не осталась в долгу Синтия. — А то меня уже заждался Алекс: мы составляем с ним отчет в налоговую инспекцию.

— Нет, спасибо, я заеду в другой раз, когда ты будешь свободна, — многозначительно произнес Педру и, вежливо простившись с Оливией, покинул зоомагазин.

— Какой-то он странный, — заметила Оливия. — Кажется, ему надо было о чем-то с тобой поговорить?

— Ерунда! Ничего ему не надо было. Просто проезжал мимо и заехал, — ответила Синтия. — Так он, во всяком случае, сказал.

— И ты поверила в эту чушь? — спросил Алекс, издали видевший, как Педру выходил из магазина. — Я думаю, тут дело в другом.

— В чем же? — испугалась Синтия.

— Это неуклюжая попытка наладить с нами отношения, — высказал свою версию Алекс. — До него дошло, что он слишком сильно наступает нам на хвост и надо бы уже умерить свою прыть.

— А разве Педру способен на такой дипломатичный ход? — совершенно искренне усомнилась Синтия.

— Он, конечно, не дипломат, а просто боится Алмы и не хочет потерять любимую работу, — разъяснил ей Алекс.

Синтия облегченно вздохнула. Слава Богу, ни Алекс, ни мать ни в чем ее не заподозрили, и это сейчас было главным для Синтии.