Смятение чувств

Глава 27

Эду страдал, сидя в четырех стенах, поведение Элены казалось ему предательством. Он страдал, он мучился, поэтому, когда к нему приехал Серджиу, его университетский приятель, теперь весьма преуспевающий врач, Эду очень обрадовался. Серджиу был всегда известен своими любовными подвигами, про него говорили, что он не пропускает ни одной юбки и хватает все, что мимо двигается.

— Если у меня два дня нет женщины, — любил повторять Серджиу, — я чувствую тошноту и отвращение к жизни.

Сейчас он приехал не только осведомиться о здоровье приятеля, но и пожаловаться ему на жизнь.

— Ты представь, Анжела… впрочем, ты ее не знаешь, но это не важно, мы вместе с ней работаем, словом, Анжела вздумала исполнять роль моей жены, взяла на поводок и пришпоривает. Это меня-то! Я зову ее сеньора Недоверие, мне с ней тяжко, поэтому мы с тобой поедем и отдохнем как следует в баре. Там играет потрясающий пианист, послушаем, расслабимся…

Эду с радостью принял его предложение. Он был рад болтовне Серджиу и готовился обсудить с ним свои любовные проблемы, так как имел дело со знатоком.

Серджиу не замедлил спросить Эду, как у него дела с Эленой.

— Сам не знаю, — честно признался тот. — Кое-что хотел бы обсудить.

— Вот за рюмкой и обсудим, — весело пообещал Серджиу, помогая Эду спускаться вниз.

Алма, по своему обыкновению, вышла в холл, и Эду по привычке, сохранившейся с детства, познакомил ее с приятелем и сообщил, куда они едут.

Алма расцвела улыбкой, покивала, помахала рукой. Она была рада, что Эду снова в среде своих сверстников, что едет в молодежный бар.

— Отдохни как следует, расслабься, — пожелала она ему на прощание.

Не прошло и получаса, как позвонила Камила.

— А мы как раз говорили с Данилу о тебе. Как только тебя нет, Эду такой печальный, такой одинокий. Спасибо, зашел Серджиу, и они отправились в бар, знаешь, в том отеле, в котором жил Эду, когда сбежал из дома. Там, говорят, играет потрясающий пианист, просто уникум. Они решили его послушать, а заодно и выпить чего-нибудь, — разливалась соловьем Алма.

— Я звоню просто так, узнать, как дела, — объяснила Камила. — Рада, что все в порядке, передавайте Эду привет.

— Когда вернется, сразу же передам, — пообещала Алма.

— Тебя бы да в придворные дамы! Интриги плести, — восхитился Данилу.

— Разве? А мне кажется, я такая простодушная, мне и в голову никакие интриги не идут, — необыкновенно искренне вздохнула Алма, но в ее черных глазах при этом бегали лукавые искорки.

Камила не заставила себя ждать. Она сочла, что после сегодняшнего стресса с Капиту тоже заслуживает хорошего концерта в обществе Эду. Она тут же спустилась вниз и отправилась в бар, который прекрасно знала вся молодежь.

Ей не составило труда разыскать в баре Эду с приятелем. Эду уже пропустил не одну рюмку, глаза у него блестели.

— Рад тебя видеть, — сказал он Камиле. — Не хочешь меня поцеловать?

— Конечно, хочу, — шутливо ответила Камила и с удовольствием чмокнула его в щеку.

Молодые люди усадили ее за столик.

— Камила — дочь Элены, — представил Эду девушку.

— Ты такая же красивая, как твоя мать, — сделал комплимент новой знакомой Серджиу, поднимая бокал с вином.

— А ты знаком с моей матерью? — удивилась Камила.

— Серджиу тоже врач, мой коллега, он лечил Элену после того, как наши машины столкнулись, — поспешил представить друга Эду.

— Ах вот оно что, — протянула Камила, с любопытством поглядев на Серджиу.

— А что твоя мама? — быстро спросил Эду.

— А что с ней может быть? — не поняла Камила. — Она дома. Полагаю, легла спать.

По лицу Эду пробежала тень: он представил себе спящую Элену, и у него защемило сердце, он дорого бы дал, чтобы оказаться с ней рядом…

Он налил себе вина и выпил полный бокал. Камиле показалось, что он перебарщивает с вином.

— Я же не за рулем, — отозвался он. — Могу пить сколько угодно!

Камила была за рулем, пила только воду, да и без машины никогда не увлекалась спиртным.

Серджиу отправился танцевать, а Эду потихоньку тянул бокал за бокалом. Камила уже беспокоилась, что дело добром не кончится, но он отвечал:

— Я в порядке. Ты разве не видишь, что я в порядке?

Желая продемонстрировать это, он попытался встать и не смог.

— Черт подери! Что же это такое? Неужели я так надрался?

— Ты не привык много пить, и теперь тебе плохо! — обеспокоенно воскликнула Камила.

— Мне совсем не плохо, — воспротивился Эду. — Мне хорошо! Только я встать не могу!

— Поедем быстрее домой, — предложила Камила. — А то тебя совсем развезет!

Поистине сегодня был несчастливый день — сначала пьяный дебошир Орланду, потом пьяный Эду!

Камила подала Эду костыль и предложила руку, чтобы он опирался на нее.

Подошедший Серджиу удивился, что они так рано уходят, он предполагал, что они еще и поужинают, и послушают пение его новой знакомой — пела она просто обворожительно! Потом Серджиу собирался проводить певицу домой, а там чем черт не шутит!.. Однако удерживать приятеля Серджиу не стал, на этот вечер он уже нашел себе славную компанию.

Камила везла Эду, искоса посматривая на него. Если он не протрезвеет, ей придется туго. В машину его посадил Серджиу, а дальше? Она притормозила перед домом Эду, и тот сказал:

— Если Земля вращается, то мой дом должен проезжать где-то здесь.

— Он уже приехал, и мы стоим перед ним. Вот только я понятия не имею, как тебя тащить. — Камила поглядела на высоченного юношу и лишний раз убедилась, что одна его не дотащит.

— А ты и не тащи, — добродушно согласился Эду. — Я останусь в машине и буду спать здесь.

— А как я поеду домой? — поинтересовалась она.

— А что тебе делать дома? — в свою очередь, спросил он.

Камила вышла из машины и стала помогать выбраться Эду. Ворота были закрыты, и им пришлось ждать сторожа, который бы впустил их. Сторож сказал, что на кухне доны Алмы еще горит свет, открыл ворота, хотел было помочь вести Эду, но Камила сказала, что они сами справятся, вот только нужно будет принести сумочку, телефон и костыль. Телефон она предусмотрительно выключила, не желая ни с кем разговаривать. Она все надеялась, что на свежем воздухе Эду станет лучше, но ему становилось только хуже. У дома его совсем развезло, и Алма увидела своего племянника в самом плачевном виде. Но ее это только позабавило: молодежь ни в чем не знает меры, и это нормально. А Камила — молодец, она поступила именно так, как было нужно, мигом отреагировала на информацию и приехала!

Алма вызвала слугу, чтобы тот отвел Эду наверх. Камила стала прощаться, но Алма заявила, что не отпустит ее. Ехать ночью одной по городу опасно.

— Но мама там с ума сойдет, — сказала Камила. — Она даже не знает, что я уехала.

— А мы сейчас ей позвоним! — решила Алма.

— Думаю, что она сама мне звонит, — сказала Камила, включив телефон, который тут же запищал.

Так оно и было, звонила Элена. Вот уже битый час она разыскивала Камилу, которая как сквозь землю провалилась. Ее исчезновение обнаружила Ирис, вернувшись после ужина в городе с покупками. Ей не терпелось продемонстрировать свою новую блузку и шорты, она заглянула к Камиле в комнату, но никого там не нашла.

Элена, хоть и обещала не контролировать дочь, не влезать в ее личную жизнь, предоставить ей полную свободу, очень болезненно реагировала на эту свободу. У нее в голове не укладывалось, как могла Камила после истории с Капиту, которая их так сблизила, вдруг исчезнуть, не сказав ни слова. В глазах Элены это исчезновение выглядело предательством их близости, чем-то вроде воровства, и оно оскорбляло Элену до глубины души, обижало ее, бесило.

Звонила она Камиле, а трубку взяла Алма, и это было еще одним потрясением, оскорблением, обидой.

— Что происходит? Где Камила? — задавала она вопрос за вопросом, закипая безудержным, безрассудным гневом.

— Ничего не происходит, — добродушно отвечала Алма. — Камила с Эду ходили в ресторан, Эду чуточку перебрал, поэтому она привезла его домой и теперь у нас заночует. Я не хочу отпускать ее в столь поздний час.

— А я хочу, чтобы моя дочь ночевала дома, — с тихой яростью сказала Элена.

Она была вне себя от того, что Алма распоряжается чужой дочерью так, словно имеет на это право!

Алма между тем принялась уговаривать Элену, но та очень резко оборвала ее:

— С тобой нам не о чем разговаривать! Передай, пожалуйста, трубку Камиле.

Алма, пожав плечами, выполнила эту просьбу, и когда Камила услышала голос матери, то поняла, что ей лучше не возражать.

— Приезжай немедленно, — ледяным тоном произнесла Элена, — или я приеду за тобой сама и увезу тебя домой, пусть даже силой!

— Не волнуйся, мама, сейчас я приеду, — ответила Ка¬мила, с трудом сдерживая слезы. День был таким тяжелым! Все будто сговорились, одни беды сыпались на ее голову: Капиту, потом Эду, теперь рассерженная мамочка. Нервы Камилы просто не выдержали напряжения. Она и сама не собиралась оставаться здесь ночевать, ей тоже хотелось домой, хотелось поскорее улечься в постель и как следует выплакаться.

Но Элена истолковала дрогнувший голос дочери по-своему: Камила окончательно порвала с ней, с родным домом, она идет на любое ухищрение, лишь бы оставаться рядом с Эду, и это ослиное тупое упрямство, это полное отсутствие собственного достоинства в дочери просто убивало Элену.

Она ходила по комнате, сжав виски руками, — Камила и Эду, Эду и Камила! Как понять, что между ними происходит? Как узнать, чего хочет на самом деле Эду? Как поступить, чтобы помочь дочери? Как помочь самой себе?

Мысли текли своим чередом, а внутри ворочался тяжелый темный гнев, который искал выхода. Камила вошла, и гнев обрушился на нее.

— Как ты могла? Как посмела уйти из дома в такой час? Всему есть предел! Я не потерплю этого! — кричала Элена.

Камила искренне хотела успокоить мать. С одной стороны, она понимала, что все получилось не слишком складно, с другой — настолько была уверена в своей правоте, что не сердилась на Элену, надеясь успокоить ее и убедить.

— Мамочка, ты сама сказала, что я имею право уходить и приходить, когда мне удобно, ведь я совершеннолетняя, мне уже перевалило даже за двадцать один!

— Но ты же пожелала мне спокойной ночи, ушла спать, а потом как вор, как… как… как не знаю кто сбежала!

— Я не могла уснуть, мне было плохо, нужна была какая-то разрядка после того ужасного случая с Капиту. Я решила поболтать с приятными мне людьми, позвонила и…

— Эду пригласил тебя? Он пригласил тебя в ресторан? — В голосе Элены было столько боли, что Камиле захотелось успокоить ее и на этот счет.

— Эду не было дома. Алма сказала мне, что он поехал с приятелем в бар слушать потрясающего музыканта, и я решила, что это как раз то, что мне нужно — побыть на людях, послушать хорошую музыку в обществе приятных людей.

— Ты что, не понимаешь, что ты навязываешь себя? Не понимаешь, что с тобой будут поступать соответственно? Даже Эду! Он тоже не ангел, ты видишь, что он позволяет себе напиваться в твоем присутствии. А дальше будет и еще похлеще! Чего ты добиваешься? Ты ведешь себя ужасно! Всему есть предел! До тех пор пока ты живешь со мной, я за тебя отвечаю, и я не допущу, чтобы моя дочь превращалась… Я не хочу, чтобы у тебя была судьба Капиту…

Камила не заслужила подобных упреков. Как смеет мать говорить такое дочери! И Капиту не заслуживает, чтобы о ней говорили дурно! Как они скверно и обидно думают о молодых, а сами!..

— Ты просто меня ревнуешь! — вспыхнула Камила. — Ты мне завидуешь! Завидуешь тому, что меня приняли в этом доме, что ко мне там хорошо относятся! Мне нравится этот дом и эти люди! Я хотела бы, чтобы у меня была такая семья!

— Да тобой просто пользуются! — не осталась в долгу Элена. — А ты, маленькая дурочка, не замечаешь этого!

— Интересно, как это можно мною пользоваться? — поинтересовалась Камила.

— Они хотят разлучить меня с Эду и используют для этого тебя!

— А мне кажется, что ты хочешь мучить Эду. Почему ты к нему не ездишь? Он тебя столько раз звал! А ты просто бесчувственная! Ты эгоистка! Ты выясняешь отношения с Алмой, а на Эду тебе наплевать. Хорошо еще, что мне не наплевать! Я делаю для него что могу!

Злые слезы бессилия брызнули из глаз Элены, она подняла руку и ударила Камилу по щеке.

— Замолчи! Замолчи! — истерически крикнула она.

— Выйди из моей комнаты, — деревянным голосом попросила Камила.

Элена уже жалела о том, что сорвалась, но сделанного не вернешь.

— Мне больно так же, как тебе, — глухо проговорила она и вышла из комнаты.

Утром Камила рано ушла из дома на занятия. Элена так же рано отправилась на работу. Ей нужно было принять какое-то решение. Дальше так продолжаться не могло. Она всерьез чувствовала себя виноватой перед дочерью. Но что, что она могла поделать?!

Она сидела одна в кабинете, хотела настроиться на пациентов. Но мыслями все время возвращалась к случившемуся. Она хотела помочь своей бедняжке, а сама ее обидела, и как!..

В дверь постучали. Элена взглянула на часы: неужели первый пациент?

Но в дверь вошла Алма.

— Извини, что без предупреждения, — начала она. — Я сочла необходимым с тобой поговорить, но не была уверена, что ты этого хочешь.

— У меня есть основания не хотеть, — холодно сказала Элена.

— А я бы на твоем месте все-таки поговорила с доной Алмой, потому что только она способна избавить тебя от твоих мучений.

— С чего это ты взяла, что я мучаюсь? — надменно поинтересовалась Элена.

— А с чего это ты так агрессивно вчера со мной разговаривала? — Пухленькая брюнетка смотрела на крупную блондинку как смотрит мудрая мать на неразумную дочь.

— Ты манипулируешь моей дочерью! — повысила голос Элена. — Ты настраиваешь ее против меня! Ты привечаешь Камилу, чтобы разлучить меня с Эду.

— Ты мать, и не веришь, что к твоей дочери можно искренне привязаться? — рассердилась Алма. — Не веришь, что она может вызывать симпатию? Но представь себе, так оно и есть. Я не думала, что ты способна так узко смотреть на вещи!

— Имей в виду, Алма, я не позволю тебе испортить мои отношения с Эду! И я не отдам тебе мою дочь!

Алма поудобнее уселась в кресло и глубоко вздохнула.

— Лучше выслушай меня, Элена. О каких отношениях ты говоришь? Ваши отношения давным-давно умерли, только ты никак не хочешь этого понять.

— Пусть об этом мне скажет сам Эду, — гордо вскинула голову Элена.

— Он тебе никогда этого не скажет. Он не способен причинять боль. Не способен с того дня, когда на его глазах сгорели его родители. Скорее он даст себя четвертовать, будет мучиться, будет страдать, но никогда не причинит боль другому. А я не хочу, чтобы он и дальше так мучился. — Алма говорила очень серьезно и очень просто, невольно заставляя к себе прислушиваться.

— Ты считаешь, что я могу принести ему только страдания? — насторожившись, спросила Элена.

— А что ты можешь ему принести? — Алма посмотрела ей прямо в глаза.

— Любовь. Почему ты боишься этого слова? Женщина может подарить любовь мужчине любого возраста, — с той же гордостью настаивала Элена.

— Эду ты можешь одарить только материнской любовью, — снова вздохнув, сказала Алма.

— Ты полна предрассудков и не понимаешь, что можно жить по-другому! — Элена защищала свое право на счастье как львица.

— У тебя есть семья, Элена, дочь, сын, внучка. Эду тоже вправе иметь семью. Он проведет с тобой лучшие свои годы, ты состаришься на двадцать лет раньше его, и он останется в мире один как перст. Вряд ли ты собираешься родить ему детей. А как мы мечтали о них с матерью Эду! Она была не только моей сестрой, но и лучшей подругой, и мы всегда представляли себе свадьбу Эду, его жену, его детей… Ты сама мечтала об этом для своего сына, для Камилы. Так не мешай ей!

Элена закусила губу и молчала. Алма же продолжала:

— Не буду тебе лгать, я очень хочу, чтобы ты смирила свою гордыню и согласилась уйти. Вы уже насладились друг другом, встречались, развлекались, путешествовали, теперь пора подумать о будущем. Будущее — достояние молодых. Я хочу видеть, как Эду играет со своими детьми, провожает их в школу, строит планы. Пусть вместе с Камилой. Если быть честной до конца, то я представляла себе рядом с Эду совсем не Камилу, но давай не будем ничему мешать. Пусть они решают сами, быть ли им вместе или пойти навстречу новой любви. Обуздай свой эгоизм. Не мешай им.

Элена, закусив губу, продолжала молчать. Каждое слово Алмы резало ее как ножом, резало тем больнее, что она не могла не осознавать справедливость этих слов.

— Забудь Эду, — взывала к ней Алма. — Они с Камилой хорошая пара. Они говорят на одном языке, смеются над одними шутками, любят одни и те же фильмы, одну и ту же музыку. Сходство вкусов и делает людей счастливыми. Если ты как следует подумаешь, то поймешь, что я борюсь не только за счастье Эду, но и за счастье твоей дочери.

— Камила тебе безразлична, — продолжала упорствовать Элена. — Ты просто хочешь избавиться от меня. Тебе все равно, кто меня заменит. Тебе сгодится любая!

— Отчасти ты права, — кивнула Алма, — но только отчасти. Эду сгодится не любая. Но она должна быть обязательно молодой, чтобы создать настоящую семью. Она должна хотеть от него детей и родить ему их.

— Но если я люблю Эду, а он любит меня, мы не имеем права быть счастливыми? — не сдавалась Элена.

— А ты сможешь быть счастливой, зная, что несчастна твоя дочь, что ты отняла у нее мужа и ее будущих детей? Я пришла сюда, чтобы открыть тебе глаза. Так мне подсказало сердце. Я не воюю против тебя. Но тебе не видать покоя, если ты не откажешься от Эду…

С этими словами Алма поднялась и направилась к двери. Элена все еще пыталась бороться, повторяя:

— Нет, нет, я не труп. Я еще способна любить…

И сердце говорило ей: да, да, способна, ты способна любить детей, и в первую очередь свою обиженную дочь… Но как тяжело было смириться с потерей…