Смятение чувств

Глава 7

Вопреки своему желанию Педру отправился на фазенду к дяде вместе с Силвией, но даже в самолете не переставал отговаривать ее от поездки:

— Знаешь, что мне вдруг пришло в голову? Ты останешься в Порту-Алегри у своей школьной подруги, а я поеду к дяде один.

Силвия обиделась:

— Ну сколько можно, Педру! Будь последовательным. Уж если ты взял меня с собой, то держись до конца, не иди на попятный. Смотри в иллюминатор, любуйся облаками и не порти нам обоим настроение.

— Да я же не настаивал, а только предложил, — стал оправдываться Педру. — Думал, с подругой тебе будет веселее, чем с…

— С тобой? — опередила его Силвия.

— Нет. Я хотел сказать: «С моими милыми родственниками».

— Но я же буду там не с ними, а с тобой, так ведь?

— Да, конечно.

Остаток пути они провели молча, а в аэропорту им случайно встретился давний приятель Педру, который и довез их на своей машине до фазенды.

Педру здесь ждали давно, а вот приезд Силвии стал для Алесиу и его семьи большим сюрпризом. Ингрид сразу засуетилась, захлопотала, отчитала Педру за то, что не предупредил ее, она бы подготовилась к этой встрече лучше, с большим размахом, а так ей сейчас неловко перед городской гостьей за довольно скромный обед, за слегка подгоревший пирог…

Алесиу тоже смутился при виде Силвии — в основном из-за своей беспомощности и болезненной худобы, но при этом похвалил Педру:

— Молодец, наконец-то ты привез к нам свою красавицу жену! А я уж думал, что так и умру, не удостоившись чести быть ей представленным. Правда, это надо было сделать намного раньше. Ты хоть объясни Силвии, что я не всегда был таким гнилым пеньком.

Силвии было понятно их смущение, она тоже попеняла Педру за его сюрприз и повела себя так же естественно, как хозяева, пояснив им:

— Он не хотел брать меня с собой, до последней минуты надеялся, что я все-таки останусь дома, поэтому и не позвонил вам. А я уже давно мечтала побывать здесь, познакомиться с вами.

— И правильно сделала, дочка, что настояла на своем, — поддержал ее Алесиу. — Мы тебе очень рады, будь здесь как дома.

— Да-да, не стесняйся, проходи в дом, — подхватила Ингрид. — У нас тут все по-простому, по-деревенски, так что не обессудь. Зато простор какой! Тебе должно понравиться.

— Мне уже здесь все нравится, — сказала Силвия, тронутая их радушием, в искренности которого невозможно было усомниться.

— А я тебя еще свожу на водопад, — оживился Педру. — Вот это чудо! Первозданная красота! Искупаешься в нем и почувствуешь себя как в первый день сотворения мира.

Ирис буквально передернуло при этих его словах, обращенных к Силвии. Как он посмел? Мало того что привез ее сюда, так еще и будет гулять с ней по окрестностям? Ирис не представляла, как сможет пережить такой удар. Силвию она ненавидела и готова была убить ее.

Пока родители приветствовали гостей, она не проронила ни слова и волчонком поглядывала со стороны на Силвию. Та чувствовала на себе этот неприязненный взгляд, но не акцентировала на нем своего внимания. Девочка влюблена в Педру, это ясно, так чего же другого от нее ожидать? Пусть ревнует, что же с этим поделаешь!

После обеда Педру и Силвия ушли на прогулку, а Ингрид устроила дочери выволочку. Ирис поначалу огрызалась, но потом пообещала матери, что будет вести себя прилично и даже попытается выказать Силвии свое радушие.

В подтверждение этих слов она вскоре подкатилась к Силвии с расспросами о Рио, разговорилась с ней и предложила вместе покататься на лошадях.

— Да я все-то два или три раза сидела на лошади, и то рядом с Педру, он держал поводья, — засмеялась Силвия, но Ирис проявила настойчивость:

— Ничего, покатаемся! Я дам тебе смирную лошадь! Ты привезла с собой сапоги и брюки?

— Да, привезла, Педру заставил взять… Только, пожалуйста, выбери самую смирную лошадку. А еще лучше — пони, — пошутила Силвия, уступая напору Ирис.

— Не беспокойся, все будет как надо! — ответила та и повела гостью на конный двор.

Силвию нисколько не привлекала эта конная прогулка, но перемена в настроении Ирис порадовала ее, и она хотела поддержать установившийся между ними контакт.

Оставив Силвию во дворе, Ирис прошла в конюшню и велела конюху седлать лошадей:

— Я возьму себе Астру, а Урагана отдам нашей гостье.

— Не делай этого, Ирис. Он же убьет ее! — испугался конюх.

— Не волнуйся, она говорит, что скачет как амазонка на любой лошади! — соврала ему Ирис.

— Но все равно надо сначала присмотреться к нему, приноровиться. Он же признает только тебя, и то не всегда.

Не слушая конюха, Ирис вывела Урагана из конюшни, помогла Силвии на него взобраться и сказала ей с ангельской усмешкой на губах:

— Ты всего лишь держи поводья, а остальное он сам сделает!

Ураган сразу же без всякого разбега понесся вскачь, пытаясь на скаку сбросить наездницу, к которой он не привык и которую не желал признавать. Силвия истошно закричала, и, к счастью, этот крик услышал Педру. Подбежав к конюшне, он вскочил на Астру и помчался вдогонку за Ураганом. А тот нес перепуганную Силвию по лугам и оврагам, все больше приходя в ярость от того, что ему никак не удается сбросить ее наземь. Наконец он изловчился, взбрыкнул, и Силвия, не удержав поводья, вывалилась из седла…

Педру поймал ее на лету, подоспев как раз вовремя. Но при этом он сам не удержался в седле, и они оба упали в траву, больно ударившись оземь.

— Я уже прощалась с жизнью, — сказала Силвия немного погодя, когда оправилась от шока. — Она это специально подстроила, Педру!

— Ну что ты! Этого не может быть, — не поверил он. — Успокойся. Слава Богу, все обошлось, мы отделались легкими ушибами.

— Нет, она хотела убить меня! Хотела убить! — заплакала навзрыд Силвия.

— Глупости! Ирис на такое не способна. И зачем ей вообще это нужно, подумай!

— Затем, что она в тебя влюблена! А меня она ненавидит! Я прочитала это в ее глазах, когда мы приехали.

— Ну ладно, не будем об этом говорить. Ты просто сильно испугалась, тебе надо успокоиться и отдохнуть, — властно произнес Педру, не желая обсуждать столь неприятную для него тему.

Он так и не поверил Силвии, считая, что она с испугу возводит напраслину на Ирис, но Ингрид прекрасно знала свою дочку и потому сразу же отвесила ей пощечину.

— Мерзавка! Что ты натворила! Она же может насмерть расшибиться!

Ирис невольно замахнулась для ответного удара, но вовремя спохватилась, опустила руку и всего лишь ответила злобно, с вызовом:

— Вот было бы здорово, если бы она убилась!

— Ты с ума сошла! — воскликнула Ингрид. — Убирайся с глаз моих, не то я за себя не ручаюсь!

Ирис отошла в сторону, продолжая наблюдать за дикой скачкой Урагана и мысленно понукая его: «Ну давай, давай, сбрасывай ее! Умоляю, сделай это, пока Педру не догнал тебя!..»

Когда же все закончилось благополучно, она ушла к себе в комнату и не вышла оттуда даже к ужину.

Ингрид пояснила гостям, что отругала дочь и теперь та на нее дуется.

После ужина Силвия сама зашла к Ирис.

— Мне тебя жаль, — сказала она. — А еще больше я жалею дону Ингрид — она со стыда сгорает из-за такой дочери.

— Ты пришла читать мне нотации? Так знай, я этого не люблю, — угрожающим тоном произнесла Ирис. — Тебя вообще никто сюда не звал, можешь убираться домой!

— А ты знай, что я не боюсь тебя, соплячка! — ответила ей Силвия.

Ирис расхохоталась:

— Ты меня недооцениваешь! Я хорошею с каждым днем, и Педру это замечает. А ты стареешь. Когда-нибудь он тебя все равно бросит и женится на мне!

Силвии стоило большого труда сдержаться и не ударить ее. Она поспешила уйти, сказав напоследок:

— Нет, это ты заблуждаешься. Когда Педру поймет, какая ты на самом деле подлая и жестокая, он отвернется от тебя навсегда!

О своем разговоре с Ирис Силвия не сказала мужу, но попросила его:

— Давай уедем из этого дома как можно скорее!

На следующий день Педру отобрал для себя лошадей, пообещав Алесиу приехать за ними в другой раз, и отбыл вместе с Силвией в Порту-Алегри.

После их отъезда Алесиу стало плохо, он испугался, что может умереть, так и не помирившись со старшей дочерью, и попросил Ирис срочно позвонить Элене. Но Элены в это время не было дома, к телефону подошла Зилда и, услышав, кто звонит, подумала, что ее попросту разыгрывают.

— Значит, сестра? — спросила она с издевкой, давая понять Ирис, что не клюнула на ее дурацкий розыгрыш.

— Да, я сестра Элены, — повторила та. — У меня срочное сообщение от ее отца.

Это было уже слишком, и Зилда принялась отчитывать Ирис:

— Послушайте, я здесь работаю сто лет и знаю, что у Элены нет ни отца, ни сестры! Если хотите подурачиться, то звоните кому-нибудь другому, а у меня полно дел!

Зилда не придала значения этому звонку и рассказала о нем Элене по чистой случайности, представив все как телефонное хулиганство.

— И что ты ей ответила? — взволнованно спросила Элена.

— Что у вас нет ни отца, ни сестры… А разве это не так?

— Не так. Очевидно, это дочь моего отца от его второго брака. Она назвала свое имя, оставила телефон?

— Да, ее зовут Ирис. А номер телефона я у нее не спросила, знаю только, что это был междугородный звонок… Но вы же никогда не говорили, что у вас есть отец и сестра!

— А у меня их как будто и нет, — пояснила Элена. — Отца я не видела более двадцати лет, а с сестрой даже не знакома и не представляю, какая она. Ладно, если позвонит еще раз, ты выслушай ее внимательно и спроси, как с ней можно связаться.

— Ну конечно, теперь я не допущу такого промаха, — пообещала Зилда, а Элена отправилась в душ, готовясь к свиданию с Эду, который должен был прийти с минуты на минуту.

Встречались они теперь каждый день. Эду забегал к Элене на работу, а потом приходил к ней домой и оставался у нее на всю ночь. Элена больше не противилась судьбе. Пересуды соседей и сослуживцев ее не смущали, а беспокоилась она лишь о том, как воспримут Эду дети — Камила, Фред и Клара.

— Невестка меня точно не поймет, — говорила она Ивети. — Но я попытаюсь держать ее в неведении как можно дольше. Другого выхода нет, скандала с Кларой все равно не избежать.

Скандал, однако, грянул гораздо раньше, чем могла предвидеть Элена. Вернувшись из поездки в Салвадор, Фред захотел прямо из аэропорта заехать к матери, разумеется, вместе с женой и дочерью. Клара, как всегда, ему возражала, но Фред настоял на своем, сказав, что соскучился по матери и хочет повидаться с ней, пока она не ушла на работу.

Дверь им открыла заспанная Зилда и, зная, что Эду находится в спальне у Элены, затараторила смущенно:

— Вы, наверное, устали с дороги? Идемте на кухню, я сейчас вам сварю кофе!

— А мама где? — спросил Фред. — Еще спит?

— Да, сейчас я разбужу ее. Вы подождите здесь!

— Не беспокойся, лучше мы сами разбудим бабушку, правда, Нина? Устроим ей сюрприз! Она откроет глаза и увидит свою любимую внучку.

Взяв девочку на руки, Фред направился в спальню, а Клара тоже последовала за ними.

Не зная, как предотвратить большую неприятность, Зилда закричала громко, во всю мощь своего отнюдь не слабого голоса:

— Дона Элена!.. Проснитесь!..

Напуганная ее криком, Элена тотчас же выбежала из спальни в неглиже, а вслед за ней показался и Эду, наскоро прикрывший свою наготу простыней.

Фред при виде такой картины оторопел, потом начал оправдываться:

— Мама, извини, я не знал… Я и подумать не мог…

— Ничего, все в порядке, — ответила Элена. — Подождите минуту, сейчас мы выйдем, я вас познакомлю.

— Я не останусь здесь и секунды! — гневно воскликнула Клара. — Дай сюда Нину, Фред, я унесу ее подальше отсюда. Не хватало, чтобы ребенок с малых лет привыкал к подобным сценам!

Элена вскипела:

— Замолчи! Ты забыла, где находишься?

Клара тоже завелась не на шутку:

— Лучше мне и правда замолчать, а то я могу прямо сказать, где нахожусь, после того что здесь увидела!

— Убирайся отсюда! — окончательно сорвалась Элена.

— Мама! — в ужасе воскликнул Фред, а Клара тем временем ответила:

— С удовольствием! Такого кошмара я ни в одном порядочном доме не видела!

Выхватив дочку из рук Фреда, она помчалась прочь.

— Догони свою жену, Фред, она в истерике, — бросила сыну Элена. — Мы с тобой потом поговорим.

Фред бросился вдогонку за Кларой, а Эду растерянно произнес:

— Да, неловко все получилось…

— Не обращай внимания, — сказала ему Элена. — Я не обязана ни перед кем отчитываться в собственном доме и тем более в собственной спальне!

Ужасный скрип тормозов, донесшийся с улицы, заставил их подойти к окну, и они увидели, что Клара и Нина едва не попали под машину. Водитель гневно отчитывал Клару, девочка громко плакала, подбежавший Фред взял ее на руки, но она не унималась.

— Господи, эта сумасшедшая чуть не убила ребенка! Пойдем туда, посмотрим, все ли в порядке с Ниной, может, ей нужна медицинская помощь, — обратилась Элена к Эду.

Наспех одевшись, они выбежали на улицу. Нина плакала, держась ручонкой за голову.

— Тебе больно? Ты ударилась головкой? — спрашивал ее Фред.

— Она сейчас ничего не ответит с испугу, — сказал Эду. — Надо отвезти ее в больницу, выяснить, нет ли сотрясения мозга.

— Да кто ты такой, чтобы тут командовать? — вскинулась на него Клара. — Не подходи к моему ребенку!

— Я врач, — спокойно ответил Эду. — Вам, кстати, тоже не мешало бы съездить в больницу.

— Фред, пойдем отсюда, избавь меня от этого наглеца! — закричала во весь голос Клара.

Фред, однако, прислушался не к ней, а к Эду. Вдвоем с ним он повез дочку в больницу и, пока ее обследовали, перебросился с Эду несколькими фразами. По сути, там, в больнице, и состоялось их знакомство.

Сотрясения мозга у Нины не обнаружили, и Эду отвез Фреда вместе с девочкой к нему домой, поскольку Элена уже должна была уйти на работу.

Позже Фред сказал матери:

— Я, конечно, все понимаю, Эду — приятный, симпатичный парень, но тебе не кажется, что он для тебя… слишком молод?

— Кажется. И это мне тоже не дает покоя, — ответила Элена. — Я постоянно казню себя за то, что не устояла п¬ред этой любовью. Но она оказалась сильнее меня!.. Я счастлива с Эду. И пока длится это счастье, не хочу думать о будущем. Судьба сама все расставит по своим местам.

Так, полагаясь на судьбу и во всем ей доверяя, Элена просто, без всяких ухищрений и недомолвок, свела к дружбе свои отношения с Мигелом. Она знала, чувствовала, что Мигел в нее влюблен, но не стала от него скрываться, а, наоборот, продолжала каждый день обедать в его кафе вместе с Ивети, а иногда и вместе с Эду.

Мигел, увидев ее в обществе Эду, не сразу понял, что к чему, но ему все объяснила Сеса:

— Да у них роман! Представляешь, эта старуха перехватила у меня Эду! Но ничего, долго это не протянется. Я подожду, пока он ее бросит, и второй раз такой оплошности не допущу, тем более что Алма на моей стороне, ты же знаешь.

Мигел молчал. Он перестал слушать дочь после первой ее фразы, которая поразила его в самое сердце. Роман! Ну конечно же, Элена влюблена, это можно прочесть в ее глазах. И влюблена не в скучного, потрепанного жизнью Мигела, а в Эду — юного энергичного красавца. Все правильно. Такая женщина, как Элена, может себе позволить влюбиться в юношу, и никто не вправе ее за это осуждать.

Так думал Мигел — с грустью, с сожалением, но без ревности и зависти к более удачливому сопернику и без злости на Элену. Перед ней он по-прежнему преклонялся и рад был ее видеть всегда.

Их договор о совместной поездке в Лондон оставался в силе, Элена специально подстроилась под Мигела по срокам — чтобы он смог побывать на книжной ярмарке. На дату проведения этой ярмарки она и ориентировалась, даже Камилу успела оповестить о дне своего приезда.

Мигел жил мечтами об этом путешествии, но однажды Элена сказала ему, что вместе с ней туда поедет и Эду. Мигел, естественно, огорчился, но виду не подал, и, к величайшей радости Сесы, они теперь собирались ехать в Англию вчетвером.

— Давай заключим с тобой взаимовыгодную сделку, — предложила отцу Сеса. — Ты приударь за Эленой, отвлеки ее внимание, а я тем временем отобью у нее Эду!

— А в чем же моя выгода, по-твоему? — спросил Мигел.

— Ну она же тебе нравится, эта старуха! — без тени сомнения ответила Сеса. — Так давай, дерзай!

— Дочка, надо трезво оценивать свои шансы, — сказал ей Мигел. — А они у нас с тобой равны нулю.

— Да ну вас! — рассердилась Сеса. — Вы все смирились с поражением — и ты, и даже Алма. Почему она разрешает Эду ехать вместе с Эленой за границу? Могла бы как-то помешать этому, надавить на него, запретить, наконец! А она, похоже, сдалась.

Алма действительно чувствовала себя проигравшей, и это было для нее внове. Проигрывать она не привыкла вообще и тем более другой женщине. Поэтому и переживала свое поражение болезненно, тяжело. С Эду она теперь почти не разговаривала, потому что это было чревато ссорой. Какой бы темы Алма ни коснулась, все так или иначе сводилось к планам Эду на будущее — к его работе или дальнейшей учебе. Алму это сейчас волновало больше всего, а Эду воспринимал ее беспокойство как попытку оторвать его от Элены, без которой он уже не представлял своего будущего.

— Но если ты не собираешься ехать на стажировку за границу, то ищи хотя бы работу в Рио, — сказала ему однажды Алма. — Тебе нужна врачебная практика. Любовь — это прекрасное чувство, но оно не может заменить человеку его профессию. Ты уже решил, что будешь делать?

Задавая этот вопрос, Алма приготовилась к взрыву эмоций со стороны Эду, но он на сей раз удивил ее своим ответом:

— Я поеду в Японию, на семинар по восточной медицине.

— Ты меня разыгрываешь? — не поверила ему Алма.

— Нет, я говорю серьезно.

— И ты выдержишь разлуку с возлюбленной?

— Надеюсь, — озорно сверкнул глазами Эду. — Я выбрал для себя самый краткий курс — всего двадцать дней!

— И что же можно изучить за двадцать дней? — спросила Алма, не скрывая своего огорчения.

— Пока не знаю, там видно будет.

— Ну ладно, поезжай, — все равно одобрила его решение Алма, втайне понадеявшись на то, что двадцать дней разлуки с Эленой могут очень многое изменить в жизни ее племянника.

— Спасибо за понимание, — произнес он с едва заметным оттенком иронии. — Я стараюсь следовать твоим наставлениям. Сначала мы с Эленой отправимся в Европу, как ты хотела. Побудем недельку в Лондоне — там учится ее дочь, а потом я один поеду в Японию.

«Ну слава Богу, хоть она не потащится за тобой в Японию!» — подумала с облегчением Алма.