Сердце Севера

Глава 26

Шесть лет назад

Я не сразу призналась себе, что присутствие рядом всегда сдержанного, настороженного, с холодным умом, темного мага Гевина Элфора, как ни странно... успокаивало и согревало.

Я поняла это не мгновенно, лишь через время. Сразу же я приняла только тот факт, что от Элфора уже не смогу избавиться, а его постоянное присутствие рядом нужно принять. И привыкнуть к темному магу, раз он решил стать моим мужем.

О брачном обряде я думала с равнодушием, как и обо всем остальном, что происходило вокруг меня. Последним всплеском каких-то более-менее ярких эмоций был вечер побега из Замка быстрой реки. А вот Гевин думал об обряде постоянно и, похоже, расстроился, когда понял, что таинство в храме и наше благословение жрецом откладывается на неопределенный срок.

Из-за случившегося у Замка быстрой реки, в том числе усиления защиты крепости МакВелисов с помощью темной магии, князь Дэв Суровый рассвирепел и устроил новую облаву на темных, наверное, самую жестокую за все время.

Северные волки днем и ночью рыскали по окрестностям Севера со страшными артефактами, помогающими выявлять и уничтожать темных магов, и до нас дошла информация, что восемь магов уже уничтожили. Поэтому нам с Гевином пришлось обходить оживленные и обжитые места и прятаться в лесных чащах.

Учитывая, что на пятки наступали холода, бегать по зимнему лесу или ходить и прятаться из деревни в деревню было сложно, поэтому где-то в глуши одного из дремучих лесов, постоянно встречавшихся нам по пути, Гевин построил для нас землянку, в которой мы решили перезимовать и переждать, когда закончатся облавы.

— Здесь будем только мы и лес, — с непонятным удовлетворением в голосе пробормотал темный маг, когда завершил строительство нашего скромного темного жилища.

Руки у Гевина оказались золотыми, голова тоже была на месте, поэтому с помощью рук, головы, магии и небольшого воровства у деревенских жителей, он построил землянку в довольно короткие сроки.

— Ты молодец. Будет хорошо, — равнодушно проговорила я, осматривая наше жилище, которое состояло из двух малюсеньких комнатушек: кладовки и той, что станет нам и спальней, и столовой, и гостиной на долгие зимние дни. В этой второй было очень тесно, но Гевин умудрился засунуть в нее и большой пень, который будет столом, к нему два пня поменьше, чтобы сидеть; соорудил что-то похожее на кровать-топчан; а рядом с входной дверью, которая открывалась внутрь, даже был очаг, в котором можно было приготовить что-то немудреное.

— Может быть, наконец, мы сможем увидеть друг друга? — в задумчивости буркнул Гевин в нашу первую ночь в землянке.

Легли мы в одежде на один топчан, крепко обнявшись, чтобы было теплее.

Увидеть друг друга?

Я искоса бросила взгляд на мужчину. Благодаря магическому зрению я хорошо видела его профиль и задумчивый взгляд. Тогда я не поняла, что имел в виду темный; смысл этих слов осознала лишь спустя несколько долгих и холодных недель, когда будто проснулась и, действительно, увидела того, с кем находилась наедине достаточно долгое время.

Увидела, как Гевин Элфор свежует зайца и жарит его для нас...

Как набирает снег в кору и с улыбкой подносит к моим губам...

Как растирает медвежьим жиром мои замерзшие ноги, наверное, забывая, что я целительница…

Как согревает дыханием мои ледяные пальцы...

Как отворачивается, когда я купаюсь в самодельном крошечном корыте...

Ни разу Гевин Элфор не прикоснулся ко мне с намерением чего-то большего между нами. Единственное прикосновение — это объятие ночью, чтобы было теплее спать, чтобы меньше тратить магию, которая в лесу могла понадобиться в любой неожиданный момент.

Но увидела я Гевина после оттепели, после того страшного дня, который надолго впечатался в мою память.

В тот день я проснулась и обнаружила, что Гевина нет. Не удивилась и не обеспокоилась, потому что часто с рассветом мужчина уходил на охоту. Я вышла из землянки, уставилась на звезды, которые ещё остро и холодно сверкали на светлеющем небе, краем глаза замечая, как деревья уже выступают из тьмы, а ветер игриво беспокоит их вершины. Прислушалась к предутренним лесным звукам, пытаясь догадаться, с какой стороны вернется Гевин и кого он поймает сегодня. Услышала неясное тявканье лисиц, первые, и потому слабые, удары дятла.

В то утро я ждала мага довольно долго: последние звезды уже погасли, лес успел окончательно проснуться и выплыть из ночного мрака; я уже хотела зайти в землянку, когда справа странно захрустели сучья.

Странно — потому что Гевин Элфор всегда ходил бесшумно, небольшие лесные звери — тоже. Так мог шуметь либо крупный зверь, либо... кто-то шел сквозь лес, не разбирая дороги.

Сердце застыло камнем, но я не растерялась, мгновенно обратилась к темной стороне, отпуская темного двойника проверить, кто стал нарушителем моего спокойствия.

Недалеко от землянки, в сосняке, мой двойник обнаружил Гевина, который стоял, прислонившись к стволу огромной старой сосны. Темный маг не шевелился, и это было тоже странно странно. Мой двойник приблизился к мужчине и замер, я же с трудом удержалась от крика ужаса.

На мужском лице не было ни кровинки, правая рука висела окровавленной бесформенной плетью, грудь и живот были разодраны, левой рукой Гевин поддерживал... вывалившиеся кишки.

Показалось, что ветер внезапно стих, а деревья застыли в мрачном холодном оцепенении, но через мгновение осознала, что это я оцепенела, а не деревья. Я сорвалась с места, в несколько ударов сердца преодолевая расстояние между мной и Гевином. Когда мертвенно-бледное лицо мужчины оказалось передо мной, почувствовала, что Гевин умирает, что уже одной ногой темный маг ступил за Грань.

— Юна, девочка, не бойся, я убил его, — еле слышно прохрипел мужчина, с трудом фокусируя на мне взгляд.

— Кого? – вытолкнула из себя вопрос с невероятным трудом.

— Медведя... проснулся косолапый... раньше времени... голодный и злой...

— Медведя, значит.

Сильные тени-руки аккуратно подхватили мужчину, словно ребенка, а через несколько мгновений раненый уже лежал на топчане в нашем жилище. Я решительно усыпила мага, который стал бредить, прогнала темную сущность и обратилась к светлой.

Было сложно. Иногда казалось, что Гевин переставал дышать, тогда я впадала в отчаяние, прислушивалась к его дыханию. В то мгновение я впервые за долгое время вновь почувствовала страх. Не за себя, нет, что останусь одна, в лесной глуши и без помощи. Страх за Гевина. Поняла, что не могу позволить умереть этому мужчине.

Я справилась, отдав Гевину свою жизненную энергию чуть ли не до последней капли, всю ночь молясь той, что давно не слышала меня.

***

Проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Замерла, просыпаясь окончательно, вспоминая, где я и с кем. Чувство облегчения пронзило острой стрелой, ведь я поняла, что смотреть на меня мог лишь...

— Гевин?!

— Хотел сказать тебе доброе утро, но, похоже, что сейчас глубокая ночь, — прошептал мужчина с улыбкой.

— Ты проспал утро, день, ночь, утро, день и.. вот проснулся, — в растерянности пробормотала я, замечая пристальный и непривычно жадный взгляд. Раньше Гевин не позволял себе так смотреть на меня.

Мы долго смотрели в глаза друг друга, когда Гевин хрипло прошептал:

— Когда медведь разодрал меня, знаешь, о чем я подумал?

Медленно качнула головой.

— Что так и не прикоснулся к твоему обнаженному прекрасному телу, не сжал тебя в тех объятиях, в которых муж сжимает жену.

Я погружалась в темный жаркий взгляд, положив на впалую небритую щеку ладонь.

— Юна, ты согласилась стать моей женой, но до храма мы ещё нескоро доберемся. Я хотел, чтобы было, как положено, но... не хочу умереть, ни разу не прикоснувшись к твоей нежной коже... Я мечтаю о тебе, девочка моя.

Гевин ласково погладил мою щеку костяшками пальцев, его рука мелко задрожала.

— Я считаю тебя мужем, Гевин, — шепнула я. — Мне не нужны обряды, которые не гарантируют, что потом все будет хорошо и прекрасно. Я лучше, чем кто либо, знаю это.

— Ты... забыла оборотня, Юна? Прошло несколько месяцев.

Несколько месяцев?..

А для меня все будто вчера произошло. Почему так? Однако я солгала:

— Забыла.

Гевин потянул меня к себе, приняв эту фразу за разрешение.

В ту ночь я отдалась ему, и мне казалось, что я хорошо притворялась, будто мне хорошо и я что-то к нему чувствую. Но Гевина оказалось сложно обмануть. После всего, что произошло между нами, он обнял меня крепко и прошептал в макушку:

— Ты ничего не забыла, маленькая. Мне очень жаль. Я думал, что достаточно прошло времени.

Казалось, от этих слов во мне должно было что-то шевельнуться, дрогнуть или ещё что-то случиться, но я испытала лишь равнодушие. Я хотела обмануть Гевина. Но ради него, не ради себя. Он хороший человек и заслуживает лучшего. Но у меня не получилось, а больше я ничего не могла сделать.

— Ты всегда можешь уйти.

— Уйти? — Гевин как-то удивленно хмыкнул. — Как можно уйти от той, что является смыслом жизни?

— Когда ты успел так... полюбить меня? — Удивление все же царапнуло мое сознание.

— Не помню уже, — задумчиво отозвался мужчина. — Давно. Наверное, когда оружие смог удержать в руке, и твой отец выбрал меня оруженосцем твоего брата. А ты всегда была рядом с ним.

Я медленно развернулась в мужских объятиях и внимательно уставилась в черные глаза.

— Теперь многое понятно.

— Что тебе понятно? — вскинул мужчина бровь.

— Твое отношение ко мне. Твои поступки. Забота. Решение уйти со мной. Прости, что пока не могу дать тебе того, что ты хочешь.

— Мне не за что тебя прощать. Я просто буду ждать. Когда ты позволишь прикоснуться... — он замолчал, а я удивилась: разве я не позволила сегодня прикоснуться к себе?

— … к твоему сердцу, Юна.

Гевин правильно понял мой обескураженный взгляд.

Прикоснуться к сердцу?

«Наверное, это невозможно», — подумала я, ведь я сама больше не чувствую свое сердце. Оно не болит, не давит, не бьется беспокойно, как птица в клетке. Я лишь на несколько мгновений почувствовала его, когда испугалась за Гевина, но и это чувство уже прошло.

***

Любовь Гевина и дремучий темный лес, как ни странно, со временем стали вызывать у меня чувство душевного покоя, и в этом чувстве постепенно растворялись боль, обида и сожаление о прошлом.

— Наша жизнь похожа на этот лес, — однажды сказал Гевин, когда мы вместе собирали ягоды и травы для моих зелий. — Если мы принимаем его условия, правила и законы, то выживаем, если нет, то... — он вздохнул с грустью.

— На лес? — в задумчивости переспросила я, оглянувшись.

Мне нравилось, что лес всегда жил своей жизнью, ему не было до нас с Гевином никакого дела, пока мы не начинали ощущать себя его частью...

— Как и жизнь, лес тоже дает и отбирает, учит и наказывает. Слабый духом в нем не выживет, слепой не выстоит, слишком жестокий... пропадет.

— Если лес примет, научит слышать самого себя? — пробормотала я. — Научит видеть вокруг? Сделает сильнее?

— Верно. Когда ты становишься его частью, он делится вековой мудростью.

— Гевин... — через некоторое время проговорила я, мой голос дрогнул, и что-то в нем заставило мужчину замереть и дышать через раз. — Ты был прав тогда... Я теперьвижу тебя.