Сердце Севера

Глава 9

Настоящее время

Вспомнив о кровавнике, я мысленно вернулась в тот ужасный день, когда впервые в жизни воспользовалась темной силой не в процессе обучения, а для защиты собственной жизни, и решила, что имею право забрать для этого чужие...

Говорят, что выбор есть всегда. Но это неправда.

Так говорят те, у кого в жизни все идет легко, просто, а выбор нужно делать в отношении несложных вещей и вопросов. Потому что иногда выбора нет. Или ты далеко не сразу понимаешь, что он есть. Или был. Потому что оглушена, испугана и дезориентирована.

Когда позже осознаешь, что он все же был, его нужно было сделать и именно тот, который правильный, но уже поздно и ничего изменить нельзя, то...

То осознание болезненно. Очень. Оно разрывает тебя изнутри, выкручивая душу и сердце.

Особенно тяжело, если понимаешь, что все произошло так, а не иначе по твоей вине. Потому что ты испугалась за себя, за свою жизнь...

Это сложно и тяжело принять.

И я не сразу приняла это. С тяжелым кровоточащим сердцем после проникновенной речи отца, теплой поддержки Лео и спокойной разумной речи мамы. Родные объяснили мне, что так бывает. Бывает, что ты больше боишься за себя. Особенно если ты совсем молодая девчонка, не мужчина, не профессиональный сильный воин, не та, которая лицом к лицу ежедневно сталкивается с тем, что необходимо с оружием в руках отстаивать свою жизнь и жизнь тех, кто тебе дорог.

До того дня я каждый день спасала жизни, как целитель, делясь с людьми светлой силой и жизненной энергией, которую часто отдавала почти до последней капли.И шесть лет назад не сразу поняла, что могла действовать иначе и спасти многие жизни. Или хотя бы попытаться... Потому что для светлого целителя не характерно разрывать органы и останавливать сердца, которые он обычно лечит, латает и собирает по кусочкам... Потому что никто из моих людей, сопровождающих меня тогда, не знал о том, что я темный маг. Даже моя помощница по целительству Мири.

Любой донос храмовникам, отслеживающих темных магов, мог лишить жизни и меня, и моих родных.

И, конечно, тогда, во время нападения, я не предполагала, что сильных и обученных воинов отца всех до одного перебьют.

Когда появились дезертиры на поляне, вооруженные до зубов и настроенные решительно, стало страшно, очень. В тот момент я отчетливо осознала, что единственный способ выжить — применить темную силу. Как только я приняла это, сделала выбор. Но до сих пор плачу о том, что первоначальный испуг затмил разум.

Тот трагичный день послужил уроком на будущее. Научил быстро принимать решения, когда дело касалось жизни тех, за кого я в ответе. И показал, что темной силой я владею ещё достаточно плохо, не могу вовремя остановиться, надо учиться.

Если бы не отец и брат, которые появились тогда на поляне, я стала бы полноценным темным целителем, страшные способности которого сложно скрыть от окружающих.

Лео в тот день почувствовал непонятное беспокойство за меня и уговорил отца последовать за мной. Причем они взяли с собой лишь двоих самых преданных воинов, — брат повиновался интуиции, которая редко его подводила.

Они довольно быстро расправились с теми дезертирами, до которых я не успела добраться, Лео бросился ко мне.

Я же не помнила, что произошло после того, когда они появились. Я, вообще, их не помнила. Через несколько дней, когда я в силах была слушать, о том, что произошло на поляне, мне рассказал Лео. Как они увидели меня, как сразу распределили между собой обязанности, как брат бросился ко мне, схватил за плечи, смотрел в черные нечеловеческие глаза, бесконечно повторяя, что все хорошо, что они успели, что я должна успокоиться и вернуться.

— Юна! Сестра! Возвращайся! — звал меня Лео, звал бесконечно долго, чувствуя невероятный холод, который исходил от меня, приходя в ужас, наблюдая, как чернеет белок глаз, как заостряются черты моего лица.

— Думал с ума сойду от ужаса, — признался потом Лео. — Решил, что мы опоздали. А стрела в твоем плече и меч в бедре пугали меня до икоты.

Брату пришлось дать мне сильную пощечину, чтобы я пришла в себя, за что мой темный двойник чуть не задушил его. Но Лео докричался до меня. Смог. Вернее — вернее, его последний хрип, действительно, чуть не стал последним, но дошел до моего разума и привел в чувство.

Отец с воинами расправились с дезертирами и дальше обставил все так, будто на поляне произошла серьезная кровопролитная схватка. Они раскладывали тела дезертиров и наших воинов друг на друга и протыкали кинжалами и мечами тела тех, кто лишился жизни с помощью моей темной магии.

Лео все это время находился рядом со мной, находящейся в странной прострации, спокойной и безучастной. Он был напуган, не зная, что делать со стрелой в плече и мечом в бедре. И, вообще, со мной.

Когда Мири очнулась от беспамятства, отец и его люди уже успели все завершить. Мири почти ничего не помнила, а когда осознала, что над ней не надругались, стала безудержно рыдать. Когда же увидела меня, то снова от ужаса потеряла сознание. А после призналась:

— Вы выглядели так ужасно, госпожа. Просто живой труп. Ни кровинки на лице, глаза запавшие и такие темные, словно дыры черные. А то оружие, которое из вас торчало... Я решила, что вы точно не жилец. Я так перепугалась!

Я не дала Лео вытащить тогда из тела стрелу и меч. Знала, что нельзя. Просто качнула головой и прошептала ровным голосом:

— Нельзя. Потом. Дома.

В таком жутком виде меня и привезли в Замок у быстрой реки.

***

Северный волк проник в мои покои тайно, ночью, без разрешения, которое ему никогда не дали бы ни мои родители, ни брат, ни я сама.

Мой сон был беспокоен и поверхностен, когда я почувствовала чужое присутствие в комнате и с трудом распахнула веки.

В темноте комнаты различила неясные очертания мощной мужской фигуры, неподвижно застывшей у моей постели. На миг сердце застыло в ужасе, спазм сжал горло, сдерживая крик.

— Это я, милая Юна. Не бойтесь, пожалуйста.

В темноте глаза волка вдруг ярко вспыхнули. Его глухой тихий голос, полный искренней тревоги, удивительным образом сразу успокоил меня.

— Я узнала вас, Ройдан, — прошептала, растерянная из-за неожиданного ночного посещения. — Я не боюсь. Что у вас случилось?

— У меня?! Причем тут я? Как вы чувствуете себя?

Яркие глаза мгновенно сузились до щелок, показалось, что мужское лицо исказилось в болезненной гримасе. Оборотень присел на корточки рядом с кроватью, наши лица оказались рядом.

Кончиком языка я облизала давно пересохшие губы, прислушалась к себе. После моего возвращения домой с той кровавой поляны прошло уже несколько часов, чувствовала я себя паршиво. Очень. Но так и должно было быть после всего, что произошло со мной.

— Сносно, — выдавила я. Он, что же, пришел, потому что волнуется за меня? — Силы... восстановятся, и я смогу... помочь себе.

— Когда это произойдет?

В мужском голосе я различила напряжение.

— В этот раз... нескоро. Раны... тяжелые... Потеряла... много силы... Но я справлюсь... не переживайте.

Я прикрыла глаза от усталости, и чтобы скрыть страх, который не прошел до конца, ведь я осознала, что темная сила почти вытеснила из моего внутреннего источника светлую магию, и теперь та возвращалась ко мне по крупинкам, очень медленно и достаточно неохотно.

— Юна, я не сомневаюсь, что вы справитесь. Боюсь, что я не справлюсь. — Мужской голос предательски охрип и дрогнул.

Я взглянула на оборотня с удивлением.

— С чем... не справитесь? Переживаете... за свою рану? Я встану... к моменту... сбора лунника.

— С тем, что не смогу видеть вас все это время, слышать ваш голос, смех, ваши колкие словечки. Не смогу ощущать ваш потрясающий запах, — без стеснения выдал Ройдан Семур и так пронзительно и жарко посмотрел на меня, что сердце замерло на мгновение, а потом забилось быстро-быстро. Но я решила не показывать, как его нескромные слова смутили меня.

— Вам нужно... потерпеть... лишь несколько дней. Я встану... на ноги и вновь сможете... мной любоваться.

Я невольно хмыкнула и сразу поморщилась от боли.

— Юна!

Оборотень резко подался ко мне, положил огромную теплую ладонь на мою маленькую и все ещё холодную, осторожно сжал.

— Все хорошо, — устало прикрыла глаза. — Прошло... мало времени.

— Пресветлая! — вдруг гневно процедил Семур. — Почему у вас такие ледяные руки?! Да вы вся ледяная!

Мужчина стал аккуратно ощупывать меня. Лицо, шею, засунул руку даже под тонкое одеяло и потрогал мое тело, несильно сжал хрупкое плечо в тонкой ночной рубашке.

— Это ничего... страшного, — прошептала я, совершенно растерянная. И сказала правду. Для раненого темного мага мое состояние было обыкновенным.

Но оборотень... под моим шокированным взглядом, не слушая мой лепет: «Вы с ума сошли, Ройдан?!», вдруг решительно залез на постель, аккуратно улегся рядом со мной, сверху одеяла, тесно и осторожно прижался ко мне, практически не потревожив, и... уверенно обнял.

— Буду вас согревать, — спокойно объявил мне.

— Вы все же спятили?

Я внимательно всматривалась в мужской профиль, но вот Семур развернулся, и его глаза внимательно уставились на меня.

— Это у вас здесь все спятили, раз оставили вас одну в таком состоянии, — процедил Ройдан недовольно. — Без грелок, без теплых камней. Без нормальной сиделки! Почему камин не зажгли? Демон, я идиот! Надо было сначала камин разжечь!

Мужчина бросил раздраженный взгляд на Мири, которая сладко спала недалеко от моей кровати на кушетке. Я велела девушке выпить снотворное, чтобы она нормально выспалась после всего, что случилось, и не мешала мне восстанавливаться.

Я напряглась. В данной ситуации мне были противопоказаны грелки, огонь, любое тепло, хотя рядом с горячим, большим, мужским телом неожиданно стало удивительно хорошо. И лишних людей не было рядом, чтобы не удивлялись странностям моего восстановления. Родителей и брата убедила оставить меня в покое. А тут неожиданная нянька объявилась.

— Не надо камин, — тихо проговорила я. — Не уходите. Ваше тело... лучше любого... огня, Ройдан.

Оборотень замер. Похоже, услышал мои слова и боялся лишний раз вздохнуть. Впрочем, как и я.

Прикрыла глаза и шепнула:

— Можете обнимать меня, только... не задушите и... не придавите. И нюхайте... поменьше, — не удержалась от колкости.

— Почему это?

— Мой запах вам нравится. Можете забыться. И наделать глупостей.

Мужчина тихо рассмеялся, медленно расслабился, а я позволила себе уплыть в сон, более глубокий, чем до этого, безумно уставшая после нашего недолгого диалога. Но назойливые мысли все же не давали покоя: «Юна МакВелис, ты совсем спятила? Ты разрешила мужчине лечь в твою постель? К невинной незамужней девице? Твои мозги совсем расплавились...»

«Расплавились», — с удовольствием подумала и заснула.

Во сне я чувствовала себя невероятно уютно, мне было тепло, надежно и безумно хорошо. А ещё казалось, что на щеки, лоб и виски у волос садились нежные-нежные бабочки, которые щекотали меня своими невесомыми крылышками и почему-то шептали странные фразы: «Откуда ты такая? Что мне теперь делать с этим? Ты такая хрупкая, такая прекрасная... Я думал, с ума сойду, когда увидел тебя. Но твой отец не подпустил меня... Ты станешь моей, Юна МакВелис...»

Бабочки продолжали щекотать меня всю ночь, а тело так нагрелось, что, наверное, от жары я и проснулась.

За окном стоял ранний рассвет, лучи бледного желтого солнца нежно ласкали мое лицо, напоминая ласки ночных бабочек. А камин был зажжен, — неугомонный и заботливый оборотень постарался, ведь Мири до сих пор тихо спала на кушетке практически в той же позе, что уснула вчера вечером. Уж не переборщили ли мы с дозой для нее? Или это стресс так сказался на бедняжке?

Самого оборотня нигде не было.

Внимательно прислушалась к себе и своим ощущениям. Все ещё очень слабая, раны на плече и бедре, обработанные вчера Мири и перевязанные, горели и пульсировали так сильно, что я поморщилась от боли. А вчера они не так сильно беспокоили меня. Воспалились все же, ведь тепло противопоказано при их заживлении.

***

Поздним вечером оборотень снова появился. Только Мири в этот раз не спала и чуть не свалилась в обморок от страха, когда на вопрос: «Кто пожаловал так поздно к госпоже?», получила невозмутимый ответ: «Тот, кто привез ей трилистник для создания эликсира жизни. Открывай, Мири».

Служанка резко обернулась ко мне, милое личико выражало восторг и изумление, а я прошептала: «Впусти его, Мири» и с недоверием уставилась на вошедшего мужчину.

Ройдан имел невероятно уставший, но очень довольный вид. В сильных крепких руках мужчина держал маленький сверток.

— Вы действительно принесли траву трилистника? — Я с недоверием уставилась на вечернего гостя.

— Действительно, — широко улыбнулся он, блеснув крупными белоснежными зубами. — Только приехал.

— Где вы достали ее?

Я не верила своим глазам, когда оборотень подошел, осторожно разорвал сверток и медленно высыпал на одеяло самую редкую и драгоценнейшую траву в мире Вериус.

— А это секрет, прекрасная Юна, — тихо прошептал он. — Я открою его вам в качестве одного из свадебных даров.

Я подняла смущенный взгляд на Ройдана Семура. Мужчина так мягко и загадочно улыбался, выглядел таким довольным, что, несмотря на его смелые и удивительные слова, я от всего сердца улыбнулась в ответ. Оборотень чуть прищурил глаза, его взгляд затягивал в омут нежности и заботы, обещания чего-то прекрасного и удивительного...

И я почувствовала, как то, что уже зародилось в моем сердце при нашей первой встрече, расцветает ярким жарким цветком.