Сердце Вьюги

Глава 13

Всю ночь я провел в каменном парке, пытаясь услышать голос предков и понять, что со мной происходит. Увы, предки остались глухи к моим словам.

Домой я возвращался в самом дурном расположении духа — мне предстояла встреча с целителем и не было уверенности, что он скажет что-то утешительное.

А тут еще Ханна! Стоило только переступить через порог, как она прилипла, словно банный лист к ляшке и не отступала от меня ни на шаг, чем знатно раздражала.

— Как съездил к родителям? — пока я переодевался, она стояла над душой. Заглядывала в глаза, пыталась прикоснуться. А мне почему-то казалось, что у нее очень холодные руки. — Жаль, я не поехала с тобой. Отдохнули бы вместе.

— Я не отдыхал. Мы решали рабочие моменты.

На миг у нее между бровей пролегла хмурая складочка, но тут же разгладилась. Ханна подступила ближе, положила ладони мне на плечи и томно произнесла:

— Мой муж устал? Я распоряжусь приготовить малинового чая и наполнить купель, — ее пальцы, как паучьи лапки скользили по моим плечам, — а потом я сделаю тебе массаж, после которого все тревоги отступят, и ты будешь спать, как младенец.

Она, прижалась ко мне всем телом, встала на цыпочки и прикоснулась своими губами к моим. Только тут я обратил внимание, что на ней легкое голубое платье, под которым явно ничего нет.

— Шейн, — промурлыкала она, — я соскучилась.

У меня даже мысли не возникло, ответить ей тем же. Я не соскучился, и меня больше волновало угасание кристалла, чем чьи-то надутые губы или показные слезы в глазах.

— Давай позже. У меня много дел.

— Отложи, — кокетливо предложила жена, — останься со мной. Пообедаем. Я сама такой десерт приготовила. Мммм, пальчики оближешь.

Она сладострастно прошлась по губам кончиком языка.

— Я не голоден. Мне пора.

С этими словами я попытался уйти, но в Ханну как черт вселился. Она набросилась на меня и принялась дергать пуговицы на груди:

— Не смей уходить! Я всю ночь тебя ждала. И до этого неделю. И до этого тоже! Я только и делаю, что жду тебя! А ты смотришь на меня, как…как…

— Как я смотрю? — спросил я, перехватывая ее руки.

— Как будто тебе нет до меня дела!

Мне нет до тебя дела…

— Давай без капризов. У меня просто много работы.

— Ты должен бросать все свои дела ради меня! — Ханна капризно топнула ногой и попыталась вырваться, но я не отпустил.

— Кто тебе сказал такую глупость?

Побагровев, как маков цвет, она выкрикнула мне в лицо, ожидаемое:

— Мама! Она сказала, что дракон ради своей истинной должен быть готов на все.

— Ну раз мама сказала то это да, это серьезно, — усмехнувшись, я отставил ее в сторону и снова двинулся к выходу.

— Я вижу, как другие драконы относятся к своим парам! — выкрикнула она мне в спину.

Я остановился. Разговор нравился мне все меньше и меньше. И в этот момент я не испытывал ничего кроме раздражения. Ну, может, еще вселенскую усталость:

— Я тоже вижу.

— Тогда почему у нас не так? Почему я для тебя всегда не на первом, не на втором, и даже не на десятом месте?

Обернувшись, я посмотрел на женщину, которая уже три года была не просто моей женой, а истинной, и попытался в душе найти хоть что-то. Хоть крупицу привязанности.

Пусто…

— У меня нет ответа на этот вопрос.

— Но ты не отрицаешь! Не отрицаешь того, что у нас не как у других, — ее щеки пылали от гнева.

— Какой в этом смысл? У нас и правда все не так.

Ханна подошла ближе и обличающе ткнула пальцем мне в грудь:

— А может, это потому, что ты не стараешься? Не обращаешься со мной так, как того достойна Истинная?!

— А, может, просто что-то не так с нашей истинностью?

Когда я задал встречный вопрос, ее перекосило, и будто бы в глазах мелькнул страх.

— Ты…ты…ты пожалеешь о своих словах.

— Возможно.

— Я…я…

— Пожалуешься маме? Удачи. Барнетте привет. А сейчас, прости, у меня и правда важные дела.

Мне надо разбираться с тем, что происходит с моим драконом, а не тратить время на истерики.

Я ушел.

Вот так просто, оставив за свое спиной полыхающую от гнева Ханну, ушел и ни разу не обернулся.

Но отправился я не к лекарю, как собирался изначально, а в квартал магов. Туда, где в крохотной конуре сидела слепая толстая цыганка, непрестанно перебирающая узловатыми пальцами костяные четки.

— Снова ты, дракон? — спросила она, когда я только вошел.

— Снова я.

— Зачем пришел в этот раз?

— Все с тем же вопросом.

Она молча протянула мне раскрытую шершавую ладонь. И когда я вложил в нее свою руку, сжала не по-женски крепко, впиваясь в кожу неровными ногтями. Потом притянула ближе к себе и, прижавшись носом к запястью, жадно втянула воздух. Ее белесые глаза закатились экстазе, сморщенный рот перекосило, а где-то внутри дородного тела нарастало утробное рычание.

Резко оттолкнув мою руку, она прокаркала:

— Мой ответ останется прежним, дракон. Ваша метка и связь настоящие, — сказав это, она снова принялась перебирать четки, погружаясь в транс. Спрашивать что-то еще было бесполезно.

Я бросил перед ней на пол мешочек с монетами и ушел.

Уже трижды я наведывался к старой колдунье, в надежде что-то прояснить. Но каждый раз она говорила одно и то же. Связь – истинная. Ханна и правда моя пара.

Это же подтверждали и другие. Это же показывали и ритуальные свечи в главном храме.

Истинная! Моя!

Тогда почему с каждым днем все сильнее воротит от ее прикосновений?

Целитель встретил меня снисходительной улыбкой:

— Неужели я дождался того момента, когда кому-то из Айсхартов потребовались мои услуги?

Раньше я бы тоже посмеялся, но теперь было не до шуток, поэтому угрюмо кивнул.

Арон тут же стал серьезным:

— Что случилось? Ханна заболела?

Как всегда первый вопрос про Истинную. Никому и в голову не приходило, что помощь могла потребоваться не хрупкой девушке, а дракону.

— Давай-ка кое-куда съездим. И там я отвечу на все твои вопросы.

Показывать вторую ипостась в городе было непринято. Хвостом махнешь – крыши нет, крылья расправишь – дом снесло. Да и не был я уверен в состоянии своего дракона, чтобы выставлять его на всеобщее обозрение.

Поэтому мы отправились к реке, что текла на западе от столицы. В пути говорили о вещах отстраненных, и Арон не задал ни одного вопроса относительно того, куда мы едем, зачем и почему. Но несмотря на непринужденную беседу, взгляд у него был цепкий и подозрительный.

Только когда мы оказались на высоком берегу, круто срывающемуся к закованной в лед реке, он обернулся ко мне и спросил:

— В чем дело, Шейн? Зачем мы здесь?

Оказывается, чертовски сложно признаваться в своей слабости. Мне потребовалось с минуту, чтобы найти слова и выдавить из себя:

— С моим драконом беда.

Целитель удивленно вскинул брови, взглядом требуя продолжения, и мне пришлось рассказывать, что случилось во время возвращения с Седьмого Перевала.

— То есть ты не удержался в воздухе? — уточнил Арон.

Я поморщился:

— Это мягко сказано. Я рухнул вниз, как мешок с навозом. И если бы не Эйс, то меня бы размазало тонким слоем по всему лесу.

Первым делом целитель тоже подумал на фьерров:

— Кто-то из них попал в тебя? Если яда было много и он был настоявшийся, то мог вызвать временное помутнение.

— Я не заметил. Может, быть.

— Оборачивайся. Давай посмотрим. Только, если это и правда был яд, то от него уже ничего не осталось.

Кто бы знал, как сильно я на это надеялся…

Отойдя чуть в сторону, чтобы при обороте не снести целителя, я привычно обратился к своей второй сущности. Потянул, вытаскивая ее на поверхность…

И стоило мне только принять драконье обличье, как налетела боль. Настолько лютая, что в один миг я ослеп, оглох и полностью потерял ориентацию. Меня будто смело огненной волной. Изнутри, снаружи, везде. Воздух превратился в кисель из отравленных шипов, в голове рокотал злой шторм и камнепад. Изувеченное крыло все-так же болталось рваной тряпкой за спиной, и снова казалось, что ребра разрывали железными крюками, а сердце сжимала когтистая лапа.

Я хрипел, катался по земле, бился в агонии. С корнями выдирал молодые деревья и раскидывал валуны, поднимая снежные облака. Ревел так, что эхо разносилось по всей округе, а потом скатился с обрыва, пробил ледяную корку и с головой ушел под воду.

Уже там, захлебываясь ледяной водой, я вспомнил, как Эйсан кричал мне, требуя обернуться.

Дурея от нехватки кислорода, я перекинулся в человеческую ипостась и широкими гребками устремился на поверхность, а когда вынырнул разразился хриплым, надрывным кашлем.

Зато боль прошла…

— Сюда! — Арон тоже скатился вниз и махал мне рукой, стоя на краю льдины.

Превозмогая тошноту и слабость, я поплыл к нему.

— Давай! Еще немного! — целитель ухватил меня за шкирку и помог выбраться из воды.

Не чувствуя холода, я распластался на льду и пытался продышаться, а он склонился надо мной. Мял запястья, прикладывал перстень целителя к вене на шее, клал руку на лоб, пытаясь прощупать своим даром.

Меня потихоньку отпускало, но перед глазами плясали красные круги, а на языке растекался солоноватый привкус крови. И в голове пульсировало только одно: он угасает. Угасает!

Дракон не должен болеть. Он должен восстанавливаться в кратчайшие сроки, а не ползать с перебитыми крыльями несколько дней подряд!

Еще и Арон добил, когда растерянно произнес:

— Я понятия не имею, что с тобой, но это точно не яд фьерров. Встать сможешь?

Я с трудом кивнул, ухватился за протянутую руку и грузно поднялся. И снова повело от слабости, будто я был пьяницей, едва державшимся на ногах после ведра дешевого пойла. Мутило.

— Как человек – ты в порядке, — Арон еще раз приложил ладонь к моему лбу, — уставший, но вполне здоровый. А вот дракон…

Он не закончил фразу, потому что не знал, что говорить. В его темных глазах горела неподдельная тревога и растерянность. Оно и понятно – такое зрелище каждый день не увидишь.

— Давай-как еще раз, с самого начала. Не упуская ни малейших подробностей. — приказал он и, ухватив меня под руку, потащил обратно.

Кое-как мы забрались по крутому берегу и доползли до экипажа. И там снова пришлось рассказывать, как мне впервые поплохело, что чувствовал, какие события предшествовали, что было потом. Арон не просто слушал, а торопливо записывал мои слова в блокнот, задавал уточняющие вопросы и еще несколько раз прикладывал руку, считывая мое состояние.

— Ничего не понимаю. На моей памяти такое впервые, чтобы человек здоров был, а дракон нет.

— Это еще не все, — глухо отозвался я, — я вчера был в нашем родовом каменном парке. Мой кристалл стал мутнеть. Когда это началось – неизвестно, но точно раньше, чем я побывал на Седьмом перевале.

— Плохо, — задумчиво отозвался целитель, постукивая карандашом по исписанному листу, — не должно такого быть ни при каком раскладе.

Меня хватило только на кривую усмешку:

— Уже догадался.

Когда мы приехали в лазарет, Арон намесил стакан какого-то лютого пойла и протянул его мне:

— Пей. Там десять снадобий, чтобы привести тебя в порядок.

Кое-как я проглотил горькую и одновременно соленую жижу, вытер губы и закашлялся в кулак. Такое ощущение, будто в желудок упал огненный еж, растопыривший иголки.

— Значит так… Пока мы не разберемся что к чему – не пытайся обращаться. Сам понимаешь, это может плохо закончиться.

— Я хочу пока сохранить это в тайне.

— Право твое. Но придется искать причины, чтобы отказаться от служебных поручений.

Я сморщился, чувствуя себя конченым слабаком, загнанным в угол.

— Если ты этого не сделаешь сам – это сделаю я, — предупредил Арон, — оборачиваться нельзя. Точка. Я уверен, решение есть, надо просто его найти. Но пока ты должен сделать все, чтобы обезопасить себя и своего дракона.

— Да понял я.

Кажется, впереди ждали непростые времена.