Скальпель против волшебства

25

Глава 25

На удивление, никаких серьезных ран у Грейтона не оказалось. Неглубокие порезы, ссадины и гематомы, да пара выбитых зубов. Однако теперь уже бывший начальник городской стражи некоторое время находился в глубоком шоке. Рита уже начала переживать, не лишился ли охотник рассудка, слушая его бессвязные бормотания и поскуливания, когда тот неожиданно внятно произнес:

– Я бы ничего вам не сделал.

Рита, уже собравшаяся уходить, застыла с тазом в руках.

– О, вы очнулись, – растерянно пробормотала доктор. Как относиться к Грейтону после всего случившегося она еще не решила, но мысленно порадовалась тому, что вокруг здания клиники несли дозор новоприбывшие стражники.

– Я не собирался вам… вредить. – Райден с трудом проглотил ком в горле и открыл глаза.

– Но вы сделали это. – Девушка рассматривала мутную воду в тазу. Отвар, в котором она полоскала тряпку, потемнел. Травяные прожилки, бурые сгустки крови и размокшие листья коровяка оседали на дно. Между ними плавал крошечный осколок нижнего резца Грейтона. Он слегка качнулся, задел эмалированную стенку и замер. Рита перевела взгляд на лежащего перед ней мужчину и попыталась понять, когда именно в его взгляде, обычно жестком и требовательном, появилась эта неуместная, запоздалая мягкость. – Вы много кому навредили: моим друзьям, моему каралиску, этому городу. Мне. Вы привязали меня к дереву и грозились сбросить с обрыва!

– Я надеялся, вы одумаетесь, – вздохнул Грейтон. – Если бы вы выбрали меня, все вышло бы идеально. Я столько трудился, а теперь все пропало.

– У нас с вами разное представление о труде, арис. А теперь отдыхайте, раз уж вы так умаялись. – Не желая больше слушать эти жалкие оправдания Маргарита вышла из палаты.

***

В приемной, уронив лицо в ладони, сидел Кинлан Грейтон. Его младший сын Бреннан стоял позади, сжимая плечо отца натруженной ладонью. Рита машинально отметила, что на мизинце не хватает одной фаланги. На замершую в дверях лекарку никто не обратил внимания.

– Его будут судить? – прошептал старый кузнец. – Что его ждет? Казематы? Ссылка на Северные Болота?

Лорд Бэлкинг, сидевший напротив, довольно долго молчал:

– Если я отправлю дело в Магистрат – его казнят, арис.

Грейтон-старший всхлипнул. Сердце Риты сжалось. Она даже не могла представить, что сейчас чувствует старый кузнец. Каким бы гадом ни был Райден, он оставался любимым сыном.

– Есть и другой путь, – продолжил лорд. – Я собираюсь возродить горные шахты. Если он захочет – может работать на руднике. Под надзором, разумеется, и без всех привилегий, предоставленных рабочим.

– Вы сделаете это? – Рите было невыносимо смотреть, как арис Грейтон смахивает слезы, чтобы сфокусировать взгляд на собеседнике, дарующему его первенцу слабую надежду на избавление от смерти. – О, милостивый Свет, это в ваших силах?

– Если он согласится, разумеется.

– Он сделает все, что вы скажете, Светлейший. Я сделаю все… – Кузнец подался вперед и, схватив руку Бэлкинга, приложил его ладонь ко лбу. Тот напрягся, но руку не вырвал. – Умоляю, спасите моего мальчика.

Маргарита поняла, что сейчас расплачется. Она развернулась и побежала в комнату отдыха, где обычно училась Вира. К счастью, сейчас тут было пусто, и девушка смогла дать волю слезам.

Все напряжение последних дней хлынуло наружу. Казалось, все это время она жила в вакууме, не имея права вдохнуть по-настоящему.

Слишком много событий, и ни минуты, чтобы остановиться, замедлиться, погрузившись в себя. Столько всего нужно обдумать, осознать, но события наваливались одно за другим, не оставляя времени на мысли и чувства. За одним потрясением сразу следовало другое, сменялись лица, чужие страхи становились ее заботой.

Стихия разбушевалась, и Риту мотало, как лодку в шторме, без руля и передышки, норовя выбросить за борт.

И только сейчас, оставшись одна, она поняла, что ее укачало. От жизни, которая неслась слишком быстро, не оставляя ни опоры, ни тишины. От Греймура, что по наивности казался ей тихим провинциальным городком. От этого странного мира, в котором ей почти ничего не удавалось контролировать.

***

Тарис постучал, но исключительно для приличия: дверь была приоткрыта. Он вошел и замер, не решаясь ни уйти, ни подойти ближе.

Маргарита спала, свернувшись калачиком на софе, забавно подперев подбородок кулачком. Ресницы, слипшиеся от слез, красный натертый нос, мокрое пятно на подушке.

Какая роскошь – плакать. По-настоящему рыдать, а не притворно хныкать, как делала Амалия. Хорошо, что он не застал эту сцену: как и большинство мужчин, лорд не выносил слез, потому что понятия не имел, что в этот момент делать.

Он откашлялся и прошептал:

– Маргарита.

Тарис давно выучил ее полное имя. Теперь оно уже не казалось ему несуразным, наоборот, он находил в нем некое странное, почти мистическое благозвучие.

Девушка разлепила опухшие веки и, потирая виски, села:

– Зачем вам старые шахты?

Лорд хмыкнул. Откуда в этой премиленькой головке такая тяга к решению чужих проблем? Казалось, девушка ни на миг не расслабляется, всегда что-то обдумывая, помня все обо всех и бесконечно строя планы. Он не сомневался, что лекарка разрабатывает новые проекты и замыслы каждое утро вместо чая на завтрак.

– Греттус весьма убедителен в своих доводах, – ответил лорд. – Он говорит, что мы способны вернуть величие Западным Пределам. Бесконечная энергия, безграничные возможности для короны.

– Что в свою очередь вернет вам влияние во дворе, – закончила Маргарита.

– И это тоже, – кивнул он. – Эдгару придется извиниться, только вот на этот раз должностью Верховного Мага он не отделается. – Он понимал, что звучит самодовольно, но ничего не мог с собой поделать. Мысль о триумфальном возвращении в столицу грела сердце. Он вышвырнет своего давнего врага Гаривара из дворца пинком под зад, обшитый бархатом. Орион займет его место, а для себя Тарис выдумает нечто иное, соответствующее способностям и достижениям.

– Ой, только не начинайте снова эту песню. – Рита отвесила шторы, но светлее не стало. Гроза все никак не начиналась, хотя на улице было темно и пасмурно. – Все, что вы рассказывали про Астравиэль ужасно. Сплетни, высокомерие и люди, бесцельно проживающие свою жизнь, обмахиваясь перьями. И вы были таким же. Пока сидели во дворце ни одного полезного дела не сделали.

– Ну уж, извольте, – возмутился лорд. – Я выполнял свои обязанности, как положено. Я помог множеству людей, многие придворные мне благодарны.

– Да? – подскочила к нему девушка. – И где же они все теперь? Может хоть раз навестили вас в Греймуре? Или, может, отправились за вами в ссылку? Где вы их прячете, Светлейший Мастер? – Она принялась хлопать его по бокам, одергивая подол камзола и чуть не оторвала карман. – Покажите мне ваших благодарных подданных! Или они все лопнули от признательности?

– Прекратите! – взвыл Тарис, уворачиваясь. Ему было ужасно щекотно, пока ледяные пальцы Маргариты пересчитывали ему ребра. – Что вы все время норовите залезть мне под рубашку? К вашему сведению, я до сих пор получаю письма с сожалениями военачальников о моей отставке!

– Ну, конечно! Вся королевская конница, вся королевская рать не может Шалтая, не может Болтая, Шалтая-Болтая собрать! – продекламировала девушка с чувством. – Трындеть – не мешки ворочать!

Тарис побледнел вовсе не потому, что не понял последнюю фразу. Грудь сдавило, словно кто-то перетянул ее тугой повязкой:

– Что вы сказали? – Качнулся он. – Этот стишок…

– Что? – замялась девушка. – А, это… Просто стишок из детской, но на самом деле очень взрослой книжки моего мира.

Тарис осел в кресло, руки тряслись:

– Моя матушка… Мама рассказывала мне эту историю в детстве. Моя любимая часть – про Бармаглота. – Он попытался выровнять дыхание. Впервые ему казалось, что мир сдвинулся. Вот что, должно быть, ощущала Маргарита, попав в Эльдорию.

– Правда? – С сомнением нахмурилась девушка. – Я, конечно, предполагала, что великие произведения способны пересекать время, но, чтобы миры… Ай да Кэрролл! Знаете, это все очень интересно, но раз уж мы упомянули мой мир, то его и обсудим, – решительно заявила она. – Мы разобрались с Грейтоном, мясокостом, Грозовыми Башнями, дальше вы справитесь сами. С помошью Греттуса построите новый мир, возродите шахты, поднимите Греймур с колен и все такое, – она помахала рукой, как бы говоря, что это все уже дело третье. – Вира будет учиться дальше, она очень способная, уверяю вас. Постепенно станет, если не полноценным врачом, так прекрасной травницей, я уверена. – Она набрала полную грудь воздуха и выпалила: – Самое время вам вернуть меня домой.

– Домой? – Тарис словно не вполне понимал, о чем она говорит. Мыслями он снова уносился в поместье, почти на тридцать лет назад.

– Да, домой, Тарис, – Маргарита выдохнула. Он видел, с каким облегчением девушка теперь смотрит на него, словно она наконец озвучила то, что откладывала уже давно. – В мой мир.

– Я не могу, – просто ответил он, вставая. – Просто не знаю, как, – лорд тоже признался в том, что скрывал долгие месяцы. Теперь это отчего-то давалось легко, словно страх и стыд утратили смысл. – Заклинания, способного перемещать людей между мирами не существует. Мой отец искал его всю жизнь и не смог найти. Это случайность, Маргарита. Я понятия не имею, как и почему вы оказались здесь, а значит, и вернуть вас обратно не в силах.

Девушка потрясенно молчала. Он был уверен, что сейчас она взорвется, примется кричать, возможно, даже бить его. Но она только тихо сказала:

– Уходите.

Он не двинулся с места.

– Мне нужно почитать книги по акушерству – Клариссе скоро рожать, я хочу подготовиться. – Она уселась за стол, а он все еще не понимал, что ему следует делать, когда она, наконец, крикнула: – Убирайтесь!

Тарис, опомнившись, вылетел из комнаты.

***

Он не знал, сколько просидел у незажженного камина, в полной темноте. За окнами выл ветер, бросая в стекло листья и обломанные ветки полумертвых яблонь из сада. Гроза все-таки, разразилась, даже жаль, что так поздно.

Селестия тихонько приоткрыла дверь, постояла минуту и уже сбиралась уходить, когда Тарис выдавил из себя:

– Ты должна была мне сразу сказать. Как только она появилась.

Экономка молча прошла в гостиную и села напротив, чинно сложив руки на коленях.

– Ты ведь сразу все поняла?

– Как только увидела ее, – вздохнула женщина. – Ее одежда, манера говорить… Не знаю, прибыла ли она из того же времени, что и ваша матушка, но… Из одного мира, это уж точно.

– Как отец это сделал? Зачем притянул ее? – Тарис видел перед собой хрупкое тело матери, танцующее в отсветах свечного пламени. Такую непохожую на всех аристократичных арисс, посещавших поместье.

– Случайно, как и вы. Господин всегда любил эксперименты, и однажды один из них закончился вывалившейся на ковер его кабинета девушкой из треснутого зеркала. Она была кем-то вроде хранительницы библиотеки. Открытая, добрая и такая наивная… Я таких никогда не видела. Мы сразу сдружились, а ваш отец влюбился в ту же секунду. Говорил, то неправильно сработавшее заклинание было главным успехом в его жизни.

– Поэтому ты сразу решила помочь Маргарите?

– Я беспокоилась за нее. – Селестия украдкой вытерла глаза платочком. – Вашу матушка так быстро покинула нас. Мне казалось, сама судьба послала вам кого-то из ее мира взамен.

– Во мне течет кровь того мира. – Тарис задумчиво щелкнул пальцами, разжигая огонь в очаге. Он понял, что продрог. – Возможно, потому я и призвал Маргариту. Я действительно виноват перед ней. Моя мать, очевидно, простила отца, раз вышла за него замуж. Маргарита же… Впервые в жизни, Селестия, я не знаю, что делать.

Экономка уже хотела что-то сказать, наверняка, что-то ободряющее, но знакомое сияние в воздухе заставило Тарис встать. Он выхватил письмо из лап материализовавшегося сокола еще до первого «кьяк».

«Пытался связаться с тобой через зеркало, но, видимо, ты не бываешь в собственной спальне.

Ее Величество скоро разрешится от бремени!

Дела плохи, Тарис, она очень слаба.

Гаривар напоил ее отваром мерзлой ведьминой руты. Теперь ему запрещено приближаться к королеве, ведь бедняжку тошнило два дня. Теперь она уже неделю буквально не встает с постели.

Хорошая новость в том, что личным приказом Фейлины тебя завтра вызовут во дворец, но я решил написать заранее.

Поспеши, Тарис! Эльдория, как никогда, нуждается в Верховном Маге.

P.S. Забыл сказать, что тебя ждут вместе с некой удивительной травницей, молва о которой уже добралась до Астравиэля.

P.P.S. Я серьезно, Тарис, возможно, Эдгар согласился позвать тебя только из-за нее.

До скорой встречи.

Твой друг, Орион».

***

Он совершенно не был готов увидеться с ней так скоро. А тем более просить о помощи. Снова.

Тем не менее никакого другого выхода он не видел, а значит, гордость придется засунуть подальше. Или поглубже, как сказал ему Греттус.

Тарис вздохнул и постучал в дверь домика на опушке, когда услышал сзади:

– Что потеряли, лорд Белка? Кроме честности и способности нести ответственность за свои слова, разумеется.

– Мне нужна ваша помощь, – он постарался придать голосу твердость, хотя понимал, что отводит взгляд.

– Ну, разумеется, Светлейший, – девушка отвесила шутовской поклон, размахивая мокрым полотенцем. Видимо, она развешивала белье. – Именно для этого вы меня и призвали – служить вам. Чего изволите?

– Королева в родах. Я один не справлюсь, да и, судя по всему, меня согласны пустить во дворец только в вашем сопровождении, – честно признался он.

– И как у вас только наглости хватает. – Маргарита покачала головой. – Вы умеете лечить. Возьмите себя в руки и отправляйтесь без меня. Мало ли опозорю вас при всех ваших высокопоставленных друзьях. Ах, какой скандал будет!

– Я серьезно, Маргарита. Королева очень слаба, это не какая-то блажь, мы можем потерять и мать, и наследника.

– И тогда в Эльдории начнется междоусобная война… – припомнила лекарка. – Вы действительно так беспокоитесь о судьбе страны?

– Я беспокоюсь о судьбе Фейлины. Она добрая женщина и, пора признать, куда лучший правитель, чем Эдгар.

– Вы ужасный человек, лорд, – пробормотала девушка, заходя в дом. – Несмотря на ваш чудовищный поступок, вы знали, что я не смогу отказать в помощи беременной. Ждите здесь, я переоденусь, – отрезала она и захлопнула дверь так яростно, что с крыши посыпалась серая солома.

Глава 26

– Собираетесь молчать всю дорогу? – спросил Бэлкинг.

Мощеная, идеально ровная дорога в столицу не шла ни в какое сравнение с разбитым, покрытым ямами трактом от Греймура до Наруэля. Рытвины, хоть и засыпали щебнем, постоянно снова размывало ливнями, отчего Рита вспоминала тот путь с содроганием.

Ее с детства укачивало, вестибулярный аппарат не удалось натренировать, хотя бабушка пыталась водить неуклюжую внучку на танцы и ледовый каток. Девушка вспомнила, как ее рвало в кустах вареной кукурузой и переваренной сладкой ватой после единственной в жизни поездки на каруселях в городском парке, и поежилась. С тех пор Маргарита обходила подобные увеселения с привкусом желудочного сока стороной, избегая даже качелей.

Бэлкинг объяснил, что перенестись в столицу можно только до определенной, тщательно охраняемой, черты. Дальше придется ехать каретой, но Рита ничего не ответила.

«Обманщик. Лжец. Предатель. Брехло. Очковтиратель!»

А она ведь не только поверила ему, она еще и… Ууу, лжец!

Манипуляция молчанием – не самый здоровый вид коммуникации, но, по правде говоря, она не знала, что сказать, не опустившись до злобного шипения. Любое слово сейчас прозвучало бы как упрек, а она устала упрекать. Спорить, выяснять, докапываться до формулировок, это казалось сейчас бессмысленным, как кидаться песком в трясину. Он и так все понимал. А если не понимал, значит, тем хуже для него.

Она молчала не из гордости, а потому что не хотела превращать их разговор в еще одну сцену. Ну, и немножко из гордости тоже. Тишина сейчас была последней возможностью сохранить остатки достоинства. Или просто не расплакаться от обиды.

Город поражал воображение, не идя ни в какое сравнение с Греймуром. Даже Наруэль, со своими рынками и торговыми кварталами, казался по сравнению с ним оживленной, но все же деревней.

По вымощенным светлым камнем улицам скользили кареты без упряжек, вместо лошадей под их днищем мерцали сгустки закольцованной энергии, наполняя воздух ровным гулом, похожим на гудение пчел. Порой между ними проносились тележки поменьше, управляемые юными подмастерьями, осыпающими проклятьями прохожих, не уступающих дорогу.

Над городом, словно вросшие в облака, возвышались башни Академии Светлых искусств. Башни ее казались выточенными из цельного жемчуга, воздух между ними будто пульсировал от избытка заклинаний.

Чуть ближе белели, как полированная кость, выцветшая от времени, шпили дворца. Они не сверкали, да и размером были пониже, чем Академия, но все же производили мощное впечатление, давя на горожан силой многовековой власти.

Храмов не было, но они и не требовались в Эльдории. Все, куда падали лучи Светила, уже считалось священным. Люди просто поднимали лица к небу и щурились. Этого было достаточно.

Улицы пестрели красками и голосами. Купцы в расшитых камзолах хвастались новыми тканями, выкрикивали цены, щелкали пальцами, призывая внимание. Попрошайки, даже самые оборванные, ухитрялись прицепить к одежде какую-нибудь побрякушку: кость, сушеный цветок или лягушачью лапу.

Маги выделялись среди общей суеты мантиями с плетеными узорами, кристаллами на груди или замысловатыми знаками гильдии на цепочках. Шли они молча, словно просачивались сквозь толпу, оставляя под пятками исчезающие спустя мгновение охранные руны.

Над мостовыми витал запах выпечки, шоколада и корицы. В переулках звучала нестройная музыка. Из садов тянуло жасмином, мятой и подкопченным древесным дымом.

Садов, кстати, было неожиданно много. Кроны деревьев заглядывали в окна верхних этажей. Цветущие лозы сплетались с разноцветными резными балконами. Птицы с переливчатым оперением перелетали с крыши на крышу, а в одном из окон девушка кормила их с ладони, чем-то опрыскивая яркие хохолки.

Роскошь сочилась отовсюду, слишком привычная, чтобы горожане обращали на нее внимание, прятали или выставляли напоказ.

Маргарита сглотнула, представляя, какой вороной будет выглядеть во дворце.

***

Карета скользнула мимо каскада фонтанов, выложенных гладким мрамором. Вода в них била точно в центр белоснежных чаш, не расплескиваясь. Струи взлетали в воздух и опадали строго в центр, не нарушая гладкой поверхности. Воздух над статуями дрожал от жары, на вычищенном до зеркального блеска камне дорожек искрились миниатюрные радуги. Очевидно, погоду на территории замка поддерживали магией.

По обе стороны подъездной дороги тянулись клумбы с идеальными, словно искусственными, розами. Между кустами сновали садовники, нежно, почти извиняясь, они подрезали побеги точными, аккуратными движениями.

В тени деревьев прогуливались разодетые парочки. Ариссы в платьях цвета взбитых сливок, лимонной мяты и васильков напоминали дорогие пирожные. Мужчины в камзолах, усыпанных бусинами и вышивкой чуть слышно цокали каблуками.

– Уверен, вам понравится в столице. Может, даже захотите остаться здесь подольше.

– Я хочу вернуться в мир круглосуточной доставки еды, метро и трехслойной туалетной бумаги, – не выдержала Рита. Его заискивающий тон выводил из себя.

Карета остановилась, Тарис помог Маргарите выбраться наружу.

Путь им преградили четверо стражников. Если кто и узнал вчерашнего Верховного Мага, виду не подал. Лорд протянул медальон с королевской печатью, та чуть заметно вспыхнула и тут же погасла, едва стражник вернул амулет владельцу.

Внутри дворца кипела жизнь. На коврах толпились вельможи, придворные маги всей Гильдий, ученики Академии, балетные наставницы, придворные дамы и просто любопытные. Все знали, что с королевой неладно. В залах шептались, напряжение в воздухе смешивалось с густым ароматом духов.

Те, кто еще пару месяцев назад старательно избегал даже смотреть на лорда Бэлкинга, теперь кланялись ниже, чем следовало, и заискивающе улыбались:

– Мастер Тарис! Какая радость! – прогудел кто-то в толпе.

– Светлейший, какая честь! – подхватил другой голос.

Некоторые явно нервничали.

– Волнуются, не зря ли подхалимничали Гаривару, – прошептал Лорд. – Гадают, надолго ли я вернулся. Здесь сплетни разносятся быстро, как искры от костра, держите ухо востро и ни с кем не разговаривайте без меня. – Он попытался взять Маргариту под локоть, но она увернулась, протянув руку к спешащему к ней молодому человеку.

– Арис Меривальд! – просияла девушка. – Как я рада видеть вас в добром здравии, замечу, что эти длинные волосы вам очень к лицу.

– Образ обязывает, – смутился бард. – Столичная мода так требовательна. – Он поцеловал Рите руку и поклонился Бэлкингу. – Весь замок судачит о чудесных способностях знахарки из Западных Пределов. Признаюсь, что в эти слухи свой скромный вклад внес ваш покорный слуга, – он снова поклонился. – Знаю, что вы тут по важному делу, – продолжил он уже серьезно, – но обещайте, что навестите меня позже. Вы просто обязаны послушать мою балладу!

С этими словами он уступил место нетерпеливо кружащему вокруг них мужчине, который тут же тепло обнял Бэлкинга.

– Орион, старый друг! – воскликнул лорд. Пожалуй, это был первый человек, которого он действительно был рад видеть.

Тарис представил их друг другу, а Рита не могла оторвать от Ориона глаз. Это был самый красивый из когда-либо виденных ею людей. Нежно-голубые глаза с длинными бархатистыми ресницами и высокие скулы придавали его внешности почти женское очарование, но греческий нос и широкая линия нижней челюсти тут же сообщали о мужественности и решительности.

Маргарита засмотрелась на его удивительные серебристые волосы и не сразу поняла, что Орион обращается к ней:

– Ара Марго, вы готовы пройти к королеве прямо сейчас? Ара?

– А, я? – Девушка тряхнула головой, отгоняя от себя это идеальное, почти эльфийское наваждение. С этого момента она твердо решила не смотреть архивариусу в глаза. – Да, конечно, только боюсь, я не одета для приема у Ее Величества.

– Глупости, – отмахнулся тот. – Фейлина, как истинная аддиканка, лишена снобизма и предрассудков, верно Тарис?

– У нее для этого слишком хороший вкус, – кивнул Бэлкинг.

Орион повел их по залу, мимо дам, разодетых в шелка, развевающихся при каждом шаге. Мимо мужчин в парчовых камзолах с воротниками, затянутыми под самое горло. Их лица были учтивы, а голоса любезны, но в каждом взгляде пряталось напряжение и кровожадный интерес.

Среди богатства фактур и ароматов, замысловатых причесок и фамильных украшений, Рите начало казаться, что от нее несет навозом.

– Не бойтесь их, ара, – дружелюбно прошептал Орион, отгораживая Маргариту от назойливо вельможи, – они все здесь, будто актеры на сцене. Все знают, что скоро опустится занавес, но каждый надеется, что успеет переиграть свою роль.

Орион ей определенно нравится. Почему же поговорка «Скажи мне, кто твой друг» ни разу не сработала с Бэлкингом?

Все шло отлично до того момента, пока у самой лестницы в Восточное крыло, когда до покоев королевы оставался всего один пролет, дорогу им не преградил еще один человек.

– Его Величество король Эдгар велел не пускать в покои супруги посторонних. Допущены только действующие придворные маги и лекари, – процедил он, глядя в упор на Тариса.

– Это было до того, как ты напоил королеву ведьминой рутой или после? – парировал Бэлкинг. – Я здесь по личному приглашению Фейлины, Гаривар. О чем тебе, разумеется, прекрасно известно.

– Но, возможно, мне стоит узнать у Ее Величества, по какой причине ты не пропускаешь к ней лекарку, которую она так ждет? – добавил Орион.

– Довольно! – холодно вставила Маргарита и принялась подниматься по лестнице, просочившись мимо Гаривара. – Можете оставаться здесь и выяснять отношения «по-мужски» дальше. А мне нужно скорее осмотреть роженицу.

– Вы даже не лекарь! – рявкнул маг. – С таким же успехом я мог бы притащить городских пупорезниц!

– Возможно, именно так вам и следовало поступить! Уверена, любая из них знала бы, что ведьмину руту можно использовать только при полном раскрытии для облегчения болей от спазмов! – Она с удовлетворением наблюдала, как вытягивается лицо ни слова не понимающего мужчины. – А теперь, прошу меня извинить. – Рита с вызовом вскинула подбородок. – Лорд Бэлкинг, не забудьте мою сумку!

***

Фейлина оказалась зрелой, темноволосой и смуглой женщиной тридцати семи лет. Даже лежа в одной ночной рубашке, мокрая от пота и измученная болями, она держалась с поистине королевским достоинством, простотой и дружелюбием.

– Меня зовут Марго, – Рита поклонилась, – мы с лордом Бэлкингом прибыли помочь вам, Ваше Величество.

– О, как я рада видеть вас, – ответила Фейлина, пытаясь отдышаться между схватками. – Знали б вы, как мне опостылели эти заискивающие лица. Только лебезят и топчутся вокруг! Блеют, что козы, а толку никакого. А! – королева снова скривилась от боли и сжала в кулаках простыни.

Маргарита положила сумку на край кровати, не дожидаясь приглашения, и принялась за дело. Первым делом достала тонкую приталенную склянку с песочными часами и перевернула. Зерна осыпались быстро и ровно.

– Постарайтесь сказать, когда снова начнется, – коротко бросила она и уже в следующую секунду присела рядом, приподняв край ночной рубашки. Живот был твердым, высоким, с потемневшей линией по центру. Она приложила ладони, поводила пальцами по бокам. Движения были отточены, уверенные, почти машинальные.

Стук сердца плода был четким, учащенным, но без патологий. Она кивнула сама себе. Лицо осталось спокойным.

– Хороший тонус. Сердцебиение плода ровное, без признаков гипоксии. Ребенок лежит правильно. Если все пойдет как надо, роды пройдут естественным путем. Только вот…

– Что? Что там? – спросила королева, тяжело дыша.

Маргарита приложила к животу акушерскую трубку, потом коснулась живота, привычно пробираясь через слои кожи и мягких тканей.

– Их двое, – отозвалась Рита. – Вы знали?

– О, хвала Свету! Мы боялись, что это какое-то уродство, – всхлипнула королева.

Доктор глянула на часы:

– До следующей схватки три с половиной минуты. Интервал сокращается. Подготовьте три таза с кипяченой водой, – скомандовала она, не оборачиваясь. – Заварите это, – Рита достала из сумки заранее отобранные смеси трав, – и побольше.

Служанки в углу суетливо перебирали простыни, готовили свежие полотенца. Девушка в голубом переднике принялась ровнять края, пока остальные принялись мыть руки с мылом до самых локтей, как приказала, сделавшая тоже самое лекарка.

Тарис стоял у изголовья, как будто не знал, куда себя деть. Потом вздохнул, положил ладонь на лоб королевы. Плечи ее сразу расслабились, измученная женщина облегченно выдохнула.

– Легче? – спросил маг.

– Да, – Фейлина кивнула. – Спасибо. И не убирайте руку, Мастер Тарис, – чуть капризно попросила королева.

Маргарита осмотрела ее еще раз. Вены на ногах не набухли, отеки умеренные, пульс четкий.

В комнате пахло несвежим бельем. На полу под комодом валялся засохший финик. Шторы висели криво. Скатерть на столике залита каким-то высохшим отваром.

Видно было, что уборку здесь давно не проводили. Королева явно давно никого не пускала в спальню, несмотря на придворный этикет.

– Следующая схватка через три минуты. – Рита кивнула сама себе. – Начинается активная фаза. Вы не звали повитуху?

– Присылали троих, но я их выгнала, – отозвалась королева и тут же ахнула, схватка была уже сильнее. Отдышавшись, она продолжила: – Всех отбирал Гаривар, мерзкие тираничные тетки, во всем слушающиеся гильдейских лекарей. Тех я тоже прогнала.

– Характера вам не занимать, Ваше Высочество, – хмыкнула Маргарита.

– Пожили бы с мое в этом змеином гнезде, еще и не такие зубы бы отрастили, – с плохо скрываемой гордостью заявила Фейлина.

Рита осмотрела кровать, прикинула, как придется принимать роды. Комнату следовало готовить к настоящему бою.

– Принесите еще люминосов. И откройте ставни, тут слишком душно. Выполняйте все в точности, как я скажу, и не мешайтесь под ногами. Вас, лорд Бэлкинг, это касается в первую очередь.

Служанки переглянулись. Тарис тихо усмехнулся, но глаз от лица Маргариты не отвел.

Она знала, что все может пойти не так, но пока все было под контролем. И это, как ни странно, успокаивало больше, чем любые заклинания.

***

К вечеру в глазах у Риты темнело от усталости. Люминосы отсвечивали голубым на латунных кольцах штор, на ручках шкафов и влажной коже королевы, которая уже не открывала глаз между схватками. Воздух стал густым от трав, дыхания и пота.

Фейлину вырвало на третий час борьбы, потом еще дважды в промежутках между схватками. Служанки успевали подставлять тазы, одна убирала, другая тут же мыла пол, третья держала наготове воду и кубик льда. Простыни менялись без конца, как и кипятился поддерживающий силы отвар.

Королева не жаловалась, не стонала. Только хрипло просила дать передышку, хватая Тариса за руку. Лорд не отходил ни на миг. Он молчал, только порой сжимал ладонь королевы или касался ее лба, когда боль делалась слишком сильной. С каждым часом он бледнел, но виду не подавал. Маргарита ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на него, все внимание было сосредоточено на происходящем.

Доктор работала без остановки. У нее болела спина, затекли пальцы, пересохло в горле, но она даже не заметила. На автомате давала указания, проверяла пульс, слушала дыхание, корректировала положение королевы. Все шло правильно, пусть и долго. Первые роды редко бывают быстрыми.

Когда часы показали за полночь, наконец появилась девочка, скользнув прямо в руки Маргарите. Маленькая, влажная, с темными волосами и пушком на крохотных ушках. Ее крик прозвучал резко и уверенно, очень по-хозяйски. Одна из служанок тихо всхлипнула, а потом открыто разрыдалась.

Рита завернула новорожденную в чистую ткань и аккуратно положила матери на грудь. Фейлина дрожала, но улыбалась. Закрыла глаза, устало откинулась на подушку. По виску скатилась капля, не то пот, не то слеза. Королева стала еще красивее, ничего в ней не напоминало монаршую особу. Просто обыкновенная женщина, с первого взгляда влюбленная в свое дитя.

Но процесс был еще не окончен. Второй ребенок не торопился на свет. Схватки стали слабыми, потуги вялыми. Маргарита нахмурилась, внимательно ощупала живот, прислушалась. Проверила частоту сердцебиения, помогла сменить роженице позу, подложив валик под поясницу.

Прошло почти двадцать минут. Густая тишина снова воцарилась в комнате. Тарис без устали вливал в королеву остатки собственных сил, хотя и сам уже напоминал болезного.

Когда она достала второго младенца, тот был холоднее, чем должен. Слишком тихий, слишком легкий.

На Риту словно навалились стены. Даже люминосы будто потускнели.

Рита провела весь необходимый осмотр, все сделала по правилам, как написано в учебниках. Прочистила дыхательные пути, простимулировала, снова проверила.

– Он не дышит, – сказала она сдавленным голосом. – Тарис, я…

Она смотрела на недвижимое тельце, и, хотя еще ощущала слабую нить его утекающей сквозь пальцы жизни, не понимала, что ей делать.

– Я не могу…

Одно дело хоронить безнадежно больных или проживших долгую жизнь взрослых, и совсем другое смотреть на ребенка, который даже не успел вдохнуть эту жизнь в себя.

Говорят, у каждого хирурга есть свое кладбище. Поговорка, старая, как сам мир. Но, сколько бы тебе ни было лет, и какое бы кладбище ты ни собрал, окропляя слезами, никому не хочется добавлять в него еще одну могилу.

Тарис мягко, но уверенно отодвинул Маргариту и выставил вперед ладони, не касаясь бездыханного малыша. Девушка осела на пол. Сейчас она как никогда верила в магию.

Воздух в комнате на мгновение застыл, свечи дрогнули, но никто не шелохнулся.

От рук Бэлкинга исходил свет. Мягкий, ровный, будто пропущенный сквозь тонкое стекло. Маргарита смотрела на этот свет и внезапно почувствовала, как уходит в него взглядом. Проваливается внутрь себя. Что-то вытесненное, закрытое поднималось наружу. Она заставила себя смотреть и не отворачиваться.

Воспоминание пришло мгновенно. То самое, что каждый раз ускользало от нее, прячась на задворках памяти, оберегало психику, не позволяя уйти за грань.

Там тоже был свет, но другой. Белый, ослепляющий, с резкими тенями. Она слышала визг тормозов и скрежет металла. Съежилась от ожидания удара. Вспомнила резкую боль и собственный страх в раскаленном от ужаса сознании. Тьму. И тишину, в которой кто-то едва уловимо позвал ее. И она откликнулась на призыв. Добровольно.

Младенец вздрогнул в руках Тариса. Сделал вдох и еще один. Потом закричал, тихо, но уверенно оповещая всех о рождении наследника империи.

Рита опустила лицо в ладони, слезы потекли сами. Это был слезы облегчения и радости. Память не оставляла сомнений. Она больше не прятала правду, услужливо подменяя фрагменты.

Тарис не лишал Риту привычной жизни. Тот мир для нее закончился, а лорд, сам того не зная, подарил ей новый.