Скандалы

30

Когда Кик открывала дверь, зазвонил телефон в прихожей.

Джо спросил, не согласится ли она пообедать у него. Она охотно приняла предложение. Что может сказать о мужчине больше, чем его дом?

Она наденет подаренное ей Нивой черное вязаное облегающее платье от Николь Миллер. У нее никогда не было такого дорогого платья. Сначала она не позволяла Ниве купить его, но, примерив, впервые поняла, почему женщины тратят по восемьсот долларов на одежду. Оно облегало тело, как теплое облако. Нива восхищенно наблюдала, как Кик неторопливо поворачивается перед трехстворчатым зеркалом. Кик почти забыла о том, что хорошо сложена, а между тем это платье подчеркивало изящество ее фигуры.

Приняв душ, Кик облачилась в новое платье. Сейчас оно нравилась ей еще больше, чем в магазине, но она никогда не смогла бы купить такого платья. Может, она в самом деле помогла Ниве в трудную минуту, но Нива сделала для нее еще больше.

Когда она вышла из „Баррингтона", пошел дождь. Обычно Кик сразу же ныряла в подземку, чтобы добраться до центра. Но войти в подземку в таком платье казалось немыслимым. А вдруг возвращение в реальный мир станет для нее ловушкой? Тратишь кучу денег, чтобы хорошо выглядеть, сдуваешь с себя пылинки, а потом приходится все отдавать в чистку. Ну нет уж, подумала она и остановила такси.

Джо жил в одном из отвратительных многоквартирных нью-йоркских домов грязного цвета, с пожарной лестницей по фасаду, зажатом между клиникой для наркоманов и автомагазином, всего в квартале от „Ренальдо", где они встретились впервые.

Когда она вышла из лифта на верхнем этаже, Джо уже стоял в дверях в холщовом переднике до колен с надписью: „Я работаю на „Нью-Йорк Курьер".

– Ну и ну! – воскликнул он, осматривая ее с головы до ног. – Вот это да, я просто онемел.

Кик улыбнулась.

– Неплохо, а?

– Я могу подобрать не более девяти слов, но этого нет среди них. – Он протянул Кик руку. – Заходите. Вам придется подождать, пока мои глаза, вылезшие из орбит, вернутся на место.

Кик вошла в прихожую, и он закрыл за ней дверь.

– Что за восхитительные запахи? – спросила она.

– В духовке поджаривается хлеб с чесноком.

– А вы еще готовите, – весело сказала Кик, проходя в гостиную. – Великолепные ароматы для дождливого вечера!

– Дайте мне пальто.

– Я сама справлюсь. А вы займитесь хлебом.

– Спасибо. Так в самом деле будет лучше, – сказал он и поспешил на кухню. – За дверью ванной есть вешалка для одежды. Налейте себе вина. Я сейчас освобожусь.

Кик вошла в комнату, точно такую, какой она себе ее и представляла. Повсюду были книги. На столе в углу стоял „Макинтош" и принтер. Перед камином – продавленный, но уютный диван, а рядом с ним кресла.

Она открыла бутылку вина, стоявшую в ведерке на кофейном столике. Взглянув на разгорающийся в камине огонь, Кик с бокалом в руке подошла к стеклянным раздвигающимся дверям и посмотрела на мокрые темные крыши.

Сделав глоток, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание и сдавило грудь. Странная скованность ощущалась в плечах и затылке. Пальцы слегка задрожали, и она поспешила поставить бокал на край каминной полки. Чтобы унять дрожь, она обхватила себя руками.

„Что за чертовщина со мной происходит?" – подумала Кик, прерывисто дыша.

Вдруг она поняла: это музыка, книги, огонь в камине, мужчина на кухне и омерзительная погода.

Да поможет мне Бог, пронеслось у нее в голове, когда она прижалась лбом к холодному стеклу раздвижных дверей. Мне кажется, что я все это уже видела. В этот вечер я впервые возвращаюсь в мир нормальных людей. Завершился какой-то цикл.

– Как дела? – крикнул Джо.

– Пр... пр... прекрасно, – еле вымолвила она. – Все хорошо, не отвлекайтесь.

– Надеюсь, вы едите говядину с картофельным пюре?

– Мое любимое блюдо, – отозвалась она, подумав, нормально ли звучит ее голос. Она направилась на кухню. Джо стоял перед открытой духовкой.

– Можно, я воспользуюсь вашей ванной?

– Конечно, – он широко улыбнулся и посмотрел на нее. – Я...

Кик не расслышала конца фразы. Она влетела в ванную, закрылась и прислонилась к дверям; на лбу у нее выступили бисеринки пота. Она присела на закрытый стульчак: ей показалось, будто она теряет сознание.

Она должна взять себя в руки. Это безумие. Нельзя же приходить в такое состояние каждый раз, как видишь огонь в камине. Неужели при виде мужчины на кухне у нее будет страх, с которым ей придется жить и дальше?

„Перестань, – стала уговаривать себя Кик, колотя кулаками по бедрам. – Это не Лионель. Все прекрасно. Спокойно, Джо – друг. И тут меня никто не обидит".

Тихий ехидный голосок, которого она не слышала с того дня, как обнаружила мертвую Лолли, вдруг проговорил: „Точно так же ты думала и о Лионеле".

Она выпрямилась и стала размеренно дышать, надеясь, что дыхательные упражнения из йоги помогут ей овладеть собой.

– Мадам, обед подан, – услышала она за дверью голос Джо, подражавшего английскому дворецкому.

Она откашлялась.

– Сию минуту.

Посмотрев в зеркало, Кик несколько раз ущипнула себя за щеки, чтобы стать хоть чуточку румянее. Жаль, что она не захватила сумочку. Стоит привести в порядок волосы и подкрасить губы. Она еще раз внимательно взглянула в зеркало.

– Успокойся, Кэтрин Морин. Успокойся, черт бы тебя побрал. Все прекрасно. Радуйся жизни.

Когда она вернулась в гостиную, гордый Джо стоял у ломберного стола, заставленного блюдами.

– Надеюсь, вы не возражаете, если мы сразу сядем за стол, – спросил он, отодвинув ее стул. – Если будем распивать коктейли, до обеда дело не дойдет.

– Как же я проголодалась! – призналась Кик, посмотрев на угощение. – Джо, зрелище весьма эффектное. Как вы научились все это делать?

Джо взял с каминной полки ее бокал и подлил туда вина.

– Наука выживания, – сказал он, садясь. – Я довольно долго ел холодную пиццу, стоя у раковины. Но недавно решил, что заслуживаю более приятного образа жизни, если даже это доставит мне хлопоты. Честно говоря, этот обед – первый, который я приготовил своими руками.

– Вы долго были женаты? – спросила Кик. Ею, конечно, владело любопытство. Правда, она знала: задав мужчине такой вопрос, придется сидеть и слушать.

Во время обеда вел разговор в основном Джо, подробно отвечая на все ее вопросы, даже личные. Наконец Кик сказала, что это выглядит так, словно она берет у него интервью. Впрочем, ему явно льстил ее интерес к нему.

После обеда Джо убрал со стола.

– Отдыхайте, – сказал он и поставил две рюмки для бренди. – Налейте бренди, а я принесу кофе.

Теперь Кик чувствовала себя гораздо раскованнее. Налив бренди, она откинулась на мягкие плюшевые подушки. Тихо звучал рок, заглушая завывания ветра. Кот Джеральдо появился во время обеда из тайного укрытия и, присмотревшись к Кик, решил, что с ней можно поладить. Он прыгнул к ней на колени и уютно расположился там. Поглаживая его бархатную спинку, она смотрела на огонь.

Джо появился с подносом, на котором стояли две кружки и кофейник „Чемекс".

– Много ли вы знаете обладателей такого кофейника? – спросил он.

– Двоих, – засмеялась Кик. – Мы нашли в чулане у Лолли семь кофейников. Один из них был „Чемекс".

– Мечта коллекционера, – засмеялся он, усаживаясь в кресло у камина.

Кик обрадовалась: если бы он сел рядом с ней, ей было бы не по себе. Тогда все пошло бы как обычно.

– Восхитительно, Джо, – сказала она, думая именно об этом. – Как мило, что вы отважились на такие хлопоты.

– Я люблю хорошо поесть, – усмехнулся он. – Это позволяет отдохнуть от работы, которую постоянно подпитывают темы насилия и секса.

– К сожалению, сегодня я еще не видела „Курьера".

Он пошевелил дрова в камине.

– Ужасно! А сегодня наша первая полоса посвящена людям, которых вы, должно быть, знаете.

– Шутите? Что же такое на первой полосе?

– Ну, самое выразительное – это бюст Моники Шампань. На потребу читателям. А кроме того, об Ирвинге Форбраце и Абнере Хуне.

Кик спихнула Джеральдо с колен и наклонилась вперед.

– Моника Шампань?

– Девушка по фамилии Лопес. Помните дело Кико Рама? Моника Шампань – ее псевдоним.

– И что же? Я знаю, что ее представляет Ирвинг Форбрац, но при чем здесь Абнер Хун?

– Его газета похитила девушку. Полагают, что Хун имел к этому отношение: он узнал, где она находится.

– Что? – с изумлением спросила она. – Как это могло случиться?

– Думаю, что похищения вообще не было. Скорее всего, девушка заключила с британцами более выгодную сделку, оставив Форбраца в дураках. Но он-то оправится. В таких играх он дока. Каждый раз, когда в скандале фигурирует какая-нибудь привлекательная дама, непременно появляется Ирвинг как ее агент и адвокат.

Кик прикрыла ладонью рюмку, когда Джо взял бутылку с бренди.

– Неужели Ирвинга обошли? – как бы вскользь спросила она. – Значит, вы считаете, что у него не было связи с этой Моникой?

– Едва ли у него могло быть две дамы одновременно.

– Что это значит?

– Его последняя пассия работает у меня.

О, подумала Кик, надо притормозить. Не стоит проявлять особой заинтересованности.

– И как же Ирвинг отнесся к этому? Пришел в ярость?

– Конечно. Скорее всего, он готов был ворваться в „Конкорд" с автоматом. Я слышал, он продал за шестизначную сумму эксклюзивные права на эту историю „Уорлду". А теперь англичане оставили его с носом, ибо намерены сами издать книгу.

– Книгу? – с отвращением переспросила Кик. – Как можно построить книгу на откровениях девушки по вызову только потому, что она была связана с телезвездой... Хорошо еще, что она осталась жива после того, как он сбросил ее с балкона.

– Говорят, ее история весьма занимательна. Похоже, она летала на лайнерах в Лондон с очень известными персонами, поэтому британцы так и заинтересовались ею.

– Видно, эта информация поступила к вам от хорошо осведомленного репортера.

– Да, – подтвердил Джо. – От Бэби Байер. Вы, вероятно, видели, какой номер она отколола на панихиде по Лолли.

– О, да! Это она читала стихи „Чувства".

– „Ветер под моими крыльями", – поправил Джо.

– Ну как же, Джо, она так выразительно декламировала. – Кик помолчала, наблюдая за ним.

Джо, нагнувшись, похлопал ее по коленке. Кик едва удержалась от смеха.

– Довольно странная особа, – сказала Кик. – Она хороший репортер?

Джо посмотрел на огонь.

– Ну в общем-то, неплохой. Умеет раскапывать информацию. Не скажу, что она настоящий профессионал. Вот вы, дружок, пишете действительно хорошо.

Кик скорчила гримаску.

– Оставим это.

– Мне искренне жаль вашего материала, Кик. Вы же понимаете, что его судьба не связана с его качеством. Это все редакционная политика. Но у меня есть идея.

– Ну... – осторожно начала Кик. Поскольку она закончила статью о Лолли, ей хотелось переменить тему.

– Серьезно. Я хотел бы предложить ваш текст моей приятельнице.

– Кому?

– Федалии Налл.

Кик поежилась.

– Господи, Джо, не надо сыпать соль на старую рану.

Он остановил ее жестом.

– Послушайте, Кик. Просто стыдно потерять такой материал. Позвольте мне отослать его Федалии. Если он не понравится ей, ничего не изменится. Федалия – отличный редактор, думаю, она поймет, что материал превосходный.

– Не знаю, Джо. Сомневаюсь, что Федалия ценит мои профессиональные качества. Я уже имела с ней дело.

– Судя по тому, что она рассказывала, на нее крепко надавил Ирвинг. Федалия отлично руководит журналом, но у нее есть роковой изъян. Она стремится угождать влиятельным людям. И клиенты Ирвинга для нее важнее, чем толковые журналисты. Это сущие джунгли, Кик.

Кик уставилась на огонь.

– Джунгли... – задумчиво повторила она. – Мне казалось, что я выбралась из них. Только сейчас начинаю понимать, какую уединенную жизнь я вела в башне Лолли.

– Добро пожаловать в наш бренный мир, – мягко сказал Джо, легко касаясь ее руки. – Не бойтесь, у вас есть друг.

Кик отвела взгляд от камина и посмотрела на Джо. У нее перехватило дыхание от выражения его глаз.

– Спасибо, Джо, – сказала она, – это очень много значит для меня. Больше, чем вы думаете.

Джо потянулся через кофейный столик и взял чашку Кик.

– Я налью вам горячий.

Кик смотрела на огонь, размышляя о предложении Джо. Может, стоит согласиться. Предположим, Федалия вспомнит ее без особой симпатии, сунет материал в конверт и попросит Джо не присылать ей любительских сочинений. Ну что ж. И все же ей хотелось это обдумать.

Джо вернулся с кофейником и наполнил чашку Кик.

Она сделала глоток.

– Вы варите хороший кофе, Джо Стоун, – улыбнулась она, – прекрасно готовите мясо, и, как говорит Росс Перо, у вас картофельное пюре мирового класса.

– Еще бренди? – спросил он, берясь за бутылку.

– Спасибо, – согласилась Кик. – В общем-то, мне пора.

– Пожалуйста, посидите еще немного, – покраснел Джо, снова рассматривая ее платье.

– Знаю, что вам этого хочется, – поддразнила его Кик.

– Слишком заметно, да?

– Да, но очень приятно. Можно не беспокоиться, и это прекрасно.

– Мне очень хочется, чтобы вы задержались. Мы можем поиграть в „Монополию" или посмотреть мою коллекцию бейсбольных открыток. Или пойти в постель и предаться любви.

– Да, вот это здорово, – рассмеялась Кик. Она поднялась с низкого дивана. – Плотно поев, я не играю в „Монополию".

– Я подожду четыре-пять часов, – покорно согласился Джо.

Кик улыбнулась и пошла за плащом.

– К тому же Джеральдо не спускает с меня глаз. А я не переношу, когда за мной наблюдают.

Вернувшись, Кик увидела, что Джо натягивает замшевую куртку.

– Вам холодно? – спросила Кик.

– Будет холодно, если я выскочу без нее. Я найду такси.

– Не нужно, Джо. Я спущусь и тут же поймаю машину.

– Улица кишит агрессивной шпаной, жаждущей женщин и бумажников, – сказал Джо, когда они выходили. Он дважды повернул ключ в замке.

Когда они вышли на улицу, дождь уже прекратился. Машин не было видно, поэтому, обходя лужи, они добрались до угла Восьмой авеню.

– Так с кем же роман у Ирвинга Форбраца? Какая счастливица заполучила такую знаменитость?

– Строго между нами?

– Конечно, – не моргнув глазом ответила Кик.

– Мой репортер, Генриетта Хат.

Кик, которая шла впереди, остановилась и повернулась к нему.

– Бэби Байер? Интересно. Так вот как она делает материалы о Марии Лопес?

– Возможно, – согласился Джо.

Кик поняла, что он не хочет говорить об этом. Ну и ладно. Зачем ей подробности? Она узнала то, что нужно Ниве, и с нее хватит.

– Я отнюдь не в восторге от Ирвинга, но у него есть некоторые достоинства, – заметил Джо.

– Почему вы об этом говорите?

Джо остановился и посмотрел на Кик. Потом положил руки ей на плечи.

– Кик, я хотел бы чаще видеться с вами, если не возражаете.

– Нет, – с радостью кивнула Кик.

– Я должен вам кое-что сказать. Лучше, чтобы вы услышали это от меня. Вы знаете, как все сплетничают, так что скоро услышите, что у меня с Бэби был... ну, в общем... кое-что было...

– Кое-что, – спокойно повторила Кик. – То есть роман.

– Это не точное определение отношений, которые представляли собой нечто среднее между пьяной связью и кулачными боями. Но, как бы там ни было, с этим покончено. И славу Богу.

Кик засмеялась, благодарная Джо за то, что он сам ей это сказал. Он прав. Она слышала об этом.

– Спасибо, Джо, – обронила она, когда они снова двинулись в путь. – А теперь и я вам кое-что скажу.

– О'кей.

– Между нами?

– Ладно.

– Жена Ирвинга – моя подруга. Она собирается уйти от него и пожить у меня, пока не найдет себе что-нибудь.

– Господи! – удивился Джо. – Значит, у меня будут неприятности?

– Нет, но мне придется рассказать ей о Бэби. Простите, что я выведала у вас все это.

– Ничего, – весело сказал Джо. – Но, как говорят в пьесе „Чай и симпатия", если зайдет речь обо мне... не поминайте лихом.

– Я не буду упоминать вас, – пообещала Кик, пожимая ему руку. – Я никогда не ссылаюсь на источники.

Внезапно Джо поднял руку: невесть откуда вынырнувшая машина подрулила к обочине. Когда Кик прощалась с ним, он легко обнял ее за талию.

– Я не поцелую вас на прощание, пока вы не пообещаете серьезно обдумать мое предложение о Федалии Налл.

– Я не люблю принуждений, – сказала она, поднимая на него глаза. В желтоватом свете уличного фонаря были видны морщинки в уголках его глаз; от этого казалось, что он улыбается. – Что за условие? Если вы поцелуете меня на прощание, я обещаю вам подумать.

Наклонившись, Джо нежно коснулся ее приоткрытыми губами. Хотя в его поцелуе не было никакой чувственности, у Кик в груди что-то дрогнуло. Он отступил.

– Так вы подумаете?

– Подумаю о том, что надо подумать, – пошутила она.

– Может, вы и о моем времени подумаете? – буркнул водитель. – Счетчик включен, знаете ли.

Они рассмеялись, и Кик скользнула на заднее сиденье.

– Я позвоню вам, – бросил Джо в окно.

– И поскорее.

– А если через час?

– Я буду дома через двадцать минут! – крикнула она, когда машина тронулась.