Скрытое сердце

Глава 9

Келли

Он поцеловал меня.

Во время молчаливой поездки домой эти три слова крутились у меня в голове.

Он поцеловал меня. Он поцеловал меня. Он поцеловал меня.

Хотя на самом деле он сделал нечто большее. Он ошеломил меня. Перехватил дыхание. Ускорил пульс. Разжёг во мне огонь.

И мне это понравилось.

Да, вчера у нас вышел не самый лучший старт, но к сегодняшнему вечеру казалось, что последний лёд между нами растаял. Мы действительно разогрелись. Мне нравилось слушать, как он рассказывал о своей семье и баре. Мне нравилось, как серьёзно он относился к своей работе, защищая меня. Мне нравилось смотреть на него — от одного взгляда на него у меня в животе начинало покалывать. Конечно, его эго было размером с Техас, и он преподносил свои мнения так, будто они высечены в камне, но он заставлял меня смеяться. Он заставлял меня чувствовать себя в безопасности.

И когда он поцеловал меня, я почувствовала что-то настоящее.

Неужели это было просто показное? Может, первый поцелуй был импульсивным, продиктованным ситуацией. Может, он действительно не видел другого способа сохранить мою личность в тайне.

Но… дважды?

А во второй раз он целовал меня так, будто это было по-настоящему — жадно, глубоко. Он провёл языком по моим губам.

Так что, возможно, оба объяснения верны. Может, в первый раз он сделал это ради моей безопасности, но во второй — потому что сам захотел.

А может, это просто мои мечты.

Я украдкой взглянула на него. Он вёл машину одной рукой, другой потирал затылок. Его бицепс напрягался под рукавом чёрной футболки, и по мне пробежала волна желания. Как бы мне хотелось просто спросить его напрямую — он что-нибудь чувствует ко мне или нет?

Но, конечно, я не могла.

Я закрыла глаза и откинулась назад, представляя, будто мы обычная пара, возвращающаяся домой после свидания в пятничный вечер. Держал бы он меня за руку, пока вёл машину? Может, я бы положила ладонь ему на бедро. Прислонилась бы к его плечу. А когда мы добрались бы домой, мы бы медленно стянули одежду друг с друга. Забрались бы под одеяло. Прижались друг к другу в темноте. Каково это — оказаться в его сильных, крепких объятиях? Прильнуть к его горячему, натренированному телу? Почувствовать внутри себя его огромный, твёрдый…

— Келли, — раздался его хриплый голос.

Я открыла глаза и поняла, что мы уже приехали. Двигатель был заглушён. Чтобы подразнить его, я не подала виду.

— Келли. — Он мягко толкнул меня в плечо, но я продолжала притворяться. Может, удастся заставить его донести меня до дома? Маленький кусочек моей фантазии.

Он наклонился и проверил мой пульс. Я едва сдержала улыбку.

— Два пива и ты вырубилась? — пробормотал он. — Серьёзно?

Недовольно фыркнув, он выбрался из машины, обошёл её и открыл дверь со стороны пассажира. Отстегнул мне ремень, просунул одну руку мне под спину, другую — под колени и поднял меня на руки.

Притворяясь, что сплю, я обвила его шею руками и прижалась к нему. От него так приятно пахло… Он воспользовался одеколоном? Или это просто его естественный запах?

Толкнув ногой дверцу машины, он понёс меня к дому. Но, поднявшись по ступенькам на крыльцо, вдруг остановился.

— Келли, — сказал он уже громче. — Просыпайся. Я не знаю код.

Я громко вздохнула.

— Но мне так хорошо, медвежонок, — пробормотала я. — Мне нравится, когда ты носишь меня на руках, как свою милую маленькую креветочку.

Разразившись смехом, я вдруг почувствовала, как мои ноги оказались на земле.

— Открывай дверь, — сурово сказал он. — И никаких больше шуточек.

— Почему нет? Мне особенно понравилось, когда ты проверил мой пульс. Приятно знать, что ты хоть немного переживаешь, жива я или нет.

Мы вошли в дом, и он тут же начал осматриваться, словно проверяя, не забрался ли кто-то внутрь.

— Ты что делаешь? — спросила я, снимая кепку Two Buckleys и ставя сумочку на стол.

— Проверяю, всё ли в порядке.

Он скрылся в глубине дома, а я направилась на кухню.

— Хочешь ещё по пиву? — крикнула я, открывая холодильник.

Он снова появился в гостиной, на этот раз выглядя немного растерянным.

— Пиво?

— Да. Мы так и не допили последнее. Я подумала, если ты умеешь разжигать огонь, мы могли бы посидеть у костра.

— Я умею разжигать огонь.

— Отлично.

Я взяла две бутылки пива и, закрывая холодильник, толкнула дверцу бедром.

— Тогда пойдём.

— Видишь? Разве не здорово?

Я расслабленно откинулась в кресле, чуть навеселе, вытянув ноги к огню, который потрескивал и разбрасывал искры.

— Ага.

Рядом со мной Ксандер выглядел всем, чем угодно, но не расслабленным. Он сидел, наклонившись вперёд, опираясь локтями на колени, пристально глядя в пламя, когда не бросал напряжённые взгляды по сторонам, словно высматривал фотографов в кустах. Между нами на гравии лежали две пустые бутылки из-под пива. С тех пор, как мы вышли сюда, он почти не разговаривал, сколько бы я ни пыталась его разговорить.

— Что тебя так напрягает? — Я огляделась. — Ни папарацци, ни Hart Throbs, ни медведей.

— Медведей? — Он посмотрел на меня с приподнятой тёмной бровью.

Я рассмеялась.

— Моя мама уверена, что меня здесь загрызёт чёрный медведь. Ей привиделось это в предчувствии.

— У твоей мамы бывают предчувствия?

— Да. Она называет это «видением». Говорит, что у некоторых женщин в нашей семье есть дар — видеть будущее в ярких, почти реальных грёзах. Как только она узнала, что я собираюсь в отпуск одна, ей привиделось, как огромный, злобный медведь нападает на меня и собирается сожрать, как в Красной шапочке.

— Интересно.

— Я сказала ей, что здесь нет хищников… Хотя это было ещё до того, как я вышла из душа и нашла тебя стоящим в моей гостиной. — Я бросила на него выразительный взгляд.

— Это была случайность. Я уже извинялся за то, что напугал тебя. И за то, что… — Он на мгновение задержал взгляд на моих голых ногах, — увидел тебя голой.

— Да ладно тебе. — Я решила поддеть его его же словами. — Хочешь сказать, тебе не понравилось то, что ты увидел?

— Мне было так же неловко, как и тебе.

Я скептически посмотрела на него и ухмыльнулась.

— Очень сомневаюсь.

— Это правда.

— Правда, да? — Я снова посмотрела на огонь. — Может, тогда поговорим о правде?

— Что ты имеешь в виду?

— Бар. Тот поцелуй. — Я не отвела взгляда от пламени. — Был ли он фальшивым?

— Конечно.

— Потому что он не казался фальшивым. — Я решилась украдкой взглянуть на него. — Особенно второй.

— Это было не по-настоящему. Полностью.

Что-то уж слишком много он оправдывался.

Я улыбнулась.

— Значит, ты не хотел меня целовать?

— Разумеется, нет.

— И сейчас не хочешь?

Он замешкался на секунду дольше, чем следовало.

— Нет.

Я поднялась на ноги. Встала перед ним.

— Келли. — Он произнёс моё имя так, будто на самом деле говорил: «Не надо».

Я наклонилась, положила руки ему на плечи и, надавив, прижала его к креслу, устраиваясь у него на коленях.

— Ты в этом уверен?

Он не ответил. Но и не оттолкнул меня. Его руки остались лежать на подлокотниках кресла, пальцы сжали края. Позади меня огонь потрескивал и шипел.

Я развернула ладони на его груди и медленно провела вниз, ощущая, как мышцы напрягаются под тонкой тканью футболки. Пальцы нащупали его ремень.

— Тебе стоит остановиться, — сказал он.

— Мне стоит остановиться? — Я бросила вызов. — Или ты хочешь, чтобы я остановилась?

Он сглотнул, кадык дёрнулся у него в горле.

— Тебе стоит остановиться.

— Ради моего же блага?

Я тихо рассмеялась, опершись руками на спинку его кресла, наклонилась ближе, так, что мои губы коснулись его щеки. Его борода оказалась неожиданно мягкой.

— Да. Ты на самом деле этого не хочешь.

— Интересно, — прошептала я, покачав бёдрами, касаясь его сильных ног. — Хоть раз тебе или кому-то ещё вообще приходило в голову, что я сама могу знать, что для меня хорошо? Чего я на самом деле хочу?

Его дыхание стало рваным.

— Боже, что бы это было? — Я шепнула прямо в его ухо. — Что бы я сделала, обладая такой свободой?

— У меня есть догадки. — Его голос стал низким и хриплым.

— Но ты мне не доверяешь.

Я чуть отстранилась, посмотрела ему в глаза.

— Не доверяю?

— В том, что я знаю, чего хочу. Тебе проще обращаться со мной, как с маленькой девочкой, которой нужен большой и сильный мужчина, чтобы решать за неё.

— Дело не в этом.

— Тогда в чём, Ксандер? Объясни мне.

— Дело в чести, — сказал он. — В твоём брате и доверии, которое он ко мне испытывает. В том, чтобы отбросить собственные желания и поступить правильно.

— Правильно… — Я закрыла глаза, устало вздохнула и покачала головой. — Ладно. Хорошо. Ты победил.

Я попыталась слезть с его колен, но его руки крепко сжали мои бёдра, не давая мне двинуться.

— Эй. — В его голосе прозвучала грубость, почти злость. — Ты даже не представляешь, как мне тяжело.

Я опустила взгляд вниз, к его промежности.

— Представила бы, если бы ты просто расслабился и поцеловал меня по-настоящему.

— Я не могу поцеловать тебя по-настоящему, — сказал он, но его руки говорили обратное. Они скользнули вверх, к моему лицу, нежно обхватили его. — Чёрт, я не могу.

А затем он притянул меня к себе, накрыв мои губы своими.

Первые несколько секунд я была настолько ошеломлена, что даже не могла пошевелиться. Но потом его язык скользнул между моими губами, и вспыхнувшая между нами искра разгорелась в пламя.

Я вцепилась пальцами в его футболку, словно боялась, что он оттолкнёт меня. Его руки вернулись к моим бёдрам, направляя мои движения, заставляя меня покачиваться на нём. Наши рты раскрылись шире, поцелуй стал жадным, напористым. Я представила, как этот язык ощущался бы на самых чувствительных частях моего тела, и от одной мысли по мне пробежала дрожь.

Выпуклость его члена была толстой и твердой у меня между ног, и я потерлась о него по всей длине. Поцелуй стал беспорядочным, безрассудным. Его губы заскользили по моей челюсти, вниз по шее, а пальцы расстегнули молнию моего худи до пупка.

— Блядь, — прошипел он, глядя на мой тонкий, открытый топ, под которым не было лифчика.

Он прижался лбом к моей ключице и его горячее дыхание обожгло мою кожу.

— Блядь. Я не могу.

Но его рот уже приник к верхним изгибам моей груди, его борода щекотала мою кожу. Он зацепил пальцами край моего топа, спустил его вниз, обнажая одну грудь, и жадно втянул сосок в рот.

Я обвила руками его голову, пальцы зарылись в его волосы.

Он переместился ко второй груди, даже не утруждая себя тем, чтобы стянуть ткань, а просто намочил её губами, затягивая сосок вместе с тканью в рот, посасывая быстро и жадно.

Огонь позади нас громко потрескивал, разбрасывая искры. Этот звук вывел Ксандера из транса.

Он резко поднял меня с колен, поставил на ноги, натянул мне обратно худи на плечи и отступил назад.

— Нам нужно остановиться.

— Почему? — Я огляделась. — Здесь никого нет.

— Мы не можем быть в этом уверены. За нами могли следить. Это безрассудно, небезопасно и… неправильно.

— Неправильно?

— Да. — Он нервно провёл рукой по волосам. — Я перешёл черту. Твой брат доверяет мне. Он сказал, что я единственный, кому он доверяет тебя.

— И что?

— А то, что это важно. — Он посмотрел мне в глаза, в его голосе звучала жёсткость. — Доверие для меня значит многое.

Я недоверчиво уставилась на него.

— Для меня тоже, Ксандер! Доверие для меня тоже важно.

Огонь снова громко треснул, выпустив искры в тёмное небо. Я покачала головой.

— Забудем об этом.

— Спасибо. Мне нужно выполнять свою работу, не отвлекаясь.

— Конечно, — я почувствовала, как во мне закипает злость от того, что он назвал меня и работой, и отвлечением.

Я резко застегнула молнию худи до самого подбородка.

— Я иду спать.

И, не сказав больше ни слова, даже не пожелав ему спокойной ночи, ушла в дом.

Через десять минут я лежала в темноте, свернувшись на боку под одеялом. Мне было холодно и пусто, полная противоположность тому, что я чувствовала там, у костра, или даже в ресторане.

Я давно не проводила так много времени с одним человеком, не позволяя себе узнать его, позволяя ему узнать меня, ощущая, как между нами растёт влечение, как оно набирает силу, как мы осторожно исследуем его границы…

Первый поцелуй.

И второй.

И третий.

Я вспомнила, ощущение его губ на своей коже, твердую мягкость его губ, контрастирующую с резким прикосновением его бороды, это восхитительное прикосновение к моим соскам…

Я перевернулась на живот и тихо застонала в подушку.

Почему мужчина, которому поручено меня охранять, ещё и так чёртовски заводил меня? Это было так нечестно.

И всё же, если быть откровенной, часть его привлекательности заключалась в том, что он действительно хорошо выполнял свою работу.

Как бы много во мне ни раздражало в нём, а такого было немало, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Но я также чувствовала себя желанной. Я. Настоящая я — Келли Джо Салливан.

Дверь дома открылась и закрылась.

Через мгновение я услышала тяжёлые, медленные шаги Ксандера в коридоре.

Он зашёл в ванную. Кран включился.

Он думал обо мне? Злился на себя? Сожалел о том, что остановился?

Дверь ванной открылась, и я прислушалась, ожидая, что он снова уйдёт в свою комнату.

Но шагов не последовало.

Тишина.

Я приподнялась на локте, затаив дыхание.

Он стоял за дверью? Колебался, стучать или нет?

Ну же. Постучи, ты упрямый болван.

Прошло десять секунд. Сердце колотилось, как бешеное.

Тяжёлые шаги его ботинок медленно прозвучали по деревянному полу, удаляясь.

Я снова уткнулась лицом в подушку и нахмурилась.

Чёрт бы его побрал за то, что он меня отверг!

Неужели он не понимал, как я одинока? Как давно меня никто не целовал, никто не прикасался ко мне? Как тяжело мне было быть такой уязвимой перед кем-то?

Если бы я была любой другой девушкой, я могла бы просто встретить симпатичного незнакомца и позволить себе лёгкий, страстный отпускной роман, не боясь, что он продаст нашу историю в таблоиды.

Но вместо этого я — это я.

Застряла в этом крошечном доме посреди глуши с потрясающе горячим мужчиной, которому я, как ни странно, доверяла. Доверяла настолько, что могла бы открыть ему своё тело, свои желания, своё сердце.

Но он не приходил в мою постель. Хотя хотел. Я знала, что хотел.

Я перевернулась на спину, закрыла глаза и снова представила, как забираюсь к нему на колени, чувствуя под собой его горячую, твёрдую эрекцию.

Вспомнила запах — дым, огонь, мужественность. Вспомнила тот ошеломительный момент, когда он схватил меня за голову и прижался ко мне губами. Его сильные руки на моих бёдрах, направляющие мои движения. Его язык в моём рту. Жар, нарастающий между моих ног.

Ощущая, как внутри всё снова начинает гудеть, я скользнула рукой в трусики. Провела кончиками пальцев по набухшему клитору и представила, как Ксандер там, в гостиной, засовывает руку в брюки.

Моё воображение нарисовало передо мной его огромную ладонь, обхватывающую толстый, пульсирующий член в темноте. Напряжённые мышцы живота. Тяжёлое, прерывистое дыхание. Попытки быть быстрым и бесшумным.

Электрический разряд, пробегающий по телу, накапливая жар, силу, неумолимо приближая кульминацию. Давление нарастает… и вот оно взрывается, разливаясь горячими, рваными толчками, оставляя его липким, вспотевшим, глухо сдерживающим стон.

Пошел ты, Ксандер, — подумала я, доводя себя до оргазма и фантазируя о том, как он дрочит.

Пошел ты.

Когда пульсация удовольствия угасла, я перевернулась на живот, пытаясь приглушить тяжёлое дыхание.

И задумалась…

А вдруг он и правда там, на диване, делает то же самое?