Скрытое сердце

Глава 19

Келли

Пока Ксандер готовил завтрак, я разбирала сообщения и письма. Большая часть из них была неважной — рабочие вопросы, которые могли подождать моего возвращения: даты, которые нужно было занести в календарь, предложения о сотрудничестве, рекомендации по авторам песен для следующего альбома. Но, похоже, никто не понимал, что значит «уехать отдохнуть».

А потом были еще мои родители. Отец хотел обсудить со мной сделку с PMG, разложить передо мной все её плюсы. А мама снова видела вещий сон — на этот раз медведь меня не съел, а просто утащил в свою пещеру и держал там, как пленницу.

Я проигнорировала отца, написала маме, что у меня всё хорошо, сделала пару глубоких вдохов и перешла к голосовым сообщениям. Большинство из них были несущественными, но одно, от Вагса, заставило меня немного напрячься.

— Привет, Келли Джо. Прости, что беспокою, но у нас тут проблемы с уволенным телохранителем — да, у него реально имя Джеймс Бонд, как ни странно. Он угрожает подать в суд за незаконное увольнение, если только ты не согласишься уладить всё приватно за десять тысяч. Он утверждает, что может рассказать, кто из команды сливал информацию и зачем. Дай знать, как поступить.

Я перезвонила Вагсу.

— Привет, Келли, — сказал он, сняв трубку. — Получила моё сообщение?

— Получила. И понятия не имею, что делать, Вагс. Я не хочу суда, но и платить этому парню, чтобы он замолчал, тоже неправильно. Он ведь явно знал, что происходит, и не остановил это, не сказал ни слова.

— Полностью с тобой согласен. Думаю, он просто блефует насчет суда. У него нет денег на адвокатов и всё это. Судиться — это долго, дорого и чертовски утомительно.

— И что мне даст информация о том, кто сливал данные? Это же не значит, что я когда-либо снова их найму. Мне даже неважно, был это один человек или вся команда. Я и так знаю, почему они это делали — из-за денег.

— Значит, я скажу ему, что никакого соглашения не будет?

— Да, — сказала я, чувствуя уверенность в своём решении. — Пусть катится со своими попытками шантажа. Если хочет судиться — пусть пробует. Я не позволю запугивать себя. Если он знал и молчал, значит, для меня он такой же виноватый.

— Я того же мнения, — согласился Вагс, а потом сменил тему. — Как поездка?

— Хорошо. Но меня довольно быстро заметили.

— Видел фотки. Сколько там фотографов?

— Знаешь, я ни одного не видела, так что без понятия. — Я задумалась. — Что, в общем-то, странно. Может, он один и просто держится на расстоянии.

— Кто этот парень, с которым ты на фото? Это телохранитель?

— Да. — Я улыбнулась, когда запах жарящегося бекона потянулся в спальню. — Оказался не таким уж плохим. Но он в бешенстве из-за этих снимков, сделанных на территории.

— И правильно. Рад, что он рядом. Ты там поосторожнее.

— Конечно. Пока, Вагс.

Мы повесили трубки, и я почувствовала себя настолько уверенной и решительной, что даже решила послушать последнее сообщение от Дюка, которое он оставил вчера.

Его гладкий голос заставил меня напрячь плечи.

— Привет, Пикси, это я. Знаю, ты на своем маленьком отпуске, но у меня есть для тебя предложение. Как насчет того, чтобы исполнить первый номер на Music City Awards?

Я ахнула. Music City Awards — это чертовски большая сделка.

— Мы с Ребеккой Роуз должны были спеть «Back Where We Started», но ей предстоит операция на голосовых связках на следующей неделе, а шоу через неделю после этого. Продюсеры спросили, не знаю ли я, кем её заменить. Конечно, я сразу подумал о тебе. Если интересно, — он усмехнулся, — а я знаю, что интересно, перезвони мне.

Ну и ну.

Выступить с открывающим номером на Music City Awards было бы потрясающе — из разряда мечт, которые ставишь в список обязательных. И я хотела согласиться. Но заменить Ребекку Роуз в «Back Where We Started» значило бы исполнить романтический дуэт о втором шансе на любовь… с Дюком. Смогу ли я это вынести? Он хитёр, он манипулятор. Что, если за этим предложением скрываются какие-то условия?

С телефоном в одной руке я взяла другую чашку кофе, которую принёс мне Ксандер, и пошла на кухню. Разогрев кофе в микроволновке, я села за стойку и стала наблюдать, как он взбивает яйца и переворачивает бекон. Полотенце было небрежно перекинуто через его плечо, а волосы взъерошены.

— Ты собираешься готовить завтрак для своей жены и троих детей? — спросила я.

— Постоянно, — ответил он, убавляя огонь под сковородой. — Это же самый важный приём пищи в день. — Потом обернулся и заметил выражение моего лица. — Что случилось? Ещё фото?

— Нет. — Я выдохнула. — Дело в Дюке.

Лицо Ксандера тут же помрачнело.

— Что с ним?

Я рассказала ему о предложении выступить вместо Ребекки Роуз на церемонии.

— Отказаться будет очень сложно. Двенадцатилетняя я мечтала об этом каждую ночь.

— Так соглашайся.

— Ты думаешь, мне стоит?

Он пожал плечами.

— Ты хочешь петь на этой сцене?

— Да. Всем сердцем.

— Тогда не позволяй никому тебя останавливать.

— Ты говоришь так, будто всё просто.

— Потому что так и есть. — Он положил на тарелку яичницу и два ломтика бекона, поставил её передо мной. — Если что-то делает тебя счастливой, ты должна за этим идти. Я постоянно спорил об этом с Остином.

— Да?

Он переложил оставшуюся еду на свою тарелку и сел рядом со мной за стойку.

— Да. Всегда найдётся причина, по которой что-то не стоит делать и иногда эта причина действительно весомая. Но я верю, что за своими желаниями надо идти. Думаю, удача любит смелых.

— Поэтому ты прыгал с гаражей в детские бассейны и пытался доказать, что умеешь летать?

— Нет. Это было просто эго. — Он откусил половину ломтика бекона за один раз. — Но сейчас речь не о моём эго и не о Дюке. Речь о Келли Джо Салливан.

Я резко вдохнула.

— Ксандер! Ты прав!

Он развёл руками в стороны.

Смеясь, я схватила его за одну.

— Я попрошу разрешения выступить не как Пикси Харт, а как Келли Джо Салливан! Без вычурных декораций, без безумных костюмов, без блестящего макияжа. Без созданного образа, без придуманного персонажа. Я просто хочу быть собой и петь от души.

— Тогда сделай это.

— Сделаю. — Спрыгнув со стула, я поцеловала его в висок. — Сейчас вернусь. Позвоню Дюку.

Ксандер взял чашку кофе, но ничего не сказал.

Вернувшись в спальню, я села на край кровати и набрала его номер.

— Привет, дорогая. Как поживает моя Пикси?

Меня передёрнуло.

— Всё в порядке.

— Ты получила моё сообщение?

— Да. Я хочу выступить. Но у меня есть одно условие.

— И какое же?

— Я хочу, чтобы меня объявили как Келли Джо Салливан. Не как Пикси Харт.

— Почему? Никто же не знает, кто это.

— Думаю, это станет очевидно, когда я выйду на сцену и начну петь.

— Но с точки зрения пиара и всего остального Пикси Харт — это имя.

Я напряглась.

— Келли Джо Салливан — тоже имя. Просто мне никогда не предлагали его использовать.

— Потому что оно не запоминающееся. А ты знаменита как Пикси Харт. Зачем менять имя и путать людей?

— Это важно для меня.

— Давай пока не будем переживать из-за таких мелочей. Нам нужно как можно скорее приступить к репетициям. Насколько быстро ты сможешь вернуться в Нэшвилл?

Меня взбесило, что он назвал мою просьбу «мелочью».

— Я не вернусь ещё десять дней.

— Я знаю, когда ты планировала вернуться, но это серьёзно, Пикси. Мы никогда не исполняли эту песню вместе. Мы не можем просто выйти на сцену на Music City Awards в прямом эфире без подготовки. В первых трёх рядах Milton Auditorium будут сидеть все ключевые люди индустрии.

— Я не говорю, что не хочу репетировать, но, Дюк, я знаю эту песню. У нас будет целая неделя после моего возвращения.

— Я хочу, чтобы ты вернулась раньше.

В его голосе появился нажим, от которого я невольно напряглась.

— Может, нам не стоит работать вместе. Ты, наверное, должен найти кого-то другого.

— Нет, подожди. Прости. — Он выдохнул, и его тон стал мягче. — Я просто думаю, что у нас с тобой идеальная химия для этой песни, и людям нравится нас видеть вместе. Одно наше совместное появление уже вызовет медиа-бум.

— Дюк, я…

— Не волнуйся, всё будет строго платонично за кулисами. Это просто музыкальное сотрудничество друзей.

— Ладно, — ответила я неуверенно.

— Если решишь вернуться раньше, дай знать. В любом случае, свяжусь с тобой, как только будут подробности. Наслаждайся отпуском. — Он сделал паузу. — Как там у вас? Я видел пару снимков.

— Всё нормально, — сказала я. — Хотела остаться вне поля зрения, но не вышло.

— Это плохо, конечно. Невозможно расслабиться, когда знаешь, что за тобой наблюдают.

— Да, но что поделать? Мне пора, Дюк. Спасибо за возможность. Я правда ценю это.

Мы повесили трубки, и я тут же отправила сообщение Вагсу, Джесс и своему агенту с новостью, умолчав о том, что собираюсь выступать как Келли Джо, а не Пикси. Возражения по этому поводу неизбежны, но с этим я разберусь позже.

Вагс и мой агент ответили сразу же, в полном восторге. Они хотели знать, когда это объявят. Я сказала, что пока не уверена, но буду держать их в курсе.

Ассистентка ответила сдержаннее:

Ого! Это круто. И ты заслуживаешь это место. Но ты уверена, что выступать с Дюком — правильное решение? Он не ждёт «оплаты» за это одолжение?

Он говорит, что это просто сотрудничество друзей. Строго платонично.

Ладно. Просто я знаю, как он с тобой ведёт себя. Он может использовать это как шанс снова втянуть тебя в свою орбиту. Ему нужно, чтобы ты принадлежала ему.

Знаю. Поверь, если бы речь шла не об открытии Music City Awards, я бы бежала в другую сторону. У меня нет ни малейшего желания снова позволить ему растоптать меня. Уже проходила, спасибо.

Окей. Ну я за тебя рада и жду шоу с нетерпением!! Как у тебя вообще дела? Видела фотографии. Твой охранник уже сводит тебя с ума?

Я не смогла сдержать смех.

Да. Очень.

Когда мы вышли из дома, Ксандер буквально запихнул меня в машину так, словно я была президентом Соединённых Штатов. Он заставил меня надеть очередную его огромную толстовку поверх купальника, натянуть капюшон, чтобы спрятать волосы. Крупные солнцезащитные очки скрывали добрую часть моего лица.

Поездка до пристани прошла в напряжённой тишине. Ксандер постоянно проверял, не следит ли за нами кто-нибудь. Он ничего мне не говорил, но слишком часто смотрел в зеркало заднего вида и был необычно молчалив, с мрачным выражением лица. На пристани он припарковался, быстро обошёл машину, вывел меня из неё и, как охранник, проводил к причалу. Он первым поднялся на лодку, а потом помог мне.

Только когда мы вышли из гавани в открытые воды, его плечи немного расслабились, а челюсть перестала быть так плотно сжата. Я сбросила толстовку и шорты, щедро намазалась кремом с SPF 50 и разложила полотенце на одном из кожаных лежаков. Откинувшись назад, я подставила лицо солнцу, наслаждаясь его теплом. В заливе была лёгкая волна, и иногда нас обдавало прохладными брызгами, что было даже приятно в такую жару.

Наконец, Ксандер нашёл место, где, по его мнению, мы были достаточно далеко от берега, и бросил якорь. Только тогда он снял футболку, развернул полотенце и растянулся на заднем сиденье, перпендикулярно мне. Некоторое время мы просто лежали, как две черепахи, греющиеся на солнце. Я глубоко вдохнула — аромат солнцезащитного крема, солёного воздуха, лёгкий запах леса, тянущийся с берега. Над нами кричали чайки, вода мягко плескалась о корпус лодки. Всё это было удивительно спокойно, и я чувствовала себя наконец-то по-настоящему счастливой. Вот таким я и представляла себе этот отпуск.

Я просто не ожидала, что он будет с кем-то ещё.

Мои пятки лежали на заднем сиденье рядом с ногами Ксандера. Я приподняла голову и посмотрела на них. Это было забавно — его ступни были огромными по сравнению с моими, пальцы длинные, лодыжки крепкие. Его ноги были покрыты тёмными волосами, и мой взгляд невольно скользнул вверх, по его рельефным бёдрам. Внутри что-то сжалось.

Я толкнула его ногой.

— Эй.

— Что? — Он тут же сел, оглядываясь. — Ты что-то увидела?

— Нет, — рассмеялась я. — Просто подумала, как же здесь хорошо. И хотела сказать спасибо, что вывез меня на воду. Я знаю, что тебя напрягает находиться со мной в общественных местах.

Он сел прямо и сдвинулся на край сиденья.

— Иди ко мне.

Я пересела к нему, и он, наклонившись, взял меня за икры, устраивая мои ноги у себя на коленях.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, — ответила я.

Я могла бы смотреть на него на солнце часами. Его кожа золотилась, татуировки поблёскивали, а солнечные блики на воде создавали вокруг него почти магическую ауру.

— Когда церемония, на которой ты будешь выступать?

— Примерно через две с половиной недели. В четверг, двадцать первого.

За завтраком я рассказала ему, что согласилась спеть с Дюком, но только при условии, что меня объявят как Келли Джо Салливан.

— За день до того, как, надеюсь, откроется Buckley's Pub.

— Хотела бы я быть в двух местах одновременно, — вздохнула я.

— Я тоже.

Он обхватил мою лодыжку рукой и начал медленно массировать сухожилия большого пальца.

— Думаю, мне придётся спорить с лейблом из-за имени.

— Да пошли их.

Я засмеялась.

— Пошлёшь их ты, а я просто буду за это бороться.

— И правильно.

Он посмотрел на меня внимательно.

— Это действительно важное событие?

— Огромное.

— И где оно проходит?

— В Milton Auditorium. Самая знаменитая сцена в мире кантри-музыки.

— Это театр?

— Да, но там ещё есть музей, офисы и конференц-залы на верхних этажах. Многие агенты, пиарщики и даже певцы держат там кабинеты.

— Там хорошая охрана?

— В ту ночь точно будет.

— А ты сама? Что ты собираешься делать?

Я вздохнула.

— Придётся снова кого-то нанимать. Ой, я совсем забыла тебе сказать. Сегодня утром я говорила с Вагсом, моим менеджером, и он сказал, что один из уволенных телохранителей с тура пытается выбить из меня деньги.

Его рука сжала мою лодыжку крепче.

— Что?

— Он утверждает, что его уволили незаконно, и за десять тысяч готов назвать имена тех, кто на самом деле был виноват.

— Да пошёл он. Он ведь знал, что происходит, и промолчал?

— Видимо, да. Хочешь услышать смешную часть? Этого парня зовут Джеймс Бонд.

Ксандер не засмеялся.

— Он живёт в Нэшвилле?

— Думаю, да.

Он накрыл мои ступни широкой ладонью.

— Мне не нравится, что ты возвращаешься туда без охраны. Скажи, у тебя хотя бы камеры в доме есть?

— Есть. — Я замялась. — Наверное, они работают.

Ксандер застонал.

— Ты не уверена?

— Ну, я никогда не проверяла! У меня были люди, которые этим занимались. Плюс, я купила дом в элитном закрытом районе, так что считала, что там безопасно.

Его губы сжались в упрямую линию.

— Я поеду с тобой.

— Что?

— Когда придёт время, я поеду с тобой. Проведу проверку безопасности, посмотрю, работают ли камеры, изучу этот твой «закрытый район» и найму тебе нового телохранителя.

— Ксандер, тебе не обязательно это делать. — Моё сердце бешено заколотилось.

— Я хочу.

— Но сколько это займёт времени?

— Зависит от ситуации. Минимум несколько дней, может, неделю.

— А бар?

— Разберусь. Главное, чтобы ты была в безопасности.

Я чувствовала, как к горлу подступает ком — он был готов оставить свои дела ради того, чтобы позаботиться обо мне. Это тронуло меня до глубины души. Я выдернула ноги из его рук, встала на колени и перекинула одну ногу через него, усаживаясь ему на колени верхом. Положила ладони на его загорелые, нагретые солнцем плечи и накрыла его губы своими.

— Спасибо.

— Это не так уж важно. — Он улыбнулся. — Твой брат тоже хотел бы этого.

— То есть это ради него? Не ради меня?

Я снова поцеловала его, прижимаясь грудью к его обнажённому торсу. Подо мной он напрягся, и я покачала бёдрами, ощущая, как он становится твёрдым.

— Пожалуй, ради тебя, — пробормотал он мне в губы, его руки заскользили по моей коже, проникая под края купальника.

— Ты взял с собой презерватив? — выдохнула я.

— Нет. — Его рот заскользил вниз по моей шее. — Значит, придётся довести тебя до оргазма другим способом.

— Ксандер? — Я наклонила голову, пока он развязывал завязки моего бикини.

— Мм?

— У меня противозачаточный имплант.

Его движения замерли.

— Правда?

— Да. И после Дюка у меня никого не было.

— У меня тоже никого не было весь этот год.

— Так что…

— Так что я в порядке с этим, если ты тоже.

Он развязал верх купальника и дал ему упасть, беря мою грудь в руки, поднимая её к своему лицу.

— Это тот случай, когда ты хочешь, чтобы я сопротивлялась? — спросила я с озорной улыбкой.

— Нет, — ответил он, когда его рот был уже занят.

Я засмеялась, голова закружилась от желания.

— Тогда я тоже.

Следующие пять дней пролетели в тёплой, золотистой дымке позднего лета. Мы долго спали, сидели на крыльце с кофе — Ксандер с ноутбуком, я с книжкой в мягкой обложке. Он готовил мне завтраки, я делала ему ужины.

Мы провели пару дней в баре, когда пришли поставки пива и алкоголя, и я помогла Ксандеру всё разобрать и провести инвентаризацию. Когда инспекция прошла успешно, мы отметили это первыми бокалами, налитыми в Buckley's Pub.

Днём бегали, ночью тайком выходили в море, отрабатывали приёмы самозащиты прямо в гостиной. А когда поток туристов схлынул, Ксандер даже устроил мне экскурсию по городу, терпеливо отступая в сторону, если кто-то просил сделать селфи со мной или взять автограф для ребёнка.

Я влюбилась в Гавань Вишневого дерева. Особенно с Ксандером рядом.

Мы поднялись на маяк, и, оказавшись там в одиночестве, украдкой поцеловались, пока ветер трепал мои волосы. Прокатились на старом пароме, любовались викторианскими особняками вдоль берега, слушали гида, рассказывающего истории прошлого. Повели его племянников в старинное кафе-мороженое, и я наконец попробовала ту самую помадку, которой восхищалась Вероника. Гуляли по Главной улице, а потом я затащила Ксандера в магазин и заставила ждать у примерочной, пока я выбирала наряды. Каждый раз выходила и требовала его мнения.

— Ну? — спросила я, покрутившись перед ним в зелёном сарафане на бретельках через шею. — Как тебе?

— Мне нравится.

Я закатила глаза.

— Тебе всё нравится. От одного до десяти. И не говори «десять». Ты и так всё оцениваешь на десять.

— Одиннадцать.

Я цокнула языком.

— Забудь. Ты бесполезен.

Но я улыбалась. И он тоже.

— Бери платье, — сказал он. — Я отведу тебя на ужин.

В следующую субботу вечером он повёл меня в Пирс Инн. Ксандер заранее забронировал столик, а когда мы приехали, представил меня управляющей, которая оказалась его тётей.

— Келли, это моя тётя Фэй. Тётя Фэй, это Келли.

Когда он сказал это, его рука легла мне на поясницу. Мне понравилось, что он не дал мне никакого ярлыка — ни «подруга», ни «клиентка». Это прикосновение сказало за него.

— Очень приятно познакомиться, дорогая, — тепло улыбнулась она и жестом пригласила нас в зал, где столы были накрыты белыми скатертями и украшены мерцающими свечами. — Ваш столик уже готов.

Мы прошли за ней к столику у окна, и Ксандер отодвинул для меня стул, прежде чем сесть напротив. Он сидел лицом к залу и выглядел потрясающе в тёмно-синем костюме, светло-голубой рубашке и бордовом галстуке. Вчера мы заезжали к нему домой, чтобы забрать его, и я гадала, будет ли странно видеть его широкие, как у пловца, плечи в строгом пиджаке, его мощную шею затянутой в воротник, а бороду над безупречно завязанным узлом галстука.

Это было совсем не странно. Это было захватывающе.

— Ты не видишь отсюда вид, — упрекнула я его. — А он такой красивый.

За окном солнце опускалось над водой, заливая гавань розовым, оранжевым и золотым светом.

— Мой вид тоже красивый, — сказал он, не отрывая от меня глаз. — Честно говоря, я думаю, он лучше твоего.

Щёки вспыхнули.

— Спасибо.

Пока мы доедали десерт — точнее, пока я доедала десерт, потому что Ксандер сказал, что сыт, а я просто не могла устоять перед шоколадным фонданом, к нам подошла его тётя Фэй, выглядя немного нервной.

— Прости, что беспокою, — сказала она, теребя руки.

— Что случилось, тётя Фэй?

— По городу разлетелась новость, что здесь Пикси Харт, и несколько официантов, а также несколько гостей за столиками спрашивают, можно ли сделать с тобой фото.

Ксандер посмотрел на меня.

— Тебе решать.

Я удивлённо подняла брови.

— Серьёзно?

Он пожал плечами.

— Очевидно, что теперь это уже не секрет. А может, если ты разрешишь фанатам выкладывать свои фото, эти ублюдки, которые прячутся и снимают тебя втихаря, не смогут на этом заработать.

С понедельника появилось ещё несколько снимков — как мы выходим из его внедорожника на пристани, как гуляем по Главной улице, как сидим на камнях у волнореза. Никаких фотографий с территории домика не было, и мы с Ксандером всегда были осторожны, не позволяя себе ничего лишнего на публике, так что кадры выходили довольно скучными. Меня не удивляло, что за мной сюда не хлынула толпа фотографов — похоже, их было всего один-два, и они держались на расстоянии.

Но самое удачное совпадение заключалось в том, что в Нэшвилле в это время разгорался другой скандал — одна из самых крепких пар в мире кантри-музыки объявила о разводе. Жена влюбилась в своего тренера, а муж завёл роман с девятнадцатилетней бэк-вокалисткой, которая уже щеголяла огромным кольцом на пальце. Я никому не желала зла, но была рада, что внимание прессы переключилось с меня.

Я промокнула губы салфеткой.

— Я не против, — сказала я Фэй. — Просто хочу сначала зайти в дамскую комнату.

— Конечно, — с облегчением и благодарностью ответила она. — Я покажу, где она.

Я встала и посмотрела на Ксандера.

— Всё в порядке?

Он кивнул.

— Всё в порядке.

Мы с Фэй пошли к входу в ресторан, и она указала мне на дверь.

— Вот здесь. Спасибо тебе огромное, — сказала она. — Мне было неловко тебя спрашивать. Вы с Ксандером выглядели так, будто у вас замечательный, уединённый вечер.

— Всё хорошо, — заверила я её, мельком глянув назад. Ксандер поднял руку в лёгком приветствии. — Вечер и правда был прекрасным, но Ксандер понимает.

Она улыбнулась.

— Это хорошо.

Пока я приводила себя в порядок, в голове крутились мои собственные слова. Ксандер понимает.

И пока следующие полчаса я позировала для фотографий, он спокойно стоял в стороне — всегда внимательный, всегда на чеку, достаточно близко, чтобы вмешаться, если кто-то заходил слишком далеко, но достаточно далеко, чтобы не мешать.

Потому что он действительно понимал. Понимал, что это часть моей работы, даже если я просто ужинаю и хочу провести частный вечер. Понимал, что, хотя это и не самая приятная часть моего ремесла, иногда она бывает необходимой. И он понимал инстинктивно, когда мне было уже достаточно — в какой-то момент просто подошёл и взял меня за локоть.

— Всё. Закругляемся.

Кивнув своей тёте, он уверенно провёл меня через зал, вывел на улицу и усадил в машину. Затем обошёл её и сел за руль. Но не включил зажигание.

— Это всегда так? — спросил он. — Куда бы ты ни пошла — за кофе, на шопинг, за мороженым, в ресторан… везде находятся люди, которые хотят кусочек тебя?

— Почти всегда. — Я пожала плечами. — Такова цена.

Он посмотрел на меня.

— Прости, что я тогда это сказал. Это очень высокая цена. Не знаю, как ты с этим справляешься.

— Иногда я тоже не знаю. — Я провела ладонью по его бедру. — Когда становится тяжело, я думаю о том, как в детстве мечтала услышать свои песни по радио, раздавать автографы, петь перед огромными залами. Эти мечты сбылись. Так что если мне приходится мириться с какими-то неприятными вещами в обмен, это нормально. Я лучше буду иметь дело с фанатами, чем с бюрократами с лейбла или с мерзкими продюсерами.

Лицо Ксандера омрачилось, и он запустил двигатель.

— Не виню тебя.

— Спасибо за ужин, — сказала я. — Я получила огромное удовольствие. Надеюсь, то, что случилось в конце, не испортило тебе вечер.

— Вовсе нет. Просто… — Он нахмурился. — Наверное, я чувствую себя немного… собственником. — Он покачал головой. — Звучит дерьмово, да? Я ведь не владею тобой.

— Ну… — Я медленно провела ладонью выше по его бедру, легко коснувшись его паха.

Он резко вдохнул.

— Иногда владеешь.