Визг шин, страх, крики и боль… так много боли. Боль, которую я считал худшей из испытанных, пока не открыл глаза и не посмотрел в ее немигающие темные глаза.
Я понял, что медленно теряя сознание, глядя в их безжизненные глаза и изуродованные тела, они мертвы, их увезли от меня. Я не мог двигаться, не мог говорить, не мог дышать. Все, что мог кричать мой разум, было: — Пожалуйста, позвольте мне умереть вместе с ними.
Мне следовало бы знать лучше, чем ожидать от жизни какой-либо отсрочки — теперь пришло время жить в моем аду, моем чистилище… моем покаянии.