Сломанный принц

Глава 19

КЭССИ

Я лежала в своей кровати, наблюдая за движущимися тенями луны, играющими на моем потолке. Я подняла руку и провела по ожерелью, которое купил мне Лука.

Он дал мне выход, все, что я хотела. Он обещал, что вернет Джуда, и я знала, что его слова были обязательными, но он также попросил меня остаться, и когда он посмотрел на меня, ослабив бдительность, я поняла, что я потеряна, и даже если я еще не была готова признаться себе в этом, позволить себе любить такого человека, как он, было ужасно.

Я хотела оставить его и эту жизнь позади. Он был прав, я хотела спокойной жизни, и я знала, что у меня никогда не будет этого с главарем мафии. Я не была экспертом, а Дом был прав, мои отсылки к мафии ограничивались трилогией «Крестный отец» и парой сезонов «Клана Сопрано», но я не была идиоткой. Я знала, что там было много крови, насилия и смерти.

Я даже набрала номер адвоката, как только Лука прислал мне сообщение, но как бы мне ни хотелось нажать «отправить», я не могла из-за мысли уйти и никогда больше его не увидеть; никогда не чувствовать то, что я чувствовала, пугало меня гораздо больше, чем быть частью этого мира, о котором я ничего не знала, потому что было что-то, что я знала. Я знала, что буду с Лукой, и я знала, что он будет охранять меня и будет рядом со мной и Джудом, и этого было достаточно, чтобы сделать выбор, который я чувствовала правильным для себя.

Суета внизу прервала мои мысли. Не думая, я выскользнула из кровати и побежала вниз, но остановилась на полпути вниз по лестнице.

Лука был там с Домом и Савио, Дом каким-то образом пытался удержать его.

Трое мужчин повернулись ко мне, и удивление на лице Луки превратилось во что-то, что заставило мой желудок перевернуться, когда его темные глаза скользнули по моему телу.

В этот момент я поняла, что не потрудилась надеть халат, а моя майка и шорты, в которых я спала, не оставляли много места для воображения.

Я собиралась извиниться и убежать обратно в комнату, надеясь умереть от стыда, прежде чем снова увидеть этих мужчин, когда заметила кровь, капающую с правой брови Луки, и пятна крови на его левом боку. Я бросилась вниз, внезапно забыв о своем смущении.

— Тебе больно… — прошептала я, стоя перед ним.

— Это не моя кровь, — мрачно ответил он.

Я кивнула, схватив его за руку и поведя на кухню.

— Сядь, — я указала на стул, прежде чем достать аптечку из-под раковины. — Сними рубашку.

Лука не сопротивлялся и просто сел.

— Я вообще хочу знать, что случилось? — спросила я, когда он отдал мне рубашку.

— Тебе не обязательно этого делать, — крикнул он мне вслед, когда я вошла в прачечную. — Это всего лишь рубашка.

— Это не просто рубашка; это твоя любимая рубашка. Дай мне минутку, — я замочила ее в воде с пищевой содой, и когда я вернулась, я увидела, что его глаза слегка остекленели, и он, казалось, потерял самообладание.

— Ты… он пьян? — спросила я у парней, стоявших у кухонной двери. Дом выглядел защищающим, Савио — задумчивым.

— Нет, я не пьян, но я уже шел к этому, — он вздохнул, когда я придвинула стул, чтобы сесть напротив него.

Я бросила на Дома вопросительный взгляд.

Дом закатил глаза. — У нашего человека вспыльчивый характер, и один парень потер его не так.

— Понятно, — я посмотрела на Луку и покачала головой. — Ты стал совсем как пещерный человек.

Он зашипел, когда я осторожно прижала ватный диск, пропитанный дезинфицирующим средством, прямо над его бровью.

— Почему ты осталась? — прошептал он, пока я обрабатывала порез.

Я продолжала работать молча. Я не хотела делиться своими чувствами перед свидетелями.

Он схватил меня за запястье, не отрывая глаз от моих. — Ты осталась, — продолжал он, словно не мог в это поверить. — После всего, что я тебе сказал, после обязательств, которые это налагает, после того, как ты дала мне выход… Ты осталась, — я не упустила тоску в его голосе и глазах.

Я вошла между его раздвинутых ног и посмотрела на его покрытую шрамами грудь. Я была слишком напугана, чтобы смотреть на него.

Я провела указательным пальцем по одному из его шрамов на груди.

— Для тебя, Лука Монтанари, тысячу раз, — прошептала я. Это была цитата из его любимой книги, и я знала, что он поймет. Я пройду все испытания ради него.

Его рука сжала мое запястье. — Убирайся! — рявкнул он.

Я подняла глаза, пораженная, и увидела, что он смотрит на Дома и Савио, стоящих позади нас.

— Я живу здесь, — начал Дом.

— Нет, сегодня вечером ты не будешь, — ответил он, глядя на них. — Мне все равно, куда ты пойдешь, но я хочу, чтобы ты ушел, — он притянул меня ближе, просунул руку мне под топ и положил собственническую руку мне на живот. — Сегодня вечером я заявляю права на то, что мое, — сказал он, глядя на меня с таким жаром в глазах, что мое сердце забилось в груди.

Савио начал что-то говорить, но Дом сказал ему что-то по-итальянски, и я наконец услышала, как закрылась дверь, и в комнате наконец стало тихо, за исключением громких напольных часов в коридоре и моего прерывистого дыхания.

Лука молча смотрел на меня, проводя большим пальцем по моему животу.

— Я не смел надеяться, что ты останешься, — признался он, задыхаясь, так же как и я, пораженный пылом момента, воздух между нами потрескивал от нашего желания.

— Я не могла тебя оставить, — я подняла руку и провел ею по его волосам. — Ti amo, mia bella bestia, (я люблю тебя, мой прекрасный зверь), — сказала я, надеясь, что не коверкаю его язык.

Его лицо засияло, и он притянул меня ближе, пока я не села на него верхом на колени, прижавшись всем своим существом к его растущей эрекции.

— Слышать, как ты говоришь по-итальянски… — он замолчал, притягивая меня вперед, целуя мою шею. — Я люблю тебя, мое сердце, моя душа, — он провел пальцами по ожерелью, которое купил мне. — Когда я подарила его тебе, я сказал, что это просто потому, что я нахожу его красивым, но это серотонин, потому что серотонин — источник твоего счастья и благополучия. Ты мой серотонин, Кэсси; ты делаешь меня счастливее, чем я думал, что могу быть. Больше, чем я заслуживаю.

Я схватила его лицо и поцеловала, но ему не потребовалось много времени, чтобы схватить меня за затылок и взять под контроль поцелуй. Он прикусил мою нижнюю губу, достаточно сильно, чтобы я задохнулась, и вторгся в мой рот языком, пробуя меня на вкус, словно он был иссохшим человеком, находящим оазис посреди пустыни. Его губы были требовательными, крепкими, страстными, поцелуй был таким пылким, что все мое тело горело от чувственных удовольствий, которые один его поцелуй соблазнял меня.

Я застонала ему во рту, покачивая бедрами на его твердом члене. Вкус бурбона на его языке, его резкий мускусный запах, его сильные руки, еще сильнее прижимавшие мое нутро к нему, закружили мне голову от непреодолимой похоти к моему принцу мафии.

Лука прервал поцелуй и посмотрел мне в глаза, пока мы оба делали серию прерывистых вдохов. Я была рада, что сижу на нем, потому что страсть его поцелуя превратила меня в кашу, и я не была уверена, что мои ноги выдержат меня.

Он не сводил с меня глаз, пока тянулся к тонким бретелькам моей майки и стягивал их вниз, пока розовый кусок ткани не собрался у меня на талии. Мои соски были твердыми и требовали внимания под жаром его глаз. Я уже была так обнажена перед ним, и снова, несмотря на мою неопытность и яркий свет на кухне, я не чувствовала себя смущенной — не с ним.

Он смотрел на меня, как будто я была сокровищем, мечтой, которую он только что воплотил, и сила его желания была настолько прозрачной в том, как его руки почти болезненно сжались на моих бедрах, в том, как его язык высунулся изо рта, чтобы облизать нижнюю губу, как будто он уже мог представить мой возбужденный сосок у себя во рту. Его карие глаза теперь казались черными, открывая его ненасытное сексуальное желание ко мне.

Я посмотрела вниз, когда он убрал руки с моих бедер и медленно повел ими вверх. Один на моем боку, другой нежно волочился по моему гладкому плоскому животу, само видение было невыносимо эротичным, его сильные, большие руки скользили по моему тонкому телу. Его более темная кожа, разительное отличие от алебастровой, безупречной кожи моего живота.

Он остановился, когда обе руки обхватили мою грудь, и нежно сжал ее.

Я зашипела, снова прижавшись к нему бедрами. Теперь я была полностью мокрой, и я не сомневалась, что он мог чувствовать мое возбуждение через свои штаны, но я была слишком поглощена своей безумной потребностью в его прикосновениях, чтобы беспокоиться об этом.

Он провел кончиками пальцев по моим соскам, прежде чем сжать мою грудь немного сильнее.

Я издала громкий, похотливый стон, закрыв глаза, выгнув спину, предлагая ему свою грудь, молча приглашая его сделать что-то… что угодно. Я не была уверена, чего я хочу, что мне нужно, но я знала, что это был он… из всего этого — он, он, он.

Он всосал один из моих сосков в свой рот, и я издала крик облегчения, почувствовав его горячий рот и язык на своем теле.

— Я люблю тебя, — я выдохнула со вздохом.

Он зарычал, отпуская мой сосок, прежде чем быстро облизать их плоскостью языка.

— Я тоже люблю тебя, больше жизни, — сказал он, его голос звучал почти болезненно.

В одно мгновение он поднял меня с колен, и понес меня вверх по лестнице.

Я посмотрела на него; его челюсти были сжаты, брови сосредоточенно нахмурены. Он выглядел как человек, выполняющий миссию.

Я провела рукой по его подбородку. — Я хочу тебя.

Он посмотрел на меня сверху вниз, его хмурое лицо стало еще серьезнее. — Не так сильно, как я хочу тебя. Я изо всех сил стараюсь сдержать зверя, но… — он снова зарычал.

Я поняла, что мы в его комнате, когда он положил меня посередине кровати и встал, проведя взглядом по всему моему телу. — Я все еще не могу поверить, что ты моя, — прошептал он в основном себе под нос, прежде чем потянуться за ремнем.

Я смотрела на него, завороженная его движением, когда он сбросил обувь, снял штаны и нижнее белье, выпустив свой твердый член, сердито направленный к его животу.

Я не была экспертом, но даже если его член не был гигантского размера, который заставил бы вас бежать в другую сторону, он был длинным и толстым, и я не могла остановить небольшую волну беспокойства, чтобы проникнуть в мою похоть при мысли о том, как его большой член входит в мое маленькое, девственное тело.

Жесткие черты лица Луки смягчились. — Все будет хорошо, любимая.

Этот мужчина мог читать меня как открытую книгу. — Я буду нежен, — добавил он, прежде чем схватить мои шорты и спустить их, оставив меня задыхающейся и желанной на его кровати.

— Я доверяю тебе.

Он заполз на кровать и встал на колени у моих бедер, раздвинув мои ноги и посмотрев на мою мокрую киску.

Я снова удивилась, что не смутилась, так нагло открывшись ему, показав ему самую интимную часть своего тела, и что вызвало его простое прикосновение и поцелуй.

Он облизнул губы от желания, лаская мой низ живота рукой, прежде чем собственнически обхватить мою киску.

Я инстинктивно подняла бедра, издав сдавленный стон. — Ты… ты сводишь меня с ума, — я хотела, чтобы боль прекратилась, давление в нижней части живота. Я хотела кончить. — Лука, пожалуйста.

Он начал медленно ласкать меня, потирая мою щель вверх и вниз кончиками пальцев. Я схватилась за его покрывало, раздвинув ноги как можно шире, не заботясь ни о чем, кроме его прикосновений.

Его пальцы раздвинули мои нижние губы, когда он прижал большой палец к моему клитору. Он погладил мою киску опытными пальцами.

— Это то, чего ты хочешь? — спросил он, глубоко введя палец в меня.

— Тебя, я хочу тебя… всего тебя.

Он медленно вонзил в меня палец, прежде чем добавить второй, восхитительно растягивая меня. Он увеличил темп, потирая мой клитор немного сильнее.

— Такая тугая, такая мокрая… Вся моя.

Его собственническое заявление довело меня до грани, и я кончила так же сильно, как когда он заставил меня кончить своим языком после шарика.

Я едва отошла от кайфа, который он вызвал, когда он лег рядом со мной, чтобы взять мои губы в страстном, сильном поцелуе.

— Скажи, что ты моя, — приказал он мне в губы, прежде чем снова поцеловать меня.

— Да, твоя, всегда, — ответила я, когда он прервал поцелуй, позволив нам обоим перевести дух.

Жар его мощного тела над моим, сила его прикосновения, его низкие животные рыки в глубине его горла заставили меня почувствовать, как я горю. Я обхватила его плечи руками, притягивая его ближе. Я хотела больше его веса на мне; я хотела, чтобы он был во мне.

Я провела языком по его губам, вниз по его горлу, пробуя его на вкус, исследуя его. Я была так потеряна в нем.

Я толкнула бедра вверх в отчаянном движении, и он, казалось, наконец, был готов исполнить мое желание, когда он использовал свою руку, чтобы раздвинуть мои ноги шире, пока он двигался, устраиваясь между моих ног, и свежий поток влаги вытек из меня, когда я почувствовала, как его член касается моих складок.

Он обхватил рукой свой член и провел кончиком вверх и вниз по моей щели, бормоча слова на итальянском языке, которые я не могла понять, но все же разжигали во мне жгучую страсть.

Он остановился на секунду, встретившись со мной взглядом, прежде чем вставить кончик внутрь. Я ахнула от вторжения.

Он поцеловал меня в губы. — Будет больно, дорогая. Я буду медленно. Не двигайся, я едва контролирую, — его голос отражал первобытный голод, который я могла видеть в его глазах.

— Все в порядке. Я хочу тебя всю.

Он подарил мне чувственный, доминирующий поцелуй, от которого у меня перехватило дыхание, когда он медленно, дюйм за дюймом, входил внутрь.

Я напряглась, почувствовав небольшую боль, и он тут же остановился, подтолкнув к мягкому барьеру моей девственности.

Он посмотрел на меня, его лицо было маской полной похотливой потребности быть полностью во мне.

Я кивнула, и он толкнул вперед, сразу же войдя в меня на последние несколько дюймов.

Укус боли был мгновенным, и мое тело напряглось, мой рот открылся в безмолвном крике.

Я сморгнула слезы, пока он оставался неподвижным во мне, ожидая, пока мое тело расслабится.

— Мне жаль, любимая, — прошептал он, целуя мои веки. — Со временем станет лучше, я обещаю.

Я открыла глаза и провела руками вверх и вниз по его спине, боль и жжение сменились неприятной полнотой, которую я не возражала против осознания того, что это он внутри меня.

— Теперь уже довольно хорошо, — искренне сказала я. — Мне нравится, что ты во мне.

— Все семь дюймов меня? — спросил он с мужской ухмылкой, которая была полностью его.

— Все семь дюймов тебя, — я поцеловала его в шею. — Теперь можешь двигаться. Я в порядке.

Лука начал двигаться короткими, неглубокими толчками, позволяя мне привыкнуть к вторжению. Он поцеловал мою шею и провел рукой вверх, пока не достиг моей груди и не схватил мой возбужденный сосок между пальцами.

Я схватила его за плечо и укусила его за шею. Он зарычал, углубляя толчки. Я подняла ноги, упираясь пятками в верхнюю часть его задницы.

— Сильнее, — выдохнула я, задыхаясь.

Он ускорил темп и толкался сильнее, глубже, и все, что имело значение, были мои стоны, смешанные с его рычанием удовольствия, ритмичным звуком его плоти против моей, каркас кровати, ударяющийся о стену с каждым мощным толчком. Он владел мной, доминировал надо мной, делая меня полностью своей, и я не хотела, чтобы это заканчивалось.

— Я близко, — неохотно проворчал он. — Прикоснись к себе, я хочу, чтобы ты доила мой член, когда я кончу.

Его грязные слова возбудили меня еще больше, и он зашипел, когда я сжала свои стенки против его члена.

Я поднесла руку к клитору, когда его толчки стали беспорядочными, и одного потирания было достаточно, чтобы довести меня до оргазма, и он кончил, выкрикивая мое имя.

Когда он закончил, он тяжело упал на меня, и, несмотря на дискомфорт, который мог причинять мне его вес, я не хотела, чтобы он двигался.

Я обхватила его руками и ногами и поцеловала его в шею. — Я люблю тебя, Лука.

Он вздохнул с удовлетворением. — Не думаю, что когда-нибудь привыкну к твоим словам, Кэсси. Я с трудом верю, что кто-то вроде тебя может любить кого-то вроде меня.

Он поцеловал меня в макушку, прежде чем отстраниться от меня, и я почувствовала потерю его.

— Останься, — прошептала я, пытаясь снова притянуть его на себя.

Он издал тихий, усталый смешок. — У нас есть вся ночь; у нас есть вся наша жизнь, любовь моя. Я сейчас вернусь.

Я наблюдала, как он пошел в свою ванную и вернулся с мокрой тряпкой.

Я посмотрела вниз между ног и увидела, как его и моя жидкость вытекает из моего тела, а также немного крови на внутренней стороне бедра.

Я покраснела, сведя ноги; это было слишком интимно. Я бы пошла в душ очень быстро.

Лука закатил глаза, опускаясь на колени на кровати. — Кэсси, — сказал он предупреждающим тоном, раздвигая мои ноги руками. — Ты моя, Кассандра. Моя, чтобы заботиться, моя, чтобы защищать, моя, чтобы любить, — яростно сказал он, прижимая теплую ткань к моей воспаленной плоти.

Я перестала сопротивляться. Мне было так приятно, его прикосновения были нежными, заботливыми.

— Тебе не нужно этого делать.

Он нежно улыбнулся мне и лег на бок, лицом ко мне. — Да, я должен. Это моя прерогатива, моя привилегия как твоего мужчины — заботиться о тебе.

Я наклонилась вперед и чмокнула его в губы. — И ты хорошо это делаешь.

Его улыбка стала шире, когда он убрал ткань между моих ног и лег на спину, притянув меня к себе, пока моя голова не оказалась у него на груди.

Я зевнула, обхватив его грудь рукой.

— Спи, любовь моя, — прошептал он, проводя большим пальцем по изгибу моей задницы.

— Держи меня в своих объятиях.

— Всегда, это то, где ты должна быть, — ответил он, и я уснула под ритм его дыхания.