Смертельно влюбленный

20

Следуя инструкциям, которые давала ему Хонор, Кобурн вел угнанный автомобиль по узкой и грязной дороге, вокруг которой стеной росли сорняки и камыши, стучавшие о днище машины. Недалеко от места назначения Кобурн остановил машину и с отчаянием поглядел на показавшееся допотопное суденышко для ловли креветок, затем повернулся и внимательно посмотрел на Хонор.

— А у тебя есть идеи получше? — защищаясь, спросила она.

— Да. Мы не сумеем его завести.

Они продолжили движение очень осторожно, пока наконец не стало ясно, что на них не кинется нечто, притаившееся у самого корпуса катера. Надо было быть полными психами, чтобы лезть на этот корабль, который, казалось, готов в любой момент рассыпаться.

— Кому это принадлежит? — спросил Кобурн.

— Мне, — ответила Хонор. — Я унаследовала его после смерти отца.

Кобурн практически ничего не знал о морских судах любого размера. Но он достаточно долго прожил на побережье Луизианы, чтобы распознать рыболовецкое судно.

— Твой отец ловил на нем креветок? — спросил он Хонор.

— Мой отец жил на нем, — просто ответила она.

Судно выглядело таким же надежным плавсредством, как брошенная на воду сломанная спичка. Оно стояло наполовину на берегу, наполовину в воде небольшого канала, который, по словам Хонор, впадал в результате в Залив. Но с их наблюдательного пункта канал выглядел, как стоячее болото.

Кобурн догадывался, что катер несколько лет не спускали на воду. Его корпус оплела виноградная лоза. Краска, которой была выкрашена рубка, — точнее, то, что от нее осталось, — потрескалась и облупилась.

Остекление — там, где оно сохранилось, — потрескалось и было покрыто таким плотным слоем грязи, что вообще почти не напоминало стекло. Металлическая рама, поддерживавшая огромный садок, была изогнута под углом сорок пять градусов, напоминая сломанное крыло огромной птицы.

Но главным было то, что судно было брошено, возможно, забыто, и этим отлично им подходило.

— Кто знает, что катер здесь? — поинтересовался Кобурн.

— Никто. Отец поставил его сюда, чтобы спастись от «Катрины», а потом решил остаться. Он жил здесь, пока не заболел и состояние его не стало стремительно ухудшаться. Тогда я перевезла его в хоспис. Отец пробыл там меньше недели и умер.

— Как давно это было?

— Всего за несколько месяцев до аварии с Эдди. И от этого после смерти мужа мне было еще тяжелее, — Хонор невесело улыбнулась. — Но я рада, что отец не дожил… не увидел меня вдовой. Это очень бы его расстроило.

— А твоя мама?

— Умерла за много лет до отца. Именно тогда он продал дом и переселился на катер.

— А твой свекор знает про этот корабль?

Хонор замотала головой:

— Стэн не одобрял образ жизни отца. Считал его чересчур… богемным. И Стэн не поощрял визиты к нему. Особенно ему не нравилось, когда мой отец общался с Эмили.

— Вот как? Он считал, что богемный образ жизни заразен?

— Да, наверное, так Стэн и считал.

— Знаешь что, — прокомментировал Кобурн. — Чем больше я слышу о твоем свекре, тем меньше он мне нравится.

— Уверена, что он думает то же самое о тебе.

— Да уж. Сон я по этому поводу, пожалуй, не потеряю.

— Вот уж в этом ни минуты не сомневаюсь! — Хонор сердито откинула волосы со лба, затем, посмотрев несколько секунд на катер, тихо сказала: — Стэн хочет как лучше.

— Уверена в этом?

Кобурн невольно коснулся больного места.

— А какое тебе вообще дело? — вспыхнула Хонор.

— В данный момент мне есть дело до того, станет ли мистер Джиллет разыскивать нас на этой посудине.

— Нет.

— Спасибо.

Открыв дверцу, Ли выбрался из машины. Возле его сапога тут же прошелестела змея. Кобурн тихо выругался. Не то что бы он очень уж боялся змей, но как-то предпочитал с ними не сталкиваться.

Открыв заднюю дверцу, Кобурн потянулся за Эмили, которая уже успела отстегнуть свой ремень безопасности и теперь доверчиво протягивала к нему ручки. Ли взял девчушку на руки, обошел вокруг машины и передал Эмили матери.

— Не ставь ее на землю, я видел… — он осекся, прежде чем произнести вслух.

Глаза Хонор расширились от ужаса.

— Щитомордник? — переспросила она так, чтобы Эмили ничего не поняла.

— Я не спрашивал, — угрюмо буркнул Кобурн. Он достал из кобуры пистолет, но быстро вложил его обратно, когда Эмили обернулась в его сторону.

— Кобурн!

— Что?

— А у нас все еще приключение?

— Думаю, можно назвать это так.

— Мне мама сказала.

— Тогда точно — приключение.

— А мы можем играть в это приключение подольше? — попросила девчушка. — Мне очень весело.

«Да уж, веселее не придумаешь», — подумал Кобурн, идя впереди Хонор и Эмили по направлению к судну. Название катера едва можно было прочесть, но Ли сумел его разобрать. Он бросил через плечо многозначительный взгляд на Хонор, которая сделала вид, что ничего не заметила.

У катера были довольно низкие борта, и Кобурн легко поднялся на палубу, хотя сапог его тут же увяз в находившемся там мхе и мусоре.

Опытным взглядом он посмотрел вокруг, ища признаки недавнего пребывания человека, но нетронутая паутина и налетевшие из леса обломки сучьев цсно указывали на то, что никто не ступал на эту палубу довольно долгое время, может быть, с тех пор, как отца Хонор перевезли в хоспис умирать.

Довольный тем, что они здесь одни, Кобурн ногой откинул с деревянного пола пласт мха, освобождая место для Эмили, которую как раз передала ему Хонор.

— Не двигайся, — приказал он, ставя девчушку на палубу.

— Хорошо, Кобурн, не буду.

С тех пор как малышка преодолела какой-то внутренний барьер, мешавший ей называть его по имени, она пользовалась любой возможностью, чтобы произнести это имя вслух. Наклонившись, он подал руку Хонор, помогая ей забраться на палубу. Оказавшись на катере, она растерянно огляделась. Кобурн заметил, что лицо ее стало грустным. Но Хонор быстро взяла себя в руки и резко произнесла:

— Вон туда!

Она взяла дочку за руку и велела ей смотреть под ноги, затем, обойдя вокруг рубки, подвела их к закрытой двери, перед которой остановилась, и посмотрела на Кобурна:

— Может, лучше войти первым тебе?

Обойдя вокруг Хонор, он открыл дверь, которая сопротивлялась, пока Ли не навалился на нее как следует плечом. Внутри рубка была не в лучшем состоянии, чем палуба. Приборную панель покрывал видавший виды брезент, в складках которого собрались озерца дождевой воды. Сук дерева проник в одно из окон так давно, что на его коре успел вырасти лишайник.

Хонор оглядела все с нескрываемым отчаянием, но произнесла только:

— Вниз.

И указала кивком головы на узкий проход со ступеньками.

Ли потихоньку спустился, пригибаясь, чтобы не удариться головой о косяк, и протиснулся через овальное отверстие в каюту с низким потолком. Пахло плесенью и гниением, морской водой и дохлой рыбой, моторным маслом и марихуаной.

Кобурн взглянул через плечо на Хонор, стоящую на ступеньках:

— Он курил травку?

Хонор подтвердила его предположение кивком головы.

— Не знаешь, где старик держал запасы?

Хонор обожгла его взглядом, но Ли только улыбнулся в ответ и снова переключился на осмотр небольшой каюты. Здесь была двухконфорочная газовая плита, затянутая паутиной. Дверь небольшого холодильника раскрыта настежь. Сам холодильник пуст.

— Электричество? — спросил Кобурн.

Тут был генератор. Но не знаю, работает ли он. Кобурн сильно в этом сомневался. Он открыл

кладовку для припасов, где обнаружил на совершенно пустых полках мышиный помет. В каюте были две койки, разделенные проходом не больше фута в ширину.

— Туалет? — Кобурн указал на дверь в задней части каюты.

— Да, — кивнула Хонор. — Но не рекомендую. Я избегала им пользоваться даже тогда, когда папа еще жил здесь.

В общем, в пользу катера говорило только одно: воду он вроде бы не пропускал. На полу творилось бог знает что, но при этом он был сухим.

— Мы можем остаться здесь? — спросила Хонор.

— Надеюсь, это потребуется всего на несколько часов, — ответил Кобурн.

— А что будет потом?

— Я работаю над этим.

Он подошел к одной из коек и приподнял лежавший на ней матрац, проверяя, нет ли под ним насекомых. Не обнаружив их, он повернулся к Хонор и протянул руки навстречу Эмили. Когда девочку положили на матрац, она нахмурила носик:

— Здесь плохо пахнет!

— Не плохо, а резко. Сиди здесь и не спускайся на пол.

— Это будет теперь наш дом?

— Нет, малышка, — утешила ее Хонор, протискиваясь позади Кобурна в каюту. — Мы просто приехали в гости, помнишь, здесь когда-то жил дедушка.

Ребенок покачал головой:

— Дедушка живет в доме.

— Не дедушка Стэн, а другой твой дедушка. Он жил на этом кораблике. И тебе нравилось приезжать сюда с ним повидаться.

Эмили смотрела на мать ничего не понимающими глазами.

От Кобурна не скрылось, что мысль о том, что Эмили забыла своего второго дедушку, причиняет Хонор душевную боль. Но она быстро взяла себя в руки.

— А теперь это часть нашего приключения.

Эмили была достаточно смышленой девчушкой, чтобы распознать ложь. И даже умной настолько, чтобы не начинать скандалить, когда ее мать вот-вот потеряет самообладание. Она прижала к себе покрепче старый плед и принялась играть с Элмо, которого для начала заставила пропеть свою жизнерадостную песенку.

— Кобурн, нам надо достать где-то хоть немного воды и еды, — шепотом произнесла Хонор.

— Говоря «нам», ты имеешь виду меня?

Хонор хватило вежливости изобразить раскаяние.

— Да, ты прав. Мне очень жаль, — она развела руками. — Я не была здесь с тех пор, как похоронила отца. И не представляла себе…

Ей нечего больше было сказать, и Хонор беспомощно посмотрела на Кобурна.

— Пожалуйста, позволь мне позвонить Стэну.

Вместо того чтобы начинать по третьему кругу бесполезный разговор, Ли открыл дверцу чулана, в котором обнаружил швабру. И вручил ее Хонор.

— Поработай как следует. А я постараюсь вернуться как можно скорее.

Когда спустя два часа Кобурн не вернулся, Хонор принялась нервно мерить шагами палубу катера, не сводя глаз с дороги, по которой они сюда добрались, и мечтая, чтобы на ней появилась знакомая фигура. Одновременно она пыталась различить за клекотом птиц звук подъезжающего автомобиля.

И старалась, чтобы ее нервозность не передалась Эмили, которая становилась все более плаксивой и капризной. Девочке было жарко, хотелось есть и пить. Каждые пять минут она спрашивала, куда поехал Кобурн и когда он вернется, пока Хонор не потеряла остатки терпения и не прикрикнула на дочь:

— Прекрати все время спрашивать об этом!

Она не знала ответов на назойливые вопросы Эмили, но варианты этих ответов приводили ее в ужас. И самым страшным был вариант, что Кобурн бросил их одних.

Ее отец любил ставить катер на якорь именно здесь, потому что леса вокруг были труднопроходимые, местность болотистая, но в то же время защищенная от ураганов. Он удалился сюда, потому что ему нравилось жить в изоляции. Здесь не проходили дороги, и можно было не опасаться случайных прохожих. Кроме того, не надо было платить за аренду, как на стоянке в гавани, и появлялся шанс избежать назойливых посягательств на свою свободу. А также не волноваться по поводу норм и правил, законов и постановлений, налогов и штрафов.

Отец стал практически отшельником и избегал контактов с окружающими. Насколько было известно Хонор, они с Эмили были единственными, кто навещал его тут. Даже Эдди никогда не ездил с Хонор к ее отцу.

Кобурн спросил ее, знает ли она место, где можно спрятаться. Это место подходило лучше некуда, но сейчас Хонор уже жалела, что не промолчала. Те же свойства, которые делали катер отличным убежищем, могли теперь погубить Хонор и Эмили. Единственным средством связи с цивилизацией была двуполосная внутренняя дорога штата, и находилась она более чем в пяти милях отсюда. Ей не пройти столько, тем более с Эмили на руках и без воды.

Хонор вынуждена сидеть здесь, пока не вернется Кобурн. Или…

Она не позволяла себе задумываться об этом.

Когда сядет солнце и станет темно, что сказать Эмили, чтобы малышка не боялась? И как не умереть от ужаса самой? У нее не было никаких средств связи. Кобурн отказался оставить ей сотовый телефон.

— Я обещаю, что не стану им пользоваться, — настаивала на своем Хонор.

— Тогда зачем ты просишь его оставить?

— Но с нами может что-то случиться. Укус змеи, например.

— Не попадайся им на пути, и они ничего тебе не сделают.

— Я уверена, что здесь водятся аллигаторы.

— Они не такие свирепые, как в кино. И уж точно не запрыгнут в катер.

— Но ты не можешь оставить меня здесь вот так.

— Ну, пожалуй, я мог бы тебя связать.

Это замечание заставило Хонор замолчать. Ей хотелось накинуться на Кобурна с кулаками, но она не могла позволить себе этого при Эмили. Драка между ними напугала бы девочку. К тому же Хонор понимала, что все бесполезно. Все закончилось бы только саднящими мускулами и новыми синяками.

Она растерянно потерла синяк на локте, злясь еще больше и на оставившего их Кобурна, и на собственные страхи. Она ведь не была беспомощной. Одна растит ребенка, живет в уединенном месте — и так уже два года. Она храбро встречала любую возникавшую проблему, потому что у нее просто не было другого выхода. Конечно, рядом были Стэн, близнецы и другие друзья, всегда готовые предложить помощь и поддержку. Если бы Хонор попала в беду и попросила о помощи, они тут же помогли бы ей.

Но на этот раз все было по-другому. Она была совсем одна.

Но, ради всего святого, она не слабая. Она…

— Кобурн! — воскликнула Эмили.

Девочка вскочила с лебедки, на которой сидела, и через всю палубу побежала к Кобурну. Добежав, она обвила ручонками его колени.

— Ты принес мне что-нибудь? Мама говорила, что ты купишь мне ланч.

Кровь гулко стучала у Хонор в висках. Кобурн стоял в нескольких ярдах от нее на палубе, но она не слышала, как он подошел. На нем была бейсболка и темные очки, которые он сейчас снял и повесил на горловину футболки. Его ботинки и штанины джинсов были мокрыми насквозь. На палубу стекала вода.

Видя, что это не укрылось от Хонор, Кобурн пояснил:

— Мне пришлось идти по берегу вокруг протоки.

Эмили стояла рядом, то поднимаясь на носочки, то опускаясь. Не сводя глаз с Хонор, Кобурн залез в карман джинсов, вынул леденец на палочке и протянул девочке. И она, даже не спросив разрешения у матери, принялась срывать с леденца лиловую обертку.

— Что надо сказать, Эмили?

— Спасибо, Кобурн. Я люблю виноградные. Они мои самые-пресамые любимые.

Хонор с уколом ревности подумала о том, что, какой бы вкус ни выбрал Кобурн, именно он тут же стал бы любимым вкусом Эмили. Она даже не поинтересовалась, можно ли ей леденец до ланча, тут же засунула его в рот.

Но Хонор решила не ругать ее сейчас.

— Почему ты шел таким путем? — спросила она Кобурна. — И где машина?

— Оставил ее подальше. Ведь кто-то мог обнаружить вас за это время. Я не хотел приехать прямо в ловушку, — он с пониманием посмотрел на Хонор. — Уже успела решить, что я бросил вас тут, не так ли?

Ничего больше не сказав, он спрыгнул с лодки на землю и отправился к дороге.

Эмили вытащила изо рта леденец и поинтересовалась:

— Куда пошел Кобурн?

О боже, Эмили. Да он сейчас вернется! — Слепое восхищение ее дочери этим человеком начинало немного раздражать.

Кобурн действительно вернулся через несколько минут за рулем небольшого пикапа, черная краска которого стала серой от соприкосновения с соленым морским воздухом. Пикапу было всего несколько лет, на бампере Хонор разглядела наклейку команды «Тигры» из Университета Луизианы. Автомобиль был похож, по мнению Хонор, на сотни других черных пикапов, претерпевших коррозию под влиянием соленого воздуха Залива, хозяевам которых пришло в голову украсить их стикером «Тигров». Впрочем, Хонор подозревала, что именно поэтому Кобурн и угнал пикап.

Машина остановилась около катера. Кобурн вышел и взял с сиденья несколько тяжелых пакетов.

— Протяни руку! — Он передал пакеты Хонор и вернулся за новой порцией.

Покончив с пакетами, Кобурн сказал, что должен спрятать автомобиль.

— Зачем? — удивилась Хонор.

— Кто-нибудь может прострелить шины.

Хонор не стала спрашивать, как они, по его мнению, добегут до пикапа, в случае если действительно начнется стрельба. Кобурн, совершенно очевидно, был в этих вопросах куда опытнее ее.

К моменту, когда Кобурн вернулся и спустился в каюту, Хонор успела приготовить три сэндвича с бананами и арахисовым маслом. Они с Эмили сели на одну кушетку, Кобурн — на другую.

— У нас пикник? — с сияющими глазами спросила девочка.

— Что-то в этом роде. — Хонор поцеловала теплый лобик дочурки, чувствуя себя немного виноватой в том, что накричала на нее сегодня.

В пакетах, которые привез Кобурн, была пища, готовая к употреблению и не требующая хранения в холодильнике. Еще он привез упаковку воды в бутылках, фонарик на батарейках, аэрозоль с репеллентом, влажные салфетки и бутылку средства для дезинфекции рук. Когда Эмили накормили, она принялась зевать. Девочка бурно возражала, когда ей предложили прилечь, но через несколько минут заснула.

Кобурн открыл пачку печенья.

— Тебе удалось сотворить чудо с этим местом, — сказал он.

Хонор внимательно посмотрела на него с койки, на которой сидела, обмахивая Эмили старым журналом, найденным в ящике комода.

— Ты пытаешь иронизировать?

— Вовсе нет.

После того как Кобурн уехал за покупками, Хонор взялась за швабру. Она несколько часов выметала мусор с пола и снимала паутину со всех поверхностей. Затем Хонор нашла пару простыней, сложенных в ящике для белья под одной из коек. Она отнесла простыни на палубу, чтобы вытряхнуть, и застелила ими кушетку. Теперь там точно не было насекомых, хотя простыни по-прежнему пахли плесенью. В любом случае это было лучше, чем покрытые пятнами голые матрацы.

— В переднюю часть я соваться не решилась, — призналась Хонор.

— Возможно, ты поступила мудро. Я видел на палубе пару ведер. Наполню их водой из протоки. Вы с Эмили можете пользоваться.

Хонор обрадовалась, что так легко удалось решить довольно болезненный вопрос, но обсуждать эту тему дальше не стала.

— Теперь, когда у нас есть вода, я вымою кое-какие поверхности, к которым мы вынуждены прикасаться.

— С водой лучше поэкономнее.

— Обещаю. Настало время задать Кобурну вопросы, которые так мучили Хонор.

— Тебе удалось связаться с тем человеком? С Гамильтоном?

— Я пытался. Мне ответила та же женщина. Я потребовал, чтобы позвали Гамильтона. Она заявила, что я уже год как мертв.

— И что ты думаешь по поводу этого всего?

Ли пожал плечами и впился зубами в печенье.

— Гамильтон пока что не хочет говорить со мной.

— И что ты думаешь по поводу этого всего? — с нажимом повторила свой вопрос Хонор.

— Да ничего.

— Тебя это не беспокоит?

— Я не впадаю в панику, пока это не станет необходимо. Пустая трата энергии.

Хонор оставила эту тему для будущих размышлений или обсуждений.

— Ты проверил сохранившиеся номера в телефоне Фреда?

— Ни один из них не оказался тем, что я ожидал найти. И в журнале звонков только одна запись — последний разговор с братом. В общем, сплошное разочарование.

— А второй?

— Вообще никаких записей. Дешевый аппарат, чтобы не жалко было выкинуть. Отследить практически невозможно.

— Как и твой?

— Да. Я берег свой на черный день. И все же я думаю, что этот аппарат Фред использовал для связи с братом и с Бухгалтером. И немедленно стирал номера из списка звонков. Если мне когда-нибудь удастся передать этот аппарат технарям. Они разберут его по винтику и посмотрят, что там можно добыть. Но прямо сейчас телефон Фреда ничем нам не поможет. Я лучше даже не буду вставлять в него аккумулятор.

— Почему?

— Я не все понимаю в последних технологиях, но, насколько я помню, есть специалисты, способные с помощью особого оборудования определить местоположение аппарата, даже когда он выключен. Достаточно знать номер. Пока в телефоне стоит аккумулятор, он излучает сигнал.

— Это правда?

Кобурн пожал плечами:

— Я слышал разговоры.

— И сколько времени это займет? Определить, где телефон, я имею в виду.

— Без понятия. Это не то, в чем я хорошо разбираюсь. Но рисковать не будем.

Еще сорок восемь часов назад Хонор не могла бы представить себе, что будет участвовать в разговоре о телефонных аппаратах, спецоборудовании и всяких таких вещах. И не могла представить рядом с собой человека, который, поедая чипсы, будет обсуждать с ней человека, убитого им несколько часов назад.

Она так и не поняла, что ей думать о Ли Кобурне, и больше всего Хонор беспокоило, что этот вопрос не был ей безразличен.

— Где ты взял грузовик? — поинтересовалась она, меняя тему разговора.

— Мне повезло. Я заметил на одной из калиток почтовый ящик, полный корреспонденции. Верный признак, что хозяев давно нет дома. Домишко стоит в глубине от дороги. Ключи от грузовика висели над задней дверью. Как у тебя дома. Нельзя было не воспользоваться. Если повезет, хозяева не появятся дома еще несколько дней и грузовик в угон не заявят.

— Дай угадаю: ты привинтил на него номера от другой машины.

В ответ на непонимающий взгляд Хонор Кобурн пояснил:

— Стандартная оперативная процедура. Помни об этом, если решишь встать не преступную дорожку.

— Сомневаюсь, что такое произойдет.

— Я тоже.

— Думаю, я не создана для того, чтобы жить на грани.

Кобурн медленно окинул Хонор внимательным взглядом:

— Возможно, ты сама себя удивишь…

Глаза их встретились, и Хонор увидела во взгляде Кобурна настоящий огонь.

Почувствовав себя неловко, она отвернулась.

— А продукты ты купил или украл?

— Купил.

Хонор вспомнила о деньгах в кармане джинсов Кобурна.

— Ты не боялся, что тебя опознают?

— Бейсболка и очки были в грузовике.

— Но я узнала тебя в них.

Кобурн хмыкнул.

— Они и не думали на меня смотреть.

— Они?

— Я остановился у магазинчика с рыболовными принадлежностями в черт знает какой глуши. День мертвый. Посетителей никого. Только грузовик для доставки воды в бутылках во дворе.

Хонор бросила взгляд на двадцать четыре бутылки воды, закатанные в пластик.

— Ты их украл?

Это было нетрудно. Когда я зашел в магазин, водитель грузовичка был за кассой вместе с кассиршей. Рука его была у нее в трусах, а губы — на ее соске. И видели они только друг друга. Я быстро взял все нужное, заплатил и вышел. Они наверняка меня не запомнили. Только то, что их прервали.

Щеки Хонор запылали от смущения, когда она представила себе описанную Кобурном картину. Интересно, правда все это или выдумка? А если даже и правда, зачем было все описывать так подробно? Чтобы смутить ее и вогнать в краску? Что ж, она была смущена. Но если это сколько-нибудь волновало Кобурна, то он не подал виду. Ли посмотрел на часы у себя на запястье и сказал:

— Попробую еще раз связаться с Гамильтоном.

Он набрал номер на своем телефоне, и вскоре Хо нор услышала, как мужской голос в трубке произнес:

— Гамильтон.

— Сукин ты сын! Почему ты водил меня столько времени за нос?

— На моей должности никакая предосторожность не бывает лишней, — абсолютно спокойно ответили на другом конце провода. — Если номер не определяется, я обычно не беру трубку.

— Но я представился!

— После того как я услышал последние новости, я бы и так догадался, что это ты. Как всегда в центре драки. Или мне следует сказать — в бочке с дерьмом?

— Очень смешно!

— На самом деле совсем не смешно. Массовое убийство. Похищение женщины с ребенком. Ты превзошел себя, Кобурн.

— Можно подумать, я звоню затем, чтобы ты напомнил мне об этом! Если бы я не был в беде, не стал бы тебя беспокоить.

Перейдя на более серьезный тон, голос в трубке поинтересовался:

— Так слухи верны? С тобой женщина?

— И ребенок.

— С ними все в порядке?

— Да, в полном. У нас тут пикник, — после последовавшей тяжелой многозначительной тишины Кобурн заговорил снова. — Говорю тебе, с ними все хорошо. Хочешь сам поговорить?

Не дожидаясь ответа, он передал телефон Хонор. Когда она поднесла к уху трубку, рука ее дрожала.

— Алло!

— Миссис Джиллет?

— Да.

— Меня зовут Клинт Гамильтон. Я хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали. Пожалуйста, ради блага вашего ребенка и вашего собственного блага не стоит недооценивать важность того, что я вам сейчас скажу.

— Хорошо.

— Вы, миссис Джиллет, находитесь в обществе очень опасного человека.