Смертельно влюбленный

25

Хонор с изумлением сознавала, что Кобурн и правду решил привести в движение катер ее отца.

Еe возражений он словно бы не слышал.

Уже через несколько минут после разговора с Гамильтоном он был в рубке и сдирал брезент, которым была закрыта приборная панель.

— Ты знаешь, как запускать двигатель?

— Да, но сначала нам надо спустить судно на воду, и мы не сможем.

— Нам придется. Мы должны сменить местоположение.

Несколько раз за последние часы Хонор пыталась убедить этого человека, что затея безнадежна, но Кобурн не давал отвлечь себя. В коробке с инструментами на палубе он нашел заржавевший мачете, который теперь использовал, чтобы избавиться от назойливых растений, стебли которых оплели корпус катера. Работа была чудовищная. Хонор еще раз попыталась переубедить Кобурна.

— Гамильтон же дал тебе слово. Ты не веришь, что он его сдержит?

— Нет.

— Но он же твой босс. Куратор, начальник? Как там это называют в ФБР?

— И босс, и куратор, и начальник. И единственное, что он сделает наверняка, это постарается в первую очередь прикрыть собственный зад. Вспомни: Ли Кобурна больше не существует.

— Но он дал тебе тридцать шесть часов.

— Обманет.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что знаю, как думает он.

— А он тоже знает, как думаешь ты?

— Да, и именно поэтому нам надо торопиться. Пока мы говорили, Гамильтон, возможно, уже засек местоположение моего сотового.

— Но ты же не давал ему номер. И ты говорил, что дешевые одноразовые телефоны не отслеживаются. И ты говорил…

— Да, я говорил. Но я не знаю всего на свете, — пробормотал Кобурн.

Хонор беспокойно посмотрела на небо, на которое наползали с Залива облака.

— Он пошлет вертолет?

— Вряд ли. Гамильтон выберет что-то более скрытое. Что-то, чего мы не сможем заметить. К тому же надвигается гроза. Нет, он не прилетит по воздуху.

— Тогда почему ты так торопишься?

Кобурн прервал работу, чтобы отереть со лба пот.

— Потому что я могу быть не прав.

Чем усерднее они работали, тем безнадежнее казалась задача. Хонор предложила в конце концов попытать счастья в украденном недавно пикапе.

— Ведь ты же сам сказал, что никто не будет искать его.

— Ну, допустим. Но куда же мы поедем?

— К одному человеку.

— К человеку…

— К человеку, с которым я знакома всю свою жизнь и который предоставит нам убежище, не задавая вопросов.

— Нет! Никаких друзей. За всеми твоими друзьями наверняка следят.

— Мы можем провести ночь в грузовике.

— Я могу. А мы не можем.

В конце концов Хонор решила не тратить энергию на пустые уговоры. Ей не хватало выдержки, не хватало сил, но она постаралась помочь и послушно делала все, что говорил Кобурн.

Эмили проснулась после дневного сна и была в болтливом настроении. Все происходившее приводило девчушку в восторг. Она путалась под ногами, но Кобурн реагировал на это с изумлявшим Хонор спокойствием. Эмили стояла на палубе и кричала, стараясь приободрить Хонор и Кобурна, которые вместе пытались столкнуть в воду освобожденный из плена растений катер.

Кобурн проверил, нет ли течи, и, убедившись, что все в порядке, присоединился к Хонор у приборной панели. Отец научил ее запускать двигатель и управляться со штурвалом. Но с тех пор прошло много лет. Как ни странно, она помнила последовательность действий. Но когда мотор загудел, возрождаясь к жизни, Хонор даже не знала, кто изумился сильнее — она или Кобурн?

Он спросил насчет топлива. Хонор проверила датчик.

— Все в порядке. Отец готовился к урагану. Но вот другие датчики… — Она растерянно посмотрела на панель. — Я не знаю, для чего они.

Кобурн разложил пожелтевшую навигационную карту на панели.

— А ты знаешь, где мы?

Хонор ткнула пальцем в карту.

— Где-то здесь. Если будем двигаться к югу, в направлении побережья, больше шансов быть обнаруженными. С другой стороны, катер для ловли креветок будет не так заметен в марине, где таких уйма. Если двигаться внутрь, протоки там уже. Будем плыть под деревьями. Но там и мельче.

— Поскольку нам, возможно, придется выпрыгивать из катера, я выбираю места помельче. Постарайся провести нас как можно дальше.

Кобурн следил за их продвижением по карте. Им удалось проплыть около пяти миль, прежде чем двигатель начал «кашлять». Протока становилась все более заросшей. Несколько раз они чуть не застряли и переплетенных корнях кипариса, скрытых мутной водой.

Наконец Кобурн коснулся локтя Хонор и сказал:

— Пожалуй, здесь. Место ничем не лучше и не хуже остальных.

Хонор подвела катер поближе к болотистому берегу, на котором росла небольшая кипарисовая рощица, способная хотя бы отчасти скрыть их от посторонних глаз. Кобурн бросил якорь. Хонор заглушила мотор и взглянула на него в ожидании дальнейших инструкций.

— Что ж, будем устраиваться.

— Что? — воскликнула Хонор.

Кобурн сложил карту и опустил ее в карман джинсов. Затем он проверил свой пистолет и положил его на приборную панель подальше от Хонор.

— Я возьму пистолет Хокинса триста пятьдесят седьмого калибра. А ты бери этот. Он готов к выстрелу. Только на курок нажать.

— Что ты собираешься делать?

Прежде чем Хонор успела задать свой вопрос, Кобурна уже не было в рубке. Когда она вышла на палубу, то увидела его по колено в воде возле бока катера.

— Кобурн!

— Я не могу оставить там грузовик.

Он вдруг запнулся, затем, тихо выругавшись, достал из кармана сотовый телефон Хонор и аккумулятор к нему.

— Видимо, я должен оставить тебе телефон. На случай, если со мной что-то произойдет. Но надеюсь, что могу тебе доверять. И что ты не станешь использовать телефон без необходимости. Если уж надо будет кому-то позвонить, звони девять один один — и только туда, — Кобурн передал ей трубку и аккумулятор.

— Но как мне…

— К счастью для нас, у тебя довольно старая модель. С ней и обращаться проще.

Кобурн снял крышку и показал, как ставить аккумулятор.

— Надо соединить золотистые полоски, а потом подтолкнуть батарею на место. Это сможет сделать даже Эмили. — Он вдруг посмотрел прямо в глаза Хонор. — Но…

— Обещаю, что воспользуюсь телефоном, только если ты не вернешься.

Кобурн энергично тряхнул головой и отвернулся от катера.

Добредя по воде до твердой почвы, он выбрался на берег и исчез в зарослях.

Диего делал покупки в мексиканском супермаркете, когда зазвонил его сотовый. Он вышел из магазина, чтобы принять вызов.

— Вы готовы воспользоваться моими услугами?

— Да, — послышался из трубки голос Бухгалтера. — Хочу, чтобы ты понаблюдал пару дней за одним человеком.

— Что? Понаблюдал?

— Ты плохо расслышал?

— А что насчет Кобурна?

— Просто делай то, что я говорю, Диего. Имя твоего объекта — Боннел Уоллес.

Кого волнует, как зовут этого придурка? Это был не Кобурн. Прежде чем Диего успел высказать свои возражения, ему продиктовали два адреса — адрес банка на Канал-стрит и адрес резиденции в Гарден-Дистрикт. Никто и не подумал объяснить ему, почему надо следить за этим человеком, да Диего и не особенно это волновало. Дерьмовая ему досталась работенка.

Преувеличенно скучающим голосом Диего поиитересовался:

— Он должен знать, что за ним следят?

— Пока нет. Я дам знать, когда настанет время для следующего шага. Если это потребуется.

— Ну, хорошо.

Его нагловатый тон не остался незамеченным.

— Я от чего-то отрываю тебя, Диего?

«Да, черт побери, ты не даешь мне нанести высокооплачиваемый удар!»

Но такое нельзя было произнести вслух. И вес Диего решил перейти к нападению:

— Мне не заплатили за девчонку из массажного салона.

— У меня нет доказательств, что она мертва.

— И что же вы хотите — чтобы я прислал вам голову в коробке, как делают мексиканские стервятники?

— Так далеко заходить не стоит. Но в новостях о найденном теле ничего не передавали.

— И не передадут. Я об этом позаботился.

— Но ты не сообщил мне подробностей.

— Каких, например?

— Был ли кто-нибудь рядом, когда ты выследил девчонку?

— Нет. Это было возле доков на реке. Пыталась снимать клиентов.

— На Мунуолк?

— Черт его знает.

— И рядом не было сутенера? Ведь кто-то помог ей сбежать… Самой ей не хватило бы мужества.

— Все, что я знаю, это что девчонка была одна, когда я ее обнаружил. Никакого сутенера. Иначе она торговалась бы усерднее. Я договорился о минете всего за десять долларов, потом затащил ее под какие-то штабеля древесины и перерезал горло. Чтобы не светиться, вспорол ей живот, наполнил его камнями и бросил тело в реку. Если оно и всплывет, никто не сможет ее опознать.

Говоря такое об Изабель, Диего невольно поморщился. Но ему необходимо было держаться именно так. Смех, цинизм — все было фальшивым, но он должсн был сделать, чтобы ему поверили.

Булгалтеру нравилось играть у него на нервах, поэтомy проследовавшая пауза была чудовищно долгой.

— Хорошо, — послышалось наконец-то из телефонной трубки. — Завтра можешь забрать свои деньги. Где их для тебя оставить?

Диего получал деньги в конвертах, которые оставлялись для него всякий раз в разных местах. Сейчас он назвал Бухгалтеру адрес одной химчистки, которая стояла заброшенной после урагана «Катрина».

— Там на прилавке старый кассовый аппарат. Пусть деньги оставят в ящике.

— Хорошо. Деньги будут на месте. А ты держи меня в курсе насчет Уоллеса. Я хочу знать обо всем, что он делает, что не вписывается в рамки повседневной рутины.

— О, можно подумать, это хрен его знает как трудно.

Не давая Бухгалтеру возможности ответить, Диего отключился и вернулся в магазин. Он взял другую тележку и начал все заново. Он никогда не оставлял вещи без присмотра, опасаясь, что ему могут подсунуть маячок или что-нибудь похуже.

И еще: как бы ни было приятно вскрыть конверт с пятью сотнями долларов, Диего, пожалуй, не будет забирать их несколько дней. Сначала понаблюдает за зданием химчистки и убедится, что ему не подготовили там ловушку. Бухгалтер, возможно, считает, что Диего нельзя доверять полностью. Что же касается Диего, то он не доверял Бухгалтеру вообще.

К тому моменту, когда Диего вышел из магазина с покупками и украденной банкой ветчины, принялся накрапывать дождь. Несмотря на ужасную погаду Диего долго петлял, направляясь домой, проверил, нет ли за ним слежки, оглядываясь через плечо, и ходил к непросматриваемым углам только с бритвой наготове.

Изабель встретила его с нежной улыбкой и подала сухое полотенце. Ее робость перед ним испарялась каждым днем. Она постепенно училась доверять Диего, начинала верить в то, что он не причинит ей зла и не собирается торговать ее услугами.

Диего перестал к ней прикасаться. Он больше не доверял сам себе. Стоило ему не то что коснутьси щеки девушки, а даже просто посмотреть на нее, как сердце таяло, но брюки тут же становились тесными.

По ночам Изабель сжимала в своем маленьком кулачке серебряное распятие и плакала, пока не засыпала. Иногда она просыпалась среди ночи с криками от ночных кошмаров. А если ее посещали неприятные воспоминания, то плакала подолгу и днем, зарывшись головой в подушку, сгорая от стыда, что совокуплялась с сотнями мужчин.

Но для Диего эта девушка была чиста, невинна и прекрасна. Это он олицетворял собой зло. Это он запятнал себя грехами, от которых не отмыться во веки веков. Его прикосновение могло бы осквернить Изабель, оставить шрам на ее душе. Поэтому Диего томился от воздержания и любил этого ангела только глазами и горячим сердцем.

Диего разгрузил сумки с покупками. Они вместе съели мороженого. Потом Диего включил свой айпод и готов был поклясться, что даже музыка звучала лучше, когда радом сидела Изабель. Она смеялась, как ребенок, когда золотая рыбка словно бы целовала через стекло ее пальцы.

Диего думал о ней как об ангеле, озарившем светом подземное жилище. Он купался в лучах этого света. И ему очень не хотелось уходить.

Дурацкое задание Бухгалтера может подождать час-другой.

Хонор сидела на койке рядом со спящей дочерью, прислушиваясь к шелесту дождя и биению собственного сердца, когда услышала звук удара и почувствола вибрацию. Она вынула из-под матраца пистолет и, держа его перед собой, стала тихо подниматься вверх по ступенькам.

— Это я, — послышался сверху голос Кобурна.

Вздохнув с облегчением, Хонор опустила пистолет.

— Я уже почти перестала тебя ждать.

— До грузовика оказалось очень долго. Особенно по суше. Пока я туда добрался, уже стемнело и пошел дождь. А на карту нанесены только водные пути. Наконец я нашел гравийную дорогу, которая идет примерно в четверти мили отсюда.

Хонор казалось настоящим чудом, что Кобурн вообще нашел дорогу назад.

— Все в порядке? — спросил он.

— Эмили не хотела засыпать, не дождавшись тебя. Но мы поели, затем поиграли немного с Элмо. Я начала рассказывать ей сказку, и она заснула.

— Так, наверное, лучше.

— Да. Она бы испугалась темноты, а мне не хотелось зажигать фонарь. Хотя потом я стала подумывать, не вывесить ли его на палубу. Чтобы тебе легче было искать дорогу. Ты ведь не оставил мне инструкций, когда уходил.

Если Кобурн и расслышал звучавший в ее голосе упрек, то не подал виду.

Глаза Хонор привыкли к темноте, и теперь они отчетливо различала его очертания. Одежда Ko6ypна промокла, волосы прилипли к голове.

* — Я сейчас вернусь, — сказала ему Хонор.

* Спустившись обратно в каюту, она вернула пистолет под матрац, собрала кое-какие вещи и вернулась в рубку. Прежде всего Хонор протянула Кобурну бутылку воды. Ли поблагодарил, открыл крышку и ocyшил ее всю.

— Я нашла здесь вот это. — Хонор протянула ему пару брюк цвета хаки и футболку. — В одном из ящиков комода. Правда, брюки будут тебе коротки, и все пахнет плесенью.

— Не имеет значения. Зато одежда сухая.

Он снял футболку Эдди с логотипом университета и заменил ее на принадлежавшую отцу Хонор. Затем начал расстегивать джинсы.

Хонор отвернулась.

— Ты голоден?

— Да.

Хонор снова вернулась вниз и ненадолго зажгла фонарь, чтобы отыскать еду, которую отложила для Кобурна. Когда она вернулась, он уже успел переодеть брюки.

— Ты забыл купить открывалку, — сказала Хонор.

— Я покупал еду с кольцами для открывания.

— Не всю. Только не ананасы. А Эмили, конечно же, захотела именно их.

— Извини.

— Я нашла открывалку в одном из ящиков комода. Она ржавая, и есть шанс отравиться свинцом, но свои ананасы Эмили получила.

Кобурн ел прямо пальцами свой ужин, состоящий из консервированной куриной грудки, кусочков ананаса и крекеров с солью. Затем он запил все это еще одной бутылкой воды, которую Хонор принесла снизу. Еще она принесла упаковку печенья, чтобы порадовать Кобурна, который явно был сладкоежкой.

Он сидел на полу, прислонясь спиной к приборном панели. Хонор села в капитанское кресло своего отца, пострадавшее от сил природы, как и все на этом катере.

Тишину нарушал только шум дождя за окном и vруст крекеров.

— Дождь все сильнее и сильнее, — заметила Хонор.

— Хммм, — откликнулся Кобурн, не переставая жевать.

— Но благодаря дождю хотя бы исчезли комары.

Кобурн почесал предплечье.

— Не все.

Он взял из пачки еще одно печенье и откусил сразу половину.

— Они найдут нас?

— Да. Заметив, что такой короткий ответ встревожил Хонор, Кобурн добавил:

— Это только вопрос времени. Все зависит от того, как скоро Гамильтон решит взяться за поиски всерьез. Возможно, он уже взялся.

— Если они найдут нас…

— Когда…

— Когда они найдут нас, ты готов… — она не могла подобрать нужные слова.

— Готов ли я сдаться мирно?

Хонор кивнула.

— Нет, не готов.

— Почему?

— Как я уже сказал Гамильтону, я не готов выйти из игры, пока не добуду эту сволочь.

Бухгалтера. Это уже не просто задание. Это уже схватка один на один.

— Как это все было организовано? Ну, бизнес Бухгалтера и Марсета.

— Ну, давай посмотрим. Вот тебе пример. Каждый раз, когда грузовик переезжает из одного штата в другой, он должен остановиться на весовой станции. Видела такие штуки над шоссе возле границ штата?

— Я обычно не пересекаю границы штата. Но в любом случае — нет, я не обращала внимания.

— Большинство людей их не замечают. Они похожи на обычные фонари. На самом деле это рентгеновские установки, сканирующие машины и груз. За установками постоянно следят. Агенты видят грузовик, выглядящий подозрительно или не остановившийся на весовой, приказывают ему свернуть к обочине и обыскивают.

— Если только человек, сидящий за монитором, не получил взятку за то, чтобы грузовик спокойно проехал.

— Бинго! Бухгалтером создан целый рынок вот таких вот услуг. Бизнес-стратегия этой организации — насаждать коррупцию среди тех, кто призван защищать закон, который таким образом превращается в шутку. Торговец живым товаром платит за спокойный проезд по шоссе и считает это просто расходами на бизнес.

— Сэм Марсет был…

— Клиентом. Думаю, одним из первых. Если не самым первым.

— Как это выяснилось?

— Наряду с честным бизнесом Марсет возил нелегальный товар. Поскольку он выглядел добропорядочным гражданином, никто его не подозревал. А потом грузовики Марсета стали останавливать все чаще, водители начали жаловаться. Столь пристальное внимание Марсета напугало. К тому же старосте церкви Святого Бонифация совсем не хотелось попадаться. А тут Бухгалтер с решением его проблемы, — Кобурн улыбнулся. — Вот только именно люди Бухгалтера и изнчально создали эту проблему. Организовав серию досмотров.

— И, возможно, Марсет знал об этом. Но, если люди Бухгалтера совали ему палки в колеса, то Марсет, естественно, должен был эти палки вовремя вынимать. Он должен был либо заплатить Бухгалтеру, либо рисковать, что в один прекрасный день его транспорт поймают с грузом наркотиков. И придется распроститься с той жизнью, к которой Сэм приник.

— И других должны были заставлять делать то же мое.

— И заставляли. У Бухгалтера огромная клиенткая база. Там есть и крупные предприятия, как у Сэма Марсета, и независимые одиночки. Ребята, потерявшие работу из-за разлития нефти, у которых есть грузовики и дети, которых надо кормить. Они катят в южную часть Техаса, берут пару сотен фунтов марихуаны, везут в Новый Орлеан — и их детишки сыты еще неделю. Они нарушают закон. Но самый большой преступник — тот, кто сделал преступления выгодными для этих людей. Контрабандисты рискуют гораздо сильнее, а когда их ловят, они не могут позвать на помощь, потому что не знают, к кому обратиться. Они знают только контактное лицо, а такие люди обычно стоят на низших ступеньках иерархии преступной организации.

— Но если Марсет был таким выгодным клиентом, почему его убили? Ты упомянул в разговоре с Гамильтоном, что он на что-то жаловался…

— Какое-то время дела у них шли замечательно. Все были довольны друг другом. Но потом Бухгалтера одолела жадность. Стали расти тарифы за услуги. Марсету не требовался стеклянный шар, чтобы догадаться, что, если как-то не ограничить этот процесс, цены продолжат расти и скоро значительную часть его расходов будет составлять плата Бухгалтеру. Но если бы он отказался платить…

— Его бы поймали, изобличили и посадили и тюрьму.

— Правильно. И Бухгалтер в состоянии все это организовать. Потому что организация Бухгалтера запустила щупальца во все звенья правоохранительной системы. Поэтому Марсет, который всегда был дипломатом и еще, как выяснилось, немного наивным человеком, предложил встретиться в прошлое воскресенье и обсудить взаимовыгодные условия совместного существования.

— Но ты почувствовал неладное.

— Бухгалтер — такой же чертов врун, как волшебник из города Оз. Я просто не представлял себе, что этот человек войдет в здание склада, они с Марсетом пожмут друг другу руки и сядут за стол переговоров.

— А Марсет знал, кто скрывается под кличкой Бухгалтер?

— Если и знал, то умер, не произнеся этого вслух. Я порылся в его бумагах. Изучил каждый самый мелкий кусочек, до которого смог добраться, включая тот, где упоминалось имя твоего мужа.

— Надеюсь, ты не подозреваешь Эдди в том, что он и был Бухгалтером?

— Нет. Бухгалтер жив и прекрасно себя чувствует.

— А каким образом, как ты думаешь, замешан во все это Эдди?

— Ты говорила, что он подрабатывал у Марсета ночным сторожем. Возможно, он знал о нелегальной деятельности. Или был продажным полицейским на службе у Бухгалтера. Или работал на тех и на других, каждый раз выбирая, что будет выгоднее. Может быть, его хобби был шантаж. Я не знаю.

Хонор смотрела на него убийственным взглядом, пока он, сдавшись, не добавил:

— Или он мог быть копом, пытающимся состряпать обвинение против одного из них. Но праведными были его пути или неправедными, он должен был попытаться защитить себя, собрав железные доказательства, которые мог бы затем использовать в любых целях.

Хонор была уверена в честности своего покойного мужа. Но сейчас она решила больше не касаться этой темы.

— Royal Tracking, — задумчиво произнесла она. — Все, кто там работает, преступники?

— Вовсе нет. Те шестеро, которые умерли вместе с Марсетом, — они да. У Марсета был отдельный набор бухгалтерских книг, куда записывались все контрабандные операции. Ни сотрудники офиса, ни члены семьи Марсета о его нелегальной деятельности ничего не знали.

— Но как им это удалось?

Кобурн пожал плечами:

— Может быть, они не хотели копать слишком глубоко. Им это было не нужно. Все, что они знали, это что бизнес продолжается и идет очень неплохо в условиях слабой экономики.

— Значит, с его семьей все будет в порядке? С миссис Марсет?

— С точки зрения обвинения — да. Но ей придется нелегко, когда она узнает всю правду о покойном муже.

Хонор поставила ноги на край сиденья и обвила их руками, положив подбородок на колени.

— Они убьют тебя, — тихо произнесла она.

Кобурн откусил от еще одного печенья и ничего не сказал.

— Дорал, или кто-то другой из клана Хокинсов, или любой честный полицейский, который видит в тебе только убийцу Сэма Марсета, предпочтет сдать тебя властям мертвым, а не живым.

— Гамильтон рассказал всем, что я уже мертв. И мне тересно, как он будет выпутываться в таком случае.

— Как ты можешь шутить на эту тему? Тебе совершенно все равно, что тебя могут убить?

— Ну, не совсем.

— Ты не думаешь о смерти?

— Думаю. И в основном удивляюсь, что это не случилось раньше.

Хонор потянула за заусенец, образовавшийся, когда они расчищали катер.

— Ты знаешь, как делаются такие вещи, — Хонор посмотрела на Кобурна, который с любопытством глядел на нее. — То, что нужно, чтобы выжить. Много разных вещей.

— Но я не умею печь кексы.

Впервые с того момента, когда Хонор обнаружила этого человека лежащим лицом вниз у себя во дворе, он дразнил ее, но Хонор не позволила сбить себя с толку.

— Ты научился всему этому во время службы в десанте?

— По большей части.

Хонор подождала немного, но Кобурн не стремился продолжить разговор.

— Ты был совсем не таким десантником, как мой свекор, — заметила она.

— Он как с плаката, призывающего идти в десант?

— Точно!

— Тогда да, я был совсем другим. Никаких строевых маршей. У меня была форма, но я надевал ее всего несколько раз. Я не отдавал честь офицерам, и никто не отдавал честь мне.

— Так что же ты делал?

— Я убивал людей.

Хонор подозревала что-то в этом роде и даже сумела убедить себя, что сможет выслушать признание в этом, не моргнув глазом. Но слова эти оказались подобны мелким ударам прямо в грудь, и Хонор боялась, что будет только еще больнее, если слушать дальше. Поэтому она не стала развивать эту тему.

Покончив с последним печеньем, Кобурн отряхнул с рук крошки.

— Пора приниматься за работу.

— За работу?

Хонор так устала, что у нее ломило все тело. Она подумала, что если закроет глаза, то заснет прямо где сидит. Покрытый пятнами матрац, на котором можно вытянуться рядом с Эмили и уснуть, казался ей сейчас необыкновенно притягательным.

— Что еще за работа?

— Мы должны снова пройти с начала до конца.

— С начала до конца чего?

— Жизни Эдди.