Соблазнительная капитуляция

Глава 29

— Что думаешь? — Спросила Слоан, застегивая молнию на платье-макете. Мы были в ее студии, потому что у нее были зеркала получше, и она могла внести изменения прямо на месте.

Я медленно повернулась перед трехсторонним зеркалом и остановилась. Это было не платье. Это было что-то совсем другое.

— Ты молчишь, — сказала Слоан, ее глаза вылезали из орбит от недосыпания, избытка кофеина и предвкушения. — Ты ненавидишь его. Это уже слишком. Ты можешь сказать что-нибудь?!

— Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела, и это всего лишь макет. Я просто… я имею в виду, посмотри на это. — Верх был лифом с вырезом в форме сердца, благодаря которому моя грудь выглядела пышной, но не так, как будто она вырывалась наружу, а затем юбка… о, юбка. Лиф переходил в V-образный разрез, а юбка начиналась у самых бедер и струилась, но не в виде кекса. Чтобы помочь юбке держаться на плаву, была предусмотрена нижняя юбка, но она не нуждалась в помощи. Это было бальное платье.

Слоан словно слепила платье из какого-то нетканого материала. Я пошевелилась в нем, но оно не потеряло своей формы и совсем не было тяжелым. Возможно, это изменится, когда мы закончим с настоящим платьем, потому что ткань, вероятно, будет весить больше, но, черт возьми.

Я чувствовала себя Скарлет О'Хара, спускающейся по лестнице в «Двенадцати дубах», в то время как Ретт Батлер пожирал меня глазами на глазах у всех.

— Ты самая лучшая подруга на свете, Слоан. Я бы обняла тебя, но не хочу портить платье. — Ее лицо, наконец, расплылось в улыбке, и она сжала меня в объятиях, прежде чем подхватить на руки и закружить по комнате.

— Это всего лишь макет, это не имеет значения. Я могла бы сшить еще одно во сне. Я так рада, что оно тебе нравится. Я хотела, чтобы оно было эффектным.

— Миссия выполнена, Слоан. Правда. Лука сойдет с ума. — Я не могла дождаться, когда увижу это.

— Кстати, о нем, во что он будет одет? В черное или в белое?

— Он мне не говорит. Поскольку я не рассказываю ему о своем платье, он отказывается рассказывать о своем смокинге. Я имею в виду, я знаю, что он будет выглядеть сексуально, но мне бы хотелось знать про цвет. — Я пыталась использовать свои женские уловки, чтобы добиться от него этого, но никакое количество минетов не заставило его сказать мне. Он умел хранить секреты, но я и так это знала.

Слоан помогла мне снять платье, и я снова надела свою рабочую одежду. Я пришла прямо с работы и направлялась домой, чтобы заказать еду, когда пришел Лука. Слоан была так занята шитьем бальных платьев, что последние несколько ночей провела в студии, чтобы мы с Лукой могли заниматься грязным сексом, как нам хотелось, у меня дома. Это было чудесно.

— Ты уже сказала своим родителям, что я тоже там буду? — Спросила она, натягивая платье обратно на манекен.

— Э-э, пока нет. Я не думаю, что Лука рассказал им о двойном свидании. Я имею в виду, это будет выглядеть немного странно, что он приведет моих подруг. Мы не учли этого, когда изначально планировали, так что для того, чтобы сообщить эту новость, нам обоим потребуется проявить некоторую деликатность. Я точно не смогу с ним пойти, но, возможно, смогу одолжить его. Я имею в виду, не то чтобы папа не знал, что мы с Лукой ладим, и, возможно, я использовала его как повод пригласить своих подруг на мероприятие и он был вынужден согласиться, потому что я его босс. Я думаю, что именно так я и собираюсь поступить. — Я много думала об этом. Казалось, что все свободное время я тратила на то, чтобы придумать подходящие истории для наших с Лукой отношений. Это было хобби получше, чем вязание.

Лука опаздывал, но написал, что у него снова проблемы с братом. Я все время представляла себе сопливого мальчишку, устраивающего истерики, хотя знала, что его брату двадцать три. Лука так и не дал мне описания внешности, поэтому я создала в своей голове его образ, который, вероятно, был совершенно неправильным.

Наконец он вошел и был в таком настроении, что я не думала, что секс, объятия или что-то еще улучшат его настроение, поэтому взяла его за руку, подвела к дивану и заставила сесть.

— Поговори со мной. Это приказ, мистер Блейн. — Я думала, он просто покачает головой, но он этого не сделал.

— Я не знаю, что делать, Рори. У меня нет идей. Кроме как подбросить ему наркотики и вызвать полицию — ничего. — Он обхватил голову руками.

— Все, что он делает, — это навлекает на себя неприятности. Удивительно, что его до сих пор не арестовали. Серьезно, это просто гребаное чудо. Кажется, он всегда находит способ выпутаться из этого. Он умен и знает это. Я просто хочу, чтобы он нашел для этого какое-нибудь конструктивное занятие. Кажется, сейчас он настроен на разрушение, но он уже не ребенок. Он взрослый, и я подумываю о том, чтобы просто сказать ему, что я завязал, пока он не возьмет себя в руки. — Я понятия не имела, что сказать или сделать, чтобы все стало лучше, поэтому просто сидела и слушала.

— Я знаю, что он потерял маму и папу, но у него были проблемы и до этого. Я не думаю, что он пристрастился к наркотикам, но, может быть, реабилитация помогла бы? Я просто не знаю, что делать. — Он, наконец, поднял голову, и я никогда раньше не видела его таким измученным. Это разбило мне сердце.

Я потянулась, притянула его к себе и прижала. Казалось, это было единственное, что можно было сделать, поскольку у меня не было никаких волшебных решений. Я гладила его по волосам, слушая, как он дышит, и чувствовала, что он вот-вот расплачется. Было очень тяжело видеть, как кто-то вот так ломается. Это только заставило меня любить его и страдать за него еще больше.

— Ты уверен, что я ничего не могу сделать? Я просто ужасно себя чувствую.

— Знаю. Прости, что я все это вываливаю на тебя. Я не хотел, но мне больше не с кем поговорить. Тейт практически разорвал с ним отношения, так что Райдер уже сжег мосты. Я не виню его, потому что ему нужно думать о девочках, но иногда это просто тяжело.

— Я знаю, знаю. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, если хочешь. — Он сел, его глаза были красными, но сухими. — Расскажи мне о своих родителях, — осторожно попросила я. Я ожидала, что он меня отошьет, но он этого не сделал.

— Мы были бедны. Не то чтобы у нас не хватало еды, но бывали времена, когда мы ели на ужин сухие завтраки, потому что это было все, что у нас было в доме. Мой отец был хорошим человеком, но с работой ему не везло как никогда. Он находил хорошую работу, а потом компания обанкротилась, или сгорала, или его уволили, когда он уехал за границу. Это случалось так часто, что мама откладывала деньги на случай, если он останется без работы. У нее были проблемы со здоровьем, поэтому она не могла продолжать работать. Мы не раз теряли свой дом, и однажды летом нам пришлось несколько месяцев прожить в квартире с одной спальней. Но папа устроил так, будто у нас было приключение, поэтому он расстелил брезент в гостиной, и мы притворились, что идем в поход. — Он улыбнулся при этом воспоминании, и я была потрясена. Я понятия не имела, что у Луки было такое детство.

Это заставило меня задуматься о моем собственном воспитании и о том, как мне повезло. Не то чтобы я когда-нибудь забывала, но, когда ты слышишь чью-то историю, это действительно заставляет тебя задуматься о собственной жизни.

— Единственным выходом была школа, поэтому я сделал все, что мог, чтобы найти выход. Я помню, как увидел мужчину в костюме, он водил красивую машину и выглядел так, словно весь мир был у его ног, поэтому я поставил перед собой цель стать мужчиной в костюме. И вот я здесь.

Он улыбнулся, и его настроение, казалось, немного улучшилось.

— Когда мне было три года, я нарядилась папой на Хэллоуин. Я настояла на том, чтобы взять его портфель, хотя он был почти таким же большим, как я, и мне приходилось волочить его за собой по земле. Это был очень дорогой портфель, и когда я пришла домой с ним, набитым конфетами, и вся грязная, он только рассмеялся и сказал, что теперь он мой. На самом деле я не имела ни малейшего представления о том, что он делал, но знала, что хотела заниматься этим же, когда вырасту. — Когда другие маленькие девочки были помешаны на своих астронавтах и принцессах Барби, папа подарил мне одну из них, которая, вероятно, должна была стать секретаршей. Вместо этого он сказал мне, что она — генеральный директор Барби, и он каким-то образом нашел для нее кукольный стол, и я заставила ее проводить встречи с другими моими куклами и мягкими игрушками.

Да, я была единственным ребенком в семье, и у меня было не так много друзей.

Мы больше говорили о нашем детстве, и несмотря на то, что оно было таким разным, у нас было так много общего. Детство было довольно похожим, независимо от того, как мы росли, я думаю.

Я проголодалась и была готова заказать еду, а Лука, казалось, чувствовал себя лучше.

— Спасибо тебе, Солнышко. Не знаю, что бы я без тебя делал.

— Я тоже. — Мы улыбнулись друг другу, как идиоты, и я поняла кое-что еще. Да, я любила его, но не только в романтическом смысле. Он стал одним из моих лучших друзей. Даже если у нас больше никогда не будет секса, мне будет не хватать его присутствия в моей жизни, если он уйдет. Я не смогу избавиться от него сейчас, даже если захочу.

— Ты мой любимый, — сказала я, когда он поднял меня на ноги, а затем заключил в свои объятия.

— Ты — моя самая любимая из любимых вещей, — сказал он.

В тот вечер мы больше не говорили о его брате, но я хотела, чтобы у нас вошло в привычку больше говорить о взрослении и нашем прошлом. Я все еще чувствовала, что многого не знаю.

— Я не умею раскрываться, — признался он, наконец, на следующее утро, когда мы вместе принимали душ. Если бы мы не поторопились, то оба опоздали бы.

— Почему, Лука, что ты имеешь в виду? — Спросила я, смывая шампунь с его волос, чтобы он не попал ему в глаза. Мой душ был огромным, что стало одной из причин, по которой я влюбилась в эту квартиру. Нет ничего хуже, чем пытаться быть сексуальной с парнем в слишком маленьком душе.

— Да, я это заслужила. — Я нанесла немного кондиционера на кончики его волос, и он сделал то же самое с моими. К этому времени я уже хорошо его научила.

— В большинстве случаев это инстинкт самосохранения. И страх. Боюсь, что, если я откроюсь людям, им не понравится то, что они увидят.

— Ты глупый, — сказала я, укладывая его волосы в ирокез. — Как ты можешь кому-то не нравиться? — Я была уверена, что есть такие люди, но это были не те, с кем я хотела бы дружить в любом случае.

— Есть много людей, которым я не нравлюсь, Солнышко. Это более длинный список, чем ты, можешь себе представить.

— Ладно, теперь я заинтригована, — сказала я, когда он запрокинул голову, чтобы смыть кондиционер, а затем мы поменялись местами, чтобы я могла сделать то же самое.

Он рассмеялся, но не стал вдаваться в подробности.

— Эй, не оставляй меня в таком состоянии, — сказала я, но он только покачал головой и начал массировать мне спину, пока горячая вода лилась на меня. Это было потрясающе, и, хотя я знала, что он использует это как способ не продолжать наш разговор, я собиралась позволить ему. Я могла бы подкараулить его позже, когда он меньше всего этого ожидал.

В итоге мы оба пришли на работу вовремя, но как только Лука сел за свой стол, он достал телефон и, нахмурившись, посмотрел на него. Он быстро что-то напечатал, а затем стал ждать ответа. Я решила, что это что-то о его брате, поэтому постаралась не подслушивать, уставившись на него, и включила компьютер, пытаясь сообразить, что мне нужно сделать прямо сейчас.

Зазвонил мой телефон, и я ответила, не глядя, кто это. Прежде чем я успеваю поздороваться, я слышу голос Луки.

— Послушай, мне нужно уладить кое-какие дела сегодня, так что мне нужно уйти. Мне очень, очень жаль, но это необходимо сделать. — Я посмотрела в другой конец комнаты, и он действительно выглядел огорченным. Это был полный отстой, и я не была в восторге, но и не была законченной стервой.

— Уверен, что не можешь сказать мне, в чем дело?

— Я бы хотел, но не могу. — Мне уже порядком надоело слышать, как он повторяет это снова и снова, но в ближайшее время это вряд ли изменится.

— Ладно. Хорошо. Просто… будь осторожен, и увидимся позже. Пока. — Я не стала дожидаться, пока он что-нибудь скажет. Мне нужно было положить трубку, пока я не сказала то, чего не смогу взять обратно. Я нарисовала смайлик на стикере, положила его поверх каких-то папок и, не сказав ни слова, пошла отнести их ему на стол. Я надеялась, что он на меня не сердится, но я не могла вынести этого.

— Я хочу пригласить тебя куда-нибудь, — сказал он той ночью, когда мы лежали в постели. Мы отодвинули в сторону все неприятности, которые были ранее. Я провела день в полном стрессе из-за того, что его не было рядом, и задавалась вопросом, где он, черт возьми, и что он мог делать, и не стоит ли мне его уволить, и тогда это все решило бы. Но потом я поняла, что этого не произойдет, и смирилась с тем, что снова ничего не буду делать.

— Куда? — На самом деле мы никогда никуда не ходили вдвоем, кроме как в музей. Думаю, мы оба боялись, что нас увидят вместе. Похоже, я была не единственным параноиком на этот счет.

— Не знаю. На самом деле, мне все равно. Просто хочу пойти куда-нибудь с тобой под руку, чтобы все увидели мою девочку. — О, это было просто восхитительно. Я хотела, чтобы люди тоже увидели меня с ним.

— Как насчет ужина? Я знаю, это звучит так типично, но с тобой было бы весело. Или кино? Мы могли бы посидеть сзади и посмеяться над тем, что бы это ни было. — Это было одно из наших любимых совместных занятий, когда мы нашли по телевизору какой-то дерьмовый фильм. Высмеять это дерьмо.

— Идеально. Откуда ты знала, что я выберу именно это?

— Я психопатка, — сказала я с серьезным лицом.

— Я думаю, ты имела в виду экстрасенс, Солнышко.

— Да, и это тоже. — Он только покачал головой, глядя на меня. Эй, он был единственным, кто хотел, чтобы его видели со мной на публике. Он мог нарядить меня, но не вывести на улицу.

— Итак, когда это произойдет? — Спросила я, когда он положил голову мне на живот. Казалось, его не смущало, что он был не совсем плоским. Вероятно, так ему было удобнее лежать.

— Как насчет завтрашнего вечера?

— Ты же не собираешься снова исчезнуть, правда? — Я не хотела этого говорить, но это все равно вырвалось.

— Нет, — сказал он, целуя меня в пупок. — Я думаю, что исчезновения будут прекращаться. Надеюсь. Я скрестил пальцы.

Для меня это было новостью, но хорошей.

— Ты расскажешь мне, что это? Когда-нибудь? — Я спросила.

Он глубоко вздохнул.

— Может быть, когда-нибудь. — Этого ответа было недостаточно, но я должна была принять его.