Сокровища древнего Искера

Кузнечики

Алиса не нашлась с ответом, почувствовав, как запылали щеки от вопроса Нарана.

Всё и сразу… Обычные слова, но, сказанные им, несли в себе сразу несколько подтекстов, один другого сильнее.

Нет, она не хотела всё и сразу. Или хотела? Ранним утром на обрыве у Иртыша Алиса явно дала понять мужчинам, что именно так и хочет. Чтобы оба, чтобы с двух сторон, чтобы в два раза больше, чем обычно. Но то было на рассвете после бессонной ночи, когда мозг уже устал мыслить и мог лишь принимать. К тому же — обрыв, широкая лента реки, крошечные деревья вдалеке, да даже сам воздух! — всё в том месте было каким-то ненастоящим. Будто картинка из сновидения — слишком волнующая, слишком идеальная, слишком воздушная, чтобы быть правдой. Алиса поддалась этим природным чарам, которые шептали ей ветром «согласись, не спорь, просто растворись в моменте». И теперь этот момент в ее голове выглядел как трейлер фильма — эдакий крючок, цепляющий зрителя обещанием бОльшего. И часть Алисы хотела бОльшего, хотела купить билет на это кино, хотела сесть в зрительское кресло в самом первом ряду. Но другая часть — та, благодаря которой она сдавала экзамены в университете и успешно решала трудные задачи на работе, та правильная ее часть, воспитанная консервативными родителями, — категорически отказывалась понимать, как такое вообще можно хотеть. Это же… неприемлемо! Как она себе представляет их в будущем? Как они будут разрешать конфликты, когда и с одним-то человеком бывает трудно договориться? Как отреагируют ее родные? Какое отчество она даст ребёнку? Где, наконец, она найдёт подходящую для них кровать? Тут ведь даже кинг-сайз не поможет…

Алиса резко вскочила на ноги и пулей вылетела из дома. Она одним махом перескочила две ступеньки крыльца и скорым шагом пошла вперёд, на ходу сбивая белые головки одуванчиков.

Она была зла на себя, зла на Нарана, зла на свою жизнь. Во-первых, дурацкие мысли в голове. К чему думать о будущем, когда у них даже и настоящего-то ещё нет? Это глупо! Ребёнок, она даже о ребёнке уже подумала! Ну что за идиотизм? Кровать кинг-сайз, мнение родителей — ну ерунда ведь? Алиса напомнила себе — со злостью, с отчаянием — что она уедет через пару недель. Не будет никакого кинг-сайза! Будет необычная интрижка, под каким-нибудь кустом той самой калины, за что позже ей самой будет дико стыдно. И если она не хочет потом себя корить, если не хочет потом краснеть при любом упоминании цифры «три», то ей стоит выбросить «всё и сразу» из головы вон! Ей нужно просто быть собой, быть археологом, быть в конце концов женщиной, совершающей верные поступки, — не те, о которых просит тело, а те, которые разрешает душа. Душа, правда, мялась и лепетала неразборчиво, и от того Алиса ещё сильнее злилась на себя.

Наран тоже хорош. Подливал масла в огонь, как заправский шарлатан и мошенник. Может, для них с Ханом и не впервой было так разводить девушку, может, они вообще из тех, на кого доверчивые женщины переписывают своё имущество, а Алиса уже развесила уши.

Она продолжала шагать по тропинке, которая когда-то была наезженной дорогой. Справа и слева стояли покосившиеся дома, торчал разваливающийся забор, виднелись полусгнившие маленькие строения — то ли бани, то ли сараи. И повсюду, повсюду трава — по колено, а местами по пояс. Стрекот кузнечиков сопровождал Алису, и она даже шагать стала спокойнее, не так сильно вбивала пятки кроссовок в землю.

Ей просто нужно было решить раз и навсегда. Нужно было отсечь мнимое от необходимого. Нужно было сделать выбор и принять его.

Что она знала о Хане? Что знала о Наране? Чем они вообще занимались? Кем были их родители? Где они жили?

Ничего. Алиса ничего о них не знала. Как и они об Алисе.

Так значит, вся та магия, всё волшебство — лишь химия тел? Просто зов плоти? Обычное желание, которое испытывают те же кузнечики?

Алиса даже замерла на месте. Но что плохого в этом желании? Что меняет в нем информация о родителях и месте жительства?

Алиса подняла голову и, пошире распахнув глаза, посмотрела на яркое жгучее солнце. Глаза защипало моментально, и она зажмурилась, чувствуя влагу на веках. Ей хотелось почувствовать эту легкую боль, которая могла ее отрезвить, могла вытянуть из омута мыслей, могла подсказать решение.

Алиса вновь открыла слезящиеся глаза и кивнула самой себе. В первую очередь, она здесь — археолог. Не нужно забывать, что через пару недель она вернётся на офисную работу и будет строчить отчёт за отчетом. Поэтому стоит сконцентрироваться на работе.

Увидеть сокровищницу, возможно, даже открыть ее.

Вернуться в лагерь за коллегами.

Исследовать найденные артефакты.

План был прост и идеален. Чувства, эмоции, желания должны были остаться за его пределами. Они Алисе не нужны ни для отчета, ни для чего-то другого. И сожаления о сделанном ей тоже не нужны.

Она улыбнулась, почувствовав облегчение. Она определилась, и теперь всё встало на свои места. Как будто вылечила больной зуб, не дававший ей возможности даже думать.

Мысли были разложены по полочкам, и, оглядевшись, Алиса решила пройти ещё вперёд. Прогуляться, подышать и просто отдохнуть. Она сунула руки в карманы и тут же наткнулась на кулон. Сердце дрогнуло, напомнив о Хане, о поцелуях, об обрыве, и Алиса выдернула руку из кармана, словно обжегшись.

— Нет, ну это просто невозможно! — вслух возмутилась она своей реакцией.

— Что невозможно? — из-за остова ближайшей избушки вышел Хан.

Алиса вздрогнула, не ожидав его увидеть. Она впервые видела его лишь в футболке и спортивных штанах — без толстовки, без капюшона, без маски. Сейчас его лицо совершенно точно говорило о родстве Хана если и не с каким-то ханом, то с кем-то из Монголии точно. Хотя судя по разрезу глаз и по форме губ можно было понять, что в нем текла кровь разных национальностей.

Он подходил к Алисе спокойной походкой уверенного в себе человека, которого не грызли мысли о правильности и неправильности поступков. Словно он уже знал наперёд всё, что будет. Знал и принимал это.

— Невозможно вот это всё! Вы с Нараном притащили меня неизвестно куда и ведёте себя так, будто это в порядке вещей, — принялась объяснять Алиса, мешая правду и ложь. — Будто это нормально — притащить незнакомую вам девушку в чей-то — даже не ваш! — дом. Будто это нормально — оставлять девушку без информации, отвечать иносказательно и вечно уходить от ответов!

— Давай я отвечу, — предложил Хан, пожимая плечами и останавливаясь напротив Алисы. — Что ты хочешь знать?

Она поджала губы, взглянув на него исподлобья, не веря в его открытость. Наверняка, снова выкрутится, если она спросит о подземелье или о краденных артефактах. Алисе хотелось спросить что-то такое, что выбило бы Хана из колеи, что заставило бы его удивиться и ответить правду. И, кажется, такой вопрос у неё был.

— Кто твои родители?