Сокровища древнего Искера

Манипулятор

Алиса, конечно, попыталась дернуться, попробовала вырвать свою руку из ладони Калинина, но безуспешно. Он держал ее так крепко, словно она была очень важным для него ключом. Впрочем, по сути так оно и было. Алиса могла открыть сокровищницу — и ей придётся это сделать, если Хан и Наран не поторопятся. Если не отставят в сторону свои разногласия, если не объединятся ради неё…

Алиса запнулась о торчащую из земли ветку и свободной рукой схватилась за рукав толстовки Калинина.

— Аккуратнее, — сказал он, придерживая ее. — Приключения раньше времени нам не нужны.

— Ну, раз приключения пока не нужны, то может ты мне что-нибудь расскажешь? О происходящем здесь, — поинтересовалась Алиса, не слишком веря в успех.

Ей до ужаса надоело блуждать в потёмках мыслей. Ей хотелось понимать и знать то, что понимают и знают люди вокруг нее. И хотя она была хорошим историком и неплохим археологом, как-то так вышло, что только для неё сокровищница и связанные с ней моменты оставались за семью печатями. Это уже не говоря о происходящем в настоящем времени, где тоже было немеряно вопросов.

— Что ты хочешь услышать? — с готовностью ответил Калинин и бросил на неё взгляд своих зеленоватых глаз.

— Ну, для начала расскажи мне про предание.

— Хм, с этим вопросом, конечно, лучше обратиться к двум твоим… кхм… друзьям, но раз уж их нет, то так и быть, — кивнул мужчина, проходя между последними вросшими в землю избами, за которыми начиналось поле. — Предание написано в стихах и снабжено картинками. Дословно я не помню, но общая суть такова. Последнего хана Искера подставил ближайший друг, из-за чего хан не успел увести сокровища на юг. Ему пришлось оставить самое ценное здесь, а с собой забрать лишь мелочевку. Хан тот верил в мистику и колдунство, ну и самолично провёл перед отъездом обряд, запечатывающий вход в сокровищницу. Своим детям он наказал, во-первых, найти и вернуть имущество в семью, а во-вторых, чтобы избежать предательства, объединиться, так сказать, в тройки. Насчёт последнего Наран, наверняка, тебе рассказывал. Он повёрнут на тройных союзах, считая их чуть ли не гениальнейшей выдумкой человечества. Впрочем, ты и сама вполне оценила это, да?

Тут Калинин ухмыльнулся Алисе так сально, что ей стало неловко и неприятно. Можно было подумать, что произошедшее ночью как-то его касалось! Можно было подумать, что прошедшей ночью Алиса показала слабость своей натуры! Червячок сомнения, правда, всё же шепнул ей — возможно, так и было? Поддаться на уговоры двух мужчин — это слабость?

Она помотала головой, не желая углубляться в эту тему сейчас, и, словно защищаясь, спросила:

— Постой, но там же просто сказано «та, что объединит двух». С чего ты взял, что смысл здесь… физический? Может, объединение на духовном уровне имелось ввиду!

Калинин расхохотался, откинув голову назад.

— На духовном, ага! — потешался он. — Прости, что спущу тебя с небес на землю, но, помнишь, я сказал, что в предсказании были картинки? Так вот, там совершенно недвусмысленно было изображено, как произойдёт обьединение!

Калинин продолжал посмеиваться, ведя Алису за собой по незаметной тропинке в поле. Ей же стало вдруг так противно, так мерзко от происходящего, что хотелось сесть и расплакаться на ровном месте. Все, все вокруг похоже знали эту маленькую деталь предсказания. Все, кроме Алисы. И теперь каждый мог ткнуть в неё пальцем — ага, вот она, та самая, что поддалась, прогнулась сразу под двоих! Та самая, что пошла на поводу у зова плоти, та самая, что оказалась не в силах отказать. Та, что оказалась слишком слабой! Пять сотен лет не находилось такой женщины, которая бы не устояла, не отказала, не посчитала свою честь выше мимолетных удовольствий! А Алиса…

А Алиса сказала им «да». Без слов, но они ее поняли. Они вообще слишком хорошо понимали ее желания, ее потребности. Ей нужно было больше интриги, чтобы сфокусироваться только на них? Ей нужно было больше адреналина, чтобы допустить про себя мысль о чём-то большем? Ей нужно было узнать их поближе, чтобы согласиться?

Они дали ей всё это. Сама Алиса не замечала так явно в себе этих желаний — а они заметили и удовлетворили их.

И теперь, чтобы окончательно морально уничтожить саму себя, Алиса пришла к последнему вопросу. Было ли произошедшее ночью честным и искренним с их стороны? Или она одна открылась, а они лишь воспользовались подвернувшейся возможностью, чтобы открыть сокровищницу так, как велел последний хан? Верили ли они в предание? Или не верили, но на всякий случай подстраховались?

Алиса помнила, что они говорили ей. Помнила, что они готовы были отдать ей свои души. Но ведь это было до прошедшей ночи, так? На утро рядом остался только Хан, да и то ненадолго, пока его не вырвал из постели Наран.

Они были вдвоём, а она — лишь на обочине их дружбы.

Алиса моргнула, выныривая из своих мыслей. Калинин косился на неё, уже давно не смеясь, и она подумала о том, что он, возможно, опять манипулировал ее эмоциями. Он мог специально сеять в ней недоверие к Хану и Нарану, и ей было не по себе от того, что ему это удалось. Даже понимая, что это всё — лишь ее домыслы, что напарники могли и не врать ей, что всё случившееся могло действительно быть чем-то бОльшим, чем разыгранный спектакль, — всё равно в Алисе уже поселилось сомнение, которое лишало ее уверенности в себе и двух напарниках.

— Что ещё тебе рассказать? — любезно спросил Калинин.

— Ничего, — буркнула она, понимая, что любой разговор с ним может стать опасным.

Она и сама не заметит, как поверит в то, что ему выгодно. Вполне достаточно было и того растравляющего ее изнутри сомнения в напарниках, которое поселил в ней Калинин. Поэтому молчание сейчас действительно было золотом.

— Хм, — прищурился он, вновь посмотрев на неё. — Не думал, что ты так легко сдаёшься.

Алиса понимала, что он специально ее подначивал, а потому упрямо поджала губы. Пусть думает, что хочет, а она поступит так, как будет лучше для неё.

— Ну, тогда я сам выберу тему. О чем бы тебе рассказать? — он наигранно потёр свободной рукой подбородок. — Может, о сегодняшнем раннем утре? Когда я лежал связанный и, смею тебя уверить, испытывал настоящий дискомфорт, потому что спать, не имея возможности двигать руками и ногами, весьма сложно… Так вот, на рассвете в гости к бабе Ларе пришёл Наран. Она уже проснулась к этому времени. Он попросил ее приготовить завтрак для тебя и знаешь, что ещё он сделал? Развязал меня, Коляна и Степановича.

— Ты лжёшь, — снова пробурчала Алиса, отказываясь верить в его россказни.

— Ну, а как иначе я мог оказаться на твоём пути, м? Как иначе я мог узнать о местонахождении входа в сокровищницу, если бы нам не рассказала об этом баба Лара уже после ухода Нарана? Который, кстати, попросил ее позаботиться о нас, что она и сделала со всей своей душой.

Алиса с шумом втянула в себя воздух, услышав слова Калинина.

— Не может быть… Но зачем это ему? — с тревогой в голове произнесла она.

Она не понимала, врал ли ей Калинин или говорил правду, но отчего-то ей казалось, что не врал. Если бы это была выдумка, то он бы не мог знать о завтраке, который приготовила баба Лара для неё. И был бы по-прежнему связан.

Но если Калинин был здесь и говорил правду, то выходило, что Наран… Наран что-то задумал? Он играл сразу за две команды? Или… или предал свою дружбу с Ханом?

— Не знаю, но, уходя, он бросил фразу, — как бы между прочим заметил мужчина, искоса поглядывая на Алису. — Что-то о том, что никогда не знаешь, кем обернется твой союзник.