Сокровища древнего Искера

Четвертый?

Хан поймал прохладные ладошки Алисы и положил правую на грудь Нарана, а левую — себе. Так, как она и сама сделала, останавливая их драку. Так, как сама бессознательно выбрала. Ее медовые глаза удивленно распахнулись шире, наблюдая за его действиями, а темно-серые глаза Нарана наоборот сузились, нетерпеливо подгоняя друга.

— Мы — сыновья сыновей хана. Того самого, последнего хана Искера, — медленно начал Хан, проговаривая каждое слово так, чтобы она точно услышала и поняла. — Мы пока не знаем тебя, но связь между нами тремя настолько явная, что отрицать ее нет смысла. Ты нужна нам, ты станешь той, что откроет сокровищницу, и ты станешь той, что разделит… с нами оставшуюся жизнь, — Хан сильнее сжал запястье Алисы и добавил, глядя прямо в ее глаза. — Это не игры. Это — признание. Твои ладони соединили наши сердца, и, поверь, для нас обоих это переломный момент. Хотя отчасти из-за предания мы предчувствовали нечто подобное. «И та, что объединит двух, откроет скрытую дверь в ночи, и три сердца обретут долгожданные богатства и восстановят былую честь родОв» — вот главные слова предания.

Хан замолчал, ожидая ответа Алисы, но она молча хмурила лоб, обдумывая его слова. Они отзывались в ее душе, резонировали с чём-то тайным, глубинным, неведомым ей самой, и это настораживало её. Да, она хотела услышать об их чувствах, но не ожидала, что эти чувства будут так монументальны, так значительны. Не ожидала, что её эмоции могут сыграть решающую роль в предании, созданном столетия назад. Как вообще это возможно? Может быть, предание специально было написано, чтобы усложнить задачу искателям, чтобы даже на подсознательном уровне они заранее проигрывали, не имея «той, что объединить двух»? Такое встречалось не так уж часто. И в таком случае не подгоняли ли напарники свою реальность к заданным критериям? Не внушили ли себе значимость Алисы, в то время как на самом деле она просто оказалась в нужном месте для них и не в нужном — для себя?

— В моем роду приняты тройные союзы, — прервал тишину Наран, решив добавить конкретики. — Это то, что делает нас сильнее и могущественнее. А в роду Хана принято доверять выбору Луны, которая всегда находит идеальную… — он запнулся, пытаясь подобрать слово. — Идеальную половинку.

Хан поморщился. Он не планировал рассказывать ей о кулоне сейчас. Рано — слишком фантастично прозвучит объяснение в этот момент. Слишком надуманно, слишком искусственно. Но Алиса не оставила ему выбора, переспросив:

— Выбор Луны?

— Тот диск-кулон, — со вздохом пояснил Хан, опуская глаза. — Луна — это его название. Моя мать отдала мне его, но я не отдавал его тебе. Кулон сам выбирает себе новую владелицу.

— Так. Стоп-стоп, — Алиса на миг сомкнула перед собой ладони, а затем скрестила руки на груди. — То есть ты хочешь сказать, что вы ко мне подкатываете, потому что в моем кармане лежит кулон твоей матери, потому что в его роду, — она кивнула на Нарана. — В его роду приняты «тройнички», а какой-то полоумный предсказатель пять веков назад сочинил предание, слова которого, между прочим, могут быть неверно интерпретированы?!

Откуда-то справа раздались громкие одинокие аплодисменты. Алиса бросила взгляд туда — по узкой тропинке к ним приближался Калинин и показушно хлопал в ладоши.

— Браво, Алиса, браво! Склоняю голову перед твоим умением вычленять главное, — он сделал шутливый поклон по ходу движения. — Настоящий дотошный учёный, а, Хан? Не чета тебе, верящему во всё, о чем болтают предки.

Хан не оборачивался, не смотрел на Калинина — в этом не было никакой нужды. Что действительно было нужно, так это ответить на вопрос Алисы. Уже даже не ради Нарана — ради себя. Чтобы не упустить ее, не дать ей заплутать в ложных выводах, не разочаровать ее.

— Нет, не поэтому, — твёрдо сказал он, как только поймал ее взгляд. — Это то, почему мы принимаем ситуацию такой, какая она есть, и не сомневаемся в ней, как ты.

Алиса закусила губу, понимая его объяснение и чувствуя неловкость за свою излишнюю эмоциональность. И ещё за то, что всё это услышал Калинин, и тем самым он как будто бы влез между ними. Хотя куда уж ему — не четвёртым же! Алиса невесело фыркнула. В этом уравнении становилось слишком много переменных.

Однако у неё возник ещё один вопрос, и она потянулась к Хану, чтобы задать его ему на ухо. Этот вопрос был не для ушей Калинина. Наран же сам себя его лишил, отвернувшись от Алисы и с кривой усмешкой шагая на встречу вновь прибывшему.

— А что, если мы с вами… — она замялась, вызвав смешок мужчины. — Ну, ты понял. А потом придём к сокровищнице, и она не откроется?

Хан приобнял одной рукой девушку, улыбаясь ее вопросу, ее близости, даже радуясь появлению Калинина, благодаря которому он мог наполнить лёгкие ее ароматом и ощутить ее дыхание на своей коже.

— Этого не случится, — заверил он ее, будучи твёрдо в этом убежденным.

Он не сомневался в успехе их задумки. С сокровищницей они справятся. Но его приятно грело волнение Алисы. Она как будто таким образом неловко извинялась за свою недавнюю вспыльчивость и категоричность. Впрочем, и эти эмоции Хан понимал. До их встречи ее реальность была иной, в ней не было места предсказаниям, предчувствиям и таинственным кулонам. Ее жизнь лежала на крепком фундаменте из законов, знаний и доказанных теорем. А вот фундамент жизни Хана, несмотря на свою не меньшую крепость, больше походил на облако — он хранил в себе множество загадок и древних тайн.

Хан был готов к тому, что у Алисы займёт много времени перестройка жизни на новый лад и потому заранее настраивался на ее недоверие и возможные споры.

— Почему ты так уверен? — снова шепнула Алиса, прислонившись к мужчине, чувствуя его тепло и силу.

Он пожал плечами.

— Иногда просто знаешь, — прозвучал его ответ куда-то в ее волосы, и отчего-то Алиса прониклась его уверенностью.

— Третий лишний, да, Наран? — громко усмехнулся Калинин, увидев, что Хан обнял Алису.

Наран бросил взгляд через плечо на парочку и вернул ответную ухмылку археологу:

— Ну, для разогрева достаточно и одного, не находишь?

— А ты постоишь в сторонке? — продолжал подначивать его Калинин.

— А я разогреюсь по-другому, — стирая улыбку с лица, ответил Наран.

Он подходил к археологу, засунув руки в карманы, разглядывая своего противника внимательным взглядом. Калинин был чуть ниже его, но свой невысокий рост всегда использовал как преимущество. А так же мышцы и кулаки. Наран знал, что в рукопашной драке он проиграет Калинину. Всегда проигрывал. Черт знает этого археолога, где он так натренировался, потому что Наран считал себя не таким уж плохим бойцом. Но вот против Калинина выстоять не мог.

Впрочем, он умел проигрывать — если драка была хорошая. Какой она будет в этот раз? Ему было любопытно.

Но Хан лишил его возможности выяснить это.

— Зачем ты пришёл? — спросил он у Калинина, шагая ему на встречу и держа Алису за руку так, чтобы она была немного скрыта его спиной.

Археолог перевёл взгляд на парочку, скользнул изучающим взглядом по Алисе и наконец посмотрел в темные глаза своего бывшего друга.

— Так карта была подделкой, верно? — задал ответный вопрос Калинин. — Та, которую ты показывал нам в подземелье. Ну, или не совсем липовой. Возможно, по подземелью действительно можно добраться до сокровищницы, вот только вы уже добрались до неё по гораздо более короткому пути, не так ли?

Хан остановился в паре шагов от археолога, разглядывая его в свою очередь не менее внимательно и не торопясь отвечать. Калинин прекрасно знал ответы сам.

— Теперь у вас есть она, — археолог кивнул на Алису. — А вы — два потомка хана. Один к одному как в предании. Вам не хватает только жезла.

— Лучше бы подрались, — пробормотал Наран, качая головой.

Он понимал, куда клонит Калинин, и чувствовал раздражение.

— Зачем ты пришёл? — повторил свой вопрос Хан, желая услышать то, о чем уже догадался.