Сокрытая сталь

Глава 8

Мне пришло сообщение, пока мы шли к внедорожнику, который он позаимствовал у Стаи. Просто, лаконично и душераздирающе:

Это не стало неожиданностью. Но от этого не стало менее болезненным. Хотя мой прадед был первым Омбудсменом, я оказалась первой в нашей семье, кого уволили с должности.

У меня было более чем достаточно сбережений, чтобы оплатить аренду; я редко покупала что-либо, кроме крови, кофе и хороших кожаных брюк. Но работа поддерживала меня в тонусе, и мне нравились Роджер, Тео и Петра, хоть я и не была в восторге от нынешних обстоятельств.

Когда мы подошли к машине, я остановилась и прислонилась головой к закрытой двери.

Коннор остановился и оглянулся на звук глухого удара.

— Так внутрь не попадешь.

Я хмыкнула.

— Ты осваиваешь новую вампирскую способность или просто отдыхаешь?

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Меня уволили.

В его глазах снова вспыхнуло раздражение.

— Они только что сказали, что верят в твою невиновность.

— Дело открыто, — сказала я. — То, что я продолжаю работать на них, пока они расследуют мое дело, выглядит как прикрытие.

— Это чушь собачья, — проговорил он, подходя ко мне. — И мне жаль.

— Ага. — Я подняла голову и посмотрела на него. — Я не знаю, что чувствовать.

— По поводу Тео? Или Блейка?

— Да.

— Иди сюда, — произнес он и поманил меня к себе. Я подошла и с еще одним глухим стуком прижалась головой к его груди.

— Лиз, твоя голова твердая как камень, я не преувеличиваю. — Он погладил меня по рукам. — Как твое плечо?

— Лучше. — Боль медленно отступала, словно отлив.

— Так в чем же дело? — спросил он.

— Я не могу злиться.

Он усмехнулся.

— Если ты хочешь злиться, я уверен, что смогу это устроить.

— Разве я не должна разозлиться? — Я подняла голову и посмотрела на него. — Разве я не должна злиться на Тео, или Гвен, или Клайва, или на того, кто это сделал? Вместо этого я просто чувствую беспомощность. Кто-то умер. Не потому, что я его убила, а потому, что ААМ приехали в Чикаго, и это каким-то образом ускорило смерть.

— Лиз, — произнес он, озабоченно нахмурив брови, — они хотят вывести тебя из равновесия.

Я нахмурилась.

— Что?

— Представители ААМ приехали в Чикаго, чтобы угрожать тебе. Они выдвинули требования, а когда ты отказалась, они обвинили тебя в том, что ты начала драку. Затем одного из вампиров, которые противостояли тебе, жестоко убили. Возможно, смерть Блейка не имеет к тебе никакого отношения. Может быть, это была случайность, или он оказался не в том месте не в то время. Но каковы шансы? Может быть, Блейк мертв, потому что ААМ хочет еще больше надавить на тебя. Может, они хотят вывести тебя из игры.

— Они добились успеха.

— Ты ела перед тем, как тебя забрали?

— Нет.

— Что ж, это часть твоей проблемы. — Он подтолкнул меня к пассажирской двери и открыл ее. — Садись. Мы покормим тебя. И если ты будешь хорошим маленьким вампиром, напоим кофе.

Я хотела надуться — настолько глубоки были мои чувства — но не смогла собраться с силами.

— Хорошо, — ответила я и забралась внутрь.

* * *

— Какая ирония, — произнесла я, когда Коннор выезжал из ворот, окружавших территорию ОМБ, — что ААМ думает, будто мне все сходит с рук. На самом деле, я первая, на кого обратил внимание ЧДП.

Он не был посвящен в подробности моего допроса, поэтому я рассказала ему все детали, или, по крайней мере, те, которые были мне известны.

— Неудачная подстава со стороны отдела? — спросил Коннор. — Жестоко убивать сотрудника своего подразделения.

— Особенно при отсутствии очевидных улик, указывающих на мою причастность.

— Они знают, что ты умнее, — сказал Коннор. — Чтобы не оставлять улик.

— Да, — произнесла я и уставилась в окно. Здесь, на окраине, город был темнее, в нем было меньше светящихся домов и фабрик, закрытых на ночь. — А что, если это были не ААМ?

— Кто же еще это мог быть?

— Не знаю. Но если Клайв не знает, кто на самом деле убийца, он обвинит меня. И он не остановится на потасовке в Роще.

— Ты волнуешься.

— Обеспокоена, — поправила я. — И пытаюсь думать наперед. Полагаю, нам не стоит оставаться в лофте на ночь. Когда Клайв узнает, что произошло, если до него уже не дошла эта информация, он придет за мной. Хотя бы для того, чтобы отвести внимание от того, что он натворил.

Коннор на мгновение замолчал.

— Я знаю, где ты можешь остановиться.

— Я не буду ночевать в здании САЦ, — сказала я. — Я так сильно пропахну мясом, что на меня станут выть собаки, когда я буду проходить мимо.

Он ухмыльнулся.

— Не в здании САЦ. Но там безопасно, и хватит места для вас обеих.

— Ладно, — произнесла я. Мы можем решить вопрос с ночевкой позже. Сначала нужно добраться до Лулу. И как бы мне ни было неприятно это говорить, до Элеоноры Аквитанской.

— Нам придется взять с собой кошку.

— Без проблем, — ответил Коннор с лукавой улыбкой. — Я ей нравлюсь.

* * *

Я отправила Лулу сообщение с адресом, который дал мне Коннор, и предложила забрать вещи из квартиры. В том числе, поскольку я была весьма доброй, Элеонору Аквитанскую.

Лулу не стала спорить по поводу переезда и подобрала несколько подходящих слов для AAM. Она дала мне список личных вещей, которые нужно было забрать для нее, но кошку сказала не брать, заверив меня, что Элеонора Аквитанская может сама о себе позаботиться в течение нескольких дней, и, очевидно, была уверена, что я смогу справиться с проблемой, прежде чем это затянется слишком надолго. Я надеялась, что она права, но не разделяла ее уверенности. Пока нет.

Коннор стоял у окна, так, чтобы его не было видно с улицы, и наблюдал за тем, что происходит внизу.

Я собрала сумку для Лулу, сложила одежду в сумку для себя и поставила все это у двери. Затем я наполнила миски Элеоноры Аквитанской едой и водой. Я нашла ее на батарее, она сидела, помахивая хвостом, и наблюдала за мной.

— Ты побудешь одна несколько дней. Я уверена, тебя это устроит, но никаких вечеринок и наркотиков, и твой комендантский час начинается в полночь.

Она встретила мой взгляд с явным презрением.

— Хорошо поговорили, — сказала я. — Мы вернемся, когда сможем. Не мочись мне на ботинки. Снова.

Я быстро просмотрела почту и обнаружила плотный конверт, адресованный мне, без обратного адреса. Я открыла его и вытащила плотную картонную карточку.

Тот же почерк, та же карточка, что и на записке, которую я получила в день вечеринки. Тот же анонимный «друг», который был настолько жутким, чтобы отправить ее.

Я снова заглянула в конверт, гадая, что это за «знак», и у меня кровь застыла в жилах.

Я вытащила кулон на кожаном ремешке. И только через мгновение до меня дошло. Это был кулон Блейка — тот самый, с которым он пришел ко мне и был в Роще.

К горлу подступила тошнота, и я зажмурилась, борясь с ней. «Кто-то убил ради меня». Я положила кулон обратно в конверт.

— Что случилось, Лиз? — Коннор, должно быть, почувствовал мой страх и магию на другом конце комнаты, так как покинул свой пост у окна и подошел ближе.

Я протянула ему карточку, пальцы дрожали от отвращения, насилия и страха.

«Кто-то убил ради меня».

Выражение лица Коннора потемнело, а взгляд стал угрожающе пустым.

— «Знак»?

— Блейк носил кулон, — сказала я. — Он в конверте.

— Кто?

— Я не знаю. — Я выругалась, положила конверт и открытку на него. Мне больше не хотелось к ним прикасаться. — Он уже не в первый раз связывается так со мной, — произнесла я. Я достала из ящика чистое кухонное полотенце, подобрала с него записку, которую отбросила в сторону после вечеринки, и вернула ему.

Он посмотрел на нее, затем перевел взгляд на меня. Теперь в нем закипал гнев.

— Ты не говорила мне об этом.

— Это не первое мое письмо от фанатов, — ответила я. — Я даже не думала об этом. Ты говоришь мне каждый раз, когда кто-то присылает тебе нижнее белье?

Коннор моргнул и прищурился.

— Тебе присылают нижнее белье?

— Только раз, — ответила я, а потом покачала головой. — Неважно. Тот, кто убил Блейка, говорит, что сделал это для меня.

— Или это не имеет к тебе никакого отношения, и они снова пытаются втянуть тебя в это.

Как бы там ни было, где-то глубоко в моем животе поселились тошнота и гнев. Я не знала Блейка, и мне не нравились ААМ. Но я не желала смерти никому из них.

— Он погиб — его убили — ради меня.

— Нет, — твердо произнес Коннор. — Его убили, потому что кто-то хотел его смерти. Ты не просила об этом, и это никак не было сделано ради тебя. Это касается только убийцы.

Я кивнула, потому что понимала его слова и его чувства. Но убийца сделал это из-за меня. А я этого не хотела. Я не хотела ничего из этого.

— Кто бы это ни был, он знает, что ты не в Париже, — сказал Коннор, просмотрев первую записку. — Он следил за твоей карьерой.

— Я светилась в новостях, — произнесла я. — Особенно после того, как убили Мастера Кардоны.

— Я помню. У тебя было много эфирного времени.

— И он наблюдал. — От этой мысли у меня на пояснице выступила испарина.

— На нем нет почтовой марки. На первом конверте есть, — сказал Коннор, сравнивая их, — но не на этом.

— Значит, его доставили сюда лично, — предположила я.

— Да.

Фактор страха увеличился.

— Я должна сказать Тео.

— Думаешь? — голос Коннора снова стал напряженным. Он все еще был зол.

— Ты же знаешь, что да, — ответила я мягче, чем могла при нынешних обстоятельствах. — Может быть, он сможет достать видеозапись со здания, чтобы узнать, кто ее доставил.

Он зарычал, но уступил. И вернулся, чтобы наблюдать за улицей, пока я отправляла Тео фотографии записок и ожерелья Блейка, а затем складывала все это в пластиковый пакет с застежкой, чтобы их забрал ЧДП, когда мы доберемся до безопасного места.

Я вздрогнула, когда мой экран завибрировал, и увидела обеспокоенное лицо Тео.

— Ты замечала, что за тобой кто-то следит? — спросил он.

— Нет, — ответила я, слегка поежившись от того, что кто-то мог быть там, а я даже не заметила. «Вот тебе и подготовка».

— Когда ты получила первую записку?

— В ночь вечеринки.

— В ту ночь, когда к тебе пришли представители ААМ?

— Да, — ответила я, и мне тоже не понравилось это совпадение. Я прошлась по квартире, проверяя, заперты ли остальные окна, так осторожно, как только могла. Нет смысла сообщать тем, кто мог наблюдать за нами, что мы проверяем нашу безопасность.

— Не было никаких необычных звонков? Встреч? Других писем? Или для Лулу?

— Я спрошу ее, но мне ни о чем таком не известно. Она бы рассказала. Мы какое-то время собираемся пожить где-нибудь в другом месте.

— Это хорошая идея, — произнес Тео. — И мне жаль. По поводу всего этого.

— Знаю, Тео. Мне тоже жаль. Дай мне знать, если у тебя появятся какие-то зацепки или если мне нужно будет кого-то избегать.

— Дай мне знать, если AAM свяжется с тобой, или если ты получишь еще одну записку. И если AAM пойдут против тебя, мы вмешаемся. — Он сделал паузу. — Нам будет тебя здесь не хватать.

Я тоже буду скучать по ним. Но даже если поняла бы, какой выбор им пришлось сделать, какую беспристрастность им пришлось проявить, мне бы все равно было трудно не чувствовать себя преданной.

— Ага, — это все, что я смогла выдавить.

— Береги себя, Лиз.

Я попрощалась и только убрала экран, чтобы вернуться в гостиную, как Коннор выругался.

— Они снаружи? — спросила я.

— Сейчас да.

Радуясь, что зажгла только маленькую лампу, я присоединилась к нему у окна. Два черных внедорожника — любимое средство передвижения сверхъестественных — были припаркованы на другой стороне улицы. Появились вампиры в темной одежде, обнажили мечи и посмотрели на наше здание.

— Черт, — промолвила я. Мы вернулись сюда, боясь, что они появятся и арестуют меня. Но я не думала, что они зайдут так далеко. Будут настолько дерзкими. Я ошиблась, и это бесило. «Так что нам делать сейчас, убегать или сражаться?»

Мы оба оглянулись на настойчивый стук в дверь, затем посмотрели друг на друга. Моя кровь забурлила в жилах, предвкушая драку.

— Подожди, — произнес Коннор. — Как они добрались сюда так быстро?

Он был прав. Я покосилась на дверь. В комнату проникала магия, но не враждебная.

— Я не уверена, что это они, — сказала я и проверила дверь. Облегчение было мгновенным.

Я открыла дверь.

— Дядя Малик, — произнесла я, улыбаясь высокому темнокожему мужчине, который стоял в дверях. — Входи.

Я отошла в сторону и, когда он оказался внутри, закрыла и заперла за нами дверь.

И когда мы снова оказались в безопасности, он протянул ко мне руки.

— Иди ко мне, — сказал он, и я, не колеблясь, позволила ему окружить меня комфортом. Мы не были связаны кровными узами, но для меня это имело значение не больше, чем для него. Он был членом семьи, и всегда был таким. И он чувствовал то же самое по отношению ко мне даже после того, как покинул Дом, чтобы основать свой собственный. Он был близок с моими родителями, но держался на достаточном расстоянии, чтобы десятки раз за эти годы выступать в роли нейтрального судьи и давать советы, в том числе и по поводу моего решения уехать во Францию.

— Рада тебя видеть.

— Я тоже рад тебя видеть, — сказал он, отступая на шаг, чтобы получше рассмотреть меня. — Кажется, ты цела и невредима, — он бросил сердитый взгляд в сторону окна, — вопреки очевидным желаниям тех, кто внизу. Отдел по соблюдению правовых и этических норм?

Я кивнула.

— Ты слышал, что Блейка убили?

— Слышал.

Я протянула ему пакет и увидела, как его глаза расширились от ужаса, а затем от гнева, когда он понял, что в нем находится.

— Преследователь? — спросил он.

Я кивнула.

— Или делает вид.

— Ты скажешь Омбудсмену?

— Скажу. Почему ты здесь? — спросила я. — В Доме все в порядке? С тетей Алией? — Жена дяди Малика была писательницей, профессия, которая, казалось, хорошо подходила для вампиров, ведущих ночной образ жизни.

— С ней все в порядке. Я беспокоился о тебе, как и она. Я подумал, что ты, возможно, захочешь поговорить.

Он имел в виду, без родителей. Тогда я смогу быть честной.

— Спасибо, — произнесла я. — Извини, что так не вовремя.

Словно по сигналу, с улицы внизу донеслись крики.

— Элиза Салливан. — Прогремел в ночи голос Клайва. — Ты хладнокровно убила члена ААМ. Сдавайся сейчас же.

— Заткнись нахрен, — крикнул кто-то из людей внизу. — Или я сдам вас всех в ЧДП. — У нее был сильный чикагский акцент, и я отметила, что нужно послать ей цветы, когда все закончится.

Что бы ни сделал Клайв — возможно, обнажил свой меч — окно под нами снова закрылось. «Цветы и чизкейк», — поправилась я.

— Кровь за кровь! — снова крикнул Клайв. — Ты ответишь за свои преступления.

— Как ты прошел мимо них? — спросил Коннор у Малика, склонив голову набок.

— Я сказал им, что являюсь членом AAM и уважаю их работу, а также понимаю необходимость правил и их соблюдения.

Все это могло быть правдой — вероятно, так оно и было для Мастера вампиров, управляющего Домом. Но я не думала, что он признается в этом вампирам, которые в настоящее время угрожают его племяннице.

Я понимающе улыбнулась.

— Ты использовал гламур.

— Совсем немного, — признался дядя Малик. — На удивление, они охотно мне поверили.

— Ты Мастер, — сказал Коннор, — что ставит тебя в разряд избранных. Возможно, это помогло.

— Возможно, — произнес дядя Малик, кивнув, а потом взглянул на меня. — Гламур уже рассеивается, и нам нужно вытащить тебя отсюда. Здесь есть черный ход?

— Я бы предпочла хорошую драку, — прорычала я. — Но за окном в комнате Лулу есть пожарная лестница. А в подвале есть выход. — Будучи хорошим вампиром, я предусмотрела все выходы, когда только переехала сюда. — Вероятно, вампиры следят за пожарной лестницей, но они могут не знать о двери в подвал. Лестница ведет в переулок за зданием, и думаю, что вход закрыт решеткой.

— Что они, вероятно, не сочли бы приемлемым выходом, — сказал Малик. — Мы сможем убрать решетку?

— Наверное? В последний раз, когда я проверяла, она была довольно ржавой.

— Небольшая физическая нагрузка полезна для организма, — произнес Коннор и взглянул на сумки, сложенные на полу. — Ты взяла все, что нужно?

Элеонора Аквитанская издала презрительный звук.

— Королева замка? — спросил дядя Малик.

— По крайней мере, она так считает. И да, у меня есть все, что нужно. — Я слегка улыбнулась кошке. Она начала умываться.

— Тогда пошли, — сказал Малик, вытаскивая свой меч. — Я пойду первым и добавлю им немного гламура.

Я кивнула, предупредив монстра, чтобы он не высовывался. Я бы дала ему шанс сразиться с Клайвом, но не сегодня. Не тогда, когда мне понадобится вся моя выдержка.

Дядя Малик открыл дверь и выглянул в коридор.

— Налево, — прошептала я, и мы поспешили на улицу, они оба охраняли меня, пока я закрывала и запирала квартиру.

С лестницы доносились голоса и магия.

— Я хочу ее сегодня! — выкрикнул кто-то, и в его словах усилился гнев. Мое сердце бешено заколотилось.

— Пожарная лестница в конце коридора, — прошептала я, и мы побежали по коридору к открытому дверному проему. Мы вошли внутрь. Я осторожно подняла защелку и закрыла за нами дверь, вздрогнув от щелчка, который эхом отразился от бетонной лестницы.

— В самый низ, — сказала я, и мы двинулись, Малик впереди.

Под нами открылась еще одна дверь, и сквозь нее просочилась магия.

— Я проверю! — сказал кто-то, и на лестничной площадке под нами раздались шаги.

Коннор прижал меня спиной к стене, чтобы я не попалась им на глаза. Мы были достаточно близко, чтобы я могла слышать биение его сердца и гудение крови в его жилах.

Дядя Малик скрылся из виду, испустив волну гламура, которая, казалось, исказила воздух.

— Что-нибудь есть? — крикнул другой вампир.

Если бы они подняли глаза, то увидели бы нас, и я подвергла бы опасности и Коннора, и дядю Малика. Это была постоянно расширяющаяся спираль опасности, втягивающая в нее все больше и больше людей, которых я любила. Меня охватило чувство вины, и я чуть не закричала, предлагая пойти с вампирами, чтобы дать остальным время сбежать. Но Коннор прижался губами к моему уху.

— Мы здесь по собственному выбору. И они под гламуром.

«Конечно», — подумала я, и мне было неприятно, что ему пришлось напоминать мне об этом. Страх за Коннора и дядю Малика сделал меня восприимчивой. Но осознание своей слабости заставило меня укрепить оборону, и чувство вины исчезло.

Я встретилась взглядом с Коннором и кивнула. В его глазах промелькнуло одобрение.

— Ничего! — выкрикнул вампир, едва внятно произнося это слово. — Здесь пусто. Должно быть, они воспользовались пожарной лестницей.

— Твою мать, — ответили ему. — Давай вернемся туда.

Мы подождали, пока дверь не захлопнулась и эхо не смолкло. Затем снова начали спускаться по лестнице. На последней двери ровными черными буквами было написано «Подвал». Мы открыли ее, прислушались, но ничего не услышали. И вошли внутрь.

Освещение здесь было приглушенным, прожекторы освещали клетки, которые служили складскими помещениями для тех, кто готов был за это заплатить. Некоторые из них были пусты, другие завалены дополнительной мебелью, спортивным инвентарем, картонными коробками.

— Сюда, — сказала я и прошла вперед, прокладывая между ними путь по подвалу.

Мы прошли уже половину пути, когда позади нас со скрипом отворилась дверь.

— Я чувствую магию, — сказал кто-то, и в другом конце помещения послышались шаги.

— Элиза. — Голос дяди Малика был мягким, но все равно предупреждающим.

— Туда, — произнесла я и кивнула на дверь в дальнем конце подвала. Мы побежали к ней, слыша за собой еще шаги, и добрались до двери. Она была закрыта на цепочку, а стеклянная панель наверху закрашена.

Малик вытащил свой кинжал, провел рукояткой по цепочке раз, другой. Она треснула; он вытащил ее и бросил в ближайшую картонную коробку, чтобы заглушить звук.

Дядя Малик толкнул дверь, но она была почти полностью покрыта грязью, краской, и годами не использовалась.

— В задней части! — крикнул кто-то у нас за спиной.

— Дай мне, — сказал Коннор, и мы отошли с его пути, обнажив мечи, чтобы встретиться лицом к лицу с нашими преследователями.

Он отступил назад и ударил в дверь ногой, и она со скрипом приоткрылась на несколько сантиметров. Еще раз, еще на несколько сантиметров.

Звуки шагов становились все ближе.

— Времени нет, щеночек, — тихо произнесла я.

Стоявший рядом со мной Малик фыркнул, глаза его заблестели.

— Давненько я от тебя такого не слышал.

Еще один удар, и в металле появилась вмятина, дверь с визгом распахнулась, открывая усыпанную листьями лестницу, которая поднималась на уровень улицы. И была закрыта металлической решеткой.

— Это по-твоему, был быстрый пусть? — спросил Коннор, оглянувшись, приподнял бровь и поджал губы.

— Другой был бы веселее, но гораздо менее дипломатичным.

Коннор закатил глаза, поднялся на половину лестницы и заглянул через решетку.

— Петли — слабое место, — поставил он диагноз, когда мы с дядей Маликом снова закрыли дверь.

— Дай-ка мне, — сказала я, и мы поменялись местами. Я перевернула меч и прикладом надавила на петли, которые протестующе застонали. То же самое произошло и с моим плечом.

— Снаружи! — донеслись голоса из подвала, я села в полуприсед перед решеткой, чтобы воткнуть меч в места соединения. Одна петля откатилась, сломавшись.

— Негодница, — любезно произнес Коннор, прислоняясь к двери, чтобы заблокировать ее. — Время поджимает.

— Почти, — сказала я и ударила по другой петле, затем еще раз, пока металл не раскололся с ржавым скрежетом. — Готово, — промолвила я и с помощью катаны отодвинула решетку.

— Убери решетку, — сказал Коннор, упираясь ногами, когда они с дядей Маликом навалились на дверь. Я залезла наверх и втащила ее на лестницу.

Малик забрался наверх, а Коннор прислонил ее к двери.

— Это сработает, — произнесла я и протянула ему руку, чтобы помочь.

Мы выбежали на улицу, и Малик жестом указал на белый внедорожник, который остановился перед нами. Должно быть, он отдал кому-то безмолвную команду объехать здание и подобрать нас.

— Залезайте, — сказал он, оглядываясь через плечо. Но улица по-прежнему была пуста.

Мы сели в машину и уехали как раз в тот момент, когда в переулке позади нас появились вампиры.

Мне потребовались все силы, чтобы не высунуть язык.