Сокрытая сталь

Глава 2

Мои глаза тут же посеребрились, по венам, словно горячий яд, растеклась ярость. ААМ была правящим органом американских вампиров... и они явились сюда не с дружеским визитом.

— Я не совершала никакого преступления, — сказала я, и каждое слово было резким.

Но я знала, почему они приехали сюда, и какое правонарушение, по их мнению, я совершила.

Во время той поездки в Миннесоту я превратила человеческую девушку по имени Карли в вампира без разрешения или согласия — ААМ или ее. Но я сделала это, чтобы спасти ее. Карли все еще находилась в Миннесоте, теперь живя с местным кланом вампиров; это было лучшее место для нее, но понимание этого не облегчало боль от вины, поселившуюся в моем сердце.

— Мы бы хотели зайти и обсудить этот вопрос.

— Нет, — ответила я, даже не удосужившись обдумать просьбу. — Приглашения вы не получите.

Магия их не удержит; это был один из мифов о вампирах, который не соответствовал действительности. Это была дань вежливости, и большинство из них достаточно разборчивы в правилах, чтобы придерживаться их. Подобно второй линии обороны, я почувствовала, как они двинулись за мной — моя армия друзей. Лулу и Коннор все поняли.

— Какие-то проблемы? — спросил Коннор. То, что перед ними стоял бесспорный наследник Северо-Американской Центральной Стаи, похоже, их нисколько не беспокоило. Вероятно, они навели обо мне справки, провели расследование. Но узнали не обо всем.

Внутри меня жил монстр. Я предполагала, что он был частицей той исключительной магии, которая позволила моей маме зачать меня, поскольку я первый и единственный рожденный вампир. Мое зачатие было неожиданным, ему способствовала связующая магия, которую создала мама Лулу, чтобы заманить в ловушку существо, разрушавшее Чикаго. Уникальность была не только в моем рождении, но и в том, что я слилась с сознанием, не принадлежавшим мне — и о котором знал только Коннор.

— Проблем нет, — ответила я с большим спокойствием, чем ощущала на самом деле, и подавила внезапный всплеск интереса монстра. — Эти вампиры скажут, что хотели, и уйдут.

Глаза вампира сверкнули серебром, верный признак его разгорающегося гнева. Но он мог встать за мной в очередь.

— Тогда, полагаю, мы сделаем это в коридоре, — сказал вампир с явным пренебрежением. — Я Блейк. Это Слоун и Леви, — произнес он, представляя стоящих рядом с ним вампиров. — Мы представители Отдела по соблюдению правовых и этических норм Ассамблеи.

По традиции, вампиры, не являющиеся Мастерами, использовали только свои имена. Блейк был тем, кто говорил. Слоун была темноволосой женщиной позади него справа, Леви — светловолосым мужчиной позади него и слева. Все они были одеты в одинаковые темные приталенные костюмы, хотя у каждого было свое украшение. У Слоун была нитка жемчуга; у Леви за лацкан была заткнута роза. У Блейка была подвеска на кожаном ремешке. Они выглядели официально и престижно, как вампиры, умеющие использовать моду для устрашения.

— Официально сообщаем вам о том, что вы нарушили вампирский Канон, законы и правила, создав вампира, не имея на это полномочий и без предварительного согласия человека, — сказал Блейк. — Ваши действия создали угрозу разоблачения местного клана, причинили вред людям и поставили в опасное положение всех вампиров. Завтра в полночь вас вызывают предстать перед представителями Отдела для вынесения решения. Заседание будет проходить в Грант-Парке.

— Она спасла чью-то жизнь, — промолвила Лулу.

— Карли, — произнесла я, потому что ААМ уже знала ее имя. — Ее зовут Карли, и она не заслуживала смерти в чужой битве.

Выражение лица Блейка оставалось бесстрастным.

— Ты нарушила правила.

— Важны не правила, — сказала Лулу.

Блейк перевел свой холодный взгляд на Лулу.

— Она нарушила наши правила. Она вампир, колдунья. Ты — нет.

Я подвинулась, вставая между ними. Колдунья — это путь, который Лулу намеренно избегала, и ей не нравилось напоминание об этом. Препирательства не помогут. Самое главное, я не хотела, чтобы их гнев был направлен на нее.

— Кто рассказал вам о Карли? — спросила я.

Губы Блейка сжались.

— Конфиденциальный информатор.

«Кандидатов на это звание более, чем несколько», — с сожалением подумала я, — «включая членов Стаи Миннесоты, все еще недовольных нашим вмешательством в их маленькую неблагополучную общину и главу клана вампиров, приютившего Карли, который был недоволен тем, что я создала вампира».

— Я имею право знать его имя.

— Не имеешь, — ответил Блейк с самодовольной улыбкой. — Вот почему это конфиденциально, особенно учитывая, что он оказал услугу американским вампирам. Тебе, как и всем людям, нужно понимать, что можно, а что нельзя.

— Блейк, — произнесла Слоун. — Достаточно. — Она посмотрела на меня с, как мне показалось, сочувствием. Но, учитывая, кем и чем она была, я усомнилась в ее искренности.

— На заседании ты сможешь рассказать свою версию событий, — пообещала она.

«Тоже сомнительно», — подумала я.

— Вы передали свое сообщение, — было все, что я сказала.

— Пожалуйста, подтвердите получение повестки официально.

Мне не понравилось, как это прозвучало; вампиры любили правила и сделки, и формальное подтверждение звучало как нечто, что накладывало обязательства, магические или какие-то еще.

— Я подтверждаю, что вы попытались известить меня о заседании, — сказала я, — но я не согласна с вашими условиями. Грант-Парк слишком людный. — «И слишком большой, и его охрану слишком сложно обеспечить», — про себя добавила я.

— Какое место ты предлагаешь? — спустя мгновение спросил Блейк.

— Я дам вам знать.

Блейк кивнул, взглянув на Слоун, которая постучала по своему экрану — гладкому устройству, которое позволяло нам быть на связи с миром.

Внезапно в районе ключицы я почувствовала укол и, посмотрев вниз, обнаружила поперек кости маленький, но светящийся «X».

— Вы пометили меня. — Я попыталась стереть «X», но это ничего не дало.

— Повестка с магической меткой, — сказал Блейк и бросил взгляд на Лулу. — У нас свои магические ресурсы.

— Когда она исчезнет? — спросила я.

— Завтра после полуночи, — ответил Блейк. — Когда ты появишься в обоюдно согласованном месте.

Я тихо выругалась.

— Как мне с вами связаться?

Мгновение они смотрели на меня, потом мой экран издал звуковой сигнал.

— Инструкции, — произнес Блейк, и все трое развернулись и ушли.

Я закрыла и заперла дверь.

* * *

Мы все подошли к длинным окнам и молча наблюдали за улицей, ожидая, пока трое вампиров заберутся в черную машину с тонированными стеклами и уедут.

— Отдел по соблюдению правовых и этических норм? — спросил Тео.

Я покачала головой.

— Я ничего о них не знаю. Я слышала, что Николь Харт ярая сторонница правил и комитетов, так что, полагаю, это один из них.

Харт, Мастер Дома Харт в Атланте, была одной из основателей Ассамблеи и ее главой. ААМ заменила Гринвичский Совет, контролирующий орган вампиров Европы, когда вампиры в Чикаго — во главе с Домом Кадогана, Мастером которого был мой отец — дали отпор его диктаторским методам. Она едва обошла моего отца в голосовании за лидерство в организации; в те первые дни между ними была вражда, но время залечило эти раны. Или так я думала.

Я пожалела, что не уделяла больше внимания подробностям об их сфере полномочий, когда жила в Доме Кадогана. Но мне выпала честь быть ребенком во времена относительного сверхъестественного мира. В те годы в Ассамблее было тихо. Но потом на Чикаго напали фейри, и вампиры оказались на переднем плане борьбы с ними. Это вернуло нас — на кончике стрелы — в центр внимания. Конечно же, Ассамблея навострила уши. И я должна была этого ожидать. Я должна была принять это в расчет.

Я подняла глаза и увидела, что взгляд Коннора направлен на меня. Твердый, но заинтересованный.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О том, что я должна была понимать, что это произойдет. Я знала, что после Миннесоты такая возможность есть. Но прошли недели. Я подумала, что они решили не предпринимать никаких действий.

В помещении раздался громкий хруст. Мы все подняли глаза и увидели, как Алексей вгрызается в палочку сельдерея.

— Твоих родителей здесь нет, — сказал он и откусил еще раз.

— Что? — спросила я, пытаясь не обращать внимание на то, что это звучало так, будто он хрустел костями.

— Они в Индии, верно? — спросила Петра. — В гостях у Амита Пателя. Сомневаюсь, что это совпадение, раз Ассамблея появилась, чтобы обвинить тебя в преступлениях против вампиров, когда они находятся за несколько континентов отсюда.

— Ну, твои родители могут просто улететь домой, — сказала Лулу. — Они же не на космической станции.

— Да, — произнесла я, — но мы говорим о вампирах. В том, что они находятся за пределами Чикаго, ААМ увидела бы стратегическое преимущество, пусть и временное. И они им воспользовались. — Сей факт осел у меня в костях.

Алексей пошел на кухню, схватил подаренную им же бутылку водки и стопку. Он принес их мне, наполнил стопку и протянул.

— Выпей, — сказал он. — Тебе это нужно.

— Не уверена в такой необходимости, — ответила я, но выпила, поморщившись. Он не тратился на вкусную выпивку. Но я поблагодарила его и вернула стопку.

— Я тоже не откажусь, — произнесла Лулу и залпом выпила стопку. — Не часто я встречаю у дверей вампиров в костюмах.

— Прости, — промолвила я.

— Не твоя вина. — Она закашлялась. — Боже, это ужасно. — Она сунула стопку обратно Алексею. — В следующий раз принеси что-нибудь получше.

— Нет, — с ухмылкой ответил Алексей и отнес бутылку со стопкой на диван.

Мы представляли собой странную компанию, но сплоченную. Мы сражались с фейри и одичавшими чудовищами, получали ранения от стрел и мечей, при помощи магии меняли ландшафты и сражались у костра. И мы прошли через это как друзья — такие, которые с готовностью угостят дряной водкой и разработают отличный план.

— Зачем они все это замутили? — спросил Тео. — Ведь ААМ не обязана одобрять каждого нового вампира.

— Не обязана. Но «обычные» вампиры не должны их создавать. И это как раз то, что угрожает тем, кто стоит у власти. Они захотят меня наказать.

— Как? — спросил Коннор мрачным голосом.

— Честно говоря, я не уверена. Сделают мне выговор?

— Ты воспринимаешь это всерьез? — спросила Лулу, озабоченно нахмурив брови.

— Да. И я с ними разберусь. — Я посмотрела вниз на свою ключицу. — Не похоже, что у меня особо есть выбор.

— Есть довольно легкое заклинание, — произнесла Лулу.

Мы все посмотрели на нее с удивлением, учитывая, что она обычно избегала любых обсуждений магии или ее деталей.

— Я была немного знакома с некоторыми основными заклинаниями, пока не...

Пока полностью не отвернулась от магии, она имела в виду. Пока она не узнала, что ее мама, по крайней мере на какое-то время, соблазнилась темной магией и стала врагом Чикаго.

— Ты уверена, что оно сработает? — спросила я. — Что она исчезнет?

— Если заклинание произнесено правильно, то да. Думай об этом как о небольшом контракте. Если выполнишь условия, сделка будет завершена.

— А если не выполнит? — спросил Коннор. — Что тогда?

— Зависит от колдуна, который у тебя на быстром наборе. Но, вероятно, будет не очень хорошо.

— Значит, она не может пугать вампиров привидениями, ха-ха, — произнесла Петра.

— Нет. Но в конце концов мне придется с ними разобраться. Они просто так не отпустят эту ситуацию; вампиры не привыкли легко признавать поражение.

— Да, мы осведомлены об упрямстве клыкастых, — сказал Коннор, умудрившись придать своему голосу немного усталости.

— Итак, я встречусь с ними завтра вечером. И поскольку они вампиры, я буду разбираться с ними по-вампирски.

— При помощи вычурной одежды, высокомерия и позерства? — спросила Петра. Эти слова не несли оскорбления, поскольку она была абсолютно права.

— В значительной степени, — ответила я.

— В таком случае, ты права насчет места — тебе лучше не встречаться с ними в Грант-Парке, — сказал Тео, прислонившись спиной к холодильнику. — Он находится в центре Лупа, и там полно туристов. Мы не хотим, чтобы люди попали под перекрестный огонь.

— Или чтобы копы увидели, как мы даем отпор, — с улыбкой произнес Алексей.

— Желательно без драк, какой бы ни была локация, — сказала я. — Но место выбираю я.

— Место выбираем мы, — произнес Тео. — Может, некоторых членов твоей семьи и нет в городе. Но не всех, потому что мы тут.

— Правильно, — произнес Коннор. Я сжала его руку и с трудом сдержала слезы, глядя на них, на мою странную маленькую семью.

— Спасибо, — проговорила я. — Я открыта для предложений по месту.

— Я этим займусь, — сказала Петра. Она достала свой экран и начала листать. — Я тебе попозже сообщу.

— Ценю это.

— Я извещу Стаю, — сказал Коннор.

Я нахмурилась.

— Я не хочу их в это втягивать.

Он проигнорировал это, печатая что-то на экране. И когда он поднял на меня глаза, его взгляд был непоколебимым.

— Мы уже в это втянуты; Стая помогла создать эту проблему.

— Спасти ее было моим решением, — настаивала я. — Это был выбор, и я бы снова сделала такой же выбор.

— Знаю, что сделала бы, — более мягким тоном произнес Коннор. — Но это не значит, что Стая не поможет, чем сможет. В крайнем случае, мы уедем из Чикаго. Отправимся в Мемфис и будем наслаждаться блюзом и барбекю.

Мемфис был прародиной Стаи. Хоть я и не возражала против блюза и барбекю, но надеялась, что до этого не дойдет — когда моим единственным возможным выходом станет побег.

— Я сообщу Юену, — произнес Тео и переключил внимание на свой экран. Роджер Юен был нынешним Омбудсменом и нашим начальником. — Он захочет, чтобы там был ЧДП на случай, если дела будут совсем плохи. Но он договорится с ними, чтобы предоставили тебе некую свободу действий.

Я кивнула.

Все, кроме Лулу, достали свои экраны, отправляя сообщения о необходимости прикрыть, сплотиться, оказать поддержку. «Странное сборище», — снова подумала я. Но мне также повезло, что я их нашла.

— Спасибо вам.

Они все посмотрели на меня.

— Пожалуйста, — ответил Тео с понимающей улыбкой. — Но я почти уверен, что ты все еще должна мне двадцатку за кофе.

* * *

Мы закончили уборку после вечеринки и распрощались со всеми, кроме Коннора.

Лулу обняла меня.

— Мы что-нибудь придумаем. Возможно, ты неправильно отмеряешь муку.

— Да ты юмористка. — Я отстранилась и посмотрела на нее. — Ты должна быть осторожна. Не думаю, что они к тебе подойдут, но я также не думала, что они появятся у моей двери.

— Я буду осторожна. И теперь моя очередь дополнять коллективную роспись стен, так что всю неделю я буду находиться рядом с людьми.

Лулу была частью группы волонтеров, которые занимались росписью стен в районах, нуждающихся в уходе и ярких цветах. Несмотря на то, что не жила как Суп, она соблюдала распорядок дня сверхъестественных. Это означало, что даже росписи делались ночью, обычно при свете фонарей, которые она покупала в магазине подержанных вещей. Ей нравилось работать по ночам, бодрствовать в относительной тишине спящего Чикаго. И особенно ей нравилось работать до рассвета, когда краски начинали переливаться и меняться по мере того, как поднимался и распространялся солнечный свет.

— Хорошо. Если произойдет что-то странное, дай мне знать.

— Ты будешь первой, кому я позвоню. — Она пошла в свою комнату, Элеонора Аквитанская посеменила за ней, высоко задрав голову и хвост.

Когда дверь за ней закрылась, Коннор притянул меня в свои объятия. Я прижалась к нему, вдыхая солнечный свет, одеколон и Стаю. И впервые за несколько часов вздохнула полной грудью.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да. Это будет полнейший хаос.

— Это будет не первый хаос, с которым ты справишься. Но если я узнаю, что кто-то в Миннесоте донес на тебя, то мы перекинемся парочкой слов.

Я положила руку ему на грудь и почувствовала, как под моей ладонью колотится его сердце.

— Не вымещай злобу на Стае. Вероятно, это был Ронан. Он пришел в ярость, когда узнал, что я сделала. — Я думала, что мы сумели преодолеть часть этого гнева до того, как я покинула Миннесоту, когда он осознал, что я превратила человека не из-за того, что была избалованной и вышла из-под контроля. Но это было несколько недель назад. Может, ситуация усугубилась, или что-то пошло не так? Прошло несколько дней с тех пор, как я связывалась с Карли. Я сделала пометку отправить ей сообщение.

— Так мы предполагаем, что ААМ не сообщила твоим родителям, что они делают. Ты собираешься рассказать им?

— Нет, — решила я. — Пока нет. Я не хочу, чтобы у них возникло чувство, будто они должны мчаться мне на помощь. И их присутствие здесь... усложнит ситуацию.

— Усложнит ли? — спросил Коннор.

— Я не знаю точно, чего хочет Отдел по соблюдению правовых и этических норм, — произнесла я, — но, полагаю, они хотят, чтобы я состояла в Доме, находясь под руководством Мастера. Они захотят, чтобы я принесла присягу.

— А твои родители захотят, чтобы это был Дома Кадогана, — закончил Коннор.

Я кивнула.

— Они приняли близко к сердцу, когда я им сказала, что не считаю себя Послушником и не хочу им быть. А если ААМ оказывает давление на меня, это оказывает давление и на них, на Дом Кадогана. — Я выдохнула. — Я знаю, что они не смогут избежать всех негативных последствий, но, быть может, опасность для них будет меньше, если они останутся там, где сейчас находятся.

— Их не смогут использовать против тебя, — сказал Коннор, и я сразу же почувствовала облегчение от того, что меня поняли.

— Ага, — произнесла я. — Именно. Я понимаю, почему у ААМ есть правила, — продолжала я. — Понимаю необходимость защиты от вампиров, которые создают свои собственные армии. Люди уничтожили бы нас всех, если бы до этого дошло.

— Но в данном случае этого нет, — сказал Коннор. — И если правила в таких ситуациях не могут быть гибкими, то это плохие правила. — Он помолчал. — И ты ни при каких обстоятельствах не принесешь присягу?

Я отступила назад, увеличивая расстояние между нами.

Его глаза вспыхнули.

— Это был вопрос, — произнес он. — Не обвинение.

— Я не хочу принадлежать Дому. Это означает, что придется соблюдать правила, с которыми я не согласна.

— Я всегда говорил, что вампиры — это одна сплошная неприятность.

— И все же, ты здесь.

— И все же, — произнес Коннор, приникая к моим губам. Его поцелуй был теплым и успокаивающим, напоминанием о том, что я не одна. Но его грани были острыми — желание и гнев, оба опасно обостренные. Оба служили напоминанием о том, что могло бы быть. Что будет.

— Думаю, это означает, что завтра мы пропустим ужин, — сказал он.

— Ужин? — спросила я, прислонившись своей головой к его. — Какой ужин?

Выражение его лица стало бесстрастным.

— Я собирался принести итальянскую еду. Кьянти[8].

Я поморщилась.

— Прости. Я совсем забыла.

— Наверное, это первый раз, когда женщина забыла о свидании со мной.

— Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Твой тихий и скромный характер.

Он одарил меня своей самой дерзкой улыбкой — сама самоуверенность.

— К тому же, это первый раз, когда кто-то говорит такое.

— Не сомневаюсь. И еще раз прошу прощения. Это было бы здорово. — И это еще мягко сказано. С Коннором было бы здорово съесть даже буррито, разогретое в микроволновке и купленное на парковке у круглосуточного магазина. Но фрикадельки с соусом и отличное вино? Одно удовольствие.

Он обхватил рукой мой затылок и наклонился, чтобы поцеловать в лоб.

— Еще будет время вкусно поесть. А что касается моего эго? — Он наклонился и прошептал. — Я это заслужил.

И оставил меня с ухмылкой — и гулким биением сердца в ушах.

* * *

Я закрыла дверь, заперла на ключ и прислонилась к ней спиной. Искусство флирта недооценивалось. Четыре года в Париже многому меня научили, но я не имела преимущества перед принцем волков.

Оставшись одна, я села на пол в коридоре, вытянула ноги и закрыла глаза. Я позволила монстру потянуться, расправить темные крылья его гнева. Он не то чтобы считал меня другом, но, по крайней мере, я была союзником. И его не волновало, что его транспортному средству угрожают посторонние.

Когда часть злости утихла, я встала, опираясь рукой о стену. Его отступление создало вакуум, и у меня закружилась голова. И я готова поклясться, что почувствовала его жалостливый подкол.

— Очень смешно, — пробормотала я. — Ты попробуй поуправлять двумя сознаниями в одном теле и посмотри, насколько хорошо у тебя это получится.

Может, мне показалось. Но я готова была поклясться, что его ответ был «Дай мне попробовать».

Я еще не устала — была измождена, но не чувствовала усталости — поэтому выпила бутылку крови, прибралась в остальной части лофта и просмотрела почту, пришедшую ранее в тот день. И обнаружила квадратный конверт, на котором аккуратными печатными буквами было написано мое имя. Без обратного адреса. «Приглашение на свадьбу», — предположила я, потому что иначе зачем кому-то отправлять что-то вручную, если экраны могут мгновенно передавать сообщения.

Я просунула большой палец под пломбу, вытащила сложенную бумагу и прочитала.

И все. Лишь эти слова, написанные аккуратными буквами посередине листа белой бумаги.

Это была не первая странная записка, которую я получила, и не последняя. Люди писали мне, потому что хотели стать вампирами — или встречаться с кем-то из них. Вампиры писали мне, потому что хотели иметь связи с моими родителями. Или, очевидно, появлялись у моей двери и требовали от меня повиновения.

Посмотрим, кто победит.