Сокрытая сталь

Эпилог

Следующим вечером нужно было решить одну небольшую проблему.

Я подошла к зданию САЦ, мне сказали, что Миранда в гараже, и я направилась к нему, но потом на мгновение остановилась перед закрытой дверью и задумалась.

«Мы защищаем друг друга».

Это стало нашим кредо, своего рода принципом наших отношений. И теперь пришло время мне внести свою лепту, защитить то, что я могу.

Я открыла дверь и обнаружила, что она одна, работает за одной из стоек, выстроившихся вдоль стены.

Теперь, когда сделала выбор, я не стала терять времени.

— Нам нужно поговорить.

Она подняла глаза, оглядела меня и отвела взгляд в сторону.

— Чего ты хочешь?

— Я ничего не хочу. Но ты в долгу перед Коннором. Я намерена проследить, чтобы он получил компенсацию.

Она фыркнула.

— Я даю именно то, что обязана. Верность Стае. И все.

— Да? — спросила я, склонив голову набок. — Я слышала совсем другое.

Она встала.

— Если тебе есть что сказать, говори и проваливай.

— У тебя нет терпения, Миранда. В этом отчасти твоя проблема. С другой стороны? Леви вспомнил тебя.

— Какой к черту Леви?

— Он вампир. Это сотрудник Отдела по соблюдению правовых и этических норм, который ответил на твой звонок в ту ночь, когда ты сдала своего принца вампирам.

Впервые за все время нашего знакомства она выглядела по-настоящему обеспокоенной тем, что я сказала.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Понимаешь. Ты рассказала им, что я обратила Карли.

Она на мгновение замолчала, вероятно, обдумывая свои действия, затем, прищурившись, посмотрела на меня.

— У тебя ничего нет. Я слышала, что он совсем чокнутый.

— Он не в себе, — согласилась я. — Но память у него в порядке. И я уверена, что ты звонила ему со своего экрана, Миранда. У Омбудсмена теперь есть экран Леви, и они работают над получением его записей.

Ее губы сжались в жесткую линию, а глаза сузились в грозные щелочки.

— Ну и что, что я рассказала. Ты нарушила правила. Ты заслуживаешь наказания.

— Возможно. Но я действовала не в одиночку. Я спасла Карли от Стаи. Я спасла Карли из-за Стаи. Ты донесла на меня — и, следовательно, на Стаю — в ААМ. Что чуть не стоило принцу жизни. Такая себе верность.

Она фыркнула, теперь уже напуская на себя браваду, и не очень убедительно.

— Что ты знаешь о верности? У тебя даже Дома нет.

— Мне не нужен Дом. Я предана людям, которые достойны моего доверия, но ты к ним не относишься. Разве Габриэлю не нужно знать, что тебе нельзя доверять? Что ты предала Стаю? Его сына?

Все краски отхлынули от ее лица. Она знала, что теперь у меня есть, и что я могла с этим сделать. Или что я хотела, чтобы она поверила в мои намерения…

Она повернула руку и показала мне рану, которая все еще не успела зажить.

— О, я знаю, что тебя ранили. Но Леви этого не делал.

— Тогда это был другой вампир.

— Нет, это не так. — Я наклонила голову, чтобы внимательно рассмотреть рваную рану. — Держу пари, если мы пригласим врача осмотреть ее, он сможет сказать, под каким углом нанесена рана. Доказательство, что это ты сама порезала себя.

Целую минуту она молчала, кипя от злости.

— Чего ты хочешь? Денег?

— Нет. — Я подумала о зарплате, на которую недавно согласилась.

— Тогда чего?

— Преданности Коннору. Однажды он станет Апексом. Мы все это знаем. Так что перестань выступать против него и начни поддерживать. А если ты этого не сделаешь, мне придется рассказать всем, что я знаю. И о том, что ты сделала.

Миранда долго молча смотрела на меня.

— Ты мне не нравишься. И мне не нравятся твои отношения с Коннором. Он даже не бессмертен.

Эти четыре слова были резкими, как пощечина, напоминая об очень важной разнице между оборотнями и вампирами. Напоминая о том, что, какой бы сильной ни была наша любовь, его жизнь будет намного короче моей. И я могу прожить без него вечность.

Я вздрогнула и увидела, как в ее глазах вспыхнуло понимание. И поняла, что дала ей новое оружие для использования против меня.

Она оперлась бедром о стойку, к ней вернулась уверенность.

— Мне также не нравится, что тебе все сходит с рук из-за того, кто ты. Но Стая — это моя семья. Так что ладно. Я буду поддерживать его.

Я не была уверена, что ей можно верить. Но на данный момент этого было достаточно.

— Хорошо, — произнесла я. — Если ты сделаешь что-нибудь, что подорвет его притязания на Стаю, его становление Апексом, каждый оборотень в стране узнает о твоем поступке. Тебе некуда будет бежать. Негде спрятаться.

Она сделала шаг вперед.

— Если ты поимеешь Стаю, тебе некуда будет бежать. Негде прятаться.

— Поняла, — сказала я.

Сдержанный кивок, и она отвернулась. Мы с Мирандой не станем подругами. Но мне и не нужно было с ней дружить. Мне просто нужно было, чтобы она выполнила свою часть работы.

Я оставила ее работать и вышла на улицу, где обнаружила Коннора, который ждал меня у внедорожника, удивленно приподняв бровь.

— Дела? — спросил он.

Только благодаря вопросу я наконец почувствовала магию, которую мы выпустили в воздух. Две сильные женщины в стратегическом бою.

— Дела, — ответила я.

На мгновение я подумала о том, что страх, который ей удалось выкопать, показался снова, заноза, которую она так аккуратно извлекла, на которую я не обращала внимания с тех пор, как вернулась в Чикаго.

«Коннор смертный. А я —нет».

Но я была не готова. Я была не способна принять во внимание эту слабость прямо сейчас. Так что с этой конкретной травмой придется подождать.

— Здесь все, — сказала я. — Давай вернемся в твой таунхаус. Я подумала, что мы могли бы провести время вместе — только мы вдвоем. При условии, что кофемашина установлена.

Его глаза вспыхнули золотом, а затем его тело прижалось к моему, его губы прижались к моим, возбуждая и дразня, когда он запустил руки в мои волосы. Он был сильным, красивым и уже сильно возбужденным. Нас окутала темнота, он углубил поцелуй, издавая горловой стон удовольствия.

— Как бы это ни было восхитительно, — пробормотала я, задыхаясь, — быть арестованной за непристойное поведение в общественном месте — это не то, как бы я хотела провести вечер.

Его зубы нашли мочку моего уха и потянули.

— Стая не донесет на меня. А даже если бы и донесли, это стоило бы каждой чертовой секунды.

У меня не было абсолютно никаких сомнений, и я чувствовала себя так, словно плыла на волне магии, безрассудной страсти.

Нет, это было не честно. Это не было ни тем, ни другим. Все было проще и одновременно сложнее.

«Это была любовь».

Коннор продолжал смотреть на меня с тем же выражением на лице. Выражением победы и предвкушения.

— Что? — спросила я, чувствуя, что защищаюсь.

— Есть что-то, что ты мне хочешь рассказать?

Я сузила глаза; Коннор просто сиял.

— Хочешь сказать это одновременно? — спросил он.

— Не понимаю, о чем ты, — произнесла я. — И даже если бы знала, я бы не согласилась на эту сделку, потому что в конечном итоге я бы открылась, а ты бы сказал, что тебе нравятся комиксы, или соленые огурцы, или карбюраторы, или что-то в этом роде.

— Это довольно большой список, — сказал он, поджав губы. — И я думаю, что это камень в огород моей репутации.

— Вполне заслуженно, — сухо произнесла я, но продолжала смотреть на него, все еще улыбаясь ему. Продолжала удивляться, что мы до этого дошли. И видела такое же удивление в его глазах.

Он убрал прядь волос с моего лица и заправил ее мне за ухо. И посмотрел на меня так, словно я была чудом.

— Я люблю тебя, — сказала я и почувствовала, как на глаза снова навернулись слезы, но безжалостно подавила их.

— Я тоже тебя люблю. И, очевидно, соленые огурцы.

Я закатила глаза.

— Предсказуемо.

— Нет, это не так. И ты, конечно, права. И я люблю тебя, несмотря ни на что. — Он наклонился и прижался своим лбом к моему. — Кто бы мог подумать, негодница?

— Только не я, щеночек. Только не я.

Он провел пальцем по моему плечу.

— Пойдем домой. У меня на тебя планы.

Я была полностью согласна.