Сокрытая сталь

Глава 9

Водитель Малика, вампир, которого я не знала, был очень опытным. Он быстро лавировал в потоке машин, спускаясь по боковым улочкам, пока не убедился, что AAM не преследуют нас.

Всю дорогу я отправляла Тео отчет о попытке нападения AAM.

«Это было бы неплохо», — подумала я и убрала экран.

Четыре вампирских Дома были расположены в центральных районах Чикаго. Кадоган находился в Гайд-Парке, где располагался Чикагский университет и где проходила большая часть Всемирной выставки 1837 года. Наварра находился в Голд-Косте, в окружении деревьев и величественном месте с видом на озеро. Дом Грей находился в Ригливилле, недалеко от стадиона.

Малик основал Дом Вашингтон к югу от центра города, в Дирборн-Парке. Сам дом представлял собой особняк из красного кирпича и терракотовой плитки, построенный в 1880-х годах азартным игроком, которому не удалось удержать его надолго. Здание пустовало десятилетиями, пока Малик — на накопленные за столетие средства — не восстановил его.

Внедорожник подъехал к крыльцу, и мы выбрались наружу.

— Поставь машину в гараж, — сказал он водителю. — На всякий случай.

— Сеньор, — ответил водитель и тронулся с места, а мы последовали за Маликом внутрь.

Просторные полы были выложены сверкающей черно-белой плиткой, стены обшиты деревянными панелями, которые поблескивали в свете газовых светильников. Коридор вел в большую комнату, где также было много кафеля, и вампиры отдыхали на диванах или читали в креслах с откидными спинками. Они выглядели довольными и непринужденными и вежливо улыбались — или с любопытством — пока мы следовали за их Мастером через комнату в похожий на первый коридор.

Кабинет дяди Малика ничем не отличался от комнаты снаружи. Уютный и удобный, с кожаными креслами и яркими акварельными росписями.

— Садитесь, — сказал он, и мы оба повиновались. Он подошел к небольшому холодильнику, достал графин с водой и налил стакан. Затем он поднял его, подавая нам.

Я покачала головой.

— Мне не надо.

Он сделал большой глоток, затем отставил стакан и графин и повернулся к нам.

— Это, безусловно, было самым волнующим событием за последние несколько лет. Если только спор с женой о занавесках не считается.

Я улыбнулась.

— Тетя Алия может устрашать.

— Это да. Очень похожа на тебя и твоего спутника. — Он присел на краешек кресла, сложил руки на груди и посмотрел на нас обоих по очереди.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, — выпалила я.

— Знаешь?

— Что я должна выбрать Дом и избавить себя и город от кучи неприятностей.

— Это дельный совет. Разумный, — сказал он, и я открыла рот, чтобы возразить, но он просто поднял палец. — Но не мой.

— Я слушаю, — произнесла я, удивленно приподняв брови.

— Ты их дочь. Они любят тебя безмерно, сверх страха и хотят защитить. Их предложение практично, но требует определенной... нечестности по отношению к себе.

От облегчения у меня опустились плечи.

— Спасибо, что сказал это. Я уже начала сомневаться, что я единственная, кто так считает.

Он кивнул.

— Я всегда беспокоюсь за твоих родителей, за тебя, за Дом Кадогана. Тому, кем являюсь сейчас, я во многом обязан той жизни, которую вел там. Но я не так предан ему, как твои родители. Я просто не такой. Это сослужило мне службу, и я благодарен. Но когда появилась возможность сделать что-то другое... — Он обвел рукой комнату, чтобы закончить мысль.

— Ты закрыл эту главу, — тихо произнес Коннор.

Дядя Малик посмотрел на него и кивнул.

— Ты немного повзрослел со времен, скажем так, бурной молодости.

— Скажем так, — произнес Коннор. В его улыбке, как мне показалось, все еще осталось что-то от его порочного подростка, но глаза стали более серьезными. Теперь они видели и более мрачные вещи.

— Я согласен с тобой, что они — Клайв и его люди — не остановятся. И, в случае необходимости, у тебя есть приглашение на Коммендацию в Дом Вашингтона. Мы поступаем не совсем как Кадоган. Более склонны к сотрудничеству. Делаем добрые дела главной целью нашего бессмертия. Но я верю, что тебе тут понравится.

— Спасибо, — ответила я и понадеялась, что он увидит искренность в моих глазах. — Но я вынуждена отказаться. — Примечательно, что это было единственное предложение, которое я получила сегодня. Новость о смерти Блейка и подозрения о моем участии в нем, должно быть, распространились. Я стала вампиром нон грата.

Он кивнул и слегка улыбнулся.

— Я ожидал, что ты так скажешь, и не обижаюсь, но предложение остается в силе. — Он скрестил руки на груди. — На мой взгляд, у тебя есть два варианта, кроме как присоединиться к Дому. Ты будешь противостоять им с оружием в руках или мозгами.

— Сразиться с ними или перехитрить?

— Верно. Предложи бой или заставь их остановиться другими способами: AAM прикажет им возвращаться или ты изложишь свою позицию в прессе.

— Есть вероятность, что АММ отзовет их? — спросил Коннор, переводя взгляд с меня на Малика.

— Не сейчас, — предположила я. — Пока они не убедятся, что я не убивала Блейка. — И даже если бы они мне поверили, то все равно видели бы во мне символ непокорного Чикаго... и они бы жаждали меня наказать.

— Нам нужно что-то придумать, — сказал Коннор, протягивая руку через пространство между нашими стульями, чтобы сжать мою руку. — Придумать план, как перехитрить их.

— Вырос очень быстро, — одобрительно произнес Малик, затем взглянул на меня. — Ты сделала мудрый выбор.

Я взглянула на Коннора и увидела, как он расплывается в улыбке, но не могла не согласиться.

— Знаю, — ответила я, затем снова посмотрела на него. — И я ценю твой совет. Я знаю, ты их любишь, и, наверное, нелегко давать мне советы, с которыми, как ты знаешь, они не согласятся.

— Пока что не согласятся, — сказал дядя Малик. — Это страх. Но понимание — это способ победить страх. Это одно из самых сильных средств, которые у нас есть. Они верят в тебя и доверяют тебе; им просто нужно время.

Я кивнула.

— Спасибо.

— Как бы мне ни было приятно, что ты здесь, — произнес Малик, — AAM, вероятно, скоро вычислят твое местоположение. Конечно, ты можешь остаться, но я знаю, что вряд ли захочешь. Так что тебе следует уйти сейчас, пока это легко.

Я кивнула, соглашаясь, встала и обняла его.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Лиз. Береги себя. Но оставайся собой.

* * *

Я понятия не имела, когда ела в последний раз. Поскольку ААМ не следили за нами от Дома Вашингтона, я предложила поесть перед тем, как лечь спать — где бы это ни было.

Коннор вызвал Авто и назвал адрес, который, как я поняла, находился в районе Гумбольдт-Парка. Я не знала этого места, но, поскольку была слишком голодной, чтобы что-то предлагать, мне пришлось довериться ему.

Здание было низким и приземистым, а на посыпанной гравием площадке стояли машины. На нескольких окнах были неоновые вывески пивных, а над дверью мигала неоновая вывеска в ярко-розовых и голубых тонах. Хот-дог пытался выпрыгнуть из тако.

— Почему хот-дог в тако?

— Никто не знает, — ответил Коннор. — Похоже, они нас опередили.

У здания стояла Лулу, делая наброски в небольшом блокноте. Алексей сидел на ступеньках в трех метрах от нее, наблюдая за ней с непонятным выражением лица. Хотя и напряженным.

— Она изо всех сил старается не обращать на него внимания, — сказал Коннор.

— Наверное, она поймала вдохновение, — предположила я. Зная, что и то, и другое, скорее всего, правда.

Увидев, что мы подходим, Алексей встал, а Лулу сунула блокнот в задний карман джинсов.

— Не темно, чтобы рисовать? — спросил Коннор.

— Уличный свет, — ответила она и подошла ко мне. — Ты в порядке?

— Да. У тебя были какие-нибудь проблемы?

— Нет. А у тебя?

Я написала ей из Дома Вашингтона, чтобы она знала, что произошло в лофте.

— Нет. Они либо не догадались, что мы отправились туда, либо были недостаточно быстры, чтобы последовать за нами сюда.

— Куда именно «сюда»? — спросила Лулу.

— Узнаешь, — ответил Коннор и открыл дверь.

На нас волной накатил запах тушеного мяса, буквально обдав нас восхитительным ароматом.

— Добро пожаловать в «Тако Хоул».

— Ой, мамочки, — пробормотала Лулу. — Я вернулась домой.

Мы вошли внутрь и оказались на скрипучем полу, покрытом тонким грязным ковром. Вдоль стены напротив двери тянулась длинная барная стойка, на которой были заняты все кожаные и бронзовые кресла. Остальную часть помещения занимала пара десятков круглых столиков, а персонал ресторана был одет в одинаковые желтые футболки и шорты.

Это была... забегаловка для сверхъестественных.

Оборотни в кожаных куртках САЦ сидели за стойкой, фейри за высоким столом, речные нимфы в своих крошечных платьях поднимали друг за друга тосты за низким банкетным столом.

— Как такое возможно? — спросила я, пораженная, заинтригованная и все еще голодная.

— Это нейтральная территория, — ответил Коннор, жестом подзывая мужчину за стойкой, чтобы заказать напитки, после того как мы заняли места за маленьким столиком.

— Не могу поверить, что я никогда здесь раньше не была, — сказала я.

— Оглянись еще раз, Элиза, — посоветовала Лулу.

Я удивленно выгнула брови, но послушалась. И поняла, что, несмотря на все магическое разнообразие, я была единственным вампиром в помещении.

— Вампирам сюда нельзя? — спросила я, оглядываясь на Коннора. И гадая, не придется ли мне драться с кем-нибудь за чертов буррито.

— Разрешено, — ответил он и налил что-то красное из маленького графина, стоявшего на столе, в маленькую вазочку. — Но вампирам не предлагали — большинству из них не нравится обстановка. Не слишком изысканно для обычного вампира.

Это было чертовски обидно, хотя я не могу сказать, что была удивлена, поскольку выросла, будем откровенны, в особняке вампиров. Мне пришло в голову, что, поскольку мы были окружены Суперами, по крайней мере одной из нас это могло не понравиться. Я взглянула на Лулу.

— Тебе нормально будет здесь? — тихо спросила я.

— Мы здесь чтобы поесть, — сказала она, беря начос из общей миски. — Убежище — это отсутствие драмы Суперов во время ужина.

— Верно, — произнес Коннор и передал маленькую миску мне, затем сделал то же самое с остальными.

— Сальса? — спросила Лулу, с опаской разглядывая соус.

— Острый соус, — ответил Алексей. — С ним нужно поосторожнее.

— И это говорит Алексей, — произнес Коннор. — Так что будьте осторожны. — Затем он указал на старомодное меню над барной стойкой, с маленькими пластиковыми буквами, вставленными в прорези. Выбор был ограничен. Буррито. Тако. Торта[16]. Тамале[17]. Менудо[18]. Я оглядела другие столики, чтобы узнать наиболее популярное блюдо, и обнаружила множество людей, склонившихся над тарелками и очень увлеченных своей едой.

Подошла женщина с кожей бледно-зеленого оттенка, темными волосами и глазами. Она поставила на стол четыре бутылки. Темная жидкость, без этикеток.

— Домашний рутбир[19], — сказал Коннор. — Он необыкновенный.

— Уже определились, что хотите? — спросила официантка. Может, она и была Супером, но у нее был стопроцентный висконсинский акцент.

— Особый, — произнес Алексей. — Сожгите меня.

— То же самое, — сказал Коннор, затем посмотрел на меня, приподняв брови.

— О, я могу заказать себе сама? — спросила я с улыбкой.

— Только если ты поторопишься, — ответил он с дразнящей улыбкой.

— Особый, — сказала я. — Я не хочу сгорать полностью.

Она фыркнула.

— Насколько?

— Легкий ожог? — спросила я, и она кивнула, продолжая что-то писать.

— Слабачка, — пробормотал Алексей.

— Нет, — ответила я, ничуть не смутившись, — мне просто нравится ощущать вкус своей еды. Это не соревнование.

— Сожгите меня, — сказала Лулу официантке, наливая острый соус из бутылки прямо на начос. Она с хрустом вгрызлась в них, и на глаза у нее тут же навернулись слезы. И она улыбнулась, как женщина, испытывающая глубокое удовлетворение.

— Значит, у тебя есть и хорошие качества, — сказал Алексей. — Буду знать.

Она показала средний палец и приготовила еще начос.

Я съела одну чипсину без соуса и огляделась по сторонам. Разнообразие присутствующих было поразительным; я никогда не видела, чтобы в одном месте было собрано столько разных видов Суперов.

— Спасибо, что привел меня сюда, — сказала я Коннору. — Мне бы не хотелось пропустить такое.

— Всегда пожалуйста.

Официантка принесла круглый поднос со стопками, до краев наполненными мутно-зеленой жидкостью. Ей удалось одной рукой поставить их на стол, не пролив ни капли. Алексей протянул по стопке каждому из нас.

— Волчий аконит, — сказал он и поднял свою стопку, подождав, пока каждый из нас сделает то же самое.

— Это... яд? — спросила Лулу, склонив голову набок и изучая его.

— Если только чуть-чуть, — ответил Коннор с улыбкой и выпил.

— Увидимся на той стороне, — сказала я Лулу и сделала то же самое.

Это было все равно, что читать роман. История с началом, серединой и концом, с конфликтом на каждом шагу. И слабым послевкусием грушанки. В нем не было алкоголя; я предположила, что его крепость связана с травами и горькой настойкой. И он был определенно крепким.

Я поставила стопку на стол.

— Это было вкусно или отвратительно?

— Это было... да, — решила Лулу, причмокивая губами, словно изучая вкус. — Одно из двух или оба сразу.

— Слабачки, — на этот раз сказал Коннор и осушил свою стопку.

Как по команде, перед нами появились тарелки с дымящейся едой, приправленной таким острым перцем, что у меня заслезились глаза. Но, боже, какой это был запах. Жареное мясо и бледная маса[20], посыпанная соленым белым сыром и острой кинзой.

— Это мы еще посмотрим, — сказала я и принялась за дело.

* * *

Я съела больше, чем нужно, но меньше, чем хотелось, что, по-моему, было правильным решением. Алексей пригласил Лулу сыграть в бильярд за столом, который выглядел так, словно повидал слишком много потасовок. Он был втиснут в угол бара, поэтому для ударов требовалось много маневрировать между стенами и довольно агрессивными на вид посетителями.

Это было просто... чудесно.

— Могу я поклясться в верности этому месту?

— Нет. Но у них есть карты лояльности[21]. — Чтобы показать, Коннор вытащил карту из кармана. В восьми из десяти маленьких квадратиков было проделано отверстие в форме «—».

— Это ведь не хот-дог, правда?

— Нет, негодница, это не он. — Он улыбнулся и убрал карточку. — Я рад, что тебе понравилось. Не удивлен, но рад.

— Ты говоришь о карте лояльности или о забегаловке?

— И о том, и о другом, — ответил он и наклонился вперед, опершись локтями о стол, и провел большим пальцем по моей щеке. Ему нравилось так делать; казалось, он находил в этом утешение. И его лицо вдруг стало мрачным, неожиданно серьезным. И немного печальным. — Я хочу, чтобы ты знала... Я никому не позволю причинить тебе боль.

— Я не просила тебя защищать меня. Мы помогаем защищать друг друга. — И произнесение этих слов вслух доказало мне истину, запечатлев ее в моем сердце.

— Мы защищаем друг друга, — согласился он. — Ты же знаешь, что убийца может причинить вред кому-то еще и сказать, что это ради тебя.

Я всмотрелась в его встревоженные глаза, пытаясь найти причину внезапного беспокойства.

— Возможно, — произнесла я, и это признание словно тисками сжало мое сердце. — И, вероятно, я не смогу это остановить.

Я старалась не думать об этом, и о том, что каждый человек вокруг меня мог наблюдать за мной. Но это было бесспорно: преследователь, убийца, был где-то поблизости. Даже если я никогда его не видела, он был там, полагаясь на ненастоящую эмоциональную связь, но которой было достаточно для насилия.

Это была уязвимость. Не физическая; у меня были такие же шансы победить нападавшего, как и у любого другого, особенно если монстр мне поможет. Но в том, что за мной наблюдали, меня видели в те моменты, когда я думала, что одна, была какая-то интимность, которая заставляла меня чувствовать себя незащищенной. И мне это не нравилось.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что я убийца, — сказал Коннор.

Я моргнула и уставилась на него, совершенно сбитая с толку.

— Что?

— Тот, кто это делает. — Он провел рукой по волосам.

— Почему я должна так думать? — Но понимание пришло, когда я задала этот вопрос. — Потому что ты сделаешь все необходимое, чтобы защитить меня.

Он кивнул.

— Коннор, мы оба убивали, но не для того, чтобы доказать свою правоту. Не для того, чтобы доказать любовь или то, что кто-то считает любовью. Это не любовь. Ты не такой.

Он долго смотрел на меня, потом сжал мою руку. Прежде чем он успел заговорить, его экран завибрировал. Он вытащил его и прочел сообщение. Выражение его лица не изменилось, но я увидела огонь в его глазах.

— Что случилось? — спросил Алексей, когда они с Лулу вернулись к столу.

— Вампиры из Отдела по соблюдению правовых и этических норм находятся в здании САЦ.

Я даже не успела спросить — или разозлиться, почему Тео нас не предупредил, — когда завибрировал мой экран:

«Лучше поздно, чем никогда», — подумала я. И дала им наводку.

Его следующее сообщение состояло в основном из ругани и предупреждения о том, что Команда Омбудсмена не может трогать Отдел, пока они ничего не сделают. У меня было предчувствие, что это не займет много времени.

— Они остановились в отеле «Портман Гранд», — сказала я и убрала экран. — Я попросила ОМБ проследить за ними. Это все, что они сейчас смогут сделать.

— Зачем ААМ Стая? — спросила Лулу, снова садясь на свое место. — Из-за Элизы?

— Полагаю, они пытаются запугать нас, чтобы мы выдали ее местонахождение, — ответил Коннор, потягивая свой напиток.

Лулу фыркнула.

— Они что, никогда раньше не встречали оборотней?

— Сказать по правде? — спросил Коннор с теплой улыбкой. — Мы с радостью дадим им бой. Это как бы наш конек.

— Ты собираешься в штаб-квартиру? — спросила я.

Он провел кончиками пальцев по тыльной стороне моей ладони, и от этого ощущения по мне пробежала дрожь.

— Я собираюсь продолжать наслаждаться вечером. Стая пойдет им навстречу, если они того пожелают, или проигнорирует их. В любом случае, ААМ получит ценный урок.