Сокрытая сталь

Глава 13

Услуга сидела на переднем сиденье внедорожника, в привлекательной белой рубашке и черном костюме.

— Мистер Лю, — сказала я, пристегиваясь.

— Мисс Салливан.

После этого приветствия он молчал и не произнес больше ни слова, пока мы не остановились перед домом Кадогана, и он потянулся, чтобы выглянуть в лобовое стекло.

— Никаких признаков AAM или кого-либо еще.

— Верно, — согласилась я, открывая дверь. — И никакой незнакомой магии.

Хотя было много знакомой. Скрытая сила вампиров, проживавших здесь полтора столетия, казалось, просачивалась в траву, железо и камень, что свидетельствовало о могуществе этой очень дружной семьи. Семьи, которая тепло приняла меня, но частью которой я себя никогда по-настоящему не чувствовала, и не по их вине.

— Каково это было? — спросил он. — Расти тут.

— Наверное, не сильно отличается от детства где-нибудь в еще, — сказала я. — Хорошие времена, тяжелые времена, кровавые оргии, все такое.

Теперь его улыбка стала шире, а в темно-карих глазах зажглись искорки.

— Ты рисуешь интересную картину, Элиза.

— Художница у нас Лулу, — произнесла я и вылезла из машины с катаной в руке. — Я же говорю то, что вижу.

* * *

Дом Кадогана. Несколько изящных этажей из белого камня посреди территории, достаточно большой, чтобы быть парком, хотя и окруженной высокой железной оградой.

В Дом можно было попасть только через узкие ворота, у которых круглосуточно дежурила охрана. Люди — когда солнце стояло высоко, вампиры — когда мир погружался во тьму. Двое охранников с катанами на поясе настороженно наблюдали за моим приближением. И немного расслабились, когда поняли, кто я.

— Элиза Салливан, — сказала я, когда подошла. — Пришла увидеться с родителями.

— Конечно, — произнес охранник, и ворота с жужжанием открылись.

Я шла по знакомому тротуару, где когда-то пыталась мелом нарисовать принцесс, сражающихся с драконами. Внутри я обнаружила второго охранника, которая с сияющей улыбкой сидела за маленькой стойкой регистрации, расположенной в большом фойе.

— Мисс Салливан, — сказала незнакомая мне вампирша. — С возвращением в Дом Кадогана. Ваши родители прибыли совсем недавно и сейчас находятся в кабинете вашего отца. Вы можете присоединиться к ним.

— Спасибо, — ответила я с улыбкой, которую постаралась изобразить на лице.

Подо мной, на глубине нескольких метров, сквозь слои дерева, бетона и плитки, меч моей матери — сталь, кожа и сверкающие ножны — манил чудовище. И этот гул показался мне громче, чем в прошлый раз, когда я была тут.

Этот меч использовали, чтобы сокрушить Эгрегора. Меч, который теперь обладал некоторой частью его сущности и взывал к моему монстру с силой, пугавшей меня, дергавшей за какие-то нити глубоко внутри моего тела. И угрожавшей моему контролю.

«Нет», — сказала я монстру. «Даже не думай об этом». И послала четкое изображение того, что произойдет, если он попытается захватить контроль, пока мы находимся в Доме Кадогана. Его узнают и уничтожат, и мы увидим, кто из нас выживет.

Должно быть, это возымело действие, потому что он успокоился.

Я прошла по коридору, устланному толстым ковром и выкрашенному в светлые тона, в кабинет моего отца. Он сидел за своим столом в своем обычном деловом костюме, в то время как моя мама, с длинными темными волосами, струящимися по спине, смотрела в окна, расположенные на противоположной стороне комнаты.

Услышав мои шаги или почувствовав меня, они оба подняли головы и встретились со мной взглядом.

— Родители, — сказала я с улыбкой и, едва переступив порог, была окружена крепкими объятиями.

— Ладно, — произнесла я, решив, что они достаточно успокоились, — теперь вы меня уже душите.

Я отстранилась, и все же мама коснулась моих волос, а папа сжал мою руку, убеждаясь, что я в безопасности и невредима.

— Рад тебя видеть, — сказал папа. — Мы переживали.

— Вам не о чем беспокоиться, — произнесла я.

Он ласково взглянул на меня.

— Давай присядем, — сказал он и жестом указал на зону отдыха напротив своего стола.

Кожаные диваны и кресла, окружавшие стеклянный кофейный столик, были местом бесчисленных встреч с Суперами и слегка непослушными дочерями — со мной и с Лулу.

Мы присели, и я приступила к делу.

— Ты разговаривал с Николь?

— К сожалению, — ответил папа, — мы не смогли с ней связаться.

Это вызвало тревогу.

— Почему? Где она?

— По словам ее секретаря, она находится в Нью-Йорке, встречается с Мастерами города.

— Как удобно, — произнесла я. «Это она пытается избегать нас, или Отдел по соблюдению правовых и этических норм избегает ее?»

— Визит был запланирован несколько месяцев назад, — сухо сказал папа. — Секретарь заверил нас, что наши сообщения переданы, и Николь свяжется с нами по поводу наших «проблем», как только позволит ее график.

Николь и мои родители были противниками, когда была основана AAM, но с тех пор они отзывались о ее лидерстве только положительно. Я с ней не знакома, но от них узнала, что она была уравновешенной и разумной. Я не думала, что она проигнорирует убийство вампира ААМ, чтобы сосредоточиться на административных вопросах.

— Ты не все рассказал секретарю, — предположила я.

— Нет, — произнес он. — Секретарь либо понятия не имеет, что здесь происходит, либо очень хорошо это скрывает.

— Неужели Николь не все докладывают ее сотрудники? — задалась я вопросом.

— Даже у хороших руководителей могут быть плохие подчиненные, — мрачно сказал он. — Мы отправили Люка в Нью-Йорк, поговорить с ней и ускорить решения. — Люк был бывшим капитаном охраны Дома. Он стал Вторым в Доме, когда дядя Малик стал Мастером.

— А если в общем? Есть что-нибудь, что я могу использовать? Какое-нибудь правило AAM, которое я могла бы обойти?

— Мы выяснили, что Отдел по соблюдению правовых и этических норм был создан на испытательный срок в один год, — произнес папа. — К сожалению, это означает, что к нему не применимы правила Канона.

— Значит, никаких правил, которые они могут нарушить, нет?

— Насколько нам известно, пока нет.

Я встала от разочарования, прошла в другой конец кабинета и посмотрела в темные окна, на раскинувшийся за ними сад, на деревья и поздние цветы, на фонари, которые пятнами освещали траву. Меня успокаивал вид этого пространства, знание, что оно подчиняется законам природы, а не вампирам.

Я выдохнула и повернулась обратно.

— Спасение человеческой жизни важнее, чем соблюдение правил. А сажать за решетку вампиров, которые с ними не согласны, просто неправильно.

— Мы согласны, — сказал папа. — Но изменение правил потребует времени. Предполагается, что это займет какое-то время, — добавил он в ответ на мой нетерпеливый взгляд, — чтобы убедиться, что правила хорошо составлены, что не служат чьей-то прихоти. Пока мы не получим вестей от Люка, было бы лучше избегать общения с Отделом и позволить ОМБ провести расследование. — Он помолчал. — Может, ты рассмотришь вариант вступить в Дом в качестве временной меры? Только до тех пор, пока мы не сможем заручиться необходимой поддержкой?

Я просто посмотрела на него.

— Пап.

— А как насчет того, чтобы пожить здесь какое-то время? — спросила мама.

— Нет, — ответила я, на этот раз более решительно. — Я не собираюсь подвергать вас такому риску. Это нечестно по отношению к вам или другим в Доме. И уступить требованиям Отдела — значит, признать, что я не права. Я не буду извиняться перед ними за то, что изменила Карли. И меня не должны наказывать за то, что поступила правильно.

На лице папы отразилась боль, но он кивнул.

— Мы должны были попытаться, — сказал он с кривой улыбкой. — Это лучший способ защитить тебя.

«Нет», — подумала я, «это не так». Потому что, знает Николь Харт об этом или нет, у Клайва были другие мысли. Другие планы. Другие миссии.

— Что насчет заключения? — спросила я, уже видя напряжение в их глазах.

— Я бы предположил, что они имеют в виду тюремное заключение, — ответил папа. — Но у AAM нет возможности для этого, или они не сообщили об этом Мастерам.

— Возможно, они заключили контракт с каким-нибудь учреждением в Атланте, — сказала мама.

— Так что они просто посадят меня в тюрьму, пока я не сдамся. Не присягну на верность.

— В этом-то и проблема, — произнесла мама. — Ты будешь первой, с кем они поступают таким образом. Или, возможно, они просто блефуют, потому что думают, будто ты испугаешься настолько, что присоединишься к какому-нибудь Дому.

Я видела по ее глазам, она хотела, чтобы я пошла на этот шаг, потому что, по ее мнению, это обеспечило бы мою безопасность. Но я не была так уверена.

— Есть еще Тестирование, — сказала я. — Если я провалюсь, они скажут, что со мной что-то не так. Что я родилась какой-то не такой. Если я его пройду, они скажут, что я слишком сильна. А если произойдет что-то необычное, заключение будет наименьшей из моих забот.

«Потому что они увидят, кто я».

Я подняла глаза и увидела, что мама, прищурившись, наблюдает за мной. И я поняла, что она что-то заметила. Я не знала, что именно - не монстра, которому надоели разговоры - но что-то, вызвавшее мое беспокойство, мой страх.

«Сохраняй спокойствие», — приказала я себе и одарила ее единственной улыбкой, на которую была способна. Легкой и, вероятно, неубедительной.

— Клайв не остановится, — сказала я.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

Я подумала о том, что сказала Гвен.

— Он верит в то, что делает. Не просто в важность правил, а в то, что они — это единственное, что важно. Это выше моего понимания. Если бы Николь Харт нарушила правило, каким бы безобидным оно ни было, думаю, он поступил бы с ней так же. Не потому, что это означало бы отсутствие фаворитов, а потому, что он не предан ей. Если бы она нарушила правило, он бы и ее наказал. Может, это своего рода навязчивая идея, — предположила я. — Может, дело в контроле. Вы нашли что-нибудь необычное в его прошлом? Команда Омбудсмена не нашла, но...

— Мы ничего не нашли о Клайве, — ответила мама. — Мы все проверили. И, говоря о Команде Омбудсмена, — произнесла мама, — мы знаем о преследователе. Ты должна была рассказать нам.

— Я еще не знала, когда мы говорили. — И будь проклят тот, кто сказал им первым. — Я не видела его — только записки — до сегодняшнего вечера.

— Коннор в порядке? — спросила мама.

— Говорит, что да. Он хотел пойти со мной, но я велела ему отдохнуть. Мы с Лулу остановились... в другом месте, — решила я. — Это предложила Стая. — Я не хотела вдаваться в подробности покупки Коннора или ее причины, пока сама с этим разбиралась. И чем меньше они знали, тем меньше можно было использовать против них.

— Хорошо, — произнес папа. — Там безопасно?

— Да. — По сути, я жила с двумя сильными и способными оборотнями, но упоминать об этом тоже казалось неуместным.

Мой папа внезапно встал и направился к двери. Мама сделала то же самое, как будто защищая меня от какой-то опасности. Учитывая тишину, я предположила, что они получили телепатические сообщения.

— Они здесь, — догадалась я. — Отдел. — «Так старалась не принести бед к их двери», — подумала я с отвращением, гнев нарастал, словно прилив, вызванный луной.

— Они за воротами, — сказала мама, без сомнения, получив информацию от моего отца через их телепатическую связь. Она подошла к письменному столу папы и сняла со стены его катану.

— Страж, — произнес мой отец, и клинок зазвенел, когда она обнажила его. — Давай не будем разжигать войну.

Она оглянулась на него, глаза ее посеребрились, пальцы сжимали рукоять меча.

— Они угрожают моему ребенку, они провоцируют меня.

Я прочистила горло, чувствуя себя слишком маленькой и одновременно взрослой для этого разговора, стоя в кабинете моего отца, в этом Доме. Здесь я была ребенком, все еще недостаточно взрослой. И это вызывало у меня зуд.

— Есть шанс, что вы позволите мне разобраться с этим самой? — спросила я.

Папа бросил на меня взгляд, который я видела, по крайней мере, сотню раз. Выгнутая бровь, властный взгляд. Мастер, который все контролирует.

— Нет. — В его голосе не было злобы, но была решимость. — Ты наш ребенок. Может, — произнес он, — мы и учимся позволять тебе летать, когда ты вдали от нас. Но здесь, в нашем доме, будем защищать тебя.

Раздался стук в дверь. На пороге стояла вампирша: симпатичная блондинка с бледной кожей и изящным хвостом, странно выделявшимся на фоне черной униформы. Линдси была ближайшей подругой-вампиром моей матери и одной из охранников Дома. Они с Люком были женаты.

— Докладывай, — сказал мой папа.

— Сеньор, — произнесла Линдси. — Сторожевые посты укомплектованы. Дюжина за пределами периметра. Никто не прорвался.

— Трусы, — пробормотала мама, а затем смутилась, когда мы все посмотрели в ее сторону. — Извините, я не говорила, что они должны нападать. Я имела в виду, что они нападают на Лиз, на остальных, только когда они остаются одни, но не в Доме.

— Возможно, у них хватает ума, чтобы понимать, что есть границы, которые даже им не следует пересекать.

— Я бы не была так уверена, — пробормотала я.

Линдси грустно улыбнулась мне.

— Рада тебя видеть, Лиз. Сожалею о сложившихся обстоятельствах.

— Я тоже рада тебя видеть.

— Спасибо, Линдси, — сказал папа и, обернувшись ко мне, ободряюще улыбнулся. — Посмотрим, что они скажут.

Я кивнула, и он посмотрел на мою маму.

— Готова, Страж?

Она широко улыбнулась.

— Да, пожалуйста. Я больше не могу нормально повеселиться.

Я люблю своих родителей. Но иногда их слишком много.

* * *

Мы прошли через Дом, в котором теперь было тихо. Как я потом поняла, это потому что практически все вампиры находились на лужайке, с мечами за поясами, ожидая приказов.

Вампиры из Отдела, как и было обещано, находились по другую сторону забора. Клайв, как обычно, стоял впереди и, казалось, не обращал внимания на лезвия катан, которые в данный момент были направлены на его шею охранниками. Но на лице одного охранника был заметный порез, а костяшки пальцев Клайва, сжимавшие рукоять его катаны, побелели.

Мы шли по тротуару, мой отец впереди, по бокам Линдси и моя мама. Я шла позади них, и не требовалось большого вампирского ума, чтобы понять, что они выстроились стеной, чтобы защитить меня. Отчасти это было бравадой; мои родители не хотели войны с ААМ. Но я знала, что отчасти это была родительская ярость. И я надеялась, что это не причинит им вреда.

При виде меня вампиры, стоявшие позади Клайва, двинулись вперед. Двое из троих, пришедших ко мне в ту первую ночь, были с ним — Леви и Слоун. Их третий, Блейк, погиб. И каждый из них смотрел на меня с ненавистью, порожденной их верой в то, что я убила его.

— Джонсон, — позвала Линдси охранника с порезом. — Ты в порядке?

— Отлично, — ответил Джонсон, скривив губы. — Это подобие вампира полагало, что может вторгнуться на территорию Кадогана. Я его вразумил.

— Молодец, — сказала она, а затем кивнула моему отцу.

— Я Этан Салливан, — представился он, делая шаг вперед. — Мастер Дома Кадогана и член Ассамблеи Американских... Мастеров, — произнес он после драматической паузы, подчеркивая тот факт, что старше Клайва по званию.

Если Клайву и было стыдно, он этого не показал.

— Клайв. Отдел по соблюдению правовых и этических норм, AAM. Мы здесь по поручению Николь Харт.

Я не могла видеть лицо папы, но догадалась, что на нем написано недовольство.

— Вы окружили зарегистрированный Дом вооруженными вампирами без объявления. Я очень сильно сомневаюсь, что Николь Харт давала на это разрешение.

— У нас дело к Элизе Салливан.

— Которая находится на частной территории, — указал папа. — И которая, как она говорила тебе раньше, не является Послушницей Дома Кадогана. Вам здесь нечего делать.

— У нас дело к Элизе Салливан, — повторил Клайв, то ли слишком самонадеянный, то ли слишком глупый, чтобы расслышать угрозу в словах моего отца. — Чем дольше будет решаться этот вопрос, тем больше людей пострадает.

Папа склонил голову набок.

— Это угроза?

— Это констатация факта.

— Пожалуйста, нарушь границы, — крикнула мама. — Будь добр, дай мне повод. — Мама любила хорошую драку.

— Страж, — произнес папа с мягким упреком, в котором не было злобы.

Но вампиры из Отдела обменялись взглядами, не совсем уверенные, что сражаться со знаменитым Стражем Кадогана — хорошая идея. Леви шагнул вперед и прошептал что-то своему брату, отчего выражение лица Клайва напряглось.

Папа снова замолчал, наблюдая за вампирами с самым безобидным выражением лица. Клайв с трудом сглотнул; кончики катан были в миллиметрах от его кожи.

Прошла минута, затем две, пока они смотрели друг на друга. Двенадцать вампиров из Отдела против нескольких десятков, которые в данный момент находились на лужайке перед Домом, все они молчали и были готовы сражаться за своего Мастера, за свой Дом. «И за меня», — виновато подумала я. Даже если я не присоединилась к ним.

Клайв моргнул первым. Его челюсть дернулась, когда он проглотил резкие слова, но выпустил катану. Она упала на землю, сталь ударилась о бетон, как колокол.

— Его нужно наказать только за это, — пробормотала Линдси. — Он кинул катану. Это неуважение.

Я подавила улыбку. Я скучала по фирменному юмору Дома Кадогана.

— Поскольку я верю в принцип верховенства закона, — произнес папа, — но не контактирую с теми, кто угрожает нашему Дому или его вампирам, я позволю тебе, и только тебе, пройти через ворота. Ты оставишь этот меч на земле.

Клайв и остальные что-то обсудили; после долгой паузы он шагнул вперед. Ворота открыли, чтобы он мог пройти, затем снова закрыли и заперли.

Он шел к нам с ненавистью в глазах, направленной на меня.

— Мы здесь, чтобы взять Элизу Салливан под стражу.

Но мой папа, как и Стая, не был слабаком. Он засунул руки в карманы, и его взгляд был пустым и спокойным.

— Нет. Вы этого не сделаете.

— Она убийца.

— Снова ошибаешься, — произнес папа. — Я уверен, ты прекрасно знаешь, что она и близко не подходила к месту трагической гибели твоего коллеги, и у нее не было никаких мотивов желать ему смерти.

Но Клайв воспринял правду за ложь.

— Прикрытие. Офис Омбудсмена тесно связан с чикагскими Домами, и ему нельзя доверять.

— И все же вы позволили бы Элизе присоединиться к нашему Дому, чтобы выполнить условия?

— Существуют правила, — сказал Клайв, как будто это было его кредо.

— Так и есть, — произнес папа. — И я не знаю ни одного правила, которое разрешало бы тебе требовать, чтобы вампир вступил в Дом или проходил Тестирование.

Впервые на лице Клайва появилось что-то похожее на неуверенность.

— Ложь. Николь предоставила нам полномочия действовать от имени AAM.

— Хотя у меня есть вопросы относительно границ этих полномочий, и я задам их Николь, но размахивание оружием против моих людей в них определенно не входит.

— Мастера обязаны подчиняться уполномоченному Отделу по соблюдению правовых и этических норм.

— Нет, — произнес папа, когда магия и гнев начали подниматься, смешиваясь в воздухе вокруг нас. — Мы — члены ААМ, а ты не Николь Харт.

Глаза Клайва сверкнули серебром, руки сжались в кулаки.

— Ваша дочь подчинится, или будет арестована и заключена под стражу. Если вы предоставите ей защиту, то понесете соответствующее наказание.

Именно тогда пришло осознание, тяжелое и яркое, как силовые волны Петры. Клайв уже определился с «фактами», и никакие наши слова не могли переубедить его. Реальные причины и логика были не для него, он игнорировал их из-за своей непоколебимой убежденности в том, что он прав, а я — зло. Я восхищаюсь убежденностью, но не одержимостью. Не преднамеренным невежеством.

Победа и поражение были единственным, что он понимал. Так что нужно было добиться поражения. Но я была чертовски уверена, что на этот раз он сделал первый шаг.

Мои родители шагнули вперед, но я схватила их за руки.

— Хватит, — крикнула я. — Достаточно.

Они оба посмотрели на меня.

— Ты не... — начал папа, но я оборвала его, покачав головой.

— Мы больше не можем это игнорировать, — крикнула я, но сжала его руку, желая, чтобы он понял.

Я отпустила его и встала перед родителями. И почувствовала гнев мамы из-за этого движения. Ее обучали как солдата, и она не любила когда кто-то, а тем более ее ребенок, защищал ее.

Я напустила на себя самый измученный и побежденный вид.

— Я все исправлю, — сказал я Клайву. — Но мне нужно время, чтобы кое с чем разобраться. — Папа начал что-то говорить, но я подняла руку. — Дай мне, — «сколько времени мне потребуется, чтобы найти выход?» — три дня.

Последовало молчание.

— Один, — наконец произнес Клайв.

— Два, — сказала я. — И никаких магических призывов.

Клайв приподнял брови.

— Чтобы ты с помощью своей влиятельной семьи сбежала и избежала наказания? Нет.

Это оскорбление не только для меня, но и для моей семьи.

— Салливаны не убегают.

— Она не покинет Чикаго в течение следующих сорока восьми часов, — сказал мой папа, вероятно, усердно стараясь разгадать мой план. Потом посмотрел на меня с таким доверием, что у меня сжалось горло от любви. — Ты можешь наложить обязательства Дом, если хочешь.

Клайву, судя по блеску в его глазах, понравилась такая идея.

— Сорок восемь часов, — произнес он, глядя на меня. — По истечении этого времени ты присягнешь Дому, любому, кроме Кадогана, если кто-нибудь все еще предложит тебе. После Коммендации ты немедленно отправишься в Атланту для прохождения Тестирования. Если ты откажешься, тебя отвезут в Атланту и поместят в изолятор до тех пор, пока ты не ответишь за свое преступление. — Затем он снова посмотрел на моего отца. — Дом Кадогана в качестве залога.

— Она встретится с тобой через сорок восемь часов, — согласился мой папа.

«Если только я не придумаю план получше», — мысленно поправила я. Придумаю какой-нибудь способ выкрутиться за это время. Что я, черт возьми, обязательно сделаю.

— Встретимся через сорок восемь часов, — сказала я, и сделка была заключена.