Соло

ГЛАВА 18

— Ты сама говоришь, чтобы я работала, — протестовала Тесса, пытаясь вырвать из рук Росса свою палитру. — Ты велишь мне писать картины, пока я не свалюсь с ног… а сам тащишь меня куда-то в разгар работы. Могу поспорить, Микеланджело никто так не отвлекал.

— После того как пролежал семь лет на спине, расписывая тот проклятый потолок, он наверняка был бы рад, если бы его кто-нибудь отвлек, — ответил Росс, протягивая Тессе пальто. — Кроме того, он не был беременным. Беременным художницам нужно иногда делать перерыв. Не говоря уж о том, — добавил он с неотразимой улыбкой, — что время от времени им надо есть.

…………………………………………..

«Обманул. Росс подло и мерзко меня обманул», — сердито думала Тесса двадцать минут спустя. Она согласилась поехать с ним только потому, что хотела есть, и вот оказалась здесь, в этом отвратительном зеленом с бежевым зале, она смотрит какой-то мерзкий фильм и ловит на себе косые взгляды всех сортов.

Предродовые курсы в Бате — это явно престижное учебное заведение. Тесса незаметно огляделась в полумраке и отметила, что в зале в основном находились холеные блондинки, накрашенные по полной программе, в самых дорогих тренировочных костюмах и сильно надушенные. «Даже их накрашенные в тон ногти — безупречны», — подумала Тесса и посмотрела на свои вечно измазанные краской руки.

Она не могла вообразить ничего более омерзительного: ее заставили смотреть фильм — очень плохого качества — где засняли настоящие роды. Ничего магического, насколько она могла судить, в этом не было; и она была рада тому, что, когда придет ее время, то сама она всего этого не увидит, во всяком случае, не в таких страшных подробностях.

Росс, однако, крепко держал ее за руку, так что деваться было некуда.

У Тессы вызывало недоумение то, с каким вниманием Росс смотрел этот фильм ужасов, явно не замечая, какое волнение производит его присутствие среди учениц.

Но Росс Монаган не был глуп. У Тессы сжалось сердце. Она поняла, что Росс намеренно ставит ее в такое положение, из которого ей будет не выкрутиться, презентует как свершившийся факт. До сегодняшнего дня Тесса над этим особо не задумывалась, просто считала, что, кто отец ребенка, останется тайной, об этом будет известно только узкому кругу людей, которые уже посвящены во все обстоятельства.

У Росса на этот счет были явно другие соображения. Драма на экране близилась к кульминации, но почти никто фильм внимательно не смотрел. Все наблюдали за ними: кто скромно, украдкой косился, а кто откровенно таращился. Росса Монагана знали все и страшно удивились, что он здесь. Тесса, которой происходящее казалось нереальным, медленно съехала вниз на своем неудобном стуле, закрыла глаза и сделала вид, что заснула.

…………………………………………..

— Это был самый подлый обман, — заявила она Россу позднее, откусила от ножки цыпленка и посмотрела на обманщика как можно суровее, чтобы он понял, что она говорит серьезно.

Росс, ничуть не раскаиваясь, улыбнулся и с видом человека, уверенного в своей правоте, насыпал себе в тарелку картофельного салата с чесноком.

— Но необходимый. И поучительный, — сказал Росс и показал на картины, украшавшие стену гостиной. — Ты ведь не начинаешь писать картину, не загрунтовав вначале холст.

— Это не одно и то же, — ответила Тесса.

— Совершенно одно и то же! Если мышцы таза у тебя будут ослаблены, то могут возникнуть самые разные проблемы.

— Мышцы моего таза, — заявила она ему с милой улыбкой, — тебя не касаются.

Росс посмотрел на нее. Узел волос съехал на сторону, оба рукава свитера были засучены, локти стояли на столе, и она обгладывала цыплячью ножку. Ее ангельский вид так не соответствовал ее сварливому настроению, что ему захотелось расхохотаться.

— Могли бы касаться, — ответил Росс серьезным тоном, — если бы ты не была так упряма.

— Я не упряма. Я практична.

— Ах да! — В голосе Росса звучал сарказм, которым он прикрывал свое раздражение. — Поэтому ты последние пять лет живешь на случайные заработки и остаешься никому неизвестной художницей. Неужели ты не можешь признать хотя бы то, что мои идеи, как продвинуть твою карьеру, лучше твоих? Или я прошу слишком многого?

— Посмотрим вначале, что получится, — бросила в ответ Тесса, рассерженная его снисходительным отношением. Она была благодарна Россу за помощь. Но пусть она лопнет, если позволит ему при каждой возможности тыкать ее носом в то, что она должна чувствовать себя обязанной, ведь он оказал услугу, за которую она полностью отплатить никогда не сможет. — Пока что я продала картину одному-единственному человеку — тебе, — напомнила Тесса. Затем едко добавила: — Только не говори, что мне надо переспать со всеми твоими друзьями, чтобы они соизволили купить мои картины.

Росс весь день готовил сюрприз, ждал подходящего момента, чтобы преподнести его. Как это будет, он представлял себе немного иначе, но сейчас как раз настал подходящий момент… более или менее.

— Если будешь спать с Нико Колетто, — произнес он как бы невзначай, — то я тебя убью.

Цыплячья ножка со звоном упала в тарелку. Сердитое выражение исчезло с лица. А Росс наколол на вилку гриб и, очень довольный собой, ждал, что Тесса на это скажет.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что он вчера заезжал в отель повидаться со мной. Мы с ним старые друзья. Он случайно у меня в кабинете увидел твою картину, и ему понравился стиль. На следующей неделе Нико отправляется в турне по Соединенным Штатам и хочет, чтобы, как только он вернется, ты взялась писать его портрет.

— Нико Колетто хочет, чтобы я написала его портрет? — Тесса была поражена. Ошеломлена. Ошарашена. Это будет не просто реклама, а сенсация. А Холли, бедная Холли, когда узнает, просто лопнет от зависти.

— Две тысячи, — сказал Росс, наслаждаясь ее реакцией. — Деньги вперед. И еще двести, если закончишь портрет ко дню рождения его жены.

— Две тысячи фунтов! — Позабыв о том, что она не пьет, Тесса схватила бокал Росса и сделала большой глоток холодного как лед белого вина. Недоверчиво качая головой, она произнесла: — Просто не верю.

— Можешь поверить. Ну как, разве я не молодец? — скромно спросил Росс.

Постепенно отходя от шока, Тесса улыбнулась ему.

— Да и Нико Колетто тоже недурен. За такие деньги я все-таки с ним пересплю.

— Он не из тех, кто всегда готов, — быстро проговорил Росс. Он понимал, что Тесса сказала так, только чтобы его подразнить, но все равно забеспокоился. Ревность была для него внове, но Тесса всегда пробуждала в нем это чувство без труда и когда хотела. Представлять ее с другим мужчиной, особенно с Нико, было для него невыносимо. — У него счастливый брак, хотя ты и не допускаешь, что такие существуют.

Тесса пожала плечами, очень довольная собой.

— Почему же? Я верю, что такие существуют… какое-то время. Но рано или поздно любой поддастся искушению. У Нико в прошлом тоже были приключения… кто возьмет на себя смелость утверждать, что, если ему попадется соответствующая девушка, то он не…

— Прекрати! — Росс в ярости выхватил у нее свой бокал. — Просто помолчи, хорошо? Я все для тебя организовал, а ты не догадаешься даже поблагодарить меня, хотя бы из вежливости. Вместо благодарности я выслушиваю твой план о том, как запрыгнуть в постель к одному из моих лучших друзей только ради того, чтобы разрушить его счастливый брак!..

Тесса была удовлетворена: ей удалось показать Россу то, что она хотела, хотя в данный момент он был слишком разгневан и пока явно ничего не понял. Он мог спать со всеми замужними женщинами, с какими захочет, но не мог пережить того, что кто-то будет неверен ему. «Стоит ли удивляться, — грустно подумала Тесса, — что я решила стишком сильно не привязываться к нему».

— Я пошутила, — успокоила она его.

— Было не смешно, — ответил Росс. Гнев в его взгляде только сейчас начал понемногу утихать.

Тесса изобразила на лице раскаяние.

— Обещаю не соблазнять Нико Колетто.

— Да ты его и не соблазнишь, — сурово заявил Росс, водя кончиком ножа по тыльной стороне ладони Тессы. — Потому что рисовать ты его будешь под наблюдением.

— Что?

— Для надежности, — сказал Росс. Он был так серьезен, что Тесса даже не посмела улыбнуться. — Я буду тебя сопровождать.

…………………………………………..

Он собирался это сделать еще несколько дней назад, только это совершенно вылетело у него из головы. И вот сейчас, возвращаясь назад в отель, Росс заметил небольшой цветочный магазинчик, и поскольку рядом было удобное место для парковки, он остановил машину. Росс стал рыться в бумажнике в поисках клочка бумаги, на котором записал адрес той девушки, и уже готов был бросить свою затею. Это был все-таки всего лишь случайный порыв, вызванный чувством вины, которое было для него совершено нетипичным. Но что-то его привлекло в ее бледном, искаженном горем лице и… а, вот эта бумажка. И, если он не ошибается, живет она менее чем в полумиле отсюда. Может, он даже сам ей отвезет…

…………………………………………..

Мэтти, замерзшая и усталая, с сумками, полными продуктов, остановилась, чтобы перехватить в другую руку более тяжелую сумку. До дома оставалось менее ста ярдов, и больше всего ей сейчас хотелось выпить чашку чаю. «Радушная встреча ласковой, улыбающейся дочери — вот что мне сейчас нужно», — поправила себя Мэтти, но она уже смирилась с тем, что такого чуда не произойдет. Женщина прищурилась, пытаясь в тумане и полумраке разглядеть знакомый синий «фиат». Если он здесь, значит, Грейс уже вернулась с работы.

Но «фиата» нигде видно не было, а перед их маленьким домиком стоял большой белый дорогой автомобиль. Фары его горели, а водительская дверца была распахнута.

Когда Мэтти подошла ближе, она увидела, что это «мерседес», припаркованный небрежно, с невыключенным мотором.

Вдруг она застыла и вцепилась в свои сумки так, что ногти врезались в ладони. Даже в полутьме невозможно было не узнать этого высокого темноволосого человека, который вышел из тени ее крыльца и сел в машину.

Восемнадцать лет прошло с тех пор, как она видела его, разговаривала с ним, с радостью отдала ему свою девственность, мучительно ожидала его… и вот Росс Монаган тут, перед ее домом.

У Мэтти не было времени составить план действий. В те секунды, когда она могла бы выйти вперед или крикнуть и привлечь его внимание, она оставалась стоять на месте. Сердце ее колотилось, мысли метались, и ее поглотили злоба, стыд и желание защитить дочь от дальнейших страданий.

Мэтти слышала рев мощного мотора едущей в ее сторону машины. Она заморгала, когда яркий свет фар ударил в глаза. От смятения, от силы нахлынувших чувств Мэтти покачнулась. Почти не понимая, что делает, она шагнула вперед, сошла с тротуара и оказалась перед приближающейся машиной.

Россу пришлось резко свернуть, чтобы на нее не наехать. В оранжевом свете уличных фонарей мелькнуло его лицо: Мэтти снова увидела эти знакомые темные глаза, резкие скулы и чувственные узкие губы.

Росс, без сомнения, в это мгновение ругал ее за глупость, проклинал рассеянную домохозяйку, у которой не хватает ума оглядеться по сторонам, прежде чем переходить дорогу. Но Мэтти так же не сомневалась и в том, что уже минут через двадцать он выбросит из головы этот случай, это раздражение, возникшее из-за неуклюжей женщины с тяжелыми сумками, которую ему пришлось объезжать.

«Но тут между нами большая разница», — подумала Мэтти, глядя вслед удалявшемуся «мерседесу». Она не забыла. Она никогда не забудет. И однажды Росс Монаган узнает, что кое к кому следует относиться с большим уважением.

Букет, изумительные красные розы и тоже красные, но более темные, гвоздики в окружении мелких белых цветочков кичима, стоял прислоненным к входной двери. Мэтти нагнулась, подняла его, и блестящий целлофан зашуршал, а со стеблей по руке потекла струйка воды. Небольшой белый конверт, прикрепленный скрепкой к обертке, был адресован Грейс.

Мэтти вошла в дом и заметила, как сильно ее трясет. Ей пришлось сесть за кухонный стол и сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем распечатать конверт.

«Извини, — было написано в записке. — Я погорячился. Поправляйся и возвращайся скорее. Росс Монаган».

«Скотина», — сказала про себя Мэтти со слезами на глазах и порвала на мелкие кусочки записку.

«Скотина», — повторила она про себя, складывая клочки в пустую банку из-под кофе и запихивая ее на дно помойного ведра.

«Скотина», — с гневом подумала Мэтти, срывая с цветов целлофан и вдыхая их тошнотворный запах. Букет был слишком велик, так что целым его не выбросить. Придется его разделить и каждую часть завернуть в газету.

«Скотина», — сказала она вслух, отправляя газетные свертки в мусорный бак, и для надежности присыпала их сверху мусором из кухонного помойного ведра.

Она защитит Грейс от этой эгоистичной, наглой, беззаботной скотины. С грохотом захлопнув крышку бака, Мэтти поклялась сделать это, даже если это будет стоить ей жизни.