Соло

ГЛАВА 46

— Но ты же собирался сегодня вернуться домой, — бросила Антония, неимоверно раздраженная непринужденным тоном Ричарда. Это она, черт побери, должна быть непринужденной, да еще то, что сегодня они собирались пойти на премьерный спектакль в Королевский театр, усиливало досаду. — Ну и что мне теперь делать? Я же не могу отправиться в театр одна!

Но Ричарда это не трогало.

— Пойди с подружкой.

«У меня и друзей-то нет», — подумала Антония, угрюмо глядя на стакан джина с тоником, который был у нее в руке. Жены или подруга других мужчин всегда ее опасались, и она, в свою очередь, предпочитала мужское общество, но никогда не поддерживала чисто дружеских отношений и не могла просто пригласить мужчину в театр. Порой ей казалось, что она существует внутри непроницаемого пластикового пузыря: она знала, что люди о ней говорят, но никогда не слышала лично, как они ее поносят. Но пока у нее были Росс и Ричард — это ничуть ее не беспокоило.

— Хм. Пожалуй, так и сделаю, — сказала Антония, тоном давая понять, что если он ее вот так бросит, ему же будет хуже.

— Ну и хорошо, — спокойно произнес Ричард. — Уверен, тебе понравится. Послушай, мне уже пора на деловую встречу.

— Передай от меня привет Харви, — сказала Антония улыбаясь. Харви Рассел — суперуспешный предприниматель и бабник, предложения которого она уже много лет отвергала. Может быть, теперь ей позволить себя переубедить? Это трудно объяснить, но если мужчина богат, то размер его пуза почему-то не вызывает отвращения. Так считала Антония, хотя с Россом она разбаловалась: его худое, но мускулистое, атлетически сложенное тело было просто безупречным.

— Харви? — Ричард помолчал. — Ах да, конечно, передам. Он в прекрасной форме, заключает сделки, как никто. Немцы не могут очухаться. Тебе надо было видеть, как он разделался с Францем…

— Чудесно, — перебила его Антония, в крови у которой вдруг забурлил адреналин. — Ладно, иди на свою деловую встречу. Пока.

«Никогда бы раньше не подумала», — удивилась про себя Антония, положила трубку, откинулась в кресле и обхватила бокал обеими ладонями. Она никогда бы, ни за что бы не подумала, да и сейчас все еще не могла поверить, что это правда. Но это секундное колебание и последовавшие за ним ненужные подробности были явной уликой, ошибкой новичков, которую сразу замечают опытные лгуны, такие, как она.

Ричард пошел не к Харви Расселу. Может быть, он даже вообще не в Лондоне. У него, у Ричарда, ее мужа… с кем-то роман.

От потрясения у Антонии перехватило дыхание, словно из ее легких выкачали весь воздух. Взяв бутылку «Гордонз», она подлила джина в бокал и выпила все содержимое одним махом. Да как он смеет? И кто она такая? Почему, черт побери, жизнь так несправедлива? И почему, почему Росс Монаган, будь он неладен, не бросает ту глупую потаскушку, называющую себя художницей, и не возвращается к ней?

…………………………………………..

Ловко засунув пухленькие смуглые ручки Оливии в красный комбинезончик, Росс, который уже преодолел свои опасения относительно того, что малейшее давление на суставы младенца может привести к перелому по типу «зеленой ветки» (он это вычитал в какой-то книге), поднял ее и подождал, пока дочка не вознаградит его улыбкой. Оливия, преисполненная слепым обожанием, не замедлила оправдать его надежды.

— Ты видишь? — воскликнул Росс, обращаясь к Тессе, которая заканчивала быструю импрессионистскую акварель. — Оливия считает, что нам надо ехать. Ах, что за великолепная улыбка! И какой у тебя красивый зубик, моя дорогая! Скорее, Тесса, посмотри на ее зубик.

— Я уже четыре дня на него смотрю, — сдержанно ответила Тесса, хотя ей был приятен энтузиазм Росса. — С тех самых пор, как он появился. И поскольку ты истратил по меньшей мере две фотопленки и четырехчасовой запас видеопленки, чтобы запечатлеть его существование, мы наверняка будем любоваться этим зубом еще лет пятнадцать.

— Пятнадцать? — спросил Росс, подняв брови. — Почему не пятьдесят?

— Когда Оливии исполнится пятнадцать, если у нее будет хоть капля гордости, она уничтожит все эти свидетельства, чтобы ты не успел унизить ее перед парнями.

Но Росс оставался невозмутим.

— Я сохраню копии в банковском сейфе. Первый зуб должен быть сохранен для потомков. А ты все увиливаешь от темы, — продолжил он, намереваясь на этот раз не дать ей отвертеться. — Тео Панайоту очень приятный человек, любит детей, животных и очень порядочен. И то, что он миллиардер, не должно тебя останавливать. Ты же написала портрет Нико, так почему ты сейчас колеблешься? Это чудесная возможность, Тесса. Глупо ее упускать.

Это она и сама прекрасно понимала, но также понимала и то, что дело тут не в самом пор трете.

Все дело было в том, что Тео Панайоту остановится в Эдинбурге, и ей придется поехать туда с Россом. Ему надо осмотреть там один отель, объяснил Росс, а Тео хочет стать партнером в деле. Между деловыми встречами он будет позировать Тессе. Все выглядело вполне логично и невинно, на первый взгляд. Но действительно ли она может доверять Россу? «И что еще хуже, — подумала Тесса, сделав вид, что сосредоточена на акварели, — могу ли я доверять себе?»

— Твоя мама отмалчивается, — сурово сообщил Росс дочери. — У меня создается такое впечатление, что у нее кончаются отговорки.

— У меня тут письма, — сказала Тесса, показывая на полку над камином, — она складывала туда всякие важные бумаги, — от полудюжины человек, которые просят меня написать их портрет.

— И ты можешь это сделать, — ответил ей Росс с подчеркнутой сдержанностью, — но Тео пробудет в Великобритании всего неделю. Кроме того, подумай, какое впечатление на этих людей произведет известие, что ты только что закончила портрет Тео…

Ему опять удается сломить ее сопротивление, признаки этого Тесса прекрасно умела распознавать. Скажи она сейчас, что Росс сам все это подстроил, и он тут же выдаст свою дежурную фразу: мол, все это он делает не для нее, а для Оливии.

— Ладно, — сказала наконец Тесса, положив кисти и повернувшись к Россу. К своему ужасу, она почувствовала, как щеки ее краснеют. — Если хочешь знать, я не желаю проводить неделю с тобой в гостинице. Вот поэтому я и не еду в Эдинбург. Понятно?

Росс широко улыбнулся, его темные глаза радостно загорелись.

— С этим нет никаких проблем, — сказал он, перехватив Оливию поудобнее и взяв ее бутылочку. — Забудь о гостинице, мы возьмем напрокат палатку.

…………………………………………..

В обеденный перерыв Мэтти выбежала в аптеку и сейчас, занятая своими мыслями, стояла перед прилавком, как вдруг кто-то сзади довольно сильно дернул ее за волосы. Моля, чтобы это не оказалась Грейс, Мэтти резко обернулась.

— Оливия, разве так можно? — сделала замечание своей малышке светловолосая девушка, после того как та, протянув ручку, совершила упомянутый выше асоциальный поступок. Девушка виновато улыбнулась Мэтти. — Прошу прощения. Сейчас ее приводят в восторг волосы. И я только теперь начинаю понимать, сколько из-за детей может возникнуть неловких ситуаций.

Мэтти, естественно, тотчас ее узнала, хотя газетная фотография не могла передать красоту Тессы в полной мере. Эти ясные зеленые глаза и робкая улыбка делали Тессу Дювалль еще более привлекательной, еще более соблазнительной, чем представляла себе Мэтти. И ребенок, такой смуглый и такой озорной, до крайности похожий на своего отца, тоже был очень симпатичен. Размахивая кулачком и суча ножками, Оливия залепетала и попыталась сделать новый бросок в сторону Мэтти.

— Не беспокойтесь, в неловкие ситуации вы будете попадать еще много лет, — весело сказала Мэтти. — Малышка просто прелесть.

Тесса закатила глаза, изображая отчаяние.

— Подразумевается, что сейчас она спит.

Затем, уже собравшись уходить, Тесса сказала:

— Пойдем, милая. Нам лучше исчезнуть до того, как твои чары рассеются.

Но Мэтти эта случайная встреча одновременно и восхитила, и заинтриговала.

— Вообще-то, — сказала она, когда Тесса уже отвернулась, — приятно было встретить вас. Я думаю, вы знакомы с моей дочерью Грейс.

— Которая работает в «Мызе»? — удивилась Тесса, но затем снова улыбнулась. — Конечно, знакома, очень приятная девушка. Она навещала меня в госпитале, после того как родилась Оливия, но я не видела ее с… ну, в общем, очень давно.

Тесса собиралась сказать, что не видела Грейс со дня, предшествовавшего свадьбе, но осеклась. Хотя это ведь мать Грейс, и для нее это вряд ли секрет.

— У нас с Россом возникли трудности, о чем вы наверняка знаете, так что я не появлялась больше в отеле. Но я была бы рада снова встретиться с Грейс — она проявила столько внимания и заботы, когда я жила там. Я завтра уезжаю в Шотландию, но передайте ей, что, как только вернусь, я с ней обязательно свяжусь.

Мэтти, которая даже не знала, что Грейс так сблизилась с этой очаровательной девушкой, была удивлена и одновременно почувствовала облегчение.

Узнав, что Росс ее отец, Грейс перестала рассказывать матери о происходящем в отеле. Это сильно тревожило Мэтти, и она даже начала подумывать, что Грейс могла иметь какое-то отношение к неожиданному отъезду Тессы. Узнав, что дочь тут ни при чем — Грейс, естественно, не могла совершить такой ужасный поступок, — Мэтти была очень довольна.

— Обязательно передам, — пообещала она и в подтверждение своих слов кивнула головой. — И я рада видеть, что обе вы так хорошо выглядите. Грейс так много мне о вас рассказывала, что мне очень приятно было наконец-то с вами познакомиться.

— И мне, — сказала Тесса, предусмотрительно сделав шаг назад, так как Оливия снова потянула ручку, на этот раз явно намереваясь ухватить одну из сережек Мэтти. — Но я оставлю вас в покое. Мы с Оливией хотим купить действительно качественные памперсы. Надеюсь, что на продавщице не окажется парика…

…………………………………………..

Вечером того же дня Мэтти посмотрела на результат своего похода в аптеку. Умом постичь это было невозможно, но маленькое розовое колечко, образовавшееся на кончике белой картонной полоски, означало, что история действительно повторяется. Она беременна. Она действительно беременна. Опять.

Мэтти мысленно вернулась к случайной встрече с Тессой. Разница в возрасте между ними всего тринадцать лет, но Мэтти казалось, что ее собственный опыт материнства остался в далеком-далеком прошлом, словно в другой жизни. Она подозревала, что беременна, уже недели две, но не могла себе представить, каким образом снова будет проходить через эту ужасную, замечательную муку. Ей ведь все-таки сорок лет, почти сорок один, к тому же она одинока.

В то же время, однако, Мэтти не могла себе представить, что ребенка не будет. Ричард — это самое лучшее, что было у нее в жизни, но он женат. Она не может ждать чудес — она по опыту знает, что даже самых незначительных маленьких чудес ждать не следует. И все же все это почему-то не имело значения. То, что такое уже было с ней раньше, лишь означало, что препятствия можно преодолеть. И сейчас, узнав, что она беременна, Мэтти также понимала, что новый ребенок будет значить для нее больше всего остального в мире. Ричард останется несбыточной мечтой, но теперь у нее, по крайней мере, всегда будет частичка мужчины, которого, теперь можно говорить об этом с уверенностью, она действительно любит…