Созданные для любви

Глава 10

Полночь Лиа встретила на берегу. Закутанная в плед, она сидела и завороженно смотрела на море. Лунный покрывал темную воду тонким слоем серебра. Далеко внизу, где море уже нельзя было видеть, но можно слышать, волны накатывали на скалистый берег, рассыпаясь хлопьями пены.

В Старз-Энд Лиа всюду видела красоту, сочность красок, и ночной берег не был исключением. В эту прекрасную ночь ощущения, наверное, должны были бы переполнять Лиа, однако какая-то маленькая часть ее томилась от одиночества.

Она повернулась лицом к дому. Волны, вызванные ритмичными движениями пары мускулистых рук, морщили поверхность воды в бассейне. Джесс плавал почти двадцать минут. Если судить по прошлой ночи, скоро он должен выйти из воды. Стоило Лиа об этом подумать, как буквально через пару минут он поставил локти на бортик, отдохнул немного в таком положении, потом подтянулся и выпрыгнул из бассейна. Вытерся, повесил полотенце на шею и встал к ней спиной — одинокая темная фигура в ночи. Сердце Лиа забилось быстрее. Джесс повернулся в ее сторону. Увидев, что он двинулся к берегу, она затаила дыхание. Джесс остановился на расстоянии вытянутой руки от нее и сел на камни.

— Давно здесь сидите? — спросил он.

— Нет. Да. Здесь хорошо. Спокойно.

— Вам не холодно?

— Нет.

На Лиа была ночная рубашка и сверху еще шерстяной плед, это объясняло, почему ей было тепло. Внутри у нее все пело — причиной тому был Джесс Крэй. Ее влекло к нему, ей нравилась его честность, доброта и — о да! — его тело. Притяжение было таким сильным, что даже пугало, оно пробуждало любопытство и желание. Ей вдруг очень захотелось прикоснуться к Джессу Крэю.

Наверное, только потому, что он совсем не был похож на мужчин, с которыми ей доводилось иметь дело.

—Сегодня мы побывали в ресторанчике «У Джулии». — Лиа не сразу удалось добиться, чтобы голос звучал ровно. — Мне понравилось. Спасибо за совет.

—Пожалуйста. — Он вытер лицо концом полотенца. — Вашим сестрам тоже понравилось?

— Угу. Я благодаря вам примерно представляла, чего мож но ожидать, а они очень удивились. Мои сестры привыкли большим городам, Кэролайн живет в Чикаго, а Анетт — Сент-Луисе. Кэролайн — адвокат.

— А Анетт?

—Просто жена и мать. Ее муж — нейрохирург, у них пятеро детей.

Джесс устроился поудобнее.

— А у вас?

— Ни мужа, ни детей.

— Чем вы занимаетесь? — Вопрос был сформулирова дипломатично, но без фальшивой вежливости. По-видимому, деликатность была естественным качеством Джесса.

—Занимаюсь благотворительностью и все в таком роде. Я, — протянула Лиа, — что называется, профессиональный волонтер.

—Не вижу в этом ничего плохого.

Конечно, ничего плохого в этом нет. Вот только она не получает зарплату и не может продемонстрировать выводок детишек в доказательство того, что не впустую коптит небо. А еще это одиночество по ночам…

— Кэролайн замужем? — спросил Джесс.

— У нее нет на это времени. Во всяком случае, она так говорит.

— А у вас тоже нет времени?

— О, я уже была замужем, даже дважды, — сообщи Лиа без всякой гордости. — Оба раза у меня ничего не получилось.

— Мне жаль.

— Тогда я тоже жалела. Оба раза.

А Джинни была в ярости, ей нравился и Чарльз, и позже Рон, оба происходили из хороших семей, оба процветали и могли обеспечить дочери тот уровень жизни, который нравился Джинни. Возможно, Лиа это тоже понравилось бы, если бы не огромная зияющая дыра на том месте, где должно было находиться сердце их отношений.

—Иногда то, что по всем признакам вроде должно получиться, почему-то не получается, — сказала она. — То, что в теории выглядит правильным, на практике не срабатывает. Потребности разума не всегда совпадают с выбором сердца.

— Вы их не любили?

— Любила, но не так, как нужно было бы. — Лиа любила своих мужей умом, но без страсти. Ей больше нравилась сама идея влюбленности, нежели конкретные мужчины.

— Наверное, ваши мужья были очень расстроены.

Лиа невесело рассмеялась:

—Нет, не очень. Оба моих брака были недолгими, и оба были расторгнуты по взаимному желанию. Поскольку детей у нас не было, мы просто пошли дальше каждый своей дорогой. Наверное, со стороны это выглядит холодным расчетом, но на самом деле было не так, мне нравилось быть замужем.

— Только мужья оказались неподходящими.

Лиа кивнула:

— Теперь вы все знаете. В том, что касается любви, я неудачница.

— Но у вас наверняка много поклонников.

Лиа отвернулась к морю и обхватила руками колени.

—Терпеть не могу ходить на свидания, мне почему-то всегда неловко. По возможности я стараюсь этого избежать. — Она набралась смелости снова посмотреть на Джесса. — А вы?

Он пожал плечами:

— У меня были женщины, но ничего серьезного.

— Нет и не было?

— Я, знаете ли, мечтатель, жду женщину своей мечты.

«Мечтатель. Как это непривычно».

Джесс кивнул в сторону моря:

—Сегодня море неспокойное.

—Да.

«Он так непохож на других, такой интересный, такой настоящий».

—Не хотите спуститься к воде?

— Как, с обрыва? — удивилась Лиа. — Разве это возможно?

— Там есть ступеньки. Ну не совсем ступеньки, скоре камни, по которым можно спуститься. Зрелище впечатляющее, когда находишься посреди волн.

Лиа вскочила на ноги, придерживая плед

—Я бы с удовольствием, но у меня неподходящая одежда. Я либо замерзну, либо намочу плед.

Джесс тоже встал.

—У меня полно старых свитеров, которые так часто намокали, что еще один раз ничего не изменит, зато вы и замерзнете. Я принесу. — Он помолчал. — Хотите, сходим вместе?

Лиа колебалась ровно столько, сколько времени ей понадобилось сообразить, что хотя Джинни была бы шокирована поведением младшей дочери — виданное ли дело разгуливать среди ночи в обществе садовника! — это не валжно, так как Джинни здесь нет. К тому же этот садовник человек без роду без племени, более мужчина, чем все мужчины, вместе взятые, которых иной женщине доводите встретить за свою жизнь.

—Конечно, — сказала она с улыбкой и пошла рядом.

По мере того как они приближались к цели, коттедж, из окон которого лился теплый свет, казался все уютнее. Джес открыл дверь и пропустил Лиа вперед.

—Я мигом, — сказал он и взлетел на антресоли, перескакивая через ступеньку.

В коттедже горела только одна лампа на первом этаже антресоли оставались в тени, но не настолько густой, чтоб Лиа не могла видеть, как Джесс достал из шкафа свитер: выдвинул ящик комода, натянул сухие джинсы. Лиа обдал жаром, и она поспешно отвела взгляд. Плетеный ковер, перекинутыи через ограждение антресолей, позволял видеть тело Джесса только выше пояса, но ее воображение без труда дорисовало остальное. Оно изобразило его тело крупньми смелыми мазками, и при виде этой картины сердце Лиа забилось с рекордной скоростью.

— Вы еще здесь? — окликнул Джесс.

— Здесь. — Собственный голос показался Лиа неестественным, слишком высоким, она сделала вид, будто нарочно говорит так, чтобы ее было слышно на антресолях, и продолжала: — Мне нравится ваш дом. — Она заметила на стенах фотографии, но подойти ближе и рассмотреть их как следует ей не хватило смелости. — Кажется, здесь очень уютно.

Джесс сбежал вниз по лестнице. Он был в джинсах и свитере и держал в руках еще один свитер, который, расправив, бережно надел на Лиа. Она выпустила из рук плед и просунула руки в рукава. Рукава оказались длинны, Джесс закатал их так, чтобы они доходили до ее запястий, затем принялся прядь за прядью вытаскивать наружу ее волосы, оказавшиеся под воротом свитера.

Сердце Лиа пустилось вскачь.

—Извините, я такая растрепанная.

Но Джесс смотрел на нее с одобрением.

—У вас прекрасные волосы, — сказал он глубоким голосом. — Никогда не видел ничего подобного. — Наверное, с минуту он восхищался ими молча, потом тихо спросил: — Все в порядке? Вы готовы?

Лиа кивнула. Они вышли из коттеджа и направились к морю. На краю обрыва он взял Лиа за руку, они вместе стали осторожно спускаться с обрыва. Время и ветры с моря превратили крутой берег в некое подобие естественной лестницы, спускающейся к воде. Ступать по камням босыми ногами было легко. Трудность состояла в том, что они оказались в пугающей близости от стихии. Волны налетали на берег, разбивались о камни, поднимая к небу тучи брызг, а затем опадали в хлопьях пены и уходили обратно. Рядом с этой мощью Лиа чувствовала себя маленькой и беспомощной. Чем ниже они спускались, тем более усиливалось это ощущение, тем громче становился шум моря. Ей бы полагалось испугаться, и она бы наверняка испугалась, если бы спускалась одна, пусть даже днем. Но Джесс держал ее руку, он был ее защитником, и вместо ужаса Лиа испытывала священный трепет.

Джесс привел Лиа к широкому плоскому валуну, сел усадил ее между своих расставленных ног. Здесь до них долетали брызги волн, хотя казалось, еще чуть-чуть, и во их накроет. Вокруг бурлили, кружились, пенились, налетали и отступали волны, вблизи море выглядело еще более бурным, чем представлялось сверху, и эта близость бушующей стихии завораживала. Лиа поджала ноги, накрыв подолом ночной рубашки, почти до половины скрытой свитером Джесса, и затихла словно загипнотизированная.

—Как вы, в порядке? — тихо спросил Джесс.

Его теплое дыхание коснулось ее уха. Лиа вздохнула:

— В порядке.

— Вам не холодно?

— Нет, мне хорошо.

Когда налетела особенно мощная волна, угрожая обдать их брызгами, Джесс, смеясь, обхватил. Лиа за талию и притянул к себе, через некоторое время это повторилось, том еще, и с каждым разом Лиа оказывалась все плотнее прижата к Джессу. Однако когда стало ясно, что волны становятся все больше, Джесс предложил вернуться.

Лиа могла бы просидеть на валуне всю ночь, ей было хорошо, ее одинаково волновали и возбуждали и ярость моря, и близость Джесса. Но если она могла завтра проволяться в постели хоть целый день, Джессу предстояло работать. Поэтому она протянула ему руку и послушно пошла с ним вверх по камням. Поднявшись до края обрыва и ступив на траву, они продолжали держаться за руки.

— Никогда ничего подобного не испытывала. Вы часто туда спускаетесь?

— Реже, чем хотелось бы. Чтобы не чувствовать себя одиноко, лучше там быть с кем-то еще.

На обратном пути Лиа поняла: она очень рада, Джесс предложил ей спуститься. Выйдя из бассейна вполне мог просто пойти к себе в коттедж и лечь спать именно так на его месте поступило бы большинство знакомых Лиа мужчин. Ни один из них не свернул бы с дороги только затем, чтобы просто полюбоваться морем вместе с ней, а если и свернул бы, то у него обязательно нашлись бы на то скрытые причины, и обычно не самого благородного свойства.

Циник мог бы сказать, что у Джесса Крэя тоже были не самые достойные мотивы, ведь Лиа богата и к тому же дочь хозяйки поместья. Но Лиа не относилась к числу циников и верила, что Джесс был искренен. Он не из тех, кто отсиживает часы на работе, и он бы не стал ради каких-то корыстных соображений выслуживаться перед дочкой хозяйки. Ему не нужно пытаться произвести на кого-то впечатление, его работа говорит сама за себя, а чем он занимается в свободное время, никого не касается. Джесс сам определяет, как жить и что делать, и сегодня он решил показать ей ночное море.

— Спасибо, что взяли меня с собой. Джесс сжал ее руку.

— Спасибо, что пошли со мной.

Было приятно ступать босыми ногами по мягкой траве под завораживающий шум прибоя. Ветер развевал ее волосы и что-то шептал на ухо, Джесс держал ее за руку.

Со стороны леса донесся какой-то странный звук.

— Это сова, — пояснил Джесс. — Пришло их время.

Его слова вернули Лиа к действительности.

— Уже очень поздно, я быстро переоденусь и пойду домой. Вам нужно выспаться.

— На это мне много времени не нужно.

— Но завтра вам рано вставать.

—Что ж, ради такой ночи не жаль разок и не выспаться.

Чем дальше они отходили от моря, тем тише делалось вокруг, и по контрасту с окружающей тишиной все громче становилось эхо моря, звучавшее внутри у Лиа. Она пришла в смятение, пульс бился с бешеной скоростью, и все из-за близости Джесса. И сердце не успокоилось к тому времени, когда они дошли до коттеджа.

Джесс открыл ей дверь и, как только они вошли внутрь, снял с нее свитер. Лиа подняла голову и посмотрела на него. Лицо Джесса по-прежнему было непроницаемым, но маска суровости не могла скрыть желание — острое, почти на грани страха. Она чувствовала то же самое, и искушение вдруг стало непреодолимым. Джесс коснулся губами ее щеки. Лиа повернула голову, и их губы соприкоснулись раз, потом другой. Мимолетный поцелуй был так сладок, что Лиа блаженно вздохнула. Вкус губ Джесса оказался таким же, как его запах, — чистым, мужским. Когда он привлек ее ближе и прижал к себе, она думала, что умрет от избытка чувств. Тело у него было большое, сильное, и он возбуждал ее так, как никто прежде.

Джесс поцеловал ее еще раз, но Лиа хотелось большего. Она желала большего с самого начала, и только отчасти это объяснялось ее одиночеством. В одиночестве для нее не было ничего нового, да и в доступности мужчины — тоже. За эти годы у нее было множество возможностей вступить в близость, но ни одной из них она не воспользовалась — вплоть до сегодняшней ночи. В Джессе было что-то волнующее, захватывающее. Он был естественным. Он был материальным, из плоти и крови. И запретным. А еще он был мужественным и возбужденным, и она его желала.

Но и это еще не все. Джесс смотрел на нее так, будто она была особенной, драгоценной, единственной в своем роде, и ей хотелось быть такой. Лиа обняла его за шею, одновременно с этим Джесс приподнял ее, и острота ощущений от полного физического контакта заставила Лиа вскрикнуть. Сильный, крепкий, он обнимал ее с такой страстью, что его тело дрожало от напряжения.

Джесс чуть-чуть отстранил ее от себя, но лишь затем, чтобы обхватить ее лицо ладонями. На этот раз поцелуй уже не был простым соприкосновением губ. Это был глубокий, влажный, долгий поцелуй, демонстрация неприкрытого плотского желания.

Лиа и в голову не приходило прекратить то, что происходило, — ни когда Джесс целовал ее, ни позже, когда он молча повел ее за собой по лестнице в спальню, снял с нее ночную рубашку и стал ласкать ее сначала взглядом, а потом руками, ни когда он сорвал с себя одежду и обнаженный опустился на нее сверху. Мускулистый, длинноногий, с легким пушком на коже, Джесс был олицетворением силы и мужской грации. Его волшебные руки подвели ее к грани освобождения и еще дальше, а затем, когда Лиа не успела еще перевести дух, все началось снова. Джесс был великолепно сложен и хорошо развит физически, его плавные движения и уверенные толчки поднимали ее ввысь и уносили прочь от той женщины, какой она была раньше, неведомыми путями, которые ужаснули бы Лиа, если бы с ней не было Джесса. Он гладил ее лицо, целовал веки. Взяв ее руки, он положил их себе на грудь, и когда Лиа передвинула их ниже, стоном выразил свое одобрение. В момент наивысшего наслаждения он откинулся назад, вознося ее все выше и выше, запрокинул голову и выкрикнул ее имя.

Лиа отдыхала, свернувшись калачиком рядом с Джессом. Может быть, она даже уснула, но когда Джесс повернулся к ней, она снова была готова. Казалось, внутри ее поселился острый голод по всему, что он делал, и Джесс его утолил. Он насытил ее своими поцелуями, руками, ласкавшими грудь, бедра, наполнял ее тело своей страстью, и казалось, этому не будет конца.

Незадолго до рассвета Джесс проводил Лиа до дома. Когда они шли через лужайку, он обнимал ее за плечи, прижимая к себе.

—Итак, что ты об этом думаешь?

Лиа не собиралась притворяться, будто не понимает, что он имеет в виду.

—Я думаю, что это была самая невероятная ночь в моей жизни.

— Не жалеешь?

— Нет. Может, немножко смущена.

— Потому что я не из тех мужчин, с которыми ты привыкла иметь дело?

— Отчасти. Но куда больше меня смущает, что мои чувства были слишком сильны.

— Были? В прошедшем времени?

— Есть.

Лиа остановилась, одной рукой обняла его за талию, другую положила на его бедро и передвинула ниже — жестом, лишенным всякого намека на застенчивость. Ей нравилось ощущать его плоть под своей рукой — конечно хотелось бы обнаженную, но и через ткань джинсов все равно лучше, чем ничего.

—Ведь я хотела еще, это ты сказал, что нам пора вставать.

— Скоро рассветет, тебе нужно вернуться до утра в с комнату, а мне пора на работу. — Он взял ее лицо в ладони. Его большие, загрубелые от работы руки касались ее с чувительной нежностью. — Помнишь, ты спрашивала, были ли у меня с кем-нибудь серьезные отношения?

— Помню.

— И я ответил, что еще не встретил подходящую женщину? — Джесс пристально посмотрел ей в глаза. — вот, теперь я ее встретил.

У Лиа перехватило дыхание. Она поняла, что Джесс говорит серьезно. Какая-то часть ее разума даже готова с ним согласиться, но другая заставила ее отрицательно мотать головой. Однако Джесс продолжал:

— Я верю, что каждому мужчине предназначена женщина, только одна, которой суждено завладеть его телом и душой, а каждой женщине — один мужчина. Бошинство людей проживают жизнь, так и не найдя свою вторую половинку. Они ищут, экспериментируют, в конце концов соглашаются на замену, даже не сознавая, чего лишаются. Ты — моя вторая половинка, Лиа.

— Откуда ты знаешь? — воскликнула она. Больше всего Лиа испугало то, что его слова затронули какую-то струну в ее душе. Ее неудержимо влекло к нему с первого взгляда, еще никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

— Я просто знаю, — убежденно ответил Джесс. — Когда ты в последний раз была с мужчиной?

— Я… не помню.

— Давно. И ты не из тех, кто прыгает в постель к мужчине после пары дней знакомства. Ты не распущенная.

— Нет, но…

— Ты дважды была замужем. С кем-нибудь из мужей у тебя была такая ночь, как наша сегодняшняя?

— Нельзя построить отношения на одном сексе.

— На том, что было у нас с тобой, — можно.

Лиа понимала, что он имеет в виду, и это выводило ее из равновесия. Джесс Крэй — всего лишь садовник. Пусть он умен и хорошо умеет излагать свои мысли, но у него нет ни родословной, ни приличного образования. Он живет в однокомнатном домике на земле, принадлежащей владельцу поместья, — фактически зависит от милости хозяина. Джесс Крэй решительно не вписывается в образ мужчины, которого она искала, он его антипод.

Однако он самый восхитительный, волнующий мужчина из всех, кого ей доводилось встретить, самый искренний, самый нежный, самый страстный. А когда Лиа вспоминала о чувствах, которые он у нее вызывал — и не только в постели, но и на берегу, и в саду, и среди роз, и на вересковой пустоши, — она почти готова была поверить, что он и есть единственный мужчина, предназначенный ей судьбой. За все свои тридцать четыре года своей жизни она еще никогда не чувствовала себя любимой.