Созданные для любви

Глава 6

Лиа выпрямилась в шезлонге.

—А вы что здесь делаете?

Кэролайн и Анетт остановились рядом с ней.

— Джинни не говорила тебе о нас? — спросила Кэролайн.

— Ни слова.

Анетт пояснила, нарочито медленно, насмешливо растягивая слова:

— Мы должны помочь ей устроиться на новом месте, вдохнуть в дом жизнь, привнести в него теплоту.

— Более того, — в тон ей добавила Кэролайн, — мы приехали, чтобы наверстать упущенное, провести с Джинни драгоценное время, которое она, к ее большому сожалению, не уделяла нам раньше. — И уже серьезно спросила: — Ты действительно ничего подобного не слышала?

Напротив, Лиа в смятении отметила, что слышит в словах сестер много знакомого.

—Не знаю, о чем ты говоришь. Она не раскрывает передо мной душу.

— Ты видишься с ней чаще, чем мы.

— Об этом доме я ничего не знала, тем более о том, что она пригласила вас.

Лиа вовсе не была в восторге от того, что узнала. Ей было так хорошо лежать одной у бассейна, она расслабилась, согревшись под пледом. А теперь ее снова одолела застенчивость, и во всем виновата Вирджиния.

—Мать прислала мне письмо, билеты на самолет и написала то же самое, что и вам. Она все это подстроила!

Кэролайн нахмурилась:

—Сказала бы я, что думаю по этому поводу!

—Да она настоящая интриганка! У меня это просто в голове не укладывается! — взорвалась Анетт. Она посмотрела на часы. — Мне нужно позвонить домой. Надеюсь, здесь есть телефон?

Лиа показала на дверь кухни, плотнее закуталась в плед, потом подняла взгляд на Кэролайн.

—Вы приехали вместе?

— Только на такси. Мы встретились в аэропорту Портленда. Думаю, Джинни нарочно рассчитала так, чтобы наши самолеты приземлились примерно в одно время. А ты? Когда ты приехала?

— Вчера вечером. А если бы я вылетела рейсом, на который она прислала мне билет, то прилетела бы сегодня в два тридцать.

— Сразу после меня и Анетт, — сердито констатировала Кэролайн. — В письме она намекнула, что приглашает одну меня. И то же самое она дала понять Анетт.

— И мне. Почему Анетт так торопится звонить домой? У нее в семье что-то случилось?

Кэролайн скривила губы в усмешке:

— Она думает, что ее семья не может без нее жить.

— Скорее наоборот. Она сама не может жить без семьи. Я удивляюсь, что она решилась приехать одна.

— Ее дети точно не ждут за домом?

— Точно, — заверила сестру Кэролайн, на этот раз улыбнувшись почти естественно.

«У нее красивая улыбка, — подумала Лиа, — правда, она и сама красивая женщина». Обычно ей не нравилось, как Кэролайн одевается — слишком строго и неженственно, но сегодня она выглядела прекрасно. Лиа сама была бы не прочь походить сейчас на Кэролайн, но вся одежда, которую она с собой привезла, здесь будет выглядеть неуместно. Белые джинсы еще более или менее подошли бы, но сейчас они испачканы травой. Однако и белые джинсы не совсем то, что нужно. Подумав, Лиа пришла к выводу, что для Старз-Энд больше подошли бы голубые. Кэролайн не ошиблась в выборе.

— Итак, где наш матриарх? — поинтересовалась Кэролайн. — Неужели она играет в бридж где-то в городе? Почему она не с тобой?

— Ее здесь нет.

Анетт появилась как раз вовремя, чтобы спросить:

— Где же она?

— Она еще не выехала из Филадельфии.

— Не может быть, ты шутишь! — воскликнула Кэролайн. — Почему она не приехала?

— Чего она ждет? — изумилась Анетт. — Когда она приезжает?

Лиа немного подбодрила мысль, что из них троих она единственная что-то знает, во всяком случае, знает столько, сколько позволила Вирджиния.

—Считается, что она приедет завтра. Хотя вчера считалось, что она приедет сегодня, но она передумала. Гвен говорит, что Вирджинии трудно попрощаться. Вот будет здорово,

если она раздумает переезжать!

Анетт засомневалась:

— Она же продала дом!

— Подумаешь, купит новый.

— Но она вынудила всех нас сорваться с места и прилететь! Не знаю, как у тебя, Лиа, а у меня сейчас самое неподходящее время для разъездов!

Лиа подумала, что ей все равно в Вашингтоне нечем было заняться. К ней повернулась Кэролайн:

— Кстати, мне кто-нибудь звонил?

— Насколько я знаю, нет.

— Я пойду в дом, мне нужно позвонить в офис.

Проводив ее взглядом, Лиа спросила Анетт:

— У нее проблемы на работе? Анетт хмыкнула:

— Кэролайн полагает, что она незаменима. Ее послушать, так без нее фирма развалится. Можно подумать, ее клиенты — беспомощные младенцы.

— Так же, как твоя семья, — пробормотала Лиа.

Сестры никогда не упускали случая дать ей почувствовать себя никчемной, никому не нужной и к тому же непривлекательной, что ее больше всего раздражало. Как замечательно здесь было, пока они не объявились!

— Что ты сказала?

— Так, ничего.

Но стрела уже достигла цели.

— Я знаю, что мои дети могут обойтись и без меня, — возразила Анетт. — Мне самой нравится быть с ними. Сейчас, когда у детей уже кончились занятия, но они еще не разъехались на лето, самое лучшее время, чтобы побыть всем вместе. — Она недоуменно огляделась. — Что я здесь делаю? — Казалось, она хотела еще что-то добавить, но вместо этого огляделась еще раз. — А здесь, оказывается, красиво. — Она нахмурилась. — Дом почему-то кажется мне знакомым, хотя он не похож ни на один из домов, в которых мне приходилось бывать. Кухня просто чудесная. А как остальные комнаты?

— Очень красивые.

— Ты уже устроилась, распаковала вещи?

— Более или менее.

— Не понимаю, зачем мы ей понадобились? Если она хотела всего лишь собрать нас вместе, можно было выбрать более подходящее время.

— Более подходящего не будет

— Для тебя — возможно, ведь светский сезон закончился.

Лиа рассердилась:

— Я имела в виду совсем другое — когда бы мать нас ни приглашала, ни одна не хотела приезжать. Про нашу семью не скажешь, что нас водой не разольешь.

— Верно замечено, — кивнула Кэролайн, садясь в кресло рядом с шезлонгом сестры. Устроившись на самом краешке, она сложила руки на коленях. — Мне до сих пор не верится, что Джинни это сделала. Как будто нам больше заняться нечем.

Лиа подумала, что, может, ей и нечем больше заняться в Вашингтоне, но это еще не значит, что она стремилась оказаться здесь с сестрами. Ей совершенно ни к чему рисковать своим душевным покоем, пытаясь заслужить одобрение Джинни. К тому же теперь, когда здесь Кэролайн и Анетт, у нее нет ровным счетом никаких шансов произвести на мать благоприятное впечатление. Куда ей до сестер, рядом с ними она всегда теряется.

—Мальчики дома, с ними все в порядке, — сказала Анетт. — Они вернулись гораздо позже, чем должны были. Мать всегда волнуется за детей.

Кэролайн не преминула высказать свое мнение:

— Джинни никогда за нас не волновалась. Сомневаюсь, что она и сейчас думает о нас. Небось играет в карты где-нибудь в клубе и не чувствует угрызений совести из-за того, что сорвала нас с места. У нее нет сердца.

— У нее нет сердца, она ни о чем не думает, поглощена только самой собой — разве это новость? — пожала плечами Анетт.

— Куда важнее другое: как нам теперь быть? Что нам делать дальше? — Кэролайн отвернулась и посмотрела в сторону океана. — Мне действительно нужно уехать.

Анетт быстро взглянула на сестру.

—Мне тоже.

Но Лиа никуда не торопилась.

— А я думаю остаться. После того как мать взяла на себя труд послать нам билеты, нехорошо получится, если она приедет и не застанет никого из нас.

— Молодец, хорошая девочка, — насмешливо похвалила Кэролайн. — За это ты заработаешь дополнительный балл

— Мне, между прочим, здесь понравилось.

Лиа была рада, что попала в Старз-Энд раньше сестер и она бы не очень расстроилась, если бы они улетели обратно завтра же утром. Да что там, она бы с удовольствием сама отвезла их в Портленд!

— Когда мы были детьми, — не унималась Кэролайн, — из нас троих именно ты больше всего старалась угодить матери. Некоторые вещи с годами не меняются.

— Да ты и внешне не изменилась, до сих пор выглядишь как девочка, — сухо заметила Анетт. — Считай, что это комплимент.

Тридцатичетырехлетняя Лиа и не могла воспринять это иначе, хотя она редко слышала от сестер комплименты.

— Все дело в моих волосах. — Освобожденные от шпилек, ее локоны никак не желали оставаться убранными за уши. — Они у меня до сих пор вьются, тут уж ничего не поделаешь.

— Мне всегда хотелось иметь кудри, — призналась Анетт. — И я мечтала стать блондинкой. Если бы мать разрешила, я бы обесцветила волосы и сделала перманент, но она воспротивилась. Ей казалось, что у меня и без того красивые волосы.

— Так и есть, — искренне сказала Лиа, — они у тебя гладкие, блестящие. Ты можешь не бояться влажного воздуха. — Она снова убрала волосы назад, но они тут же волной хлынули на плечи. — Вот видишь, это безнадежно, я ничего не могу с ними поделать.

Кэролайн перевела разговор на более насущные проблемы:

— Гвен знает?

— Наверняка, — ответила Лиа. — Гвен организует все мамины поездки, должно быть, и наши билеты тоже заказывала она. — Ее вдруг осенило: — На втором этаже приготовлены комнаты для нас троих. Мне нужно было сразу догадаться, что вы тоже приедете, а я только подумала, что Гвен невероятно расторопная экономка.

— Мать вообще о нас не упоминала?

— Ни словом. Кэролайн, поверь, я не более рада видеть вас, чем вы — меня. Если бы я знала, что вы приедете, я, может быть, с утра пораньше села бы в машину и укатила в Портленд.

— Ты приехала из Портленда на машине? — удивилась Анетт.

— Да, автомобиль, который вы видели перед домом, я взяла напрокат.

Анетт многозначительно хмыкнула.

—Хорошо, что они сразу Дали тебе машину с царапиной.

К счастью для Лиа, ей не пришлось выслушать язвительное замечание в том же духе от другой сестры. Кэролайн озадаченно огляделась по сторонам и сказала:

—Странно, во всем этом есть что-то знакомое. У меня такое чувство, будто я должна помнить это место.

Анетт встала.

—Лиа, покажи нам дом, надо же посмотреть, на что Джинни потратила деньги.

Лиа рассудила, что экскурсия по дому — это прекрасный шанс удрать в свою комнату. Она хотела переодеться и сделать что-нибудь с волосами, может, тогда ощущение неловкости если не пройдет, то хотя бы уменьшится.

Когда она встала, плед на ней распахнулся. Кэролайн взялась за край ткани и отвела ее в сторону.

— Шелковый саронг… очень мило. Это что, последний писк моды?

— Вроде того, — пробормотала Лиа, стесняясь своей легкомысленности.

— Ты все такая же тоненькая, — заметила Анетт. — Ты ешь когда-нибудь?

— Да, ем. У меня как раз средний вес для моего роста.

— Почему ты тоньше меня?

— Потому что у меня нет детей, а у тебя их пятеро.

— У меня было четыре беременности.

— Что на четыре больше, чем у Кэролайн или у меня, — добавила Лиа, потому что это была правда. — Ты прекрасно выглядишь, Анетт.

Потянув за плед, Лиа забрала его конец у Кэролайн и повела сестер в дом. Экскурсия по комнатам первого этажа прошла под негромкие комментарии сестер: «Очень мило», «Симпатичная башенка», «Интересная лепнина», «Великолепные полы».

На втором этаже Лиа, извинившись, ушла в свою комнату и постаралась как могла восстановить уверенность в себе. Только когда она решила, что снова чувствует себя искушенной жительницей Вашингтона, она вернулась к сестрам, которые ждали ее снаружи, у парадного входа.

—Ну, что вы об этом думаете? — спросила Лиа.

—Прекрасный дом, — сказала Анетт. Кэролайн ее поддержала:

— Остается только развесить по стенам картины и добавить кое-какие мелочи.

— Словом, нанести последние штрихи, — заключила Лиа. Она повела сестер на лужайку.

— Тебе, наверное, понравились цветы, — промолвила Анетт.

— Конечно, понравились. — Лиа вспомнила садовника и подумала, где он сейчас. Она не рассказала о нем сестрам, решив, что пусть он пока будет ее маленькой тайной.

— Никак не пойму, — сказала Кэролайн, — что мне кажется таким знакомым?

— Розы, — промолвила Лиа.

Чем ближе они подходили к скалистому берегу, тем сильнее становился аромат роз.

Анетт взяла один цветок в руки.

— Приморские розы.

— Но у нас они никогда не росли, — возразила Кэролайн.

— Верно, — согласилась Лиа, — но вы закройте глаза и подумайте, о чем вам напоминает этот запах.

— О матери.

— И я представляю мать, — кивнула Анетт.

— Это запах ее духов, — пояснила Лиа. — Духи изготавливали для нее по специальному заказу; сколько я себя помню, она всегда любила только этот аромат. Да и сейчас тоже.

— Наверное, эти розы и навели ее на мысль купить дом, — предположила Анетт.

— Навели бы, — уточнила Лиа, — если бы она побывала здесь и вдохнула этот запах. — Она не стала раскрывать сестрам источник своих сведений.

— Так она купила поместье не глядя? — изумилась Анетт.

— Судя по всему, да.

— Может, она начинает выживать из ума? Может, это первые признаки старческого слабоумия? — предположила Кэролайн.

— Не думаю.

— Она решила поселиться в доме, который даже не видела?

— Похоже на то.

Кэролайн сложила руки на груди.

—Джинни просто рехнулась. Ни один здравомыслящий человек не откажется вот так, ни с того ни с сего, от привычной жизни, чтобы переехать в какое-то захолустье и поселиться в доме, который он даже не видел.

Лиа вдруг испытала необъяснимую потребность заступиться за Старз-Энд.

— Здесь вовсе не захолустье.

— Но все равно это незнакомый дом в чужом штате.

— Помните, мы как-то взяли в дом бродячую кошку, — задумчиво сказала Анетт. — Она была уже довольно старая, но нас полюбила. Она всегда переходила в ту комнату, в которой были мы. Если к ней слишком уж сильно приставали, она просто отходила в сторонку и снова ложилась на пол. То есть она всегда оставалась поблизости от центра событий, даже если в них не участвовала. Как мать — одновременно и с нами, и не с нами.

— К чему ты клонишь? — спросила Кэролайн.

Анетт посмотрела ей в глаза:

— А вот к чему: наша кошка никогда не убегала далеко, пока ей не пришло время умирать. Тогда она ушла и больше не вернулась. Невольно напрашивается мысль, что то же самое делает сейчас наша мать.

— Но это же нелепо, — фыркнула Кэролайн. — Джинни не кошка, она светская женщина, она привыкла все время находиться в обществе. Кроме того, у нее же нет смертельной болезни.

— Сама жизнь — смертельная болезнь.

— Но ей только семьдесят, и у нее отменное здоровье.

— Не совсем, — вмешалась Лиа, — в прошлом году у Джинни были проблемы с сердцем.

Сестры воззрились на нее с недоумением. Кэролайн явно была ошеломлена:

— С сердцем? Что ты имеешь в виду?

— Разве вы не помните? Ей пришлось пройти обследование.

— Она ни словом не обмолвилась ни о каком обследовании. — Кэролайн тихо чертыхнулась и посмотрела на Анетт: — Ты слышала что-нибудь об этом?

— Нет, ничего. — Не менее ошеломленная, чем Кэролайн, Анетт повернулась к Лиа: — Что за обследование?

Лиа вкратце рассказала.

— Почему ты молчала до сих пор?

— Во-первых, это не мое дело, это касается в первую очередь матери. А во-вторых, я думала, что она сама вам рассказала. Я думала, вы в курсе.

Анетт покачала головой:

— Впрочем, чему удивляться? Ты всегда была ей ближе нас обеих, естественно, что она поделилась именно с тобой.

— Ей просто нужно было, чтобы кто-то ходил вместе с ней по врачам, сидел рядом, пока ее будут обследовать, вот она и обратилась ко мне.

— С ней могла посидеть и Гвен, она же помогает ей во всем остальном, — заметила Анетт.

— Это другое дело, — возразила Лиа, — ей хотелось видеть рядом члена семьи.

Кэролайн снова скрестила руки на груди.

— Она что, сама тебе об этом сказала?

— Не надо было ничего говорить, я просто рассуждаю, исходя из соображений здравого смысла.

— Или принимаешь желаемое за действительное.

Лиа почувствовала раздражение. Она терпеть не могла, когда Кэролайн держалась с ней высокомерно, и на этот раз была полна решимости не дать себя унизить.

—Нет, это просто здравый смысл. Сама подумай: у тебя есть работа, Анетт занята семьей, из нас троих только у меня есть время сидеть с матерью в приемных врачей.

Но Кэролайн упрямо покачала головой:

—Это просто очередная игра во власть, Джинни по этой части мастерица. Она любит дать что-нибудь одной из нас, лишив этого остальных. Вспомни, когда я заявила, что не хочу устраивать вечеринку по случаю окончания школы, она взяла вас двоих на выходные в Нью-Йорк и повела в театр, а меня оставила дома.

Анетт кивнула:

—Со мной было то же самое. Однажды я пожаловалась, что, когда я приезжаю домой на каникулы, ее вечно не бы вает дома, так она всю следующую неделю нарочно меня избегала.

У Лиа нашелся пример из собственной жизни.

—Когда я сказала, что не хочу учиться в частной школе, она купила вам двоим новые платья, а мне — нет, как будто моя одежда больше не имела значения. Ладно, не спорю, раньше она нас таким образом наказывала, но уверяю вас, прошлой осенью она об этом не думала. Ей хотелось, чтобы кто-то из родных побыл с ней, поговорил с врачами, и я оказалась самой удобной кандидатурой. Если думаете, что это было развлечение, — вы ошибаетесь, если думаете, что она была мне благодарна, — вы ошибаетесь еще раз.

Анетт вздохнула:

— Значит, ничего не изменилось.

— Кроме того, — подытожила Лиа, — что мы собрались здесь, где ни одна из нас не хотела оказаться. Так я не поняла, дамы: вы завтра утром уезжаете или нет?

— Она явно была бы рада услышать от нас «да»! — возмущенно воскликнула Кэролайн вечером того же дня, пересказывая этот разговор Бену по телефону. — Лиа не прочь остаться в доме без нас и получить Джинни в свое распоряжение. — Подумав, она призналась: — Наверное, каждой из нас этого бы хотелось. Если разобраться, именно в этом и была причина нашего вечного соперничества.

— Была или есть?

— Была. Сейчас мы больше не соперничаем.

Бен скептически хмыкнул.

— Ну, во всяком случае, не так, как раньше, — неохотно уступила Кэролайн. — Может, какое-то соперничество между нами и сохранилось, но я осталась не поэтому. Я просто хочу быть здесь, когда Джинни наконец приедет. — В основном недовольство Кэролайн было направлено на мать. — Хочется услышать, как она объяснит свое поведение.

— Ты могла бы вернуться домой, а потом через денек-другой позвонить сестрам и узнать, что сказала Джинни.

— Нет уж, я хочу услышать объяснения из ее уст. Да и потом, сколько нам осталось ждать? — За последние несколько часов Кэролайн много раз задавала себе этот вопрос. — Еще день-два? Раз уж я здесь, так и быть, подожду, тем более что дом мне очень понравился. Гвен приготовила великолепный обед — несомненно, она участвовала в обмане и теперь пытается загладить свою вину. В офис я звонила, там все в порядке.

— Какое счастье, а я-то волновался!

— Не смейся, если у них что-то случится, я вылечу первым же самолетом.

— А если что-то случится со мной, ты тоже примчишься?

— Немедленно.

— Но замуж за меня ты не выйдешь.

— Бен!

Он вздохнул и пробурчал:

— Уж больно ты далеко.

— Бен, не глупи, если бы даже я сейчас была в Чикаго, мы бы все равно не могли быть сегодня вместе.

— В часе езды все же лучше, чем в двадцати.

— Ты сам уговаривал меня поехать.

— Не совсем так… хотя, возможно, ты права. Ты по мне скучаешь?

— Ужасно.

Голос Бена успокаивал Кэролайн. Просто удивительно: до разговора с ним она чувствовала себя не в своей тарелке, раздражалась, нервничала, но стоило ей только услышать в трубке его голос, как все встало на свои места.

—Утром я хочу походить по магазинам, посмотреть для матери какие-нибудь картины, возможно, акварели. В доме голые стены. Надеюсь, в Даунли действительно существует колония художников, о которой ты говорил. Джинни нужно что-то легкомысленное.

Кэролайн уже приходило в голову, что можно попросить у Бена что-нибудь из его работ, но ей нужно было чем-то заняться. Она не могла представить себя сидящей у бассейна и болтающей о детях с Анетт или о моде — с Лиа. Уж лучше пройтись по магазинам и купить несколько вещиц местных художников.

— Все в порядке, — повторил Жан-Поль, когда Анетт встревоженно спросила его второй раз об одном и том же. — Мы вкусно пообедали, рагу, которое ты нам оставила, было превосходным.

— У Нэта был грустный голос.

— Ты позвонила через десять минут после того, как он проиграл Томасу. Они спорили, кому сегодня вечером держать пульт управления. Но не волнуйся, он это переживет, его очередь придет завтра.

— А Николь, по-моему, не терпелось закончить разговор.

— Они с Девон уже на пороге. Разве они тебе не говорили, что собрались в кино?

— Говорили, но когда я слышу такой тон, я начинаю думать Бог знает что.

— Она просто торопилась в кино, вот и все.

— Мне бы надо быть с ними. — Анетт все еще сомневалась в правильности своего решения. — Но Джинни до сих пор не приехала, я хочу дождаться ее приезда, надеюсь, осталось не долго. Из-за того, что Лиа остается, Кэролайн тоже не хочет уезжать. Не могу же я уехать, когда они обе остаются.

В разговоре возникла короткая пауза.

— Не можешь.

— Жан-Поль, я чувствую, что ты улыбаешься, но поверь, соперничество тут ни при чем. Дело в здоровье Джинни. Оказывается, у матери в прошлом году были проблемы с сердцем. Лиа говорит, что ничего страшного нет, ее осматривал лучший кардиолог Филадельфии, и даже после этого ее врач запросил мнение другого специалиста. Ты не мог бы навести справки? Узнай, на самом ли деле этот кардиолог лучший. По крайней мере я буду чувствовать, что делаю что-то полезное… хотя Джинни права, дому действительно недостает теплоты. Я, пожалуй, пройдусь по магазинам и куплю какие-нибудь безделушки местного производства. Больше мне особенно нечем заняться до приезда Джинни.

— Как поживают твои сестры?

Анетт вздохнула:

— Кэролайн все такая же самоуверенная, считает себя образцом современной деловой женщины.

— А как Лиа?

— Потрясающе. Я ее даже не сразу узнала, она очень изменилась.

— В каком смысле?

— Стала естественнее, не выглядит этакой искушенной светской дамой. Она была с распущенными волосами, ей очень идет. Когда мы приехали, она сидела у бассейна, закутавшись в плед.

— Она держалась вежливо?

—Большей частью — да, ведь непринужденный светский разговор — как раз то, в чем она сильна. За обедом она говорила в основном о цветах, и это к лучшему: просто не представляю, что бы я могла сказать, если бы она не поддерживала разговор.

Жан-Поль промолчал.

— О чем ты думаешь?

— Я думаю, что ты умеешь ладить с людьми. Ты можешь держаться на уровне в любой социальной группе. Не понимаю, с какой стати тебе может быть трудно поддерживать разговор с родными сестрами.

— Именно потому, что они мои сестры. Они не такие, как другие люди. Может, со стороны это звучит странно, но человек, у которого есть братья или сестры, меня бы понял.

— Друзья и родственники — далеко не одно и то же.

— Вот именно, друзей ты выбираешь сам, родственников не выбирают.

— Но разве вам что-то мешает стать друзьями, хотя бы ненадолго, на две недели?

Какая-то часть ее сознания хотела закричать: «Мешает!» Но другая часть, более ориентированная на семью, одержала верх, и Анетт лишь вздохнула.

— Не знаю, Жан-Поль, мы слишком долго были далеки друг от друга. И дело не только во мне, они чувствуют то же самое.

— Они сами тебе об этом сказали?

— Нет, но я это чувствую. Им со мной так же неуютно, как мне с ними. Я дождусь приезда матери, а потом, если у нее не найдется никакой уважительной причины, чтобы я осталась, уеду.

Лиа была бы не прочь остаться в поместье без сестер. Она не раз вспоминала, как хорошо ей было здесь до того, как они объявились. Они привезли с собой напряжение — Кэролайн ко всему относится слишком серьезно, а у Анетт по любому вопросу есть собственное мнение. Каждая из них считает, что ее образ жизни — единственно правиль ный. А она сама, Лиа? Думает, что ее жизнь прекрасна, но это далеко не так. В действительности ее жизнь пуста. В ее жизни не хватает какого-то стержня, а ей самой недостает целеустремленности. Отчасти этим объясняется то, что она чувствует себя в Старз-Энд как дома. Поместье само по себе образовывало целый мир, полный запахов, звуков, образов, — мир, способный досыта насытить ощущениями. Здесь идея, что жизнь должна иметь какую-то цель, направление движения, казалась неуместной. Старз-Энд был и началом, и концом мира и содержал в себе и направление, и конечную цель движения. Вот почему он был так нужен Лиа для душевного спокойствия. Дождавшись, когда сестры разошлись по своим комнатам, она тихо спустилась вниз. Сейчас, когда Кэролайн и Анетт считают, что она осталась у себя в комнате, никто не помешает ей восстановить спокойствие и уверенность.

Лиа свернулась клубочком в кресле в углу веранды, Белая ночная рубашка закрывала ее от подбородка до самых щиколоток. Стена дома защищала Лиа от ветра, и она не стала плотно закутываться в плед, а лишь набросила его на себя. Она закрыла глаза, вздохнула всей грудью и прислушалась к шуму прибоя.

Ее мышцы расслабились, тело стало податливым. Лиа не думала ни о Кэролайн, ни об Анетт, ни о Вирджинии, не думала о Вашингтоне, о том, что придется объясняться с агентством по аренде автомобилей из-за царапины. Ей пришла в голову мысль, что запах роз действует успокаивающе, причем к этому аромату легко пристраститься. В темноте он как будто стал еще тоньше, но вместе с тем насыщеннее и даже чувственнее.

Мерный шум прибоя был нарушен каким-то плеском. Открыв глаза, Лиа прислушалась и поняла, что звук раздавался у бассейна. Она решила, что кто-то вышел из дома, но, подумав, поняла, что это не так: она бы услышала, как открываются стеклянные двери на веранду, услышала бы шаги по дощатому настилу. К тому же как-то не верилось, что одной из ее сестер, а тем более Гвен, захочется искупаться ночью.

Это был садовник, Джесс Крэй; он пришел из коттеджа, и поэтому она не слышала его приближения. Лиа увидела, как поблескивают его мокрые руки, рассекая воду. В промежутке между ударами волн, разбивающихся о скалистый берег, можно было услышать его ритмичное дыхание и плеск воды.

Лиа почувствовала внутренний трепет. Джесс очень привлекательный мужчина, пусть он грубоват по сравнению с ее вашингтонскими знакомыми, но у него волшебные руки и задумчивые карие глаза. Ей сразу захотелось узнать, часто ли он плавает, подолгу ли, что на нем надето.

Джесс минут пятнадцать плавал из конца в конец, затем уплыл в дальнюю часть бассейна и, опершись локтями о бортик, простоял так несколько минут. Затем рывком поднялся из бассейна.

Это стремительное движение, сильное и одновременно плавное, застало Лиа врасплох. Джесс взял полотенце и стал вытирать голову. Лиа посмотрела ниже. На расстоянии и в темноте она смогла только увидеть, что на нем надето что-то темное, мокро облепившее бедра. Внутренний трепет, который ее охватил, усилился, особенно когда Джесс поднял голову и огляделся. Лиа сидела не шелохнувшись, но он каким-то непостижимым образом почувствовал чужое присутствие. Вытирая на ходу руки, он медленно двинулся в ее сторону.

— Здесь есть кто-нибудь? — тихо спросил Джесс.

— Только я. — Она плотнее закуталась в плед. — Лиа. Подойдя к ней, Джесс присел на корточки.

— Я нас не заметил.

—Ничего страшного, я просто сидела. Здесь очень хорошо.

Джесс стал вытирать полотенцем грудь. Лиа изо всех сил старалась смотреть на что-нибудь другое.

— Вы каждую ночь так плаваете? — спросила она.

—Только когда погода позволяет — бассейн не обогревается, так что иногда вода бывает оченьхолодной. — Он покосился через плечо на воду. — Ночью все по-другому, ощущения сильнее, что ли. Когда темно и ничего не видно, лучше слышишь и острее ощущаешь запахи.

Лиа чувствовала то же самое, когда сидела с закрытыми газами.

— Запахи и звуки как будто наполняют тебя. Джесс снова посмотрел на нее:

— Верно.

Теперь полотенце висело у него на руке, мокрые волосы были заглажены назад, плечи влажно поблескивали. Лиа подумала, что после бассейна ему, должно быть, прохладно. Она же в своем защищенном от ветра уголке совсем не чувствовала холода.

—А вы плаваете? — спросил Джесс.

—Умею плавать, но занимаюсь этим редко. Там, откуда я приехала, бассейны играют скорее декоративную роль. Жаль, правда?

—Не представляю, как это можно иметь бассейн и не пользоваться им.

—О, ими пользуются, но не для купания. Посидеть и поболтать с друзьями возле бассейна, покрасоваться на фоне воды — это пожалуйста, но чтобы намокнуть — нет, увольте. Мужчины еще могут нырнуть разок-другой, но женщины не рискуют испортить макияж.

Джесс коснулся пальцем ее щеки.

—Вы не пользуетесь косметикой.

На какое-то мгновение у Лиа перехватило дыхание, она в самом прямом смысле не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Усилием воли она заставила свои легкие снова работать.

—Это потому, что я уже хотела лечь спать. Я была у себя в комнате, но мне не спалось, вот я и спустилась сюда.

Джесс дотронулся до воротника ее ночной рубашки; тонкое белое кружево, которое выглядывало из-под пледа, словно светилось в темноте. Он натянул плед повыше и убрал руку.

Лиа казалось, что она умирает, настолько ее поразила нежность, скрывающаяся в этом большом сильном теле. Ее взгляд задержался на шее Джесса. Настоящий мужчина. Такой мужественный… мужчина до мозга костей.

—Никаких новостей о вашей матери? Известно, когда она приезжает?

О матери? Он спрашивает о ее матери.

— М-м… нет. Может, завтра. А может, и нет.

— Долго вы здесь пробудете?

Ноги Лиа ослабели, сейчас она не смогла бы даже встать, не говоря уже о том, чтобы войти в дом.

—Еще минут пятнадцать.

Джесс усмехнулся. Лиа пыталась разглядеть его улыбку, но было слишком темно.

—Я имел в виду — в Старз-Энд.

Ее вдруг охватило безудержное веселье. Лиа смеялась не потому, что смутилась из-за собственной ошибки, просто ей отчего-то вдруг стало так легко, что даже немного закружилась голова.

—Две недели.

Джесс кивнул. На какое-то мгновение Лиа далее в темноте почувствовала на себе его пристальный взгляд, он как будто согревал ее. Затем таким же плавным движением, каким он поднялся из бассейна, Джесс встал.

—Мне пора домой, завтра рано вставать.

Лиа посмотрела на него, Испытывая смутное разочарование.

— Во сколько? .

— В пять часов, хочу полить клумбы, до того как солнце начнет припекать. Спокойной ночи.

Он повернулся и пошел прочь. Лиа смотрела на него, пока он не растворился в темноте за бассейном, и даже после этого продолжала сидеть затаив дыхание. Вглядываясь в густую темноту, она пыталась разглядеть Джесса, но он скрылся из виду.

Лиа вздохнула и шепотом произнесла его имя. Подтянув ноги к груди, она обхватила руками колени, уткнулась носом в сгиб локтя и, улыбаясь, ждала, пока утихнет внутренняя дрожь.