Суженый босс

Глава двенадцатая

ЧАРЛИ

— Ааа, Лайнус.

Я вскакиваю со своего места в ресторане и заключаю его в объятия. Мы решили встретиться за ланчем и наверстать упущенное, ведь мы не общались уже несколько недель.

А поскольку мы эффективные работники, он заранее сообщил мне, что хочет на обед, и я уже все заказала, чтобы у нас было больше времени поговорить, а не размышлять о том, что поесть.

— Ты выглядишь великолепно, — говорит он, обнимая меня. — Просто потрясающе.

— Спасибо. — Мы садимся, и я указываю на наши салаты. — Еду только что принесли.

— Мне нравится, как ты работаешь. — Он разворачивает салфетку и кладет ее себе на колени. — Итак, начнем с самого главного: как тебе нравится новая квартира? Она в шикарном месте?

— Прямо за углом отсюда. От неё захватывает дух. Я чувствую себя как-то неправильно живя там, и мне еще предстоит распаковать все вещи, что на меня совсем не похоже. Я не хотела сглазить, понимаешь?

— Особенно после того, как Рэт в первый же день воинственно себя повел. — Он усмехается и двигает вилкой по салату. — До сих пор не могу поверить, что ты вернулась на работу и вела себя так, будто ничего не произошло.

— Это один из способов обеспечить себя работой. — Я смеюсь. — Но возвращаясь к теме моей квартиры, я приглашу тебя, как только разберусь со всеми коробками и прочим.

— Пожалуйста, сделай это, я хочу понять, какую жизнь упускаю, отказываясь от работы у Рэта.

— На твоем месте я бы надрала себе задницу.

— Не травмируй меня, — говорит он, прижимая руку к груди. — Я никогда не смогу бросить Брэма. Он мне как брат. Думаю, он утонет и умрет медленной смертью, если я его брошу. К тому же это отличный рычаг для получения больших денег.

— Это правда, ты для него бесценен. — Я делаю паузу, чтобы выпить, а затем спрашиваю: — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы продвинуться по службе, заниматься чем-то еще, кроме как быть помощником генерального директора?

— Иногда. — Он пожимает плечами. — Но я не знаю, чем бы на самом деле хотел заниматься. Мне нравится моя работа. Возможно, это прозвучит неубедительно и покажется, что у меня нет никаких амбиций, но мне на самом деле нравится моя работа.

Я качаю головой и кладу руку ему на предплечье.

— Нет, я думаю так же. Мне нравится организовывать процесс и помогать кому-то соблюдать расписание. Мне нравится непредсказуемость того, каким будет мой день, и то, что я могу внести свой вклад в улучшение компании, работая бок о бок с генеральным директором.

— Полностью с тобой согласен. Вероятно люди осудят такой образ мышления, но кого это волнует, правда? Главное, что нам нравится.

— Вот именно, — я улыбаюсь так широко, что Лайнус останавливает вилку, направляющуюся к его рту, — на прошлой неделе я получила новый проект.

— Правда? Что за проект?

— Только послушай. — Я оглядываюсь по сторонам, а затем наклоняюсь вперед, как будто это секрет. — Рэт хочет, чтобы я вместе с художественным отделом разработала корпоративный планинг для повышения работоспособности.

Лайнус ахает и роняет вилку, затем берет мою руку в свою.

— Хочешь сказать, что разрабатываешь собственный ежедневник? — Я с энтузиазмом киваю. — Святое… дерьмо.

— Знаю, — визжу я. — Словно боги канцелярских товаров услышали меня и исполнили заветное желание. Честно говоря, я вне себя. Не могу перестать улыбаться, когда нахожусь на работе, и начинаю выглядеть как сумасшедшая. Думаю, Рэт обеспокоен моим психозом.

— Чарли, ты ведь понимаешь, что это значит, верно?

— Что? — спрашиваю я, запихивая в рот огромную порцию салата.

— Это значит, что у тебя есть гарантированная работа. Я давно знаю мистера Уэстина и видел его помощников. Ни разу он не делал ничего подобного, к тому же…

Он прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд.

— Что? Ну же, не тяни.

— Я не должен говорить, но… Ладно, обещай, что ничего не разболтаешь. Ты должна поклясться.

— Клянусь. Тайное собрание, ты и я, все останется за этим столом.

— Хорошо. — Он откладывает вилку и шепчет: — Мистер Уэстин был на днях в нашем офисе, и я подслушал, как он говорил о тебе с Брэмом.

— Обалдеть. Что он сказал?

У меня во рту пересохло от предвкушения.

— Я слышал только отрывки, но он сказал, что ему очень понравились изменения, которые ты внесла в офисе, и что есть какая-то книга, я не расслышал название, которую ты заставила его читать, которая отвлекла его от мыслей и помогла расслабиться.

О боже.

Я запрокидываю голову и смеюсь, привлекая внимание других посетителей.

— Он этого не говорил. Ему на самом деле понравилась книга?

— Да, а что в этом смешного? Какую книгу ты ему подарила?

Все еще смеясь, говорю:

— Исторический роман.

— Подожди. — Он тоже смеется. — И он ее прочитал?

— По всей видимости, он не мог остановиться. — Я постукиваю себя по подбородку. — Услышанное дает мне задание на сегодняшний вечер. Похоже, придется заглянуть в книжный магазин за более расслабляющим чтивом.

— Пожалуйста, скажи, что ты собираешься купить ещё один роман.

— Каким бы я была помощником, если бы не сделала этого?

Лайнус еще немного смеется, а потом спрашивает:

— Как думаешь, я смогу увлечь ими Брэма?

— Он более мягкотелый, чем Рэт. Думаю, ты с лёгкостью мог бы заставить его прочитать их. Особенно если Рэт хвастался ими.

Лайнус смотрит на часы и говорит:

— Как думаешь, мы сможем быстро поесть и зайти в книжный магазин до окончания обеда?

— Вызов принят.

— Доброе утро, мистер Уэстин.

Он останавливается прямо перед лифтом и приподнимает бровь.

— Рэт.

— Знаю, знаю, но звучит более престижно, когда с утра пораньше я приветствую повелителя офиса мистера Уэстина. Разве это не заставляет кровь бурлить в жилах?

— Нет.

Он направляется к своему кабинету, а я следую за ним по пятам. Непредсказуемо в каком настроении Рэт встретит меня утром. Иногда он веселее, чем обычно, и в знак приветствия одаривает меня едва заметной улыбкой, приподнимающей уголки его губ, а бывает и такое утро, как сегодня, когда он — вечно недовольный засранец, отвечающий односложно.

— Сегодня утром Вы выглядите раздраженным. Есть ли причина для этого? У Вас вчера было неудачное свидание? Если да, то расскажите, я обожаю казусы на свиданиях.

Он останавливается и смотрит на меня.

— Думаешь, у меня есть время на свидания?

— Все возможно, я не знаю, чем Вы занимаетесь, когда уходите из офиса. Вы ни с кем не встречаетесь?

Знаю, что не следует задавать подобные вопросы, но мне искренне любопытно. Что делает Рэт после того, как покидает офис? Занимается спортом, это точно, но что еще?

Есть ли у него картотека девушек, к которым он обращается? Возвращается ли он домой и готовит сытный ужин? Есть шоу, которое он любит смотреть? Или, может быть, он смотрит комедийные сериалы на Netflix — это было бы шокирующе, учитывая деловой настрой присущий ему.

— Нет. А ты? — огрызается он в ответ.

Я практически уверена, что он сам удивляется своему вопросу, потому что прочищает горло и уходит в свой кабинет, прежде чем я успеваю ответить. Мне нравится будоражить его с утра пораньше.

— Нет, — говорю я ему вслед. — Нет. Можете не беспокоиться о том, что в офис наведаются сумасшедшие бойфренды, требующие секса на моем рабочем столе, или бывший жених, если уж на то пошло…

Я резко замолкаю, осознав свою ошибку в тот момент, когда сказала это.

Дерьмо.

Конечно, будучи умным и наблюдательным человеком, он спрашивает:

— Бывший жених?

Он вопросительно приподнимает бровь, сидя за своим столом.

Я нервно натягиваю свою рубашку с баской.

— Знаете… если бы он у меня был.

— А он у тебя есть?

Я неопределённо машу рукой.

— Это неважно.

Избегание. Избегание.

Я сажусь в кресло напротив его стола и смотрю куда угодно, только не на него, потому что все, что чувствую, — это непоколебимый взгляд, сверлящий меня, и вопросы, застывшие на кончике его языка. Он не дурак, он видит меня насквозь. Так было с самого начала, от него невозможно ничего скрыть. И самое ужасное, он так хорошо умеет скрывать эмоции и сохранять каменное лицо большую часть времени, что я едва могу понять, о чем он думает.

Все, что я получаю, — это едва заметные жесты, которые пытаюсь расшифровать.

Щелчок его ручки. Дерганье манжет. Сжимание челюсти. Его настроение непостоянно большую часть времени, поэтому очень трудно предугадать, что он сделает или скажет в следующий момент.

Покраснев от смущения, вжимаюсь в кресло, открываю колпачок ручки и блокнот, мысленно умоляя Рэта забыть о сказанному мною и двигаться дальше.

Я быстро поднимаю на него взгляд, как и думала, он смотрит на меня, но нахмурив брови. И в кои-то веки вижу, что он хочет задать мне вопрос, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается спросить, он хватает ручку нужного цвета и протягивает ее в мою сторону. Мы «чокаемся» ручками, как и каждый будний день, и приступаем к работе.

Несмотря на то, что я делаю заметки и внимаю всему, о чем он говорит, не могу перестать думать, о том факте, что Рэт не задавал вопросов, что он видел, как мне было неудобно, и не стал зацикливаться на этом. Я очень ценю это.

Временами он может молчать, и это сводит меня с ума, но я знаю, что он делает.

Он наблюдает за человеком, с которым общается, читает язык его тела и, основываясь на этом, делает следующий шаг.

На этот раз он оставил все как есть, но, зная Рэта Уэстина, не думаю, что он оставит это надолго.

После того как мы обсудили задачи на день и он вручил мне список дел, он сказал:

— Я также беру выходной

— Оу? Какие-то планы?

— Просто посиделки с друзьями. Остаюсь в городе, если тебе интересно.

— О, значит, ничего экзотического. Никакой поездки в Белиз, где закрутите бурный роман с островитянкой, а в воскресенье вечером улетите и у нее не будет возможности с Вами связаться?

Он качает головой и берет стоящий перед ним коктейль.

— Книги, которые ты читаешь, уже порядком затуманили тебе голову.

— Вы имеете в виду книги, которые мы читаем?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Угу. — Я протягиваю руку к краю его стола и кладу на него подарочный пакет.

— Это для вас.

Он смотрит на него, но не трогает.

— Сегодня не мой день рождения.

— Для особенного подарка от меня не обязательно дожидаться дня рождения. Не забывайте «Скитлс», которые Вы мне подарили за то, что я продержалась на рабочем месте две недели.

— Скорее, это я продержался две недели.

В его голосе лишь малая толика юмора, но это придает мне сил.

— Знаете, когда Вы так шутите, это меня очень заводит. — Его глаза расширились, и я поняла, какой смысл был в моих словах, и постаралась быстро объясниться. — Не сексуально. Прилив возбуждения не в моих женских чреслах, а скорее… в мозгах. Знаете, Вы мысленно стимулируете меня. Мозговой оргазм. — Я качаю головой. — Нет, не оргазм, забудьте, что я сказала «оргазм». Просто мой мозг пускает слюнки. — Я постукиваю себя по подбородку. — Знаете, даже слово «слюнки» заставляет меня содрогаться.

— Весь этот разговор заставляет меня содрогаться.

— Справедливо. Справедливо. — Я прикрываю блокнотом лицо, чтобы остыть. — Ваши щеки тоже горят? — Когда он ничего не говорит, а просто смотрит в пустоту, я говорю: — Только у меня. Хорошо. — Я киваю. — Может, откроем этот чертов подарок и забудем этот разговор, а?

В недоумении он заглядывает в пакет и достает несколько книг, которые я выбрала для него, а затем прищурившись смотрит в мою сторону.

— Что это, черт возьми, такое?

— Для Вашей личной коллекции.

— Я такое не читаю.

— Конечно, хорошо. — Я подмигиваю ему. — Ага, Вы такое не читаете. — Я лезу в пакет и достаю книжную обложку. — Вот, это чтобы Вы могли читать на публике и не смущаться. Это книжная обложка, она прикрывает пикантные изображения, чтобы никто не узнал, что Вы читаете книги, от которых воспламеняется белье. И я оформила ее в космической тематике, чтобы придать мужественности, как будто Вы читаете научную фантастику или что-то в этом роде.

Вздохнув, он кладет книги обратно в пакет и ставит его на пол рядом с собой.

— Спасибо, — говорит он так, словно это самое болезненное, что ему когда-либо приходилось говорить.

— Как думаете, какую книгу прочтете первой? На Вашем месте я бы выбрала «Обманчивые ухаживания шотландца». Нет ничего более интригующего, чем фиктивный брак. Верно?

Он расправляет бумаги на своем столе.

— Нам нужно работать.

— Ничего страшного. Можете строить из себя мачо и делать вид, что не интересуетесь подобными книгами, но я знаю, что Вам они нравятся, и мне не терпится заставить Вас признаться в этом.

— Этого никогда не случится, — говорит он, снова перекладывая бумаги на своем столе.

— О, случится, просто подождите, мистер Уэстин. — Он вздыхает, и я поднимаю руки, прежде чем он успевает меня отчитать. — Рэт, я имею в виду Рэт.

Он указывает на свою дверь.

— Иди.

— Ага, уже ухожу. Не волнуйтесь, я постучу, прежде чем войти, чтобы Вы могли уединиться со своими книгами.

Я подмигиваю ему и ухожу. Моя работа здесь закончена.

Лайнус: Ему понравились книги?

Чарли: Конечно, он притворился, что нет. Я и не ожидала ничего другого.

Лайнус: Мне следовало записать для тебя на видео реакцию мистера Скотта.

Чарли: Наполни мои легкие воздухом и расскажи все в подробностях. Подари мне жизнь.

Лайнус: Его дословный ответ: Ох, блядь, да, это те самые развратные книги, о которых говорил Рэт.

Чарли: Ржунимагу! Ох, это потрясающе. Я знала, что они ему понравятся.

Лайнус: Мистер Скотт хочет основать книжный клуб вместе с мистером Уэстином.

Чарли: Ха, этого никогда не случится.

Лайнус: Держу пари, что так оно и будет.

Чарли: Ты что, шутишь? Рэт скорее умрет, чем признается, что ему нравятся подобные книги.

Лайнус: И в этом мы с тобой расходимся, потому что Рэт, которого ты знаешь, — это не тот Рэт, которого знаю я. Он милый, веселый парень, который сделает все, что попросит его мистер Скотт. Эти двое практически супружеская пара. Когда Джулия начала встречаться с Брэмом, он больше беспокоился о Брэме, чем о своей сестре. Если Брэму нужен книжный клуб, он его получит.

Чарли: У-у-у, почему мне все время достаётся скупость и деловое общение? Я хочу веселой, захватывающей жизни.

Лайнус: Ага, но не уверен, что он покажет тебе это в офисе. А вот за его пределами — может быть. Что… о боже, у меня есть идея.

Чарли: *Потираю руки* Рассказывай.

Лайнус: Брэм пригласил меня на вечер игр и сказал, что я могу привести кого-нибудь, если хочу.

Чарли: Милые щенята, пожалуйста, скажи, что Рэт собирается прийти.

Лайнус: Вчера я получил его согласие.

Чарли: И ты собираешься пригласить меня?

Лайнус: Я бы хотел, чтобы ты была моей спутницей.

Чарли: Я когда-нибудь говорила, как сильно люблю тебя?

Лайнус: Недостаточно.

Чарли: Что ж, я люблю тебя.

Лайнус: Музыка для моих ушей, но я должен спросить тебя кое о чем, и ты не должна на меня злиться.

Чарли: Я редко злюсь, так что не стоит сдерживаться, когда спрашиваешь.

Лайнус: Ты такая… другая. ЛОЛ. Я хотел спросить, твое предвкушение перед тем, что ты увидишь Рэта без делового костюма, ведущего себя как «нормальный» человек, вызвано тем, что ты, возможно, влюблена в своего босса?

Чарли: Что? Нет. Что заставило тебя так подумать? Конечно, нет. Ни за что. НЕТ. Неа. Вовсе нет. Нет.

Лайнус: Ммм… хорошо.

Чарли: Лайнус! Я не влюблена в него.

Лайнус: Он очень красивый.

Чарли: Да, и он богат, и у него хороший книжный вкус, и он заботливый, и один из самых приятных людей, которых я знаю, но это не значит, что я в него влюблена.

Лайнус: Ага.

Чарли: Лайнус, он мой босс. Я не влюблена в него.

Лайнус: Уверен, что все люди в Нью-Йорке влюблены в него, включая мужчин.

Чарли: Ну, а я нет. Только не я. Не эта девушка. Неа. Никакой влюблённости.

Совсем нет.

Ненавижу Лайнуса.

Ну, не совсем, но сейчас он мне не нравится. Он вбил мне в голову то, что было неправдой, и теперь это все, о чем я могу думать.

Я что, только что странно посмотрела на Рэта, как будто влюбилась в него?

Я улыбнулась ему, потому что он сказал что-то смешное, или потому что влюблена в него?

Я посмотрела на его губы, потому что мне показалось, что на них остались остатки пад-тай (прим. пер.: Пад-тай — тайская лапша) с нашего совместного ужина, или это потому, что влюблена в него?

Я НЕ влюблена.

Вбей это себе в голову, Чарли.

Рэт бросает ручку на стол в конференц-зале, в котором мы сейчас находимся, и откидывается на спинку кресла.

Он закатал рукава до локтей, снял галстук и расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки. Его волосы взъерошены от того, что он сотни раз проводил по ним руками с тех пор, как мы рассматривали таблицы роста перед нами. А морщинка на его лбу, которая не проходит с тех пор, как мы закончили ужин, формирует его брови в резкие линии, подчеркивая светло-голубые глаза.

Да, он красив. Это неоспоримо.

Но теперь, когда у него такой задумчивый вид, это повышает его сексуальную привлекательность… Подождите, что, черт возьми, я делаю? Нет, я не думаю о его сексуальной привлекательности.

Вовсе нет.

Я не влюблена.

Черт возьми, Лайнус!

— Не думаю, что смогу просмотреть еще хоть одну таблицу. А ты? — спрашивает он, отводя руки назад и обхватывая себя за шею.

Мой взгляд скользит по его бицепсам, которые натягивают ткань рубашки. У него что, камни вместо рук? Он всегда выглядел таким сильным?

Какое это имеет значение, Чарли? Не имеет. Я не хочу знать о его тренировках или утреннем распорядке, или как он выглядит без рубашки. У него есть татуировки?

Хм…

Нет.

При следующей встрече с Лайнусом, я выкручу ему соски.

Пытаясь выглядеть нормально, я растягиваю губы в улыбке, которая больше похожа на то, как будто я прищуриваюсь, плотно сжав губы.

— Да, все цифры сливаются в одну.

Он вздыхает.

— Я хотел закончить с этим до выходных, но, похоже, не получится.

Его предплечья сгибаются, когда он хватается за край стола. Ух, гляньте-ка на эти замечательные сухожилия. Крепкая хватка, интересно, за что еще он так крепко держится…

С трудом сглатывая, тереблю ворот рубашки.

— Я могу принести нам кофе, немного выпечки, чтобы взбодриться, а затем продолжим. Сейчас только девять. У нас еще много работы которую нужно успеть выполнить до выходных.

Он качает головой.

— Я ценю твои усилия, но тебе лучше пойти домой.

— Я не возражаю, Рэт. — Мне нравится вдыхать запах твоего одеколона. — Мне ведь не к кому и не к чему возвращаться домой.

Он почесывает челюсть, изучая меня.

— Тебе нравится новая квартира?

— О да, она очень милая. Спасибо.

— Там все с тобой хорошо обращаются?

— Замечательно. Жить там — просто мечта.

Он кивает.

— Хорошо. — А затем он смотрит на городские огни, и в его глазах появляется легкость. Словно после того, как он мысленно отработал положенное время, он может позволить себе расслабиться. На его скулах густая щетина, а волосы падают на лоб, затемняя его черты, но, как ни странно, делая его менее пугающим. — Есть планы на выходные?

Он барабанит пальцами по столу, а я слегка застигнута врасплох его вопросом. Мы не слишком много говорим о личной жизни, так что меня шокирует его интерес.

У меня есть планы, но не решаюсь рассказать ему об игре, потому что, честно говоря, не хочу, чтобы он менял свои планы, поэтому держу это в секрете.

— В воскресенье я еду к бабушке. У них состоится турнир по головоломкам, и она, конечно же, пригласила меня в свою команду. Она называет меня Острые Глазки, когда мы в режиме турнира. Правда, чтобы заслужить это звание, потребовалось немало времени. Сначала я была недостаточно быстра, но со временем стала лучше.

— Как часто ты ее навещаешь?

— При любой возможности. Она моя лучшая подруга. — Я пожимаю плечами. — У меня не очень много друзей в городе, не было времени, чтобы завести их с моим графиком работы и посещением бабушки, но это нормально, потому что те немногие люди, которые есть в моей жизни, важнее всего для меня.

Он обдумывает мой ответ, а затем говорит:

— Если бы не мои парни, у меня бы тоже никого не было. К счастью, мы понимаем друг друга, и хотя видимся не так часто, особенно сейчас, когда они оба состоят в отношениях, мы все равно находим время, чтобы пообщаться.

— Это очень важно. — Я прикусываю нижнюю губу, желая задать вопрос о его личной жизни, но нервничаю, что мне снова откажут. Не позволяя страху овладеть собой, спрашиваю: — Итак, Роарк и Брэм висят на карнизе, и Вы можете вытащить только одного из них, кого спасете?

Он смотрит в сторону и говорит:

— Брэма.

— Вы вот так просто выбрали Брэма?

Он кивает.

— Я люблю Роарка как брата, но этот ублюдок, наверняка, сделает что-то такое, из-за чего все равно сорвется с края. Пришло его время. Брэм, гораздо более невинен. Его следует спасти.

— Роарк настолько плохой мальчик?

— Раньше так и было. С тех пор как он встретил Саттон, он успокоился. Она успокаивает его.

— Она Вам нравится?

Он кивает.

— Да, она классная. — Он адресует мой вопрос мне. — А что насчет тебя, если бы тебе пришлось вытаскивать Роарка или Брэма, кого бы ты выбрала?

Я смеюсь.

— Но я их даже не знаю.

Он пожимает плечами.

— Просто включи воображение.

Он так беззаботен в этот момент, словно поставил галочку в табеле и может наконец выдохнуть и расслабиться. Мне нравится, когда он такой. Игривый, не хмурится все время.

— Ну, думаю… исключительно по внешности… Роарк. Мне нравятся темноволосые парни.

Он кивает, а затем говорит:

— Не могу дождаться, чтобы сказать ему об этом.

— Ни в коем случае, — говорю я, мой голос становится громче, сердцебиение участилось от того, что это вызовет абсолютную неловкость. — Все, что говорится в этом кабинете, остается в этом кабинете.

— Ох, неужели?

У меня такое чувство, что мои слова вот-вот сыграют со мной злую шутку.

Пытаясь быть серьезной я говорю:

— Конечно. — Я рисую между нами маленький круг. — Это круг доверия. Вы и я, босс.

— Ага, так вот почему Бык и Бульдог спрашивали меня о «голых» книгах, которые я читаю?

Я фыркаю и одновременно прикрываю рот рукой.

Рэт качает головой.

— Да, я так и думал.

Посмеиваясь, я говорю:

— Они на самом деле спросили про «голые» книги?

— Да. Мне пришлось поправить их, и указать, что я не читаю подобную литературу, а еще они подписали соглашение о неразглашении, как и ты. — Я сглотнула. — И если этот договор будет нарушен, я могу забрать у тебя все, вплоть до бабушкиных трусиков. Это ясно, мисс «Пенис во множественном числе»?

Он смотрит на меня, но я не могу сдержаться и громко смеюсь.

— О, боже. Пожалуйста, с этого момента обращайтесь ко мне как к мисс «Пенис во множественном числе». Это воплощение мечты.

Он качает головой.

— Ты охренительно странная.

— Ого. — Я хватаюсь за грудь. — Вы только что ругнулись. Божечки, он не всегда такой безэмоциональный.

— Сейчас нерабочее время. Я не могу отвечать за свои поступки и слова.

Он берет со стола ручку и швыряет ее в меня, попадая прямо в грудь.

— Эй, за что?

— За то, что разболтала всем какие книги я читал.

Я поднимаю ручку и бросаю ее ему обратно. Естественно, он ловит ее налету левой рукой, не моргнув глазом.

Черт, это было очень сексуально.

— Потому что Вы читаете такие книги.

— Нет, не читаю.

— Я застала вас за чтением этой книги в машине по дороге к бабушке из аэропорта.

— Потому что я хотел узнать, есть ли у лорда Эрика волосы. Спойлер: есть. — Рэт был со мной довольно откровенен, и клянусь, что только что уловила блеск в его глазах. — Очевидно, в те времена интимная стрижка у мужчин была не в моде.

Вот дерьмо. Мой босс только что упомянул о мужской интимной стрижке. Значит ли это, что он следует моде в этом вопросе? Боже. Даже это сексуально.

— Что они должны были использовать для стрижки? Мачете?

— Похоже, это единственное, что может пробиться сквозь «гнездо кудрей», — говорит Рэт, используя воздушные кавычки.

— Прекратите. — Я громко смеюсь. — Вы знаете этот термин.

— Я знаю этот термин, потому что, когда прочитал, он врезался мне в мозг, и я поперхнулся собственной слюной.

— Уф. — Я складываю руки на груди. — Конечно, это единственное, на чем Вы смогли сосредоточиться. А как же невинные прикосновения, то, как героиня отстаивает себя, несмотря на то, что она ниже классом, или то, что, несмотря на их запретную любовь, они все равно идут на это?

Он вертит в руках ручку.

— Не мог проигнорировать «гнездо кудрей».

Я вскидываю руки вверх и встаю с кресла.

— Вы невыносим.

Я собираю свои вещи, и он делает то же самое. Мы оставляем бумаги там, где они лежат, чтобы заняться ими в понедельник утром, а затем вместе направляемся к лифту.

Мы одновременно тянемся к кнопке, наши руки соприкасаются.

— Ох, простите. — Я нервно смеюсь. — Похоже, и Вам и мне не терпится поскорее убраться отсюда.

— Да, — говорит он, стоя рядом со мной, засунув одну руку в карман брюк и покачиваясь на каблуках.

Чувствуя себя неловко, я говорю:

— У Вас очень нежная кожа на руке. Каким лосьоном Вы пользуетесь?

Он быстро окидывает меня взглядом, качает головой, а затем, вздохнув, отвечает:

— Aveeno.

Его член пахнет так же, как лосьон этой фирмы?

Э-э-э… То есть… нет.

Запах его члена не должен быть первым вопросом, который приходит мне в голову после того, как я узнаю, каким лосьоном он пользуется… для рук.

Но прежде чем успеваю остановить свое воображение, образ распростертого на столе Рэта предстаёт передо мной, штаны болтаются у щиколоток, член торчит вперед, в руке — лосьон, и я воспламеняюсь, температура моего тела резко возрастает.

Откуда, черт возьми, это взялось?

Лайнус.

Теперь я реально выкручу ему соски.

— Aveeno, да? — говорю, стараясь, чтобы не казалось, что я представляю себе его член… или интересуюсь, как он пахнет. — Из-за Дженнифер Энистон?

Натирается ли он своим лосьоном Aveeno от Дженнифер Энистон? О боже, я так сильно хочу спросить. Так сильно, что мне даже больно сдерживать этот вопрос.

Очень больно, но я держу рот на замке.

— Нет, потому что он отлично справляется с поставленной задачей, — отвечает он.

Двери открываются, и мы заходим внутрь, задевая друг друга плечами.

Поскольку я неуклюжая и пытаюсь избежать столкновения с ним, обхожу его боком, как полузащитник, но терплю неудачу и падаю на него, так что мы оба ударяемся о стену лифта.

— Какого черта?

— Упс. — Я смеюсь. — Можно подумать, что мы дрейфуем на лодке. Просто пыталась шутливо столкнуться с Вами.

Мои руки ложатся ему на грудь, чтобы я могла оттолкнуться, и вместо того, чтобы сразу выпрямиться, на несколько секунд прислоняюсь к нему, прижимая ладони к его грудным мышцам. Что бы он сейчас сделал, если бы я слегка сжала их? Ну, знаете, такое едва уловимое сжатие его грудных мышц. Заметит ли он вообще?

Конечно, заметит. Сейчас он напряжен, как доска. Любые манипуляции руками будут совершенно точно заметны.

Вместо того чтобы слезть с него, я поднимаю глаза и смеюсь.

— Посмотрите на нас, мы представляем собой бизнес сэндвич, а наша одежда — это мясо.

— Ты что, подбухивала, когда я не обращал на тебя внимания?

— Если бы это было так, этот момент был бы менее болезненным.

Я отталкиваясь от него отступаю назад, когда лифт начинает двигаться. Он ловит меня за руку и поддерживает.

— Серьезно, у тебя что, инсульт или что-то в этом роде?

У меня приступ дурноты, если это кому-то интересно.

— Черт бы побрал эти туфли, — говорю я. — К вечеру они всегда слишком неустойчивы. Думаю, они превращаются в резину, как Золушка превращается в тыкву.

— Она не превращается в тыкву. А вот ее карета — да.

— Ну, — хмыкнула я, — кто бы мог подумать, что босс-всезнайка окажется фанатом диснеевских принцесс? — Я поправляю ремешок сумочки на плече. — Похоже, в ближайшее время я не буду соревноваться с Вами в диснеевских викторинах.

Он отпускает меня и осторожно отходит. Я не виню его. Не знаю, что вырвется у меня в следующий момент, и, честно говоря, я в таком же ужасе, как и он.

— Работать после девяти — не очень хорошо для тебя. Отмечено.

— Возможно, так будет лучше, — соглашаюсь я кивая.