Суженый босс

Глава двадцатая

ЧАРЛИ

Я очень возбуждена, горю изнутри, и думаю, что могу на самом деле воспламениться. Соски затвердели, киска ноет от желания, а живот вибрирует, играя с моими эмоциями, пока пытаюсь ориентироваться с единственным и неповторимым Рэтом Уэстином.

После первой нашей совместной ночи, когда меня настиг сексуальный сон с ним в качестве главного героя — не знаю, откуда взялся Дэвид Хассельхофф, — я не могла себя контролировать. Я не хотела переступать черту, но после того, как увидела его без рубашки и провела с ним ночь, не смогла бы остановиться, даже если бы захотела.

Поэтому я начала одеваться еще более распутно и ложиться спать голой в надежде, что он наконец сорвется и сделает первый шаг.

Но он был крепким орешком. Я знала, что он хочет меня. Поверьте, я знаю. На этой неделе я видела выпуклость в районе ширинки этого мужчины чаще, чем у любого другого. Я видела ее в брюках, боксерах, и прикрытую полотенцем. Он был словно все время готов, но мне не представилось ни одной возможности. И, черт возьми, этот мужчина так чертовски сексуален, что я вся дрожу. На работе мне удавалось быть работоспособной, невозмутимой помощницей, но это была ложь. Даже когда я проведывала бабушку, выполняла ежедневные списки дел Рэта или проектировала вместе с командой художников планинг компании, мысли о нем не покидали меня. Я понимаю, почему он работает допоздна. Понимаю, почему он каждый вечер говорит мне навестить бабушку, и я благодарна ему за это.

Но он смертельно опасен. Фатально. Я готова переступить черту, даже если в итоге может быть разбито мое сердце.

Честно говоря, думаю, я имею право прикасаться к нему, целовать, трахать, потому что собираюсь стать его женой. Я должна получить от этой ситуации больше, чем просто счастливая бабушка. А как насчет счастливой Чарли? По крайней мере, именно этот аргумент я использовала, принимая решение держаться подальше.

Я думала, что сегодня будет та самая ночь. Я заранее разделась, намазалась лосьоном, а потом предложила массаж, думая, что, может быть, он уложит меня на кровать и захочет помассировать что-нибудь еще.

Эта фантазия быстро развеялась, когда он практически перепрыгнул на другую сторону кровати после того, как я поблагодарила его за массаж. А когда я намеренно промахнулась мимо его соска на несколько сантиметров, думала, что он зарычит, прижмет меня к матрасу и начнет целовать.

Не тут-то было.

Я так близка к тому, чтобы доставить себе удовольствие прямо здесь и сейчас, что всерьез задумалась об этом. Что бы он сделал?

Лежал и смотрел?

Попросит остановиться?

Протянет руку помощи?

Есть только один способ выяснить это.

Но смогу ли я сделать это?

Закусываю нижнюю губу, размышляю об этом.

Облегчение будет просто потрясающим.

Боже, но мастурбировать перед Рэтом, пока мы спим в одной постели? Я не могу.

Мои мысли прервались, когда он переместился на кровати, и впервые за эту неделю я почувствовала, как он повернулся лицом ко мне, а не уставился в потолок или в противоположную сторону.

У меня перехватывает дыхание. Он… он собирается прикоснуться ко мне? Неужели он наконец-то начнет действовать? Я считаю до двадцати, секунды отсчитываются в такт биению моего сердца, и когда он не двигается и не издает ни звука, моя надежда угасает.

Чего он ждет? Чего боится?

Устав от игр, решаю слегка подтолкнуть его. Повернувшись к нему задом, отклоняюсь назад, чтобы оказаться ближе к нему на этой большой кровати.

— Холодно, — бормочу я, а затем, затаив дыхание, жду, когда он обнимет меня, обхватит рукой за талию и прижмет к своей груди.

Но мне снова не повезло.

Никакой реакции с его стороны.

Ни слова. Ни прикосновений. Я даже не слышу его дыхания. Он там умер, что ль?

Боже, как же он бесит.

Просто прикоснись ко мне. Ради всего святого, просто прикоснись ко мне.

Он сдвигается.

Я жду.

Мои щеки горят, пальцы ног покалывает, а между ног пульсирует так сильно, что я готова расплакаться от того, как нуждаюсь в его прикосновениях.

Я снова считаю до двадцати, и если он не прикоснется ко мне в следующие двадцать секунд, прикоснусь сама к себе. Без стыда и сдержанности. Я собираюсь облегчить эту глубокую боль.

Один, два, три…

Ну же, Рэт, пожалуйста, прикоснись ко мне.

Пять, шесть, семь…

Я могу задохнуться от нужды, от бешеной пульсации в теле.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

На моих глазах появляются слезы.

Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…

Я опускаю руку как раз в тот момент, когда матрас снова прогибается.

Задерживаю дыхание, сердце колотится где-то в горле, предвкушение настолько пьянящее, что я чувствую его глубоко внутри.

А потом… легчайшее, словно перышко, прикосновение пробегает по моему боку.

Если бы я не следила так остро за каждым его движением, то, возможно, и не почувствовала бы этого, но оно было. Да? Мне не показалось?

Я начинаю сомневаться в себе, когда снова чувствую это. На этот раз он прикасается двумя пальца вдоль моего бока.

Потом я чувствую три пальца.

Четыре…

Его ладонь скользит по моей коже, и мое тело ликует от радости. Он проводит рукой по моему боку и вниз к бедру, затем снова вверх.

Желая подбодрить его, я издаю стон и снова отклоняюсь назад, прижимаясь голой задницей прямо к его твердой эрекции.

— Блядь, — раздраженно бормочет он. — Я… черт, прости, Чарли. Я не должен был прикасаться к тебе, — шепчет он, прижимаясь губами к моему уху. — Но я больше не мог сдерживаться. Мне нужно знать, какова на ощупь твоя кожа.

— Тогда почувствуй, — говорю я, переворачиваясь на спину, чтобы его рука оказалась на моем животе.

Мои глаза уже достаточно адаптировались к темноте, чтобы разглядеть, как горят его глаза. Его большая рука скользит по моему животу, и от этого прикосновения я замираю в предвкушении.

— Чарли, — выдыхает он.

Ничего не говоря, беру его руку в свою и очень медленно опускаю ее к себе на талию, а затем снова поднимаю.

— Почувствуй меня, Рэт. Исследуй меня.

— Блядь, я не должен. Я на самом деле не должен.

— Но ты хочешь.

— Безумно. Я хочу тебя, — рычит он, губами прижимается к моему уху, а рукой скользит к моему боку и обхватывает его. — Я никогда не хотел трахнуть никого сильнее, чем тебя. Я никогда ни о ком не думал так часто, как о тебе. И я никогда не хотел завладеть чьим-то ртом так сильно, как твоим.

— Тогда сделай это, — в отчаянии говорю я, снова пытаясь сдвинуть его руку, но она неподвижна, словно тиски на моем бедре.

— Не могу, — говорит он, и каждый нервный импульс внутри меня мгновенно замирает. — Я поклялся, что не буду.

Не зная, что делать, но уже взвинченная, сдерживаю слезы разочарования и прибегаю к последней тактике в своем арсенале.

Если он не даст мне облегчения, тогда я сама позабочусь о себе.

Я отстраняюсь от него, когда он шепотом произносит мое имя, но не обращаю на это внимания. Раздвигаю ноги и протягиваю руку между ними, не удивляясь своему возбуждению и тому, насколько я влажная. Как только мои пальцы соприкасаются с киской, начинаю тереть свой клитор.

Неважно, что он рядом со мной, слышит, что я делаю, чувствует движение одеяла.

Важно то, что я ищу облегчения, которого заслуживаю. Нуждаюсь.

Я перемещаю другую руку к своей груди, пощипывая сосок, отчего у меня вырывается стон, а мои бедра двигаются навстречу руке.

— Какого хрена ты делаешь?

— О, да, — стону я, наконец-то начиная чувствовать себя хорошо.

— Чарли, ответь.

— На что это… похоже? — Отвечаю я, мой голос становится напряженным.

Он придвигается ко мне и хватает за запястье, не давая продолжить.

— Рэт, отпусти. Если ты слишком труслив, чтобы трахнуть меня, это не значит, что я должна лежать здесь, не получая разрядки.

Придвинувшись вплотную, он прижимается лбом к моему виску и шепчет:

— Не трогай себя, черт возьми, пока лежишь в одной постели со мной.

— Почему?

— Это неуважительно.

Это вызывает у меня смех.

Искренний смех.

— Как будто ты не дрочил, пока я была в душе. Я не идиотка, Рэт. Если ты можешь играть с собой, то и я могу.

Я пытаюсь высвободить руку, но он снова останавливает меня.

— Только не со мной в этой чертовой постели. Ты слышишь меня? Не тогда, когда я рядом.

Его голос поражает, а то, как он отрывает мою руку от тела, шокирует. Но когда он снова проводит рукой по моему животу, надежда вновь вспыхивает, а ноги раздвигаются еще шире, поскольку центр моего тела умоляет о большем.

Он тяжело дышит, его грудь поднимается и опускается, кончики пальцев медленно скользят вверх по моему животу, а затем снова вниз. Вверх… и мучительно вниз. С каждым движением мой живот втягивается, а бедра приподнимаются, но он не опускается ниже талии и не касается моей груди. Я извиваюсь под его прикосновениями, в нетерпении ожидая большего.

— Прекрати двигаться, или я уберу руку.

— Рэт, я очень возбуждена, а ты делаешь только хуже.

— Именно так. Хочу, чтобы ты почувствовала, как я мучился всю последнюю неделю, когда ты расхаживала голая по моему дому и практически голая в офисе. — Его рука останавливается прямо под моей грудью, где описывает небольшие круговые движения, едва касаясь пальцами нижней части. — Я хочу, чтобы ты знала, через какое напряжение заставила меня пройти, засыпая обнаженной рядом со мной. — Его большой палец скользит вверх и касается моего соска. — И не говори мне, блядь, что ты делала это не специально.

— Ты тоже не облегчил мне задачу, — говорю я, выпячивая грудь, но он лишь ослабляет давление, когда я пытаюсь высвободиться.

— Я соблюдал наше соглашение. А ты — нет, — вырывается у него, его голос напряженный, такой злой, что у меня в животе все переворачивается от нервного напряжения. — Черт, Чарли. Я хочу тебя. — Он снова опускает руку к моему животу, но на этот раз ниже, прямо к лобковой кости. Я бесстыдно извиваюсь. — Но это не может произойти между нами. Что будет потом?

— Мы продолжим трахаться, — говорю я в отчаянии.

— Для тебя это не разовое развлечение? — спрашивает он, перемещая руку обратно вверх, его пальцы кружат вокруг моего соска, словно перышко, ласкающее мою чувствительную кожу.

— По тому, как ты прикасаешься ко мне, я понимаю, что это не на один раз. Я буду хотеть тебя при любом удобном случае.

— А что будет после нашего развода? — спрашивает он, его пальцы медленно приближаются к моей сердцевине.

— После я продолжу работать на тебя и помогать с сайтами знакомств.

Это убьет меня, но я сделаю это.

— Ты собираешься продолжать работать на меня после развода? — спрашивает он, его пальцы в паре сантиметров от того, чтобы дать мне то, что я хочу.

— Я не собираюсь бросать работу из-за нашего развода. — Я приподнимаю таз, и он отстраняется. — Ну… же, — кричу я, прикрывая глаза рукой. — Рэт, я кончу от одного твоего прикосновения.

— Тогда кончай.

Его пальцы играют с моим холмиком, скользя по нему, двигаясь в стороны, но не скользя по центру, сводя меня с ума до такой степени, что я больше не могу этого выносить. Отталкиваюсь от кровати в надежде уложить его на спину, но он слишком сильный, и моя попытка с треском проваливается, когда он прижимает меня к кровати и нависает надо мной.

— Какого хрена ты себе позволяешь?

Тяжело дыша, я смотрю на него снизу вверх. Я вижу, как он наморщил лоб, и желание в его глазах.

— Ты не контролируешь, что происходит в моей постели. Я контролирую. А это значит, что ты будешь терпелива.

Он опускает бедра настолько, что я чувствую, как его эрекция упирается в боксеры.

— Чувствуешь, Чарли?

Он опускает бедра ниже и медленно делает волнообразные движения тазом.

Боже, да.

Мое тело загорается с каждым движением его члена по моему центру. Руки разведены в стороны, прижатая к нему, нахожусь в его власти, и мне не составляет труда отдаться этому властному и возбуждающему мужчине. Несмотря на переполняющий его гнев, я никогда не видела его таким живым. Иногда я видела признаки жизни, но эмоции, проходящие через него, настолько ощутимы, что я чувствую их вкус.

— Я вот-вот кончу, Рэт. Ты этого хочешь? — Спрашиваю я, мое тело уже готово к тому моменту, когда упадет за край. — Ты хочешь, чтобы я кончила без тебя внутри?

— Блядь, — прохрипел он. — Черт бы тебя побрал.

Он отталкивается от меня и отодвигается к краю кровати. Садится, запускает руку в волосы, грубо дергая за короткие пряди. Тянется к тумбочке и нажимает на выключатель жалюзи, освещая комнату тусклым городским светом.

Именно тогда я вижу, как напряжена его спина, насколько он скован. Часть меня сожалеет, что довела его до такого состояния, но большая часть хочет, чтобы он раскрепостился, наконец-то смог освободиться и стать таким страстным мужчиной, каким я его знаю.

Перебравшись на его сторону кровати, провожу руками по его спине. Его тело напрягается от моих прикосновений, а затем медленно расслабляется, когда я целую его шею, позвоночник и плечи.

— Скажи, что ты меня не хочешь, Рэт, и я остановлюсь. Я оденусь, и положу конец этой пытке. Скажи это, скажи мне остановиться.

Он молчит, поэтому я провожу руками по его передней части, оценивая сильные грудные мышцы и упругий живот.

— Последний шанс, Рэт. — Я опускаю руки к его талии, чуть выше того места, где его член умоляет об освобождении. — Скажи мне остановиться.

Ничего.

Тишина.

Затруднённое дыхание.

Поэтому, набравшись смелости, я засовываю руку в боксеры и обхватываю его толстую длину, удивляясь тому, как он тверд, любуясь предэякулятом на кончике. Я сделала это с ним. Провожу большим пальцем по головке, распределяя жидкость по кончику, а затем по ободку, не торопясь, обдуманно прикасаясь.

Он прислоняется ко мне, прижавшись спиной к моей груди.

— Черт, Чарли. — Он берет меня за руку и поворачивается ко мне лицом. Нежно обхватывает мою щеку, и его поведение меняется. — Я не знаю, что делать. Я боюсь позволить этому случиться, ведь я поклялся, что не прикоснусь к тебе. Но я не думаю, что смогу сдержать обещание, когда ты в моей постели, хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

— Тогда возьми то, что ты хочешь.

— Я хочу избежать неразберихи между нами.

Я прислоняюсь своим лбом к его.

— Тогда мы этого не допустим. — Пытаясь перекричать громко бьющееся сердце, я говорю: — Я не могу думать ни о чем другом. Единственное, что я знаю, это то, что если сегодня вечером мы не будем вместе, я взорвусь. — Он молчит, я провожу рукой по его щетине и наслаждаюсь ощущением колкости в ладони. — Пожалуйста, Рэт.

Он огорченно выдыхает и отворачивается, проводя руками по волосам.

И тогда я вижу, как он искренне переживает по этому поводу. А я толкаю его на то, чтобы он вышел за рамки своей сущности и потакал моим фантазиям. Это несправедливо.

Рэт Уэстин — необыкновенный человек. Он держится обещание, которое дал себе, и уважает его. Я делаю паузу. Мое дыхание все еще затруднено, но я прекращаю давить на него.

Если мы хотим, чтобы у нас все получилось, возможно, будет лучше, если мы не перейдем эту последнюю черту.

Как он и сказал.

Опустошенная и возбужденная одновременно, я сползаю с кровати и направляюсь к шкафу, куда положила свой чемодан. Одежда, мне нужна одежда, и я должна спать сегодня на диване, каким бы неуступчивым он ни был. Я не верю, что буду хорошо себя вести, когда мы снова окажемся в одной постели.

Не сегодня.

Не заботясь о бюстгальтере или трусиках, хватаю одну из его рубашек и набрасываю ее на свое тело. Если я не могу иметь его, то могу взять с собой в постель его аромат.

Когда возвращаюсь в спальню, то замечаю, что он не сдвинулся с места. Это именно то, что ему нужно, — побыть в одиночестве. Зная, что на диване лежат одеяла, беру свою подушку и тихо выхожу из его комнаты.

Сказать, что я расстроена, значит преуменьшить, но, расстелив несколько одеял и улегшись на жесткий диван, понимаю, что он прав. Я все усложняю, и мне неприятно, что из-за этого он, возможно, потерял ко мне уважение. Все и так невероятно сложно: больная бабушка, «помолвка» и планировка свадьбы, отношения между боссом и помощником.

Последнее, что нам нужно, — добавить сюда еще и секс. Это может быть больно, но…

— Чарли. — Голос Рэта потряс меня до глубины души, я подняла голову. Стоя в коридоре и опираясь руками на обе стены, он низко опустил голову, но наклонил ее настолько, чтобы посмотреть мне в глаза. Свет, проникающий через большие окна, фокусируется на его обнаженном торсе, подчеркивая каждый мускул и контур. На нем нет ничего кроме боксеров, он говорит: — Иди сюда.

В горле ком, сердце бьется о ребра, вызывая тошноту и волнение одновременно. Я сажусь, затем поднимаюсь с дивана и иду к нему, мой пульс заглушает все звуки вокруг.

Когда дохожу до него, он берет меня за руку и ведет нас в спальню, где останавливает меня перед своей кроватью. Не сводя с меня глаз, он задирает подол рубашки и медленно проводит им по моему телу, пока не поднимает ее над головой.

Бросив ее на пол, он обхватывает ладонями мои щеки, наклоняется к моему рту, и, клянусь, вокруг нас все замедляется. Комната начинает кружиться в моем сознании, и, когда его рот опускается на мой, я теряю всякое представление о том, где нахожусь. Меня захватывает энергия мужчины, который держит меня.

Перед прикосновением его губ я делаю глубокий вдох, и через мгновение он вбирает мой рот своим. Мои руки взлетают к его волосам, где запутываются в коротких шелковистых прядях, а мое тело прижимается к его.

Мои соски трутся о его грудь, волоски на его груди создают столь желанное трение.

Его прикрытая эрекция прижимается к моему животу, твердая и возвышающаяся, чувственно готовая для меня.

Но больше всего меня возбуждает то, как крепко он обхватывает мое лицо, и то, что его рот, кажется, не может насытиться.

В бешеном темпе наши языки сталкиваются, наши рты двигаются туда-сюда, перехватывая дыхание друг у друга. Он отстраняется и смотрит на меня безумными и голодными глазами. Кажется, он вот-вот сорвется… и я готова к этому.

— Я не могу сдерживаться, — говорит он. — Я пытался, но не могу. Ты нужна мне, Чарли. Скажи, что все еще хочешь меня.

— Больше всего на свете, — говорю я, захлебываясь эмоциями от притяжения этого человека.

— Хорошо.

Он опускает меня на кровать, раздвигает мои ноги и нависает надо мной.

Он начинает с моего рта, уделяя мне пристальное внимание, в то время как его руки скользят к моей груди, сжимая каждую из них, а затем переходят к соскам, он играет с ними, пока они не становятся настолько твердыми, что почти причиняют боль.

Восхитительная боль.

Он перекатывает их между пальцами, а затем перемещает рот вниз, проводя языком по моей коже, пока не достигает груди. Не торопясь, он берет одну в рот, заставляя меня извиваться под ним, ища большего, нуждаясь в большем.

Но он не торопится и перемещается к другой груди, уделяя ей столько же внимания. Разминает, сосет, разминает, сосет… щиплет.

— Ааа, — стону я и двигаю бедрами в поисках облегчения, и оно наступает.

Я трусь своим телом о его твердое тело, делая волнообразные движения бедрами, пока он не осознает, что я делаю, и не останавливает мои бедра нажатием руки, его пальцы останавливаются на моей заднице, где замирают впиваясь в мою кожу.

Не говоря ни слова, он снова движется вниз, проводя языком по моему животу, кружа вокруг пупка, а затем спускаясь к центру. Не проронив ни слова, он проводит языком по моей щели, широко раздвигая меня двумя пальцами. Я смотрю вниз и вижу, как его голова двигается с каждым движением, а красивое лицо утопает между моих ног.

Это так эротично, что подстегивает меня еще больше, и не успеваю я досчитать до десяти, как оргазм начинает нарастать.

— Боже, да, Рэт. — Опускаю руку к его голове, играю с его волосами, поощряя.

Раздвигаю ноги еще шире, желая, чтобы ничто не мешало ему, пока он ласкает мой клитор кончиком языка, потом кружит по нему, а затем щелкает, потом снова кружит…

О боже.

Он прищелкивает языком, и я чуть не слетаю с матраса.

— Я кончаю. Рэт, о боже, я сейчас кончу.

Я хватаюсь за подушку с обеих сторон и готовлюсь к тому, что он прекратит манипуляции своим языком, и легонько проведет им по моему клитору, едва заметно надавливая на него, но достаточно, чтобы нарастить и нарастить, пока…

— Ооох… бляяяядь, — кричу я, когда он надавливает сильнее.

Оргазм прорывается сквозь мое тело, опаляя конечности, поднимаясь вверх по животу, а затем обратно вниз, накапливаясь и собираясь, захватывая каждый сантиметр ощущений внутри меня.

Я выкрикиваю его имя.

Сжимаю его волосы.

Закрываю лицо руками, прикрывая глаза, так как больше не могу этого выносить.

— Пожалуйста, — всхлипываю я. — О боже, пожалуйста, остановись. Это слишком.

Но он не останавливается, и наслаждение продолжает бушевать во мне, переполняя, пока он наконец не отпускает меня, давая мгновение на передышку, но это продолжается недолго, потому что не успела я опомниться, как слышу звук разрывающейся обертки. Подняв голову, вижу, его обнажённый торчащий член, он раскатывает по нему презерватив.

Снова приблизившись ко мне, он встает передо мной на колени, раздвигает мои ноги и опускается ниже, а затем упирается кончиком в мой вход.

Поймав мой взгляд, он сдвинул брови, его мышцы напряглись, он ждет разрешения. Словно я могла отказать ему в этот момент. Я наклоняюсь, хватаю его член и ввожу в себя. Он рычит от удовольствия, погружаясь внутри, его обхват растягивает меня самым изысканным образом.

Он раскачивается и раскачивается, пока полностью не погружается в меня, мы одновременно затаиваем дыхание. Он подаётся вперед, а я обхватываю его сзади за шею, притягивая вниз, пока наши губы не соединяются. В отличие от других мужчин, с которыми я была, он не уклоняется от поцелуев, находясь глубоко внутри меня. Он не торопится. Для него это не спринт… это марафон, и, хотя я чувствую, что ему не терпится кончить, он не торопится.

Он нависает надо мной, его руки по обе стороны от моей головы, член глубоко внутри меня, целуется со мной. Это великолепно. Начиная медленно, его рот двигается по-моему, покусывая и посасывая, а затем он просовывает язык внутрь, находя мой. Он останавливается, позволяя мне ощутить каждый сантиметр его тела, каждую унцию страсти, изливающуюся из него, каждую эмоцию.

В этот момент, когда Рэт находится вокруг меня, я мельком вижу мужчину, которого очень долго хотела увидеть. Уязвимость в изгибе его лба, страсть в голодных глазах, страстное желание в напряженных и жадных руках. Это то, чего я хотела — его пылкость, и осознание того, что я, наконец, получаю это, только усиливает мой восторг. Я счастлива. Боже, этот мужчина великолепен.

Я скольжу руками вниз по его спине к упругой заднице, сжимаю и побуждаю его двигаться быстрее. Он стонет в ответ, прерывает поцелуй и приподнимается. У меня прекрасный вид на его рельефный пресс, когда его таз двигается вперед и назад, его кожа соприкасается с моей. Его стоны удовольствия подстегивают меня, а затем я чувствую, как моя киска напрягается и оргазм снова приближается.

— Такая тугая, — говорит он и стонет, снова проталкиваясь внутрь, на этот раз сильнее. — Ты ещё тут?

— Да, — задыхаясь, говорю я, когда оргазм накатывает, и я снова начинаю кончать, на этот раз ощущения более интенсивные, поскольку Рэт заполняет меня с каждым толчком своих бедер.

Все быстрее и быстрее, создавая такое сильное трение, что почти невыносимо, и когда я на грани безумия и не могу больше терпеть, Рэт замирает, хрипит и кончает.

Он кончает жестко. Я чувствую это по силе, исходящей из его тела, по тому, как он падает, и по толчкам, которые, кажется, сотрясают его тело.

Мы лежим на его кровати, все еще соединенные, пытаясь перевести дыхание, наши груди вздымаются в унисон.

Через несколько мгновений Рэт приподнимается и опирается на локти, обхватывая мою голову. Его ладони касаются моего лица, он нежно проводит большими пальцами по щекам. Он тихо говорит:

— Ты очень красивая, Чарли. Кажется, я никогда не говорил тебе этого.

От того, как он говорит о моей красоте, искренне, у меня на глаза наворачиваются слезы. Я качаю головой.

— Не припомню, чтобы ты говорил, что-то подобное.

— Теперь исправляюсь. — Он опускает голову и нежно прижимается губами к моим. — Ты прекрасна. Охуительна.

Все еще находясь внутри, он целует меня. Целует меня до тех пор, пока у меня не перехватывает дыхание, и в этот момент мне кажется, что он совершенный. Он быстро приводит нас в порядок, переворачивает меня и окутывает своим телом так, что мы оба оказываемся на его подушке.

А потом мы засыпаем.

Первое, что меня разбудило, — раннее утреннее солнце, проникающее сквозь окна от пола до потолка.

Второе, — мужчина, обхвативший меня, и его утренний стояк, прижавшийся к моей спине.

Драматизм и эмоции прошлой ночи сильно задевают меня, когда вспоминаю, как выглядел Рэт, стоя в коридоре, с поражением в глазах и просил меня вернуться в спальню.

Боксеры на бёдрах, тонкие сухожилия, переплетающиеся в его теле, расходящиеся, словно фейерверк, от напряжения, проходящего через него, и капитуляция в глазах, когда он наконец-то отдался своим чувствам. Это привлекло меня прошлой ночью, и мысли об этом сейчас будоражат мои желания и сомнения.

Он перекатывается на бок, одной рукой прикрывая глаза.

Приподнявшись, я позволила одеялу соскользнуть с моего обнаженного тела подставляя его лучам восходящего солнца.

Рэт самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела, в этом нет сомнений. С его темными волосами, еще более темной щетиной, обрамляющей сильную челюсть, прекрасно вылепленным телом и то, как он использует его в требовательной и в то же время нежной манере. Он не похож ни на одного мужчину, с которым я когда-либо была — такой страстный и настойчивый. То, как он боролся с честностью и потребностью, было ошеломляющим. Поучительным. Он достоин уважения, и не только из-за своего высокого интеллекта.

Он честен.

Прикусив нижнюю губу, смотрю вниз, где его эрекция прижимается к простыням.

Боже, я хочу его, даже после изнурительного секса прошлой ночью, это все, о чем могу думать этим утром.

Все, что я чувствую, это как гудит мое тело.

Сдвинув простыни, я обнажила его член и посмотрела на него в утреннем свете.

Толстый, длинный, с лёгким изгибом, который, будет потрясающим, если я оседлаю его, потому что он будет ударять в нужное место.

У меня хватит на это смелости?

Нет ничего лучше утреннего секса.

Черт, он же не собирается меня от себя отталкивать. По крайней мере, я надеюсь, что нет.

Набравшись смелости, я приподнимаюсь и опускаюсь на его тело так, чтобы оказаться к нему спиной — обратная наездница, — затем направляю его член к своему входу. Я чувствую, что уже очень сильно возбуждена, поэтому провожу пальцем по его кончику, а затем медленно опускаюсь вниз, наслаждаясь каждым сантиметром, пока полностью не усаживаюсь на его таз, протягивая руку и упираясь ими в его бедра.

Я была права насчет изгиба, зажмуриваюсь от того, насколько идеально он ощущается внутри меня. Ничто в моей жизни не ощущалось так идеально, словно он создан для меня, и будто мне было предназначено быть верхом на этом мужчине, и это поразительно. Потому что это всего лишь секс. Не отношения. Но меня ничто не сможет остановить. Меня тянет, я зависима, мне это нужно.

— Черт, детка, — стонет он, его голос хриплый, а руки опустились на мои бедра. — Боже, это лучшее пробуждение.

Он помогает мне двигаться вверх и вниз, задавая темп, в то время, как я вращаю бедрами и двигаюсь, попадая именно в то место, которое мне нужно, быстро начиная сокращаться вокруг него.

— Черт, — пробормотал он, ускоряя темп. — Без презерватива.

— Противозачаточные, — говорю я сдавленным голосом.

Этого ему достаточно. Он делает толчок вверх, задевая мою точку G, и я едва не теряю сознание от удовольствия.

Затаив дыхание, я говорю:

— Еще, сделай так еще раз.

Он делает. Снова и снова, пока мое тело не начинает раскалываться пополам, эйфория охватывает меня так быстро и сильно, что я выкрикиваю его имя и впиваюсь ногтями в его бедра. В то же время он замирает, и я чувствую его сперму внутри себя, когда он содрогается подо мной, его сексуальные стоны смешиваются с моими.

Не понимая, что, черт возьми, только что произошло, я поворачиваюсь и падаю ему на грудь. Он ласково гладит мои волосы и оставляет лёгкие поцелуи на моём виске.

— Доброе утро, красавица.

Я улыбаюсь, прижимаясь к его груди.

— Доброе утро.

Его пальцы скользят вдоль моего позвоночника, посылая мурашки по коже.

Заметив мурашки, он натягивает на нас одеяло. Мы лежим субботним утром, ничего не делая, наслаждаясь обществом друг друга.

Примерно в середине утра я наконец отстраняюсь от него, быстро принимаю душ, собираю вещи и возвращаюсь в свои апартаменты, но только после того, как дарю ему долгий, многозначительный поцелуй на прощание.

Улыбаясь друг другу мы расстаемся. Мы не говорим о будущем, между нами только общее, невысказанное понимание того, что то, что происходит между нами, — нечто особенное, и мы собираемся сохранить это.

По крайней мере, я на это надеюсь.