Тамара Васильевна меняет профессию! (СИ)

ГЛАВА 27. Извлечение

Я чуть кубарем не скатилась по винтовой лестнице, но кто-то вовремя подхватил меня, удержав от падения.

Боль в плече полыхала, словно кто-то вонзил раскаленный прут прямо под лопатку и медленно проворачивал его при каждом движении. Я едва могла дышать – каждый вдох отдавался новой волной мучений, заставляя меня стискивать зубы до скрипа. Пот заливал глаза, мир вокруг расплывался в мутное марево, в котором я различала только серые пятна стен и далекие звуки голосов.

Не помню, сколько времени я потратила, чтобы добраться до медкорпуса. Кажется, вечность. Я то шла, держась за стену дрожащими пальцами, то опускалась на колени, когда ноги отказывались служить. На белом мраморном полу остались размазанные красные следы – я даже не заметила, что рана на плече открылась и кровь пропитала рукав моей академической формы.

Коридор медкорпуса встретил меня стерильной прохладой и запахом лекарственных трав. Собрав последние силы, я толкнула дверь смотрового кабинета.

И замерла.

За столом сидел Дариан. Его глаза были широко распахнуты от удивления и... страха?

— Что ты... — начал он, привставая.

Я отшатнулась, словно от удара. Не ты. Только не ты.

Прочь!

Развернувшись, я побрела прочь, оставляя на полу капли крови, словно хлебные крошки из старой сказки. Коридор качался перед глазами, как палуба корабля в шторм. Мои пальцы скользили по холодной стене, отмечая мой путь алыми следами. Кровь стучала в висках, заглушая все звуки вокруг.

И тогда я увидела ее – неприметную дверь, спрятанную в нише. Не думая, почти инстинктивно, я нажала на ручку и буквально ввалилась внутрь.

Воздух в комнате Стебля был не похож ни на что другое в академии – влажный, густой. Тускло светились биолюминесцентные грибы, разбросанные по потолку, окрашивая все вокруг в мягкий зеленоватый свет. В центре комнаты возвышалось оно – древнее растение, похожее на огромный стебель с тысячами побегов, листьев и усиков.

Едва я закрыла за собой дверь, как почувствовала движение. Тонкие лозы потянулись ко мне, словно любопытные пальцы ребенка. Я упала на колени, не в силах больше держаться. И в тот же миг мягкие прохладные листья коснулись моих рук, моего лица, моего кровоточащего плеча.

Листва обволокла меня, словно живое одеяло, нежно приподнимая над полом. Боль начала отступать – не сразу, а постепенно, словно отлив, уносящий прочь острые камни страдания.

Сквозь полузакрытые веки я видела, как пульсирует зеленоватый свет внутри растения, как перетекают соки по его прозрачным венам. Стебель принял меня, укрыл, защитил.

В этом зеленом коконе я наконец могла дышать.

И я заплакала – от облегчения, от страха, от осознания того, что на несколько драгоценных минут я в безопасности.

Где-то за дверью оставались вопросы, мои секреты и опасности академии. Но здесь, в объятиях этой разумной листвы, существовала только прохлада, покой и тихий шепот растения, убаюкивающий моё измученное сознание.

Тепло листвы становилось всё более обволакивающим, словно жидкость, постепенно заполняющая каждую клеточку моего тела. Боль отступала волнами, сознание начало мерцать, как пламя свечи на ветру. Зеленоватое свечение вокруг пульсировало в такт моему сердцебиению, растение словно дышало вместе со мной.

Я пыталась сфокусировать взгляд, но веки наливались свинцовой тяжестью.

Я хотела заговорить, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Тьма наступала со всех сторон, отвоевывая последние островки сознания.

— Что ж, — донесся до меня голос профессора, звучащий странно далеко, словно через толщу воды. — Будем резать...

Холодное прикосновение к шее, короткий укол, и последние барьеры рухнули. Я провалилась в бездонную черноту, без страха, без боли, без сновидений.

***

Возвращение в реальность было похоже на медленное всплытие с глубины. Сначала вернулись звуки – шелест листьев Стебля, его тихое бормотание, скрип деревянного стула. Затем запахи – влажная земля, горьковатые травы, едва уловимый аромат лекарственных настоек. Наконец, я почувствовала своё тело – легкое, почти невесомое, без единого отголоска боли.

Я открыла глаза.

Мягкий зеленоватый свет сочился сквозь прозрачные листья, создавая причудливые узоры на потолке. Я лежала на подстилке из мха, настолько мягкой, что казалось, будто парю в воздухе. Профессор сидел за небольшим столом, спиной ко мне, что-то записывая в потрепанный журнал.

— Профессор, — мой голос прозвучал хрипло, но удивительно сильно. — Вы достали из меня паразита? Эту тварь, которая истязала меня?

Стебль вздрогнул всеми листьями и обернулся. На его зелёном лице появилась улыбка, обнажившая зубы, подозрительно похожие на семена подсолнечника.

— А, проснулась наконец, — он выпрямился, держа в руках маленький сверток из зеленоватой ткани. — Достал...

Я приподнялась на локтях, глядя на сверток с ужасом и надеждой.

— Он мёртв? Вы его убили? — спросила я, не в силах оторвать взгляд от ткани, которая едва заметно шевелилась.

Профессор Стебль улыбнулся еще шире, его глаза засветились странным возбуждением.

— Слава святой листве, он выжил!

Я замерла, не веря своим ушам.

— Что? Что вы такое несёте? — моя голова кружилась, но уже не от слабости, а от непонимания.

Профессор подошел ближе, бережно держа сверток.

— Слушай, это, конечно, очень необычно и странно... Лично я с таким не сталкивался... Но слышал, что и такое бывает... Вот смотри...

Он осторожно развернул тряпицу, и я едва сдержала крик.

В складках ткани лежало маленькое существо, размером с новорожденного котенка – бледное, лысое, с непропорционально большой головой и тонкими конечностями.

— Уберите! Что это за гадость? — мой голос дрожал от отвращения.

— Я уже хотел было капнуть на него яда, когда достал... Но смотри, какая это милаха...

Профессор протянул сверток ближе. Против воли я внимательнее взглянула на существо. Оно медленно раскрыло глаза – маленькие, миндалевидные, янтарно-желтые. А затем зевнуло, показав крошечные белые клыки, похожие на рисовые зернышки.

Что-то щелкнуло внутри меня. Словно ключ повернулся в замке. Непонятное, неразумное, но такое сильное чувство затопило грудь. Я протянула руки и приняла сверток, прижимая уродливое существо к груди. Горячие слезы потекли по моим щекам.

— Я ещё не уверен... Надо проконсультироваться... Но... Но похоже, что это твой фамильяр, — профессор наблюдал за мной с ученым интересом. — Да, он странный и необычный. Но он часть тебя. Теперь надо ждать его … кхм, вашего магического проявления. Смотри, у него даже и крылышки есть...

Я взглянула на два маленьких лысых отростка, похожих на зачатки крыльев. Они едва заметно подрагивали.

— И хвост... — шмыгнула я носом, замечая тонкий, почти прозрачный хвостик с кисточкой на конце.

Дальше я уже ничего не могла разглядеть. Слезы застилали мои глаза, а из носа ручьём потекли сопли. Маленькое существо в моих руках заворочалось, тянясь ко мне крошечными лапками.

Я прижала к себе уродца, и он начал шамкать меня своими лапками, словно пытаясь успокоить.

Господи, как же хорошо!

— Гераська... — прошептала я.