Тамара Васильевна меняет профессию! (СИ)

ГЛАВА 61. Сквозь время

Меня затягивало обратно в воронку времени — не плавно, а рывками, словно я была игрушкой в руках капризного вселенского существа. Платье хлестало по ногам, испаряясь частицами лазурной дымки.

Тело разрывалось от невозможного давления и одновременно — от ощущения бестелесности. Мои внутренние органы, казалось, решили поменяться местами. Желудок теперь где-то в горле. Сердце — в пятках. Мозг... мозг просто кричал от перегрузки.

Сначала была только мерцающая тьма и вакуум, высасывающий дыхание из лёгких. Потом — вспышки, обрывки, осколки чужих жизней.

История распадалась на фрагменты вокруг меня, как разбитое зеркало.

Проносились лица — искажённые, смеющиеся, плачущие, кричащие.

Некоторые я узнавала. Профессор Моргенштерн с длинной седой бородой. Алисия в свадебном платье, стоящая у зеркала. Такая счастливая. Эйден, но гораздо старше, с морщинами в уголках глаз и тяжёлой книгой в руках. Дариан в церемониальных одеждах верховного мага. Я гуляю с малышом в парке…

Сферы плыли мимо — не только розовые и синие, но всех возможных оттенков: изумрудные, алые, фиолетовые, золотые. Они пульсировали, словно живые сердца, иногда сталкиваясь и порождая каскады искр.

— ...никогда не будет тем же самым... — ...клянусь всеми силами старших богов... — ...тринадцатое правило времени гласит... — ...сколько жизней ты погубила...

Обрывки фраз впивались в сознание, как осколки стекла. Я пыталась уцепиться за них, понять, какие из них моё прошлое, какие — будущее, а какие — просто ветви возможностей, которые никогда не станут реальностью. Как эра динозавров, которые выжили, или эпоха, где магия никогда не существовала.

И вдруг — знакомый профиль, острый подбородок, светлые волосы, всегда презрительно изогнутые губы.

Катарина.

Она скользила по соседней временной нити, так близко, что я могла разглядеть мельчайшие детали: крошечную родинку над бровью, искусственно удлинённые ресницы, темно-малиновую помаду, которую она всегда наносила перед тем, как сломать чью-то жизнь.

Моё сердце заполнилось чистым, первобытным гневом — таким горячим и плотным, что он мог бы отлить меня в новую форму. Оно было почти инстинктивным — мои пальцы вытянулись, схватив серебристо-голубую нить, тянущуюся рядом с ней. Я даже не подумала — просто взяла.

Реальность задребезжала.

Чёртова сучара, будь ты проклята на веки вечные!!!

Временной поток взвыл, как раненый зверь. Нить впилась в мою ладонь с такой силой, что если бы у меня было материальное тело, она прорезала бы плоть до кости.

Тысячи крошечных электрических разрядов поползли по моей руке, проникая глубже, в сердце, в разум, переписывая что-то фундаментальное.

Катарина повернулась — медленно, как в кошмарном сне. Её глаза расширились от удивления и... страха?

Наши взгляды встретились — всего на долю секунды, но я увидела в её глазах отражение самой себя. И это был не тот образ, который я привыкла видеть в зеркале.

Временной поток снова дёрнулся, на этот раз с такой яростью, что нить выскользнула из моих пальцев. Боль пронзила всё моё существо — словно меня разрывали на части, а потом небрежно сшивали обратно грубыми стежками.

Что я наделала? Что я только что изменила?

Но думать было уже поздно. Меня снова засасывало в мой собственный временной коридор, возвращая на курс, который был предопределён кем-то или чем-то за пределами моего понимания. Катарина исчезла — растворилась в калейдоскопе других лиц и событий.

Полёт ускорился. Воздух — или то, что заменяло его в этом пространстве между реальностями — превратился в плотную массу, давящую на грудную клетку. Дышать стало невозможно. Видеть стало невозможно. Думать...

Что-то тянуло меня назад, к определённой точке бытия. К моей точке. Как резинка, растянутая до предела, возвращается к исходному состоянию.

И когда я уже думала, что не выдержу этой пытки между мирами, что моё сознание рассыплется на атомы, разлетится по множеству вселенных...

***

Весенний бал

Момент облегчения был настолько сильным, что я даже не заметила, как впечаталась в реальность.

Я огляделась. Снова пыльная коморка.

Где мой кот?

Видимо, что-то поменялось. Нет, ну конечно, я же за этим и отправлялась — прыгала сквозь время, ломала реальность…

Розовая сфера исправно парила рядом с моим плечом, переливаясь всеми оттенками розового безумия, но вот Гераськи нигде не было видно. Это настораживало.

— Бродячий комок неприятностей, — пробормотала я, направляясь к своей комнате. — Надеюсь, ты там!

Когда я распахнула дверь комнаты, то замерла на пороге, пытаясь осознать увиденное.

Там, сидя на краю кровати Алисии, была... моя мама. Больше не девочка, женщина. Моя вполне себе живая, не зачарованная, абсолютно нормальная мама, которая — о ужас — помогала Алисии справиться с чем-то, напоминающим свадебный торт, переделанный в платье.

— Вот здесь придержи, а я приколю булавкой, — говорила мама, ловко орудуя иголкой.

Я в панике оглянулась по сторонам, пытаясь понять, что не так с этой реальностью. Неужели я так сильно всё нарушила, что моя мама теперь... мама Алисии?

— Ну наконец-то! — с каким-то совершенно материнским раздражением воскликнула она, заметив меня в дверях. — Где тебя носит? Давай-ка побыстрее, платье само себя не наденет!

Её глаза закатились так выразительно, что стало ясно: это определённо моя мама.

Никто больше не умеет выражать одновременно раздражение, нетерпение и безграничную любовь одним движением глазных яблок.

Я выдохнула.

Нет, всё в порядке. Это не какой-то временной сбой. Просто моя мама, как обычно, взяла под крыло всех, кто попался ей на пути. Алисия стала лишь очередной жертвой её гипертрофированного материнского инстинкта.

Я бросила взгляд на свою кровать и застыла. Там лежало платье. Не просто платье, а нечто, способное заставить королеву завидовать до зелёных пятен на лице.

Оно было настолько роскошным, что, казалось, само по себе генерировало собственное магическое поле.

Слои изумрудно-синей ткани переливались, как морская волна, а серебряные нити вышивки складывались в узоры созвездий, которые — поклясться могу — медленно двигались.

И тут накатило.

Весенний бал в прошлом году, на котором… я делала такие вещи, о которых мне не хочется совсем вспоминать, изменила Дариану, сделала ему больно.

В животе завязался узел, достойный морского капитана. Тошнота поднялась к горлу вместе с воспоминаниями о том, как я…

Но тут, словно кто-то щёлкнул переключателем в моей голове, я остановилась.

Ох, как я разозлилась на себя в этот момент!

Стоп!

Не смей даже думать об этом.

Это была не ты.

Это была Катарина.

Ты. Этого. Не. Делала.

Я расправила плечи, выпрямилась и улыбнулась.

— Сейчас надену, — сказала я, удивляясь спокойствию собственного голоса. — Поможешь, мам?

Мама оторвалась от портновских дел, подошла ко мне и тепло погладила по плечу.

— Ты сегодня какая-то другая, — заметила она, вглядываясь в моё лицо. — Повзрослела?

Если бы она знала, сколько всего я пережила за последнее время, то вряд ли бы спрашивала.

— Кстати, — я попыталась придать голосу беззаботность, — вы Гераську не видели?

— Кого? —переспросили мама.

— А кто это? — растерянно пробормотала Алисия, сверкая своими огромными наивными глазами.

Да вы, блин, издеваетесь?!

Вот тут я поняла, что что-то действительно не так.

Только не говорите мне, что я случайно стёрла Гераську из реальности…

Я взялась за голову.

Так, спокойно. Мне нужно найти Гераську, надеть это космическое платье и как-то пережить вечер, не пересекаясь с Дарианом.

Я как раз заканчивала упаковывать себя в корсет — процесс, больше напоминающий битву с многоголовой гидрой, где каждая голова — это непослушная лента или крючок — когда раздался стук в дверь.

— Я открою! — пропела Алисия, порхая к двери в своём многослойном кремовом чуде.

Дверь распахнулась, и я чуть не задохнулась. И дело было не в корсете. Нет.

На пороге стояли... белокурый Эйден и Дариан. Оба в костюмах, такие красивые...

Дариан, увидев меня, улыбнулся той самой улыбкой, от которой обычно таяли ледники и сердца первокурсниц, а затем... подошёл и уверенно обнял меня за талию.

Словно имел на это полное право.

Словно делал это каждый день. Словно мы были...

Парой?

— Ты прекрасно выглядишь. Это платье создано для тебя. Или ты для него?

Я уставилась на него как на привидение, случайно забредшее не в тот замок.

— Э-э... спасибо, — выдавила я, пытаясь вспомнить, не перепутала ли я случайно все временные линии.

Тем временем Эйден подошёл к Алисии и галантно поцеловал ей ручку, отчего та залилась румянцем и захихикала.

Что происходит?

— Ну что, все готовы блистать? — спросил Эйден, оглядывая нас. — Бал уже начался, и я слышал, что ректор собирается произнести какую-то важную речь.

Мы вышли из комнаты. Дариан всё так же непринуждённо держал меня за талию, время от времени наклоняясь и шепча какие-то милые глупости. В любой другой реальности я была бы в абсолютном восторге. Но сейчас мне хотелось только кричать!

ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?

По пути к главному залу я лихорадочно пыталась собрать воедино фрагменты новой реальности.

Итак, Гераська исчез, как будто его никогда и не существовало.

Дариан ведёт себя так, будто мы встречаемся.

Эйден и Алисия, похоже, тоже пара.

Мама здесь, жива и здорова. Но что-то всё равно не сходилось.

В Большом зале академии всё сияло и сверкало. Десятки магических светильников парили под потолком, на стенах распускались иллюзорные цветы, а оркестр из эфирных существ исполнял мелодии, которые, казалось, проникали прямо в душу.